Клямкин И.М. Европейский выбор или снова особый путь?
Подождите немного. Документ загружается.
зультатов предвыборного опроса с более ранними трендами, у нас получалось,
что наиболее вероятная явка составит 23–25%, а максимум — 29%. В этом ди
апазоне явки картина распределения голосов не меняется. Соответственно,
разрыв между прогнозируемой на основании опроса явкой и явкой, офици
ально объявленной, образует ресурс фальсификации и приписок.
Как же эти фальсификации и приписки, если судить по нашим данным,
сказались на распределении голосов?
Первый послевыборный опрос, проведенный 19 октября, дал несколько
иные цифры, чем предвыборный. Мы получили и немножко иную мотивацию
участия в голосовании. Так обычно и происходит на выборах: мотивы
действий тех, кто собирается участвовать в них, не совсем совпадают с моти
вами тех, кто реально голосовал или чьи голоса тем или иным образом исполь
зованы на выборах. Хотя бы потому, что многие голосуют за всю семью и, ес
тественно, те, кто так «голосовал», не всегда знают, как и в чью пользу исполь
зован их голос. Однако я сейчас на этих сопоставлениях останавливаться
не буду; мы проведем еще один, проверочный опрос, и тогда картина, наде
юсь, получится более точной. Но даже если принять за основу данные предвы
борного опроса, то получается, что в московскую Думу должны были пройти
четыре партии, а не две, как было объявлено властями. При этом «Единая Рос
сия должна была получить 46% голосов, КПРФ — 27%, ЛДПР — 13%, «Спра
ведливая Россия» — около 8%, «Яблоко» — 3% с небольшим и «Патриоты Рос
сии» — менее 1%.
Чтобы официально обнародованные результаты после искусственного
увеличения явки соответствовали распределению голосов предвыборного оп
роса, необходимо было вбросить примерно 350 тыс. бюллетеней за «Единую
Россию», а остальные 250–300 тыс. перераспределить в ее же пользу, т.е. пере
писать протоколы. Забрали голоса в основном у КПРФ, у мироновской пар
тии и у Жириновского. «Яблоку» вроде даже чутьчуть добавили, потому что
у нас никак не получалось 4,7% голосов, отданных этой партии. Даже с учетом
предельно допустимой статистической ошибки.
Теперь — о реакции населения на объявленные итоги. На вопрос «До
вольны ли Вы результатами выборов в своем городе, регионе?» 34% респон
дентов ответили «да», 22% — «нет», 35% заявили, что не знают результатов
этих выборов, не интересуются ими и еще 7% затруднились ответить, пос
кольку, видимо, сам вопрос звучал для них диковато. Иначе говоря, 42%
россиян абсолютно индифферентно относятся к самому смыслу и итогам
выборов, полагая, что от их исхода жизнь не меняется. И это абсолютно за
кономерная реакция. На вопрос «Были ли эти результаты для Вас неожи
данным?» ответили «да» всего 10%, 45% заявили, что они таковы, как
и ожидалось, еще 10% «ничего не ждали от этих выборов» и 35% затрудни
лись ответить.
281
Российские выборы: вчера, сегодня, завтра
Равнодушие огромной части населения к выборам и их результатам прояв
ляется и в размытости его представлений о масштабах фальсификаций.
В цифрах это выглядит так: 28% россиян полагают, что на них не было нару
шений, 13–14% — что были незначительные нарушения, 10% указали, что на
рушения были весьма серьезными, но не повлиявшими на конечные резуль
таты, и 7% считают, что нарушения существенно изменили итоги голосова
ния. А 42% респондентов на вопрос о нарушениях затруднились ответить.
Это данные всероссийского опроса, к которым надо относиться с учетом того,
что выборы проходили не во всех регионах.
В московском же послевыборном опросе картина другая. Здесь мнения
разделились практически пополам: 34% москвичей полагают, что выборы
проходили с теми или иными нарушениями, 36% — что нарушений не было
или они были несущественными и 30% (главным образом, не ходившие голо
совать) затруднились ответить. При этом 25% респондентов считают, что если
бы нарушений не было, то «ЕР» не получила бы большинства мест в городс
кой Думе, еще 39% допускают, что честные выборы позволили бы пройти
в нее еще двум партиям, а 55% опрошенных жителей столицы заявили, что на
рушения произведены в пользу «Единой России». Других мнений практичес
ки не было.
