и потягивал из стакана вино; на меня нисходило ощущение теплоты,
спокойствия и довольства.
Это чувство удовлетворения дополнялось верой в конечный успех
моей работы, хотя требовалось еще время, чтобы привыкнуть к совер-
шенно новому для меня пейзажу. Если климат районов, прилегающих
к Средиземному морю, воздействовал на формирование культуры
здешнего населения, то эта культура в свою очередь наложила отпе-
чаток на облик земли: проложены узкие, невероятно извилистые до-
роги, по крутым склонам холмов разбиты террасы, а на вершинах
гнездятся деревни; каждая из них увенчана церковью. Живописец
не может уподобляться случайному туристу, он не может фиксиро-
вать в своих работах лишь удивление перед новизной. Применяя тер-
мин импрессионизм в его буквальном смысле, мы хотим вникнуть
в жизнь гораздо глубже, чем этот термин обычно подразумевает. На-
звать пейзаж, культуру, народ, отдельных людей просто живописны-
ми — значит признать свое поверхностное отношение к жизни. Никто
из тех, кто творит жизнь своими руками, не считает ее живописной.
Пока художник не сможет честно заявить: «Да, это мое!» — до тех
пор его искусство не может считаться правдивым.
Мои приготовления к воскресным выходам в «цивилизованный»
мир были всегда одинаковы. Накачав из колодца ведро воды, я на-
полнял ею котел и грел на тагане. Потом выносил воду на открытый
воздух, под фиговое дерево, где у меня заранее были приготовлены
полотенце, мыло и полная смена одежды. Там я мылся. Рядом прохо-
дила дорога, но это меня не смущало: в случае надобности я всегда
мог прикрыть себя каким-либо предметом одежды. Главная цель вод-
ной процедуры заключалась в том, чтобы избавиться от блох; помыв-
шись и одевшись, я бросал грязное белье в дом, не заходя в него сам,
захлопывал дверь и спускался по заросшим виноградниками терра-
сам в долину, где садился в поезд.
Моя семья перебралась из Антиба в один из пансионов в Жуан ле
Пэн. Там пляж был совсем рядом, и дети развлекались и резвились,
как никогда раньше. Сознавая, как мало знаменитостей выводится на
страницах этой книги, я специально оговариваю, что именно здесь,
в Жуан ле Пэн, я встретил Айседору Дункан. Помню, что во время
войны я видел, как она танцевала под звуки «Марсельезы», и хотя
она, по собственному признанию, к тому времени была уже далеко
не в расцвете сил, ее танцы вызывали у меня и у всех других зрите-
лей дикий восторг. В тот вечер она была великолепна; теперь же, ко-
нечно, сильно изменилась. Люди ради приличия проявляли к ней
внимание, но очень часто ей приходилось сидеть в одиночестве. Од-
нажды я подошел к ней. Наш разговор, как я его помню, воспроиз-
вожу без всяких комментариев.
— Где это вы скрывались, мистер Кент? — спросила Айседора.
— 425 —