Каган М.С. Человеческая деятельность (Опыт системного анализа)

Подождите немного. Документ загружается.

Поскольку

взаимодействие всех смежных

механизмов есть закон внутреннего функци-

онирования такой сверхсложной системы,

какой является психика, они, кроме того,

оказываются соединенными прямыми и об-

ратными связями. Последний агрегат, спе-

циализированный на управлении процесса-

ми деятельности, связан обратной связью с

первым, специализированным на сборе ин-

формации. Формой этой связи являются ус-

тановки — специфический механизм пси-

хики, изучению которого посвятили свою

деятельность Д. Узнадзе и его школа. Таким

образом, вся система приобретает характер

замкнутого контура, оказываясь тем самым

способной к саморегуляции не только в от-

дельных звеньях, но и в целом.

Закончить эту главу мы хотим оговор-

кой, суть которой доброжелательный чита-

тель должен был давно уже понять: постро-

енная нами структурная модель психики

имеет конечно же эскизный характер и под-

лежит самой серьезной проверке, экспери-

ментальной и теоретической. Сознавая, что

такая проверка может не только многое в

этой модели уточнить, но и изменить, мы

полагаем, однако, что самый подход к ее

построению верен. Именно в этом направ-

лении — в проецировании на психику струк-

туры человеческой деятельности — и долж-

ны,

как нам кажется, развернуться дальней-

шие поиски психологов.

Глава V

Человеческая

деятельность

и культура

Определение смысла понятия «культу-

ра» и его сопряжение с другими философ-

ско-социологическими понятиями осущест-

вляются крайне неоднозначно не только в

буржуазной, но и в марксистской культуро-

логии. Это объясняется в первую очередь

тем, что данное общественное явление рас-

сматривается изолированно от других или в

произвольных сопоставлениях с другими

(например, в оппозиции «культура — циви-

лизация»). Между тем любое понятие, как

уже было отмечено в первой главе, может

приобрести значение философской категории

только в том случае, если оно берется в не-

коей категориальной системе, иначе оно ос-

танется термином, значение которого имеет

условный характер. Так, собранные А. Кре-

бером и К. Клакхоном почти сто семьдесят

определений культуры, извлеченные из работ

западноевропейских и американских ученых

(151,

43—72), имеют именно терминологиче-

ский, а не категориальный статус. Попытки

некоторых зарубежных культурологов, ан-

тропологов, социологов найти теоретические

основания для выдвигаемых ими определе-

но

ний остаются безуспешными; философский

смысл выдвигаемых ими обоснований, как

показывает их подборка в той же книге

(там же, 84—93), не может удовлетворить

философов, стоящих на марксистских пози-

циях.

Полностью соглашаясь с Э. С. Маркаря-

ном, мы считаем, что концепция культуры

«должна базироваться на анализе самой че-

ловеческой деятельности» (82, 33). Основа-

нием для такого вывода служит понимание

деятельности как системы, элементами ко-

торой являются:

субъекты, направляющие свою энергию

на познание, оценивание, преобразование

объектов и общающиеся друг с другом для

достижения этих целей;

объекты, на которые направлена актив-

ность субъектов;

продукты, созидаемые субъектами во

всех видах их деятельности из материала

объектов;

средства и способы совершаемых дейст-

вий, с помощью которых какие-либо объекты

превращаются в продукты деятельности.

В этой системе культура оказывается та-

ким социальным явлением, которое обнима-

ет все, что творит субъект, осваивая мир

объектов. Она включает в себя, следователь-

но,

и то, что человек создает, и то, как он

создает, т. е. последние два звена описанной

выше системы, и противостоит второму ее

звену — объективной природной данности,

которую осваивает субъект. Мы присоединя-

емся, следовательно, к той традиции, кото-

181

рая сложилась еще в классической филосо-

фии XVIII в. и основывалась на оппозиции

«натура — культура». Так, еще И.-Г. Гер-

дер говорил о культуре как процессе и ре-

зультате превращения «первой» природы во

«вторую», искусственную, рукотворную, со-

зидаемую человеком (38, 244), Разделяя и

развивая эту точку зрения, некоторые со-

ветские философы и культурологи совершен-

но справедливо указывают, что «в самом

широком смысле под культурой понимают

все,

что создано людьми в процессе физиче-

ского и умственного труда для удовлетворе-

ния их разнообразных материальных и ду-

ховных потребностей. Таким образом, куль-

тура может быть противопоставлена «нату-

ре» (natura), т. е. природе, которая су-

ществует в мире независимо от человека.