Однако важно иметь в виду не только представления о фальсификации
сразу после выборов, но и до них. Дело в том, что непосредственно после вы
боров процент людей, считающих, что они прошли с нарушениями, резко
снижается. Возможно, потому, что какоето время сказывается одобрение вы
боров высшим руководством страны при неосведомленности избирателей
о том, как эти выборы проходили и как считались голоса. Но потом (пример
но через месяц) предвыборная картина восстанавливается. Какова же эта кар
тина?
Основная масса населения заранее была уверена в том, что выборы будут
сфальсифицированы. На вопрос «Как Вы считаете, на выборах в московскую
Думу будет происходить реальная борьба партий за избирателей или лишь
имитация этой борьбы, а распределение мест будет определено по решению
властей?» только 17% москвичей ответили, что на выборах будет реальная
борьба. А 62%, т.е. доминантное большинство, заявили, что «будет имита
ция». И это отношение к выборам не связано непосредственно с тем, как
проходила избирательная компания: москвичи, как я уже говорил, за ней
не следили. Здесь действуют мощные установки на недоверие власти как та
ковой, а эти установки распространяются и на проводимые ею выборы. Они
в глазах большинства — заведомый «фальшак», участвовать в котором нет ни
какого смысла.
Причины неучастия выглядят следующим образом. Каждый третий из оп
рошенных москвичей (32%) говорил, что его участие или неучастие ничего
282
Европейский выбор или снова «особый путь»?
в итогах голосования не изменит, 17% респондентов не верили, что выборы
будут честными, 15% заявили, что не интересуются политикой, и лишь 13% —
что «не видят достойных кандидатов». Если же взять распределение ответов
на этот вопрос среди тех, кто не собирался идти на выборы, то оно окажется
еще более впечатляющим. Больше половины (53%) из них не хотели голосо
вать, потому что их голос ничего не изменит, 28% объясняли свое нежелание
«нечестными выборами», 26% — отсутствием интереса к политике, 22% — от
сутствием достойных кандидатов.
О восприятии выборов свидетельствует и отсутствие у людей какихлибо
представлений о программах партий, равно как и о том, чем голосование
по одномандатным округам отличается от голосования по партийным спис
кам. Опрос показал, что 50% респондентов не знали, чем одно отличается
от другого, и лишь 9% опрошенных за неделю до выборов определились в сво
их предпочтениях относительно кандидата по одномандатному округу. Глав
ным «основанием» выбора у собиравшихся идти на избирательные участки
было мнение ближайшего окружения (57%) и ТВ (24%), а не программные
или идеологические особенности кандидатов. При этом 55% москвичей зая
вили о том, что СМИ явно недостаточно информируют избирателей о пози
циях претендентов или их программах, как и вообще о ходе кампании.
В таком отношении к выборам проявляются массовая апатия и парализу
ющее чувство, что сделать ничего нельзя, что от обычных людей («таких, как
я») ничего не зависит, что власти все равно, что думают о ней рядовые избира
тели, поскольку влиять на нее невозможно. Реальные проблемы москвичей
и ожидания того, как они будут решаться предстоящим руководством города,
в программах партий и в электоральных установках отражения не находят.
Поэтому и то, кто и как победит на инсценируемых выборах, по большому
счету население не трогает. И это настроение появилось не сегодня. Перед
парламентскими выборами 2007 года 57% россиян считали, что исход тех вы
боров предопределен — как ни голосуй, все уже известно, все предрешено
в Кремле.
Можно ли, спрашивали мы, считать результаты октябрьских выборов от
ражающими мнение России? Только 27% ответили «да», аргументируя это
тем, что «те, кто хотел, пришел и выразил свое отношение», а остальным это,
видимо, не важно. А 32% опрошенных сказали «нет, потому что участвовала
в выборах только треть населения». И еще 27% затруднились ответить. Так что
ни до выборов, ни после них интереса к ним в обществе — во всяком случае,
среди его большинства — не наблюдалось и не наблюдается.
Мы интересовались также мнением людей о том, будет ли новый состав де
путатов работать лучше или хуже предыдущего. 10% опрошенных считают,
что «лучше», 6% — «хуже», а основная масса опрошенных москвичей (54%)
выбрала ответ «Так же, как и раньше». Но в этом «так же, как и раньше» про
283
Российские выборы: вчера, сегодня, завтра
является, скорее всего, не удовлетворенность деятельностью народных изб
ранников, а неосведомленность о ней и равнодушие к ней. А еще 15% полага
ют, что вновь избранные депутаты, как и старые, «не работали и не будет ра
ботать». Ну и 15% затруднились ответить.
