Искендерова М.С. Азербайджано-русские отношения XVIII - начала XIX вв. в азербайджанской и русской историографии: 20-80-е годы XX века

Подождите немного. Документ загружается.

Азербайджано-русские отношения XVIII – начала XIX вв.

341

создании на территории Азербайджана христианского госу-

дарства.

Таким образом, Дж.Мустафаев и ряд последующих

исследователей, лишенных возможности раскрыть прово-

димую азербайджанскими ханами политику лавирования,

искали причину их антироссийской позиции в деятельности

И.Аргутинского. Принимая это во внимание, считаем целе-

сообразным вновь обратиться к недавно опубликованной

работе Г.Мамедовой, где подчеркивается: «Христианский

вопрос в восточной политике кабинета Екатерины II, пре-

следовавшей в основном цель подчинения Азербайджана,

использовался как средство для выяснения расстановки сил

на местах, искусственного накаливания обстановки и созда-

ния противоборства, и все это в целом не позволяло консо-

лидации сил со стороны азербайджанских правителей про-

тив агрессии русских войск».

431

Более того, по мнению Г.Мамедовой, действия самого

В.Зубова, о чём было сказано ранее, стали причиной отхода

многих местных ханов от него и в конце привели к неудач-

ному результату всей кампании.

432

В отношении же народных масс мысль о твёрдой и по-

следовательной русской ориентации проходит красной ни-

тью не только в работах, Дж.М.Мустафаева и А.Бабаева, но

и, как показал историографический анализ, почти во всех

трудах изучаемого периода. Вместе с тем, в работе

Дж.М.Мустафаева мы наблюдаем даже противопоставление

российской ориентации жителей ряда ханств антирусской

позиции их правителей.

433

В свою очередь, А.Бабаев верно демонстрирует двой-

ственную лицемерную политику русского государства. С

одной стороны, «доброе» отношение с мусульманами, а с

другой – обнадеживание христиан и получение с их помо-

щью нужных сведений. Проявление «доброго» отношения

русского командования к мусульманам он правильно соот-

носит с будущими планами правительства Екатерины II, ко-

Искендерова М.С

342

торое хотело иметь поддержку среди местного населения в

случае войны с Ираном или Турцией.

434

Вместе с тем неудивительно, что мы наблюдаем общ-

ность с ранними исследованиями и таких положений в ра-

ботах Дж.М.Мустафаева и А.Бабаева, как выпячивание ис-

ключительно положительных результатов пребывания рус-

ских войск, оправдание прибытия русских войск потребно-

стью местного населения в русских «спасителях», и даже

вывод о влиянии похода на дальнейшее расширение рус-

ской ориентации.

435

К сожалению, широко рассмотрев экспансионистские

цели России, её умелую и дальновидную политику в регио-

не, авторы сознательно затушевывают завоевательный ха-

рактер похода и колонизаторскую суть царизма в целом при

определении значимости похода, как для России, так и для

Азербайджана.

Если, по мнению А.Бабаева, этот поход ничего не дал

для России кроме близкого ознакомления с прикаспийскими

провинциями, то он и Дж.М.Мустафаев подчеркивают его

особую роль в судьбе азербайджанского народа.

Руководствуясь вышеотмеченными ограничениями,

А.Бабаев доходит до абсурда, когда приходит к выводу о

вдохновляющей силе данного похода для южнокавказских

народов в их упорной борьбе против иранских захватчи-

ков.

436

Как бы продолжая его мысль, Дж.М.Мустафаев счи-

тает, что «в результате этого похода азербайджанский народ

ещё раз убедился в преимуществе для себя правления Рос-

сии по сравнению с Ираном и Турцией».

437

Наконец, А.Бабаев указывает на значимость похода в

дальнейшем расширении азербайджано-русских отноше-

ний,

438

безусловно игнорируя завоевание Северного Азер-

байджана Россией в первой трети XIX века. Подтверждение

мы находим и в работе Дж.М.Мустафаева, согласно необъ-

ективной точке зрения которого «поход несомненно оста-

вил добрые воспоминания в памяти азербайджанского на-

Азербайджано-русские отношения XVIII – начала XIX вв.

343

рода. Он в значительной степени подготовил и ускорил при-

соединение Азербайджана к России».

439

Такой вывод пред-

ставляется неудивительным и исходит опять-таки от общей

идеологической установки о добровольном характере при-

соединения Северного Азербайджана к России в начале XIX

века, одним из решающих факторов которого было якобы

усиление здесь русской ориентации.

На наш взгляд, не излишне будет вновь подчеркнуть,

что поход В.Зубова явился началом претворения колониза-

торской политики царизма в регионе, первым шагом на пу-

ти завоевания Азербайджана, осуществленное в начале XIX

века, и с этой точки зрения он действительно подготовил

насильственное присоединение Северного Азербайджана к

России.