Все,

что нас окружает, вся внешняя среда,

в которой мы живем, делится на естествен-

ную (природную), возникшую задолго до

появления людей на земле, и искусственную

(культурную), которая образовалась только

вместе с ними в результате их целенаправ-

ленной деятельности» (129, 164).

Необходимо, на наш взгляд, сделать здесь

лишь два уточнения. Первое заключается в

том, что «природа», «естественность» суще-

ствует не только вне человека, но и в нем

самом, как его собственная физическая и

психическая природная данность, как сово-

купность врожденных и унаследованных им

качеств. Это касается и родового и индиви-

дуального аспектов человеческого бытия, и

потому культура включает в себя как фило-

182

генетические,

так и

онтогенетические формы

преобразования человеком

его

собственной

природы. Таким образом, культура выража-

ет

меру власти человека

над

природой

—

над

внешней природой,

и над его

собст-

венной, физической

психической. Культу-

ра общества есть показатель уровня

его

раз-

вития, степени

его

отдаления

от

исходного

первобытного природно-животного состоя-

ния. Точно

так же

культура отдельного

че-

ловека определяется богатством приобретен-

ных

им

социально-человеческих качеств

(знаний, умений, идеалов

и т. п.),

подымаю-

щих данную личность

над

полученными

ею

генотипическими природными данными.

Второе уточнение связано

необходи-

мостью оговорить правомерность употребле-

ния понятия «культура»

для

определения

явлений разного масштаба: речь может

ид-

ти

культуре

общества,

культуре

той или

иной части общества

(о

национальной куль-

туре,

культуре определенного сословия

или

класса),

наконец, о культуре

отдельной лич-

ности,

поскольку субъектом деятельности

бывает

общество,

нация,

класс,

и ин-

дивид.

Отсюда следует,

что мы не

можем при-

нять

ни

того понимания культуры

как

сово-

купности знаковых систем, которое обосно-

вывает Ю. М. Лотман («Статьи

по

типологии

культуры», Тарту, 1970),

ни

предлагае-

мого

А. И.

Арнольдовым («Культура

и со-

временность»,

М.,

1973),

Л. Н.

Коганом

Ю.

Р.

Вишневским («Очерки те'ории социа-

листической культуры», Свердловск,

1972)

183

сведения культуры к одной только творче-

ской деятельности человека. Эти концепции

не удовлетворяют нас не потому, что они

неверны, а потому, что они выделяют лишь

один

какой-то аспект культуры, игнорируя

другие, а значит, и культуру как целое. Сто-

ронники суженного понимания культуры

аргументируют свою позицию тем, что ши-

рокое ее понимание «ведет в конечном счете

к неправомерному отождествлению культуры

и общества» и что природе противостоит не

культура, а «общество с определенным уров-

нем культуры» (61, 21). Но «общество» и

«культура» — понятия, лежащие в различ-

ных плоскостях, и потому опасаться их ото-

ждествления нет никаких оснований. Куль-

тура — продукт деятельности общества, об-

щество — субъект этой деятельности. В свя-

зи с этим, если называть «культурой»

только творческий аспект человеческой дея-

тельности, возникнет необходимость в новом

понятии, которое обозначило бы совокупные

плоды и способы деятельности общества. Не

проще ли оставить за культурой традицион-

ное ее значение, а о творческом начале

культуры говорить именно как об одном из

ее аспектов, диалектически связанным с

другим (репродукционным)? Точно так же,

если согласиться с целесообразностью мыс-

лить культуру «лишь как участок, замкну-

тую область на фоне не-культуры», видя от-

личительный признак культуры в том, что

она «выступает как знаковая система», как

«генератор структурности» в окружающей

человека среде (77, 145—146), то это опять-

184

таки поставит вопрос о наименовании всей

создаваемой человеком среды, которая объ-

единяет «культуру» и «не-культуру», или

же «культуру» и «антикультуру», если об-

ратиться к концепции сторонников аксио-

логического подхода к данной проблеме.

Вряд ли является выходом из положе-

ния и получившее довольно широкое распро-

странение в советской и польской культу-

рологии признание правомерности употреб-

ления понятия «культура» в двух разных

смыслах — широком и узком. В первом слу-

чае культура трактуется как «совокупность

форм и результатов человеческой деятель-

ности», которая охватывает «все сферы со-

циальной человеческой активности и ее

результаты, следовательно, и область про-

изводства и организации социальной жизни,

а также все виды интеллектуального и эсте-

тического творчества. Это глобальное или

антропологическое понимание культуры». Во

втором случае под культурой понимается

«совокупность общественного сознания, ду-

ховного производства, то есть интеллектуаль-

ной, художественной, морализаторской и ре-

лигиозной деятельности в отличие от мате-

риального производства» (70, 45).