Игорь КЛЯМКИН:
А протест системных партий нашел в обществе какойто отклик?
Лев ГУДКОВ:
Лишь у 13% опрошенных. И это, думаю, свидетельствует о том, какое мес
то в жизни людей занимают и партии, и их протесты, и сами выборы, равно
как и результаты этих выборов.
Тем не менее вряд ли можно сомневаться в том, что октябрьские выборы
еще больше усугубили и без того крайне недоверчивое и индифферентное от
ношение к ним населения…
Игорь КЛЯМКИН:
Я так понял, что какогото очень уж большого влияния на массовое созна
ние эти выборы не оказали…
Лев ГУДКОВ:
Если и так, то потому, что сам статус выборов в стране упал в глазах людей
намного раньше. Но факт и то, что с такой наглостью выборы еще не прово
дились, подобных масштабных фальсификаций раньше не было. Это прин
ципиально новое состояние. Оно означает, что власть от «выборов» отказы
ваться не собирается — они будут проводиться в любом случае, поскольку ос
таются для власти важнейшей формой ее легитимации. Во всяком случае,
пока.
Мне кажется, идет подготовка к новым выборам, создаются условия для
полного монопольного контроля за политическим пространством — для того,
чтобы иметь не просто рычаги влияния, а полную, стопроцентную гарантию
получения нужного результата в ходе следующей кампании по выборам в Гос
думу, а затем и президента, которым я думаю, собирается быть Путин. Я не го
ворю, что это будет непременно реализовано, но такие планы — закрепление
господства до 2025 года — постепенно становятся очевидными. Не уверен, что
страна сможет выдержать этот режим столько времени, но такая стратегия по
ведения властей сегодня просматривается.
Игорь КЛЯМКИН:
Выслушав оба сообщения, я думаю о том, что
’
мы будем дальше обсуждать.
Есть картина фальсификаций, есть их динамика, есть осознание происходя
284
Европейский выбор или снова «особый путь»?
щего инертноравнодушным обществом, но нет субъектов, которые могли
бы изменить ход событий. Такова ситуация, зафиксированная с помощью
разных аналитических методов, и она, помоему, дискуссии не предполагает.
В таком случае целесообразнее, наверное, обсуждать не столько приведенные
факты и цифры, сколько перспективы выхода из наметившегося системного
тупика. Если не сегодняшние, то хотя бы завтрашние.
Лилия ШЕВЦОВА (ведущий исследователь Московского центра Карнеги):
«Мне кажется, Россия вплотную подошла к такому порогу, за которым
нынешняя модель выборов будет подрывать власть нынешней правящей
команды»
Думаю, что мы получили очень добротную основу для дискуссии. Я хотела
бы предложить несколько тезисов относительно роли выборов и последствий
фальсификации их результатов для легитимации власти. Тем самым я попыта
юсь поместить октябрьские региональные и муниципальные выборы в России
в более общий контекст.
Согласна с Львом Дмитриевичем Гудковым насчет роли выборов в легити
мации российской власти. Напомню, что Россия уже использовала все другие
возможные способы легитимации политического режима и системы властво
вания в целом: наследственную, партийноидеологическую, административ
норепрессивную. Для системы, которая оформилась в постсоветской России
и которая стремится не противопоставлять себя — по крайней мере, откры
то — западной цивилизации, иного способа легитимации, кроме выборов,
просто не существует. Таким образом, они играют в России ту же роль, что
и в западных демократиях. Но задача российских выборов другая.
Западная политическая жизнь выстроена в соответствии с аксиомой: опре'
деленные правила игры — неопределенный результат. То есть там выборы явля
ются механизмом регулирования политической конкуренции и всегда содер
жат в себе элемент неопределенности. В России же действует другая аксиома:
неопределенные правила игры — определенный результат. Здесь выборы являют
ся средством воспроизводства политической монополии той правящей груп
пы, которая оказалась у власти. Причем результат выборов должен быть га
рантирован, что достигается за счет манипуляций с избирательными механиз
мами. При такой ориентации фальсификация неизбежна и является
важнейшим элементом самого процесса выборов.
