Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла
Подождите немного. Документ загружается.
251
Об управляемой демократии
почемуто поменяли местами. Ведь известно, что в дореволюционной
Государственной думе правыми партиями были монархисты и русские
националисты — весьма достойные люди. А левыми были революцио
неры — эсеры и большевики. Во времена горбачевской перестройки тог
дашние ее «прорабы» именовали себя «левыми», т.е. революционерами,
а «правыми» звали ортодоксальных коммунистов. Но, насидевшись у
власти, «левые» сами решили стать «правыми». Теперь же коммунис
ты — это снова «левые», а либералы — Немцов, Хакамада, Чубайс и даже,
смешно сказать, Гайдар — это «правые» и даже «правая оппозиция»!
Как это все понять? Ведь есть строгое определение этих понятий с
позиций двух категорий — традиция и прогресс. «Левый» бывает тра
диционен, но дороже традиции для него всегда прогресс. «Правый» бы
вает прогрессивен, но дороже прогресса ему всегда традиция. Правый
экстремист — это тот, кто стремится самыми радикальными мерами вос
становить разрушенную традицию. Левый экстремист, в том числе и
коммунист (подлинный коммунист), — это тот, кто стремится радикаль
но сломать традицию.
Если в это вдуматься, то становится очевидным, что деятели «пра
вых сил» — это самые что ни на есть левые экстремисты, пытающиеся
присвоить себе достойное имя «правых». Ведь это имя ассоциируется в
сознании русского человека со словами «право», «правда», «правосоз
нание», «справедливость», «православие», «праведник» (в отличие от
понятия «левый», которое ассоциируется со словосочетаниями «загнать
налево», «сходить налево», «левые деньги» и т.д.). Так же, как и Зюга
нов со товарищи в 1990е годы бесстыдно присвоили себе идеологию
патриотизма, нынешние либералы крадут имя «правых».
«Яблоко» и СПС не случайно остались за бортом Думы. «Яблоко»
зарекомендовало себя как прибежище всех наиболее антироссийски на
строенных элементов, вопреки их заклинаниям, что это «партия самых
порядочных людей». Кроме того, несмотря на декларируемую «прин
ципиальность», граничащую с чистоплюйством, «Яблоко» — особенно
после сокрушительного поражения на выборах 2003 г. — часто было го
тово на совместные действия с коммунистами. Такого рода публика в
стране, конечно, есть, но ее вообщето много не бывает (неприязнь к
отечеству — все же патология), и правой идеологии она уж точно не
соответствует.
Что касается СПС, то его успех 1999 г. был достигнут исключитель
но за счет «государственнической» мимикрии и поддержки В. Путина,
образ которого тогда (и лишь тогда!) вполне соответствовал имиджу
«правого государственника». Но в результате антигосударственной, в
частности прочеченской, активности возглавляющих партию шутов, от
252
Глава 4. Метаморфозы либеральной идеи
этого ресурса уже к 2003 г. ничего не осталось. А поскольку бутафорс
кие «правые» Кремлю все же нужны, то он в 1999 г. и «спустил с цепи»
Чубайса, который вдруг заговорил не только о патриотизме, но и о «ли
беральной империи». Однако с помощью аналогичных манипуляций
СПС не смог ни в 2003, ни в 2007 г. преодолеть пятипроцентный барьер.
Между тем ниша настоящей правой партии в политическом спект
ре остается свободной. В начале ХХI в. это партия, конечно же, не
монархическая и не националистическая. Но все же партия, которая
мыслит будущее России в категориях ее не двадцатилетнего «демокра
тического» и не семидесятитрехлетнего советского, а тысячелетнего
исторического наследства. Иными словами, это традиционалистская
партия, которая в первую очередь провозглашает восстановление доок
тябрьской исторической традиции (при одновременном признании по
ложительных сторон и исторической ценности советского периода рус
ской истории).