Во избежание двусмысленности в упот-

ребляемом научном термине, нам представ-

ляется предпочтительным последовательно

различать культуру как явление производное

от человеческой деятельности и

духовную

культуру как ее часть. Аналогичную пози-

цию занимает и Э. Ион (51, 36—37 и 99).

Но в таком случае строение культуры дол-

185

жпо отражать строение деятельности. Это

положение было ясно уже Н. Я. Данилев-

скому, который увидел в культуре связь че-

тырех «разрядов культурной деятельно-

сти» — религиозной; культурной в узком

смысле этого слова, включающей научное,

техническое и художественное творчество;

политической и общественно-экономической

(42,

516). Однако Н. Я. Данилевский не

разъяснил, почему эти и только эти виды

деятельности он выделил в качестве перво-

элементов культуры. Думается, произволь-

ность подобного выделения очевидна.

Такой же «неорганизованной сложно-

стью» предстала культура в классическом

определении Э. Тэйлора: «Культура, или ци-

вилизация, в широком этнографическом

смысле слагается в своем целом из знаний,

верований, искусства, нравственности, зако-

нов,

обычаев и некоторых других способно-

стей и привычек, усвоенных человеком как

членом общества» (120, 1). И тут остается

необъясненным и необъяснимым, почему

культура состоит именно из этих и только

из этих элементов и как они друг с другом

связаны.

Не смогла выявить пока закона внутрен-

него строения культуры и советская культу-

роведческая наука. Одни ее теоретики огра-

ничиваются делением культуры на матери-

альную и духовную (Г. Францев, 126);

другие выделяют еще одну самостоятельную

область культуры — художественную куль-

туру (Ц. Г. Арзаканъян, 15, 62 и 65; 16,

94—95);

третьи представляют культуру как

186

многочленное

образование, оказывающееся,

однако, скорее конгломератом ряда обла-

стей, нежели системным целым. Таково оп-

ределение культуры, выдвинутое А. А. Зво-

рыкиным: «Совокупная культура распада-

ется на материальную, социально-экономи-

ческую и политическую, интеллектуальную,

эстетическую, а также культуру, связанную

с физическим совершенствованием самого

человека,— культура труда, мышления, ре-

чи,

поведения» (48, 3; ср. также 49, 42—45,

56—57),

Наконец, Э. В. Соколов сначала

разделил культуру на материальную и ду-

ховную, а затем, словно спохватившись, до-

бавил: «Помимо этих форм, можно указать

еще на социально-поведенческую и жестово-

мимическую формы проявления человека в

культуре» (НО, 67). При этом остается не-

понятным, на одном или на разных уровнях

находятся эти четыре формы культуры и не

существует ли еще каких-то других? Поэто-

му утверждение Э. В. Соколова, что культу-

ра есть система, не обосновано, ибо бес-

структурное множество не может быть си-

стемой.

Между тем в наличии закона внутренне-

го строения культуры нельзя сомневаться.

Простое знакомство с историей культуры

убеждает, что все ее типы обладают и со-

держательным единством, и определенной

структурой, а это возможно лишь потому,

что за всеми ее типологическими вариация-

ми стоят некие инвариантные принципы

организации.

Можно предположить, что внутреннее

187

строение такой сложной системы, как куль-

тура, должно быть не одномерным, а много-

мерным, что тут скрещиваются разные пло-

скости дифференциации форм ее существо-

вания. Принимая общее определение

Э. С. Маркаряна, который видит в культуре

«внебиологически выработанный, особый,

лишь человеку присущий способ деятельно-

сти и соответствующим образом объективи-

рованный результат этой деятельности»

(82,

61), мы выделяем в культуре прежде

всего две грани

—

технико-технологическую

предметно-продуктивную;

другой структур-

ный разрез — слоевое деление культуры на

материальную, духовную и художественную;

наконец, морфологический анализ деятель-

ности позволяет обнажить сложное внутрен-

нее строение всех этих слоев и граней куль-

туры.

Три слоя культуры

Принадлежность к культуре духовного

производства — и его плодов, и его проце-

дур,

механизмов, «технологии» — не подле-

жит сомнению и не нуждается в теоретиче-

ском обосновании. Проблемой следует ско-

рее считать право отнесения к культуре

материального производства, ибо оно много-

кратно оспаривалось в истории философ-

ской мысли и культура сводилась к одной

только духовной культуре, противопоставля-

ясь цивилизации.

Принадлежность материального произ-

водства к культуре представляется нам не-

сомненной, так как человеческая деятель-

188