Хотя Дж.М.Мустафаев обращает особое внимание на

колониальную направленность ряда мероприятий россий-

ского правительства, целью которых было закрепление за

собой занятых провинций Азербайджана, однако она игно-

рируется, когда речь идёт об увеличении числа сторонников

русской ориентации в обстановке удручающей картины ра-

зорений в ходе иранских нашествий конца XVIII века. Ав-

тор не только считает рассматриваемый период кульмина-

ционным для русской ориентации, но и выражает солидар-

ность с точкой зрения известного историка Г.Абдуллаева о

превращении её на исходе XVIII века «в могучую полити-

ческую силу, отображавшую коренные интересы историче-

ского развития Азербайджана».

440

Таким образом, сам факт ссылки на вышеуказанное

исследование конца 50-х годов ХХ века является красноре-

чивым свидетельством того, что глобальные вопросы про-

блемы азербайджано-русских отношений второй половины

XVIII – начала XIX вв. фактически и в 80-х годах не пре-

терпели существенных изменений, поскольку также не ми-

новали идеологического преломления.

Исходя из вышеизложенного, естественно, что в рас-

Искендерова М.С

344

сматриваемых работах утверждается не только усиление

русской ориентации феодальных правителей и народных

масс Азербайджана на рубеже XVIII-XIX вв., но и просле-

живается её последовательность и стойкость. Последнее,

выраженное в обращениях ряда азербайджанских правите-

лей к России в 1797-1800 гг. с просьбой о покровительстве,

А.Бабаев характеризует даже как политическое движение.

441

В этом отношении интерес представляет точка зрения

Дж.М.Мустафаева. Скрупулёзно изучив азербайджано-

русские отношения в указанный период, он выявляет два

этапа в их развитии. Констатируя выжидательный характер

этих отношений на первом этапе, автор поясняет, что обра-

щения правителей к России имели место исключительно в

случае угрозы со стороны Ирана.

442

Противопоставив им

последовательность отношений азербайджанских правите-

лей к России на втором этапе, Дж.М.Мустафаев акцентиру-

ет внимание на необходимости принятия российского по-

кровительства, как единственной их цели.

443

Сегодня нам понятны причины, по которым Дж.М.

Мустафаев, да и большинство историков советской эпохи,

не могли дать объективную оценку поиску азербайджан-

скими правителями путей сохранения независимости своих

ханств, раскрыть действительную подоплеку российской

ориентации азербайджанских ханов, стержнем которой бы-

ла проводимая ими на обоих этапах политика лавирования.

Отсюда и попытки авторов проигнорировать вынуж-

денность указанных обращений азербайджанских ханов и

представить их как выражение искренней преданности Рос-

сии. С этой же позиции Дж.М.Мустафаев рассматривает и

отношение России к просьбам азербайджанских правителей.

В его работе отсутствует должная оценка двойственной по-

литики российского правительства при описании его мер по

обеспечению преданности азербайджанских правителей ещё

до похода В.Зубова, и тем более при констатации последо-

вательной ориентации феодальных правителей и народных

Азербайджано-русские отношения XVIII – начала XIX вв.

345

масс Азербайджана, как главной причины принятия азер-

байджанских ханов под российское покровительство в изу-

чаемый период.

444

Таким образом, автор сознательно уделяет внимание

той завуалированной оболочке, под которой должны были

осуществиться захватнические планы России в регионе.

Подтверждением может служить и раскрытие сути россий-

ского покровительства, согласно которой оно выражалось

«в жалованной грамоте и не влекло за собой вмешательства

России во внутренние дела ханства. Россия обязалась ока-

зывать помощь в случае опасности извне».

445

Как видим, игнорирование собственных интересов

России приводит к демонстрации её «благородной» роли,

мысль о которой также являлась доминантной в ранних ис-

следованиях.

Наряду с этим при рассмотрении политики России в

отношении азербайджанских владетелей констатируется от-

личие её в период Александра I более действенными мера-

ми, направленными на создание федерации азербайджан-

ских и дагестанских феодалов. К последним относится ос-

вещаемый в обеих работах известный Георгиевский договор

1802 г. Будучи заключен против иранской угрозы и тем са-

мым усыпив североазербайджанских ханов перед их погло-

щением царизмом в процессе первой русско-иранской вой-

ны, этот договор является ярким примером двойственности

России. Однако вышеуказанная позиция авторов не позво-

лила дать объективную и справедливую оценку и этому до-

говору. Подразумевая в нём добровольный союз, в том чис-

ле некоторых азербайджанских владетелей с Россией, они

отводят договору определенное место в процессе присоеди-

нения Азербайджана к России.