Выборы, ориентированные на определенность результата, характерны для
всех гибридных политических режимов, которые используют имитацию де
мократических принципов для воспроизводства персоналистской власти.
Мы имеем дело с ситуацией, которая отнюдь не уникальна. В мире существу
ет немало имитационных демократий, которые определяются и как «гибри
ды», и как «делегативные демократии», и как бюрократическиавторитарные
285
Российские выборы: вчера, сегодня, завтра
режимы. При всем их многообразии, их объединяет одно — все они легитими
руют и воспроизводят себя через манипуляцию с выборами.
Но чтобы такая модель воспроизводства власти работала, необходимо сог
ласие как политического класса, так и общества или его части на участие в
имитации выборов. А для этого, в свою очередь, должны быть определенные
основания — усталость общества, его согласие обменивать свое право выби
рать на иные — прежде всего экономические — выгоды. В России во время пу
тинского экономического «чуда» население согласилось на игру в имитацию
выборов. Тому было немало причин. Цена на нефть — лишь одна из них.
Однако историческая практика свидетельствует о том, что гибридные ре
жимы не вечны. Фальсификация выборов в какойто момент начинает не уст
раивать население либо его значительную часть, а нередко даже определенные
элитные группы, которые оказываются готовыми к конкуренции. Приходит
момент, когда общество говорит: все, больше терпеть манипуляцию нашим
волеизъявлением мы не согласны! Такой момент истины для манипулятивных
выборов имел место в самых разных странах — как в Латинской Америке, так
и в Южной, Восточной и Центральной Европе, в ЮгоВосточной Азии и да
же в Африке.
Какие факторы заставляли население выходить на улицы и требовать чест
ных и справедливых выборов? В каждой стране эти факторы были разные — и
рост политического самосознания общества, и раскол элиты, и выход на сце
ну новых политических игроков, и экономический кризис. Какие политичес
кие и социальные группы становились силой «прорыва», которая была готова
покончить с видимостью выборов и монополией на власть? Опятьтаки самые
разные. В Латинской Америке бывали случаи, когда армия выходила на сцену
и говорила политикам: баста, следуйте конституции! В других странах это был
бизнес — в первую очередь, крупный. Либо профсоюзы, либо группы интел
лектуалов, либо, наконец, студенчество.
Для нас поучителен пример Сербии и Украины, где также существовали
гибридные режимы. Они себя воспроизводили через манипуляцию выборами.
Как известно, эти упражнения закончились «цветными революциями».
И в Сербии, и в Украине группой «прорыва» была молодежь. Но к ней присо
единились широкие слои общества, потребовавшие справедливых выборов и,
следовательно, отказа от монополии на власть и переформатирование поли
тического режима. Этот перелом стал возможен благодаря двум обстоятель
ствам: расколу правящего класса и «фактору Запада», поддержавшего «цвет
ные революции».
Вряд ли Сербия и Украина перешли бы к плюралистической демократии,
не будь в наличии обоих этих обстоятельств. Но в данном контексте, во избе
жание недопонимания, стоит отметить, в чем именно состояла роль Запада.
Он не инициировал и не провоцировал «цветные революции». Между прочим,
286
Европейский выбор или снова «особый путь»?
финансовая помощь украинской демократии со стороны западных институ
тов и организаций в преддверии тамошней «цветной революции» даже сокра
тилась. Но само существование Запада как цивилизационной альтернативы
и возможность для посткоммунистических государств присоединиться к Ев
ропе были, несомненно, важным стимулом, который толкал их население на
отказ от игры в видимости.
Отмечу и еще одно существенное последствие фальсификации выборов
в условиях имитационных демократий. На какомто этапе они облегчают вы
живание власти и системы. Но приходит время, когда фальсификации и ма
нипуляции выборным процессом начинают делегитимировать власть. И, как
мне кажется, Россия вплотную подошла к такому порогу, за которым нынеш
няя модель выборов будет подрывать власть нынешней правящей команды.
Во всяком случае, и Дмитрий Орешкин, и Лев Гудков своими докладами до
казывают, что Россия, возможно, значительно приблизилась к этому порогу.
Степень фальсификации последних выборов свидетельствует о том, что
правящая команда уже отбросила все условности. Манипуляция выборами
без соблюдения видимости приличий, пусть и призрачных, — это уже новое
качество политической реальности. Без игры в видимость выборы теряют
свою легитимирующую роль.
