НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ
361
Но все эти новые классы и национальности стояли на пути Сталина, когда он начал гото-
вить страну для тоталитарного управления. Чтобы сфабриковать атомизированную и бес-
структурную массу, сперва он должен был уничтожить остатки власти Советов, которые, как
главные органы народного представительства, еще играли определенную роль и предохраняли
от абсолютного правления партийной иерархии. Поэтому он подорвал народные Советы, уси-
ливая в них большевистские ячейки, из которых исключительно стали назначаться высшие
функционеры в центральные комитеты и органы. К 1930 г. последние следы прежних общест-
венных институтов исчезли и были заменены жестко централизованной партийной бюрокра-
тией, чьи русификаторские наклонности не слишком отличались от устремлений царского ре-
жима, за исключением того, что новые бюрократы больше не боялись всеобщей грамотности.
Затем большевистское правительство приступило к ликвидации классов, начав, по идео-
логическим и пропагандистским соображениям, с классов, владеющих какой-то собственно-
стью, — нового среднего класса в городах и крестьян в деревнях. Из-за сочетания факторов
численности и собственности крестьяне вплоть до того момента потенциально были самым
мощным классом в Союзе, поэтому их ликвидация была более глубокой и жестокой, чем лю-
бой другой группы населения, и осуществлялась с помощью искусственного голода и депор-
тации под предлогом экспроприации кулаков и коллективизации. Ликвидация среднего и кре-
стьянского классов совершилась в начале 30-х годов. Те, кто не попал в миллионы мертвых
или миллионы сосланных работников-рабов, поняли, «кто здесь хозяин» поняли, что их жизнь
и жизнь их родных зависит не от их сограждан, но исключительно от прихотей правительства,
которые они встречали в полном одиночестве, без всякой помощи откуда-либо, от любой
группы, к какой им выпало принадлежать. Точный момент, когда коллективизация создала
новое крестьянство, скрепленное общими интересами, которое благодаря своей численности и
ключевому положению в хозяйстве страны опять стало представлять потенциальную опас-
ность тоталитарному правлению, не поддается определению ни по статистике, ни по докумен-
тальным источникам. Но для тех, кто умеет читать тоталитарные «источники и материалы»,
этот момент наступит за два года до смерти Сталина, когда он предложил распустить колхозы
и преобразовать их в более крупные производственные единицы. Он не дожил до осуществле-
ния этого плана. На этот раз жертвы были бы еще большими и хаотические последствия для
всего хозяйства еще более катастрофическими, чем при первой ликвидации крестьянского
класса, но нет оснований сомневаться, что он смог бы преуспеть опять. Не найдется класса,
который нельзя было бы стереть с лица земли, если убить достаточное число, некую критиче-
скую массу его членов.
Следующий класс, который надо было ликвидировать как самостоятельную группу, со-
ставляли рабочие. В качестве класса они были гораздо слабее и обещали куда меньшее сопро-
тивление, чем крестьянство, потому что стихийная экспроприация ими фабрикантов и заво-
дчиков во время революции в отличие от крестьянской экспроприации помещиков сразу была
сведена на нет правительством, которое конфисковало фабрики в собственность государства
под предлогом, что в любом случае государство принадлежит пролетариату. Стахановская
система, одобренная в начале 30-х годов, разрушила остатки солидарности и классового соз-
нания среди рабочих, во-первых, разжиганием жестокого соревнования и, во-вторых, времен-
ным образованием стахановской аристократии, социальная дистанция которой от обыкновен-
ного рабочего естественно воспринималась более остро, чем расстояние между рабочими и
управляющими. Этот процесс завершился введением в 1938 г. трудовых книжек, которые
официально превратили весь российский рабочий класс в одну гигантскую рабочую силу для
принудительного труда.
Вершиной этих мероприятий стала ликвидация той бюрократии, которая помогала прово-
дить предыдущие ликвидации. У Сталина ушло два года (с 1936 по 1938 г.), чтобы избавиться
от всей прежней административной и военной аристократии советского общества. Почти все
учреждения, фабрики и заводы, экономические и культурные единицы, правительственные,
партийные и военные отделы и управления перешли в новые руки, когда «была сметена почти
половина административного аппарата, партийного и непартийного», и ликвидированы почти
50 % всех членов партии и «по меньшей мере еще восемь миллионов». Это, конечно, весьма
спорный источник. Но поскольку о Советской России мы не имеем почти ничего, кроме спор-
ных источников, то приходится полагаться на весь доступный массив новых рассказов, извес-
тий, сообщений и оценок разного рода. Все, что можно сделать, — это использовать любую
информацию, по меньшей мере производящую впечатление высоковероятной. Некоторые ис-