Хрестоматия по Теории Государства и Права
Подождите немного. Документ загружается.
международных и межгосударственных институтов, что порождает большее совпадение по
предметам, уровням и формам регулирования. Сближению типологии актов и норм способствуют
и Европейская конвенция об информации относительно иностранного законодательства (1968 г.),
и публикуемые тексты и сборники национальных, иностранных и международных правовых
актов, и способы преодоления юридических различий.
Интересные явления наблюдаются в процессе выбора предмета регулирования. Здесь
возникает, с одной стороны, эффект "юридической рокировки". Ввиду обострения всеобщего
публичного интереса предметы регулирования внутреннего права подчас приобретают значение
предметов международно-правовой регуляции. Например, ряд экологических вопросов и вопросов
торговли становится объектом внимания международных структур и форумов устойчивого
развития, деятельности институтов ВТО. Национальные предметы трансформируются в
международные в виде принципов, нормативных понятий и стандартов и возвращаются в сферы
внутреннего права в иной юридической оболочке. Таков цикл движения.
И традиционно международные явления зачастую порождают национально-правовую
регуляцию - в сфере безопасности и конфликтов, миграции, прав человека, демократических
институтов.
С другой стороны, происходит увеличение числа объектов совместного правового
регулирования, когда требуется тонко и умело сочетать принципы и нормы, вводить новые
юридические режимы в обеих правовых системах. Такие предметы регулирования не изымаются и
не исчезают, а приобретают иной облик.
Происходящая в современном мире глобализация отражает усиление взаимозависимости
государств в сферах экономики, экологии, образования и др. Это наглядно было выражено в
документах Международной конференции об охране окружающей природной среды в Рио-де-
Жанейро (1992) и Конференции стран об устойчивом развитии в Йоханнесбурге (2002). Но
процессы, связанные с глобализацией, не должны полностью "стирать" национально-
государственные различия, делать единственной доминантой "капитализацию" и ослаблять
социальные аспекты развития.
Обещает быть интересным Московский юридический форум "Глобализация, государство,
право, ХХI век", который намечен на январь 2003 года. В его программе около двадцати тем, и
среди них "Взаимодействие правовых систем государств", "Взаимодействие международного и
внутреннего права", "Интернационализация права государств", "Значение решений
международных судов для правоприменительной деятельности органов государств", "Значение
актов международных организаций для правотворческой и правоприменительной деятельности
государств". Будут обстоятельно рассмотрены проблемы окружающей среды, борьбы с
транснациональной преступностью и терроризмом, повышения уровня управляемости государства
и теневой экономики, диалога цивилизаций с помощью права.
Происходящая в современном мире глобализация призвана сохранять тенденцию
суверенитета государств, сочетаемую с усилением их взаимозависимости и более тесной
"увязкой" национального и международного права. Однако все чаще появляются утверждения об
устарелости суверенитета, о его несовместимости с существованием международного сообщества
и тенденцией общей и правовой интеграции*(6). В политическом плане концепция ограниченного
суверенитета государств объясняется универсализацией механизмов признания и обеспечения
прав и свобод человека и гражданина во всем мире.
По нашему мнению, передача некоторых полномочий государств наднациональным
структурам не означает отрицания или сужения суверенных прав. Приоритет их власти
сохраняется, причем переданные полномочия компенсируются приобретением так называемых
общесистемных всеобщих полномочий. Радиус совокупного или совместного действия государств
расширяется.
Отметим при этом неодинаковую степень "внешней" интегративности государств. Одни
страны в большей степени втянуты в орбиту международных организаций и межгосударственных
объединений (например, Германия и Франция), другие - в меньшей степени. Так, Япония и
некоторые другие государства Азии и Дальнего Востока лишь обсуждают вопросы создания зоны
свободной торговли и финансового совета. В то же время государства по-разному выполняют свои
членские обязательства - полно или частично, быстро или медленно. Да и между самими
международными стандартами есть различия и противоречия.