То, что произошло в России на муниципальных выборах 2009 года, позво
ляет сделать вывод: сама власть начала тотальную делегитимацию системы
и политического режима. Эти выборы продемонстрировали, что общество ус
тало от нынешней и предшествующей политики. Население сказало: нам все
осточертело. Вот что показали эти выборы и их результаты. Если же часть на
селения все еще играет в эту игру и приходит к избирательным урнам, то толь
ко потому, что людям не во что больше играть.
Сам факт отсутствия интереса к выборам власти и понимание того, что
они все равно будут нечестными и несправедливыми, очень многое говорит
о политическом состоянии российского общества. Ему закрыли все офици
альные и конституционные пути самовыражения. Остается только выходить
на улицу.
Правда, между фактом реальной делегитимации системы, которая являет
ся следствием превращения выборов в фарс, и осознанием широкими масса
ми того, что
’
этот факт означает, может быть довольно продолжительный пе
риод. Но рано или поздно это осознание наступает. Так было всегда и везде.
Вряд ли российская власть имеет основания надеяться, что Россия станет иск
лючением из этого правила.
Лев ГУДКОВ:
Пока такого осознания не наблюдается. Даже те, кто еще ходит голосовать,
руководствуются, как правило, не какимито идеологическими или полити
287
Российские выборы: вчера, сегодня, завтра
ческими соображениями. Они ходят и голосуют за когото потому, что, как
они полагают, «так надо», так рекомендуют поступать ближайшие родствен
ники, знакомые, коллеги по работе…
Лилия ШЕВЦОВА:
Но большинство населения сказало: нам осточертел этот фарс. Что уже са
мо по себе немаловажно. Однако я отдаю себе отчет и в том, что российское
общество не готово к украинскосербскому сценарию трансформации.
В России отсутствуют три важных фактора, которые бы облегчили выход
страны из системы персоналистской власти, саму себя воспроизводящей. Так,
мы не видим влиятельных сил, которые бы не только предложили альтернати
ву, но и нашли возможность быть услышанными в обществе. В России нет
раскола политического класса, как это произошло в Украине и подстегнуло
движение этой страны к плюралистической демократии. И наконец, Запад
в отношении России сегодня играет иную роль.
В период потрясений в Восточной Европе и в Украине западное сообщест
во предпринимало усилия по облегчению перехода этих стран к новым прави
лам игры. В российском случае Запад облегчает сохранение статускво, а сле
довательно, нынешней системы. Правда, не всегда западное сообщество это
делает осознанно.
Евгений ЯСИН:
Вообщето, Запад был также заинтересован в сохранении Советского Со
юза, но тем не менее распад произошел.
Игорь КЛЯМКИН:
До перестройки такой заинтересованности не было. Она появилась только
при Горбачеве.
Лилия ШЕВЦОВА:
Действительно, Запад вплоть до 1991 года делал все, чтобы сохранить Со
ветский Союз. Но тогда западные лидеры, поддерживая Горбачева, хотели
сохранить демократический вектор развития СССР. А потом они делали все,
чтобы помочь удержаться у власти Ельцину. Даже тогда, когда стало ясно, ка
кой политический режим сформировался в России.
Нынешняя же позиция политического Запада в отношении России свиде
тельствует о том, что у него нет понимания, как ответить на российский вы
зов — теперь уже откровенно антидемократический. А не понимая, с чем они
имеют дело, и не зная, что делать, западные лидеры предпочитают не раскачи
вать лодку. Более того, не будет преувеличением сказать, что позиция этих ли
деров, которые отказываются от собственных цивилизационных принципов
288
Европейский выбор или снова «особый путь»?
в своем сотрудничестве с Москвой, превращает западное сообщество
во внешнего охранителя российской системы.
Сергей ЖАВОРОНКОВ (научный сотрудник Института экономики пере'
ходного периода):
«В России механизм фальсификации выборов работает не хуже, чем
в Беларуси, и он будет работать и впредь»
С тем, что было сказано, я в основном согласен. У меня есть несколько
не связанных друг с другом замечаний.
Те данные о реальных результатах голосования в Москве, которые нам
представили докладчики, на мой взгляд, не такие уж и пессимистичные.