Эта партия, как представляется, должна поставить в национальную
повестку дня по меньшей мере пять вопросов:
полная дебольшевизация России, в том числе и на уровне госу
дарственной символики (флаг, гимн и т.д.);
провозглашение преемства с государственным правом Российс
кой империи, т.е. ее законами 1906 г., отмененными большеви
ками;
реституция, т.е. восстановление прав собственности дооктябрь
ской России;
восстановление национальных исторических идеалов, выража
ющихся в том числе и в топонимике;
признание юридически ничтожными искусственных советских
границ между Россией и бывшими союзными республиками и
восстановление границ исторической России через процедуру
мирных переговоров.
Это, вообщето говоря, есть не что иное, как традиционная идеоло
гия исторической российской государственности, которую в силу со
вковости нынешнего «политического класса» (т.н. «элиты») на полити
ческой сцене представлять некому. Ведь обращение к ней предполагает
прежде всего преодоление наследия коммунистического режима, от ко
торого нынешняя власть вовсе не собирается открещиваться. Встать на
платформу последовательной дебольшевизации, десоветизации и деком
мунизации означает встать в оппозицию (реальную, а не имитацион
ную!) к этой власти. А об этом наши «патриоты», встроенные в эту власть,
и помыслить не могут.
253
Очевидно, что подобная платформа весьма далека от позиций ны
нешнего политического режима, который, по оценкам как отечествен
ных, так и зарубежных наблюдателей, строя «имитационную демокра
тию», на деле все стремительнее скатывается в махровую «советчину».
Поэтому ее уж никак не может занять «Единая Россия», представляю
щая собой партию чиновников по образцу КПСС. Ее программу состав
ляет, как и у других наших протопартий, лозунг «за все хорошее против
всего плохого». Единственным ресурсом «единороссов» была популяр
ность В. Путина. Но он быстро иссякает: став премьерминистром и взва
лив на себя, таким образом, ответственность за все ошибки и просчеты
правительства, за последствия для страны мирового кризиса, он не оп
равдал ничьих надежд — ни «державников», ни «либералов».
Советизированная элита, апеллирующая хоть к православию, хоть
к либерализму, хоть к монархии, хоть к «русскости», хоть к «империа
лизму», никогда не станет национальной элитой, даже если власть ей
разрешит публично клеймить «антинародный режим». А потому играть
с властью в выборы в условиях «управляемой демократии» — это все
равно, что играть с мошенником в наперсток: что бы и кого бы ты ни
выбрал, все равно проиграешь, потому что выберешь «совка».
Пока совковость в России не преодолена, «правая политическая
ниша», т.е. ниша реальной оппозиции, будет оставаться свободной. Вряд
ли, однако, эта ниша будет занята в ближайшие пятьдесять лет...
Есть ли будущее у российского либерализма?
Поражение либерализма в российской политике и идеологии означа
ет лишь одно: объективно существует проблема реинкарнации либера
лизма, предложения обществу нового, современного, отвечающего усло
виям ХХI в. прогрессистского проекта, находящегося в рамках идей
Просвещения, а не в шорах антикоммунистической предубежденности.
Этот проект должен был бы решить следующие задачи:
преодолеть зашоренность и ограничения протолиберализма,
рожденного в конце 1980х годов;
восстановить свою историческую связь с полноценной либераль
ной традицией, начиная с идей века Просвещения;
вернуться к демократизму, признанию власти народа и своей
обязанности служить ему как высших начал;
выработать и предложить обществу модель прогрессистского
развития в условиях нового века, в условиях замещения рынка
новыми формами организации экономического регулирования,
в условиях превращения знания и информации в основную про
Есть ли будущее у российского либерализма?
254
Глава 4. Метаморфозы либеральной идеи
изводственную ценность, в условиях появления новых передо
вых производственных групп, когда обладание интеллектуаль
ным капиталом становится выше и значимее обладания финан
совым капиталом.
В XIX в. либерализм родился как выражение интересов ведущего и
передового класса своего времени — предпринимателей. В XXI в. об
служивать их интересы — все равно что в XVIII в. присягать на вер
ность феодальным баронам
60
.
Поэтому новый либерализм будет иметь исторический шанс лишь в
том случае, если сумеет понять, узнать и назвать тот новый класс, кото
рый связан с производством интеллектуального богатства и воспроизвод
ством интеллектуального капитала — и сказать и выразить то, что нужно
этому классу. А не классу экономических спекулянтов — финансовых оли
гархов, признав старых собственников теми, кем они все больше становят
ся: помехой на пути развития Истории, Человека, его Разума и Свободы
61
.