Внутреннее право - отражение публичных интересов и дел
201
Каковы основные каналы влияния внутреннего права на международное право? Во-первых,
бесспорным является первичное юридико-образующее значение внутреннего права, поскольку
именно суверенитет государства предопределяет правообразование внутри и вовне в разных
сферах жизни общества. Во-вторых, выражение государственной воли на создание структур,
организаций и их норм заложено в конституционном строе и конституции. В-третьих, система
внутреннего права все более отчетливо предопределяет специализацию международного права и
формирование его отраслей, пока не родных, а скорее двоюродных "сестер" соответствующих
норм и отраслей внутреннего права. В-четвертых, нередко институты и виды правовых актов
государства копируются в структуре межгосударственных объединений. В-пятых, устойчивые
правовые потребности двух и более государств порождают всеобщий публичный интерес, а
потому происходит как бы международное укрупнение предметов национального регулирования.
Видный российский международник Ф.Ф. Мартенс еще в начале ХХ века с сожалением
отмечал, что многие ученые не считают международное право отраслью права и нередко сводят
его к регулированию силы в международных отношениях*(7). Г. Еллинек связывал
международное право с миром христианских государств, с их единой церковью и общими
культурными элементами. Признание государств "связанными" международными нормами в
процессе их общения отвечает и психологической природе права*(8). В этих и других положениях
ощутимо признание более позднего формирования международного права вслед за национальным
правом.
Известный юрист Х. Кельзен настойчиво проводил в своих трудах мысль об основной,
главной норме любой нормативной системы, определяющей границы ее действия. Тогда и
международное право действует лишь постольку, поскольку его нормы инкорпорированы в
национальные правовые системы.
Продолжая дискуссию об объеме суверенитета государств с учетом международной среды,
английский ученый, член Палаты лордов Д. Ллойд утверждает, что подчинение нормам
международного права не влечет за собой растворения государственного суверенитета в более
высоком государственном образовании, это скорее признание суверенными государствами
системы правовых принципов, обязательных для этих государств. Ограничения, по его мнению,
налагаются только на действия в международной, но не во внутренней сфере*(9). Вряд ли это так,
поскольку и она охватывается их воздействием.
Исследователи отмечают двоякое влияние внутреннего права на международное: путем
предопределения сущности и содержания последнего через нормы о внутренней и внешней
политике и путем воздействия на создание и осуществление норм международного права (порядок
заключения международных договоров и т.п.). Наряду с отмеченными материальными и
процессуальными аспектами косвенного влияния на международное право оказывается
воздействие и в прямой форме. Имеются в виду национальные нормы, преобразованные в
международные, - обычные нормы, нормы об иностранцах, посольствах и т.д., принципы внешней
политики, наконец, нормы, которые могут служить образцом при обеспечении прав человека*(10).
В рамках рассматриваемой темы неизбежен вопрос о месте международного права в системе
внутреннего права. Ведь каждая страна определяет объем своего участия в делах мирового
сообщества и меру связанности международными нормами. В английской юридической
литературе нормам ЕС отводится место среди источников права, в частности конституционного и
административного права*(11). К источникам французского права относят международные
договоры и решения иностранных судов*(12). В Швейцарии характеристика системы права и его
отраслей включает международное частное право*(13). В системе греческого права выделяется
коллизионный феномен - конфликт законов и национальная и международная юрисдикция*(14). В
Германии наряду с международным правом и правом международной политики в рамках каждой
отрасли есть "доля" международного и иностранного права*(15). Между тем конституционная
формула в России не только предписывает считать принципы и нормы международного права
составной частью правовой системы, но и отдает предпочтение международным договорам перед
законом в случае коллизий их норм (ч.4 ст.15 Конституции РФ).
Казалось бы, такой подход позволяет убежденно отстаивать мнение о приоритете
международного права и прямого действия его норм в рамках внутреннего права. Однако,
поскольку споры о примате всегда имели и имеют политический смысл и могут облегчить
расшатывание национальной правовой системы, более правильными следовало бы признать
суждения о необходимости приведения национальных правовых норм в соответствие с
202
международными нормами и согласования внутригосударственного права с общепризнанными
принципами международного права*(16).