На тех участках, где относительно честно посчитали голоса, мы не видим сок
рушительной победы «Единой России». Кстати, в столице есть два района, Га
гаринский и Ломоносовский, где кандидат «Единой России» Платонов даже
проиграл по одномандатному округу Губенко. То есть избиратели этих самых
интеллигентных районов Москвы, ранее голосовавшие за СПС и «Яблоко»,
оказались очень sophisticated; они были готовы проголосовать и за Губенко —
лишь бы против «Единой России».
Короче, массовой, а тем более нарастающей поддержки этой партии сегод
ня не наблюдается. По крайней мере, в Москве.
Игорь КЛЯМКИН:
Но речь шла о растущей фальсифицированной поддержке. И о том, что
в обществе нет сил, этому противостоящих.
Сергей ЖАВОРОНКОВ:
Да, народ не готов сопротивляться, выходить на площади на несанкциони
рованные митинги и получать дубинкой по башке. Во всяком случае, сейчас.
Но уровень отторжения существующей системы — поддержу Лилию Шевцо
ву — достаточно высок. Сегодня отношение людей к власти начинает напоми
нать поздние брежневские времена. Складывается мнение, что нами правят
негодяи и, если была бы такая возможность, хорошо бы чтото всерьез поме
нять.
Не могу согласиться с выводом Дмитрия Борисовича Орешкина, что ре
жим стоит на пороге отмены выборов. Да нет у него такой необходимости!
В современном мире существует масса примеров, когда власть стабильно
фальсифицирует результаты выборов, поддерживая эти результаты на одном
и том же уровне.
В качестве примера приведу нынешнюю Беларусь. Лукашенко стабильно
вбрасывает 30% бюллетеней, используя процедуру досрочного голосования
(оно полностью фальсифицируется), что в сочетании с реальным рейтингом
289
Российские выборы: вчера, сегодня, завтра
Лукашенко дает ему около 70% голосов. То же самое происходит там на всех
других выборах — парламентских, региональных, муниципальных, где лука
шенковские кандидаты оказываются вне конкуренции. И если это работает,
то зачем выборы отменять?
И в России механизмы фальсификации работают не хуже, чем в Беларуси.
Я не вижу причин, которые мешали бы нынешнему режиму успешно исполь
зовать их и впредь. Наверное, результаты «Единой России» будут и дальше по
немногу «улучшать». Дабы не создавалось впечатления, что ее «популярность»
падает. Но не до 99%; такие результаты ей не нужны.
Что касается роли Запада, то здесь я хотел бы уважаемой коллеге Шевцо
вой возразить. Дело в том, что Запад не всегда проводит одинаковую полити
ку. Скажем, по отношению к СССР в 1960х — начале 1970х годов она суще
ственно отличалась от той, которая стала осуществляться после советского
вторжения в Афганистан. Запад очень инертен, но обладает значительной
массой, и если эта масса определит иной, чем сейчас, вектор движения,
то он может оказаться серьезным вызовом для путинской группировки. Учи
тывая в том числе и степень личной инкорпорированности ее представителей
в западную систему.
Я не стану утверждать, что Западу очень интересно, что происходит в Рос
сии и в каком направлении она развивается. Ему это может быть все равно,
но тут есть своя граница: вряд ли кто возьмется доказывать, что Запад заинте
ресован в российском тоталитаризме. Да и сегодня его безразличие к России
и ее политической эволюции не так уж и очевидно.
Напомню хотя бы о том, что на недавней сентябрьской сессии парламен
тской ассамблеи Совета Европы треть депутатов подписались под петицией,
требующей исключения из него России. Притом что эта петиция была подана
сомнительным заявителем Саакашвили, у которого у самого не все ладно с де
мократией. К тому же по сомнительному поводу российскогрузинской вой
ны, где тоже, помоему, не все так очевидно, как пишет Андрей Илларионов.
Да, министерства иностранных дел надавили, петицию не приняли. Да, коли
чество депутатов, первоначально подписавших этот документ, сократилось
в два раза (их просто физически не оказалось в зале заседаний, когда там рас
сматривался данный вопрос). Но это из тех звоночков, которые не стоило
бы игнорировать.
Лилия ШЕВЦОВА:
Когда я говорила о том, что современный Запад заинтересован в сохране
нии в России статускво, я имела в виду именно политический Запад, т.е. за
падных лидеров и западные правительства, которые определяют вектор отно
шений с Россией. Конечно, кроме них есть еще и западное общественное
мнение, западные парламенты и просто рядовые граждане, которые заинтере
290
Европейский выбор или снова «особый путь»?