Одна из особенностей мировой либеральной идеологии состоит в том,
что нет и никогда не было единой модели либерализма. Либерализм мно
гообразен. В действительности либерализм вырос во всю ширь в Англии,
а затем под английским и американским влиянием появился во Франции.
Либеральный политический режим был трансплантирован из Англии и
Америки в континентальную Европу. Либерализм поразному окрашен в
различных странах и поразному защищается их национальными лидера
ми. Английский, американский, немецкий, французский, итальянский,
испанский либерализм представляют его различные типы. Это, в частно
сти, означает, что каждый крупный прорыв либерализма, создававший
общество с великой исторической судьбой и задававший тему целой эпо
хе, был экспериментом, с той или иной степенью отчетливости осознавав
шимся в качестве такового его ведущими творцами и участниками. Таким
экспериментом, несомненно, была английская «Славная Революция» и
последующее развитие британской государственности. Результатом это
го новаторского эксперимента стало, в частности, нахождение удивитель
ной формулы, соединяющей то, что традиционно считалось исключаю
щим друг друга, — «сохранять и одновременно реформировать»
62
.
Урок Гегеля в том, что универсальное и необходимое существует
только в особенном и случайном «материале» и посредством него.
Способен ли российский либерализм
к собственному эксперименту?
На этот вопрос пытался ответить Б. Капустин. По его мнению, оче
видно одно: пытаясь имитировать то, что упрощенно понимается под
255
Способен ли российский либерализм к собственному эксперименту?
«западной моделью», он ведет себя не «позападному». Российский ли
берализм должен стать радикально «западническим», обретая мужество,
вопервых, на свой эксперимент, вовторых, на осознание «проблемы
Т. Гоббса» во всем ее драматизме и сложности. России сегодня недоступ
ны те средства, с помощью которых эта проблема была решена в иных
исторических и культурных ситуациях. Наша страна вынуждена идти по
самому острому краю той же, в сущности, проблематики становления ли
беральнодемократическою строя, но без страховочных средств и амор
тизаторов, которыми располагали многие общества Запада. Можно ска
зать, что Россия приступила к осуществлению теории становления этого
строя в ее чистом и предельном виде, освобожденном от тех «сопутству
ющих обстоятельств», которые скрывались па Западе под именами лок
ковского «закона природы», смитовских «нравственных чувств», мандс
вилевского «изобретения» «начатков морали» или «общей воли»
Ж.Ж. Руссо. В том и суть дела, и необходимость эксперимента, что в
России обнаружилось отсутствие всех или почти всех условий, кото
рые позволяли на Западе в свое время канализировать освобожденное
стремление к максимизации частной выгоды в экономический интерес,
создающий «систему всеобщей полезности», причем сделать это (пре
имущественно) не авторитарнодеспотическими методами.
Задача либеральной идеи на завершающем этапе перехода к либе
ральнодемократическому строю состоит в том, чтобы разработать адек
ватную российским условиям концепцию либеральной гражданствен
ности и обеспечить ее общественную поддержку. Она предполагает
также, что будут предложены пути институционального воплощения ли
беральной гражданственности, соответствующего особенностям наци
ональной культурной идентичности.
Разумеется, речь идет не о той добродетельной классической рес
публиканской гражданственности, которая строится на подчинении или
даже подавлении частного интереса общественным благом и которую
Н. Макиавелли выразил своим незабываемым афоризмом о большей
озабоченности граждан «спасением отечества, чем своей души»
63
. На
против, имеется в виду современная, либеральная гражданственность,
которая делает частный интерес практически осуществимым, посколь
ку он становится чемто большим, чем только частный интерес, и обре
тает новую — гражданскую — ипостась соотнесенности с универсаль
ными политическими и правовыми условиями существования общества
субъективной свободы. Можно сказать, что необходимость либераль
ной гражданственности есть необходимость функциональная, вытека
ющая из решения задачи создать предпосылки для осуществления мно
гообразных и конфликтных частных интересов, причем решения,
256
Глава 4. Метаморфозы либеральной идеи
альтернативного авторитарному варианту. Либеральная гражданствен
ность исходит из неустранимости противоречия между двумя ипоста
сями бытия современного человека как частного лица и как граждани
на. Более того, она полагает это противоречие продуктивным для всего
общественного развития, тогда как неспособность удержать данное про
тиворечие или же одной из его сторон — будь то в пользу гражданина
или частного лица — ведет, хотя и разными путями, к политическому
авторитаризму и культурной деградации. Как показал еще Ж.Ж. Рус
со, из «частной войны» человека с человеком логически выводятся толь
ко отношения господина и раба, но отнюдь не правителя и гражданина.
Именно в таком понимании рассматриваемого противоречия, а отнюдь
не во второстепенных по отношению к нему суждениях о «принужде
нии к свободе» или миссии Законодателя суть расхождений либерализ
ма и Ж.Ж. Руссо. Для него достижение счастья и свободы предполага
ло как раз преодоление противоречия «между человеком и гражданином.
Сделайте человека чемнибудь одним, и вы сделаете его счастливым,
насколько это для него возможно. Отдайте всего человека государству
или же предоставьте полностью самому себе, но если вы делите его сер
дце на части, оно разрывается...»
64
По мнению Б.Капустина, для России все это означает вынужден
ность осуществлять западную либеральную теорию настолько серьез
но, как этого не делало, вероятно, ни одно западное общество. В этом
главная характеристика предстоящего России эксперимента, в большой
мере до сих пор даже не осознанного в качестве такового отечественны
ми реформаторами
65
.
Б. Капустин высказал такое суждение в 1995 г. С тех пор утекло много
воды. И надо прямо сказать, что пока из российского либерального экс
перимента путного ничего не вышло. Этот эксперимент, разумеется, не
состоится и впредь, если российская элита, в том числе и либеральная
интеллигенция, не выйдет из состояния странного моральнотворчес
кого оцепенения, перестанет редуцировать себя лишь к экспертнона
блюдательной роли и восстановит свою функцию социального деятеля,
а в более широком смысле — субъекта русской истории.
Пока никаких признаков движения в этом направлении не наблюда
ется. Если все же это когданибудь произойдет, для русских либералов
могло бы открыться довольно широкое поле для политической деятель
ности даже в условиях современной России. В частности, наши отечествен
ные либералы могли бы проявить себя на следующих направлениях.
Борьба за демократию в широком смысле слова. Недопущение
эволюции установившегося в 2000 г. режима в направлении
«псевдодемократической фикции», формально сохраняющей де
257
Способен ли российский либерализм к собственному эксперименту?
мократические процедуры, но не позволяющей рядовым граж
данам действенно влиять на политику властей, т.е. «управляе
мой демократии». Пресечение вождистских замашек политиче
ских лидеров (включая высшее политическое руководство),
противодействие авторитарным тенденциям политического раз
вития. Борьба за укрепление парламентского правления, за от
ветственность правительства перед парламентом. Поиск исто
рических корней отечественной либеральной демократии, на
хождение ее исторической преемственности с тысячелетней
государственной традицией России. Изучение и практическое
использование опыта работы земств, Государственной Думы и
других демократических органов дореволюционной России.
Борьба за строгое соблюдение законов и Конституции, недопу
щение всякого рода «президентских правлений» и «особых по
рядков управления страной». Это тем более важно, что главней
шей особенностью политической культуры России попрежне
му является правовой нигилизм. Сюда же относится разработка
простых, эффективных и справедливых законов.
Формирование демократической политической культуры. Тер
пеливое, кропотливое взращивание цивилизованных форм вза
имоотношений между властью и оппозицией; преодоление кон
фронтационной логики «холодной» гражданской войны, когда
политический противник воспринимается не как оппонент, у
которого есть неотъемлемое право высказывать и пропаганди
ровать свои взгляды, а как подлежащий уничтожению «враг на
рода»; внедрение в сознание людей мысли, что демократия су
ществует не только для «демократов».
Борьба за реальный плюрализм в средствах массовой информа
ции, недопущение монополизации СМИ адептами какойлибо
одной точки зрения или государством. Разъяснение, что не мо
жет быть монополии на истину, что плюрализм существует не
только для сторонников правительства. Недопущение манипу
лирования с помощью СМИ сознанием людей, в особенности в
ходе избирательных кампаний федерального, регионального и
местного уровня.
Борьба за справедливый раздел общественного богатства, за глас
ность при проведении приватизации. Борьба с коррупцией и эко
номическими преступлениями.
Борьба за равноправие и «унификацию» входящих в Российс
кую Федерацию территорий. Ликвидация неоправданных льгот,
привилегий и дотаций, выравнивание налоговых отчислений.
258
Глава 4. Метаморфозы либеральной идеи
Противодействие суверенизации субъектов Федерации, борьба
за создание работоспособной властной вертикали. Справедли
вое и эффективное распределение полномочий между Центром
и регионами.
Борьба за обеспечение личной безопасности человека (как чис
то физической, так и социальной, экономической, юридической,
экологической и т.д.), что особенно актуально в современных
условиях экономического кризиса и взлета преступности.
Борьба за национальное равноправие граждан России (особен
но в «горячих точках» и зонах межнациональной напряженнос
ти), против унижения национального достоинства российских
народов, борьба с русофобией
(см. Приложение 3).
Надо надеяться, что все эти проблемы в России рано или поздно будут
решены. Но если они будут решены без помощи и участия либералов
или, тем более, при их противодействии, это станет их величайшим ис
торическим позором
66
, который ввергнет их в политическое небытие.
Приговор
Подведем итоги. Глобальный, западный либерализм несет ответ
ственность за то, что он завел мир в тупик общества потребления, а так
же в западню техногенной цивилизации. Он несет и ответственность за
то, что человечество было разделено на равных и «более равных», за
экономический и потребительский расизм «золотого миллиарда», ко
торый по определению не может быть заинтересован в «подтягивании»
мировой периферии до уровня своих жизненных стандартов (тем более
что это невозможно). Тормозя модернизацию развивающихся стран, ми
ровой либерализм проводит антилиберальную политику, превращаясь
в свою противоположность — неоконсерватизм.
Суть глобального экономического либерализма в свое время про
анализировал выдающийся немецкий экономист Ф. Лист (1789–1846).
Он открыл следующую закономерность:
«Постепенное и повсеместное установление принципа свободной торговли,
минимальное снижение пошлин и способствование предельной рыночной
либерализации на практике усиливает то общество, которое давно и успешно
идет по рыночному пути, но при этом ослабляет, экономически и политиче
ски подрывает то общество, которое имело иную хозяйственную историю и
вступает в рыночные отношения с другими, более развитыми странами, тог
да когда внутренний рынок находится еще в зачаточном состоянии»
67
.
Исторически Лист имел в виду катастрофические последствия для
полуфеодальной Германии ХIХ в. некритического принятия либераль
259
Приговор
ных норм рыночной торговли, навязываемых в то время Британской
империей всему миру. Лист показал, что либеральная экономическая
теория, вопреки ее претензиям на универсальность, на самом деле яв
ляется инструментом, который обогащает богатого и разоряет бедного.
Эту закономерность функционирования мирового экономического ли
берализма итальянский экономист В. Парето (1848–1923) называл «эф
фектом Матфея», который сформулировал в Евангелии его так: «Кто
имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимет
ся и то, что имеет» (Мф. 13, 12).
С тех пор прошло примерно сто лет. Ситуация в этом отношении
катастрофически усугубилась. Если в конце ХIХ в. по уровню доходов
разрыв между 20% бедных и 20% богатых был троекратным, а сегодня
достиг цифры 86 (!). В результате современный мир стал подобен пира
миде. Вершина — США. Затем группа высокоразвитых индустриаль
ных государств, ниже — страны среднего уровня. Все вместе они состав
ляют одну десятую человечества. А внизу пирамиды — остальной мир —
оставшиеся девять десятых. Именно в этом мире появились и активи
зировались силы, которые воспринимают такую цивилизационную кон
струкцию как социально несправедливую, а то и отрицают всю совре
менную цивилизацию в целом. Не имея возможности применить
легитимные способы борьбы с формирующимся мировым порядком, они
выбирают террор, мотивируя эту преступную деятельность необходи
мостью защиты своих, например, исламских ценностей. Ясно, что это
связано не с исламом и его течениями, а с положением мусульман в ряде
бедных стран, условиями их жизни, которые ежедневно воспроизводят
питательную среду для произрастания и укрепления чувства социаль
ной несправедливости.
В конечном счете именно по этой причине мировой либерализм,
изменивший самому себе, отвечает за растущий в мире массовый про
тест против вопиюще несправедливого распределения мирового дохо
да в пользу богатых стран, протест, который является основной пита
тельной средой для транснационального терроризма. Ибо терроризм
является порождением современной несправедливой и диспропорцио
нальной с точки зрения распределения мирового дохода цивилизации,
резкой дифференциации государств: на очень богатых и очень сильных
и на очень слабых и очень бедных, оказавшихся в силу особенностей
исторического развития в ареале мирового ислама.
Поэтому, что бы богатые страны ни делали, какие бы альянсы ни
создавали, сколько бы ни бомбили, если механизм самовоспроизводства
причин терроризма не ликвидировать, они ликвидируют лишь внешнюю
сторону этой болезни. Им никуда не уйти от анализа глубинных при
260
Глава 4. Метаморфозы либеральной идеи
чин, воспроизводящих терроризм. Необходимо прежде всего менять
сложившееся положение, при котором 20% населения Земли, живущее
в богатых странах, потребляет 80% всех мировых ресурсов, а в бедные
страны в обмен на эти ресурсы к тому же закачиваются грязные техно
логии и ввозятся опасные и вредные отходы.
Если богатые страны не готовы сменить философию «золотого мил
лиарда» и сформулировать широкую позитивную программу борьбы с
бедностью, голодом и болезнями, то они должны примириться с тем, что
будут жить с транснациональным терроризмом вечно, всегда. Терроризм
будет неизбежным спутником западного либерализма, его двойником.
Посткоммунистический, российский либерализм, со своей стороны,
несет ответственность за то, что он сознательно превратил Россию в пе
риферию мирового либерализма, причем в самой вульгарной его форме.
Усилиями наших либералов в Россию были сброшены все отходы гло
бального либерализма, вследствие чего — нет худа без добра — он во мно
гом оказался дискредитированным. Тяжелейшие последствия мирового
экономического и финансового кризиса в России (значительно более тя
желые, чем в США, странах ЕС, КНР и пр.) стали неопровержимым под
тверждением этого вывода, наказанием России за то, что она пошла на
поводу у наших «либералов», и одновременно безжалостным судом над
ними. Растратив кредит народного доверия, политический капитал, ко
торый дала им в руки идея свободы, наши либералы надолго закрыли для
России либеральную перспективу. Будем надеяться, что не навсегда.
Все сказанное, однако, не должно, на наш взгляд, порождать новое
отчуждение России от самой свободы, которую она выстрадала и заслу
жила. Равно как и новое отчуждение России от Запада, породившего и
обосновавшего либеральную идею. Принципы гражданского партику
ляризма и духовного (христианского) универсализма, воспринятые
Европой и Россией от своих исторических предков, — не взаимоотри
цающие, а взаимодополняющие принципы общественного мироустрой
ства, способные в своем синтезе примирить людей и народы, стать ус
ловием их всемирного единения. На какоето время эти принципы
разошлись в истории, выступили в форме противоположности между
Россией и Европой, Востоком и Западом. Было бы, однако, безумием на
этом основании отвергать один из них в пользу другого. Опыт России
столь же необходим для Запада, как и опыт Запада для России. Если мы
хотим в будущем избежать, с одной стороны, отрицательных послед
ствий массовизации общества и культуры с их стандартизацией, обез
личиванием и усреднением человеческой жизни, а с другой — традици
онного для нас пренебрежения частными интересами и правами
человека, ведущего к экономическому застою и политической несвобо