446

Также как и у предшест-

венников, в анализируемых работах Дж.М.Мустафаева и

А.Бабаева не только не признается в подписании Георгиев-

ского договора очередной шаг умелой и тонкой политики

России на пути завоевания Азербайджана Россией. Наобо-

Искендерова М.С

346

рот, авторы как бы считают своей обязанностью подчерк-

нуть значимость этого договора в дальнейшем укреплении

азербайджано-русских отношений, в том числе в содейст-

вии усилению в этом регионе русской ориентации, которое,

по их мнению, создавало «благоприятную почву для при-

соединения Азербайджана к России».

447

Следует отметить, что авторы не ставят целью осве-

тить процесс завоевания Азербайджана Россией. Однако,

судя по вышеизложенному, нетрудно догадаться об их по-

зиции по данному вопросу. Подтверждением может слу-

жить тенденциозный и односторонний подход А.Бабаева к

выяснению значения этого исторического события. Конста-

тируя добровольное, на договорных началах вхождение не-

которых ханств Северного Азербайджана в состав русского

государства в процессе первой русско-иранской войны, он

приходит к заключению о том, что «… несмотря на управ-

ление царского самодержавия в самой России, присоедине-

ние к ней большой части азербайджанских земель, создало

условия для будущего политического, экономического и

культурного развития Азербайджана… Народ Северного

Азербайджана освободился от опасности порабощения

Ираном и Турцией».

448

Ярким отражением позиции представителей русской

историографии изучаемого периода по вопросу о взаимоот-

ношениях России с народами Южного Кавказа в целом, и в

частности – о предполагаемой её «освободительной» мис-

сии, считаются работы А.П.Новосельцева

449

и Г.А.Галоя-

на

450

Подтверждением являются и рассматриваемые в статье

русского историка А.П.Новосельцева ряд аспектов азербай-

джано-русских отношений XVIII – начала XIX вв. Вслед за

предшественниками и своими современниками А.П.Ново-

сельцев, разбирая факторы, вызвавшие протурецкую поли-

тическую ориентацию Гаджи Давуда, мотивирует её отка-

зом России в поддержке.

451

Более того, с одной стороны, ав-

тор высказывает мнение по поводу неточности названия

Азербайджано-русские отношения XVIII – начала XIX вв.

347

прикаспийского похода Петра I «персидским» со стороны

исследователей, а с другой, подчеркивает, что «царь, стре-

мясь предупредить турецкую агрессию в Закавказье и Иран

и учитывая сильную прорусскую ориентацию в Закавказье,

да к тому же просьбы шаха, отправил военный отряд в

«Персидский поход»».

452

Как видим, в русской ориентации

народов Южного Кавказа, в том числе и азербайджанского,

у А.П.Новосельцева нет сомнений, хотя он и ограничивает-

ся её констатацией и даже указывает на имевшие место «от-

дельные попытки сопротивления со стороны местных вла-

детелей» в период вступления русских войск.

453

Безусловно, рассматривая Стамбульский договор

(1724 г.) как результат упорной дипломатической борьбы

между Россией и Турцией,

454

как и большинство исследова-

телей изучаемого периода, данные авторы не характеризуют

действия России как захватнические и, естественно, не рас-

сматривают его значение в судьбе азербайджанского наро-

да, в историческом развитии Азербайджана.

В качестве доказательства, так называемой, освободи-

тельной миссии России показана совместная борьба гянд-

жинцев и гарабахских христиан против турецких захватчи-

ков (1724 г.). При этом автор особо выделяет «движение в

Карабахе», подразумевая под гарабахскими повстанцами

исключительно христианское население Гарабаха, лелеяв-

шее надежду на русскую помощь. Вместе с тем складывает-

ся ложное представление об «основном» христианском на-

селении Гарабаха, тогда как подавляющее большинство его

здесь составляли азербайджанцы, и территория Гарабаха

является азербайджанской землей.

455

Подход А.П.Новосельцева и Г.А.Галояна к объедини-

тельной деятельности Фатали хана Губинского идентичен

взглядам многих историков-предшественников. Объяснив

стремление губинского правителя к установлению дружест-

венных отношений с Россией её возрастающей ролью на

Кавказе, А.П.Новосельцев одновременно указывает и на

Искендерова М.С

348

противоречивый характер политики хана.

456

В свою очередь, утверждение Г.А.Галояна о том, что

«политика Фатали хана имела прогрессивное значение и

способствовала консолидации азербайджанского народа»,

не помешало ему показать губинского правителя «неизмен-

но верным русской ориентации», подтвержденной в работе

известными нам фактами, повторение которых считаем из-

лишним.

457

И совсем уж абсурдно звучит предположение

автора о намерении Фатали хана объединить азербайджан-

ские земли под эгидой России.

458

Необъективность и тенденциозность при освещении

действий России в данном регионе естественно предполага-

ли игнорирование той двойственной, политики, которую

проводило правительство Екатерины II в отношении Фатали

хана, использовавшего любые средства для сохранения не-

зависимости своего детища – объединенного Северо-

восточного Азербайджана.

Отсутствие критического подхода к некоторым источ-

никам, где не исключалось субъективное и предвзятое от-

ношение к фактам, приводит к обобщенному и фактически

безосновательному утверждению о том, что «русской ори-

ентации в азербайджанских ханствах придерживался пре-

имущественно простой народ».

459

Неслучайно в статье А.П.Новосельцева прослеживает-

ся общая тенденция историографии 60-80-х годов ХХ века в

отношении вопроса о завоевании Северного Азербайджана

Россией. В частности, автор подчеркивает «объективно-

положительные» последствия присоединения к России для

народов Южного Кавказа, несмотря даже на то, что «для

самодержавия присоединение Закавказских земель означа-

ло, прежде всего, очередной успех его восточной политики,

исходившей из интересов дворянства и нарождавшейся бур-

жуазии».

460

Вместе с тем, важно отметить, что среди известных

нам «прогрессивных» результатов указанного процесса ав-

Азербайджано-русские отношения XVIII – начала XIX вв.

349

тор с известной долей цинизма называет «национальную

консолидацию азербайджанского народа».

461

Чудовищно

несправедливо это утверждение в отношении народа, на

территории которого царизм настойчиво проводил полити-

ку русификации и христианизации, о чем свидетельствуют

многочисленные источники и исследования. Процесс фор-

мирования азербайджанской нации шёл не «в результате», а

вопреки этой политике.

Будучи солидарным с А.П.Новосельцевым, Г.А.Гало-

ян абсурдно утверждает, что только после присоединения к

России «усилился процесс этнической консолидации азер-

байджанского народа, в результате чего многие тюркские и

не тюркские этнические группы слились с азербайджанца-

ми».

462

Достаточно указать на предисловие в книге Г.А.Га-

лояна, чтобы понять кредо автора и убедиться в издании

ещё одной работы с тенденциозным «советским» походом к

вопросам изучаемой нами проблемы. Автор подчеркивает:

«Вся история экономических и политических взаимоотно-

шений Закавказья с Россией как до, так и после присоеди-

нения к ней Грузии, Азербайджана и Армении неопровер-

жимо доказывает общность их интересов».

463

Он не сомне-

вается в том, что «народы Закавказья на своем вековом

опыте освободительной борьбы убедились, что только Рос-

сия заинтересована в их освобождении. Именно общность

экономических и политических интересов явилась предпо-

сылкой формирования русской ориентации народов Закав-

казья».

464

Поскольку Г.А.Галоян стоит в ряду большинства ис-

следователей, несправедливо представлявших процесс за-

воевания Южного Кавказа Россией добровольным актом

присоединения этих народов, считаем излишне анализиро-

вать его позицию относительно вопроса о русской ориента-

ции, тем более, что он не делает исключения для азербай-

джанского народа. Мысль о решающей силе русской ориен-

Искендерова М.С

350

тации, о том, что «русская ориентация охватывала все соци-

альные слои населения»

465

является доминантной в работе

Г.А.Галояна, хотя автор и определяет её классовое содер-

жание.

Мы наблюдаем общность взглядов Г.А.Галояна с его

современниками и предшествующими историками при оп-

ределении последствий и прогрессивного значения присое-

динения южнокавказских народов к России. При этом автор

подчеркивает, что последняя конечно, не ставила целью

предоставление независимости народам Закавказья, хотя

царизм демагогически прикрывал свои классовые интересы

под флагом «освободительной миссии».

466

Г.А.Галоян не

только подчеркивает, что «заинтересованность русских

феодалов и помещиков в богатых источниках сырья и де-

шевых рабочих руках и определяла основную цель завоева-

ний Россией новых колоний и обогащения путем эксплуа-

тации «инородцев», но и признает, что «царизм тщательно

скрывал захватнический характер своей восточной полити-

ки, чтобы «азиатские народы… не думали, что в российских

завоеваниях участвует некоторым образом и корыстолю-

бие».

467

Вместе с тем автор также продолжает оправдывать

завоевательную политику царизма знакомой нам прогрес-

сивной ролью России.

468

Наряду с объективным рассмотрением повода и при-

чин прикаспийского похода Петра I, Г.А.Галоян не удержи-

вается от пафосного и утрированного отражения доброже-

лательного отношения бакинцев к прибытию русских войск.

В отличие от некоторых других работ, где раскрывается

борьба в Баку группировок с разной ориентацией, автор вы-

двигает версию о желании бакинцев получить помощь от

русских, вопреки антирусской позиции султана.

469

Понятно,

что это было вызвано необходимостью представить Россию

освободительницей южнокавказских народов в целом. От-

сюда и безосновательное стремление автора выдать их на-

родно освободительную борьбу против турецких и иран-