Но и эта позиция не вполне удачна ввиду своей односторонности. Если мы признаем право
целостным явлением, то о каком примате внутри него можно вести речь? Не лучше ли видеть
единственным правообразователем гражданское общество и государство, которое самостоятельно
определяет формы своего "юридического бытия"? В пользу такой трактовки можно привести
аргумент об универсальном признании принципа суверенитета наций, народов и государств, о
конституции как основе правового порядка, о конституционных критериях оценки
международных актов и их проектов, о процедурах ратификации, о роли публичной оговорки в
оценке норм иностранного права, подлежащих применению (ст.1193 III части ГК).
Думается, в силу сказанного можно вести речь о формировании общей системы права в
пределах мирового сообщества, включающей общие принципы права, базовые отрасли,
характерные для всех стран (конституционное, гражданское, административное, уголовное право),
международное публичное право - общую часть. Система внутреннего права может охватывать
особенную часть международного публичного права и МЧП наравне с другими отраслями. Здесь
не будет "пронационального" приоритета в трактовке международного права, в том аспекте,
который был очевиден, когда речь шла о советском международном праве и о включении
международного права в систему советского права*(17).
Каналы влияния международного права
А как воздействуют принципы и нормы международного права на развитие внутреннего
права? Во-первых, возникает новая "правовая связанность государств", когда они добровольно
берут на себя международные обязательства и даже передают осуществление части своих
суверенных прав (ст.79 Конституции РФ) межгосударственным объединениям. Взамен
государства приобретают новые возможности коллективного и согласованного решения
публичных дел, использования для этого международных институтов, охраны своих интересов.
Во-вторых, бесспорно политико-правовое влияние, своего рода общая нормативная
ориентация, когда международная норма как бы обозначает предметы национально-правового
регулирования ввиду их общей значимости.
В-третьих, наблюдается очевидное влияние идей, принципов и структур международного
права на процессы развития и реформирования отраслей внутреннего права (например,
конституционного и гражданского).
В-четвертых, происходит процесс "перехода", "перелива" международных норм в
национальные нормы - путем "деконцентрации" и конкретизации, полного или частичного
воспроизведения (диспозиции) в тексте национального закона, ссылки и отсылки.
В-пятых, международные нормы используются как средства толкования и как юридический
аргумент в правоприменительной деятельности.
В-шестых, нельзя не сказать о признании международных решений (документов) важными
для деятельности законодательных, исполнительных и судебных органов.
В-седьмых, среди международных структур все больший удельный вес приобретают
межгосударственные объединения. А это - более высокая степень государственно-правовой
интеграции. Для нее характерны: а) общие историко-социальные судьбы государств; б)
географическая близость; в) отражение в структуре системы национально-государственных
институтов и их жесткое взаимодействие; г) строгая "связанность" национальных правовых актов
императивными актами межгосударственных объединений; д) наличие специальных процедур
разрешения споров между государствами-членами. Объединения такого рода признаны
конституциями ряда государств, в том числе в ст.79 Конституции РФ. В статьях 23 и 24 Основного
Закона Германии подробно урегулированы вопросы участия страны в развитии Европейского
союза. В Конституции Франции есть раздел ХIV о соглашениях об объединении.
Весьма отчетливо обнаруживается тенденция нарастающего влияния международного права
на систему и отрасли внутреннего права. Причем это влияние в тех или иных отраслях права
выражается неодинаково, с помощью различных международно-правовых средств. Заметна и
разная степень их восприятия в отраслях права государств. Очевидно, новизной таких новых
источников права объясняется и сдержанное отношение российских ученых-юристов к их
использованию в учебниках и иных книгах по отраслям права*(18).
Попытаемся кратко отметить влияние норм международного права на национальные отрасли.
203
Своего рода "входной дверью" для них служат принципы и положения конституций как опоры
национальной правовой системы. В ранних конституциях (США, Франции 1791 г. и др.) нормы,
касающиеся внешней сферы отношений с другими государствами, проявлялись в закрепленных
там принципах стремления к братству и сотрудничеству народов. В послевоенных конституциях
ХХ в. расширяется применение формулы о примате норм международного права (ФРГ и др.), а в
новейших конституциях России, Польши, Финляндии и других стран вырос удельный вес
положений о признании высокой роли принципов и норм международного права и участии стран в
межгосударственных объединениях (ЕС и др.). Интегративность норм стала еще более очевидной.
В конституционном праве России очень заметно влияние общих идей и принципов
конституционализма. Акты Совета Европы и МПА СНГ о верховенстве права, разделении властей,
о правах человека и демократических институтах все чаще преломляются в конституционном
законодательстве. Этого не скажешь об административном праве, где внешнее влияние мало
заметно и выражается пока, скорее, применительно к институтам госслужбы и административной
юстиции, стандартам транспортных средств и т.п. Наиболее широкий спектр использования
международных норм наблюдается в гражданском праве и МЧП. Привносимые ими стабильные
институты, характерные для многих либо некоторых стран (гражданские и торговые кодексы
Франции и Германии), активно переносятся на российскую почву. Последнее десятилетие дает
пример влияния акционерного права ЕС и модельных законов СНГ. И, конечно, велика роль
неформальных кодексов (корпоративный и т.п.) разных международных структур и институтов.
Более фрагментарным является влияние международных норм в других отраслях. Для
финансового права - это стандарты международной бухгалтерской отчетности, примерный
Гарвардский налоговый кодекс, рекомендации и нормативы ЕС, МБР, МВФ, для трудового права -
эффективное "внедрение" конвенций МОТ, для экологического права - жесткие стандарты к
природным ресурсам и рекомендации международных форумов 1992 г. об охране природной
среды и об устойчивом развитии 2002 г., для уголовного права - международные принципы
правосудия и прав участников процессов, а также деятельность Международного уголовного суда.
Реализация принципов и норм международного права и "вхождение" их в национальную
правовую систему представляют собой сложный процесс. Верно отмечено: одни нормы
реализуются только в международных отношениях, а другие - во внутренней сфере государств с
помощью соответствующих процедур*(19). Здесь много особенностей*(20). Поэтому столь важно
строго следовать своего рода этапам включения международно-правовых норм. Выделим эти
этапы в сжатом виде.
Во-первых, реально происходит выбор из всего массива норм и предпочтений, поскольку
каждая страна несет бремя многих международных обязательств. По соображениям политическим
и экономическим нередко отдается предпочтение нормам, которые связывают ее с разными
государствами и межгосударственными объединениями. "Метание" Украины и Грузии это
подтверждает, хотя формальных оснований здесь не просматривается.
Во-вторых, приходится сопоставлять международные нормы с национальными.
Несовпадение понятий и терминов обостряет проблему их содержательности и точности перевода.
Полезным здесь представляется создание глоссариев. В частности, выработка понятия "регион"
при подготовке Европейской хартии регионального развития была сопряжена с разными
толкованиями в законодательстве разных стран. "Перевод" международных норм, неодинаковых
по структуре, требует подчас длинных правовых "нитей" в виде норм законов, постановлений и
др.
В-третьих, имплементация международных норм связана с такой процедурой, как
ратификация (одобрение, присоединение), имеющей смысл и международно-правовой, и
конституционной процедур. Они закреплены в Конституции РФ и Законе о международных
договорах.
В-четвертых, международные нормы, требующие принятия, изменения или отмены
национальных норм, оказывают весьма сильное влияние. Самостоятельные нормы "мягкого права"
не утрачивают своей обязательности*(21). Она выражается в цепи последовательно выполняемых
действий: а) в деятельности законодательных органов отражаются международные акты и их
нормы при планировании законодательной работы, разработке концепций и текстов
законопроектов; б) в системе исполнительной власти - путем изменений компетенции и структур,
корректировки подзаконных актов, выделения министерств и др., ответственных за выполнение
международных обязательств; в) в деятельности судов - в прецедентном значении решений
международных судов, в ссылках на международные нормы, в толковании национальных законов,
204
в юридической аргументации*(22). Конституционный Суд и Высший Арбитражный Суд РФ
расширяют эту практику, и общие суды все чаще используют международные нормы.
В-пятых, в межгосударственных объединениях, как отмечалось выше, проводится более
систематическая и разветвленная работа ввиду "плотности" взаимодействия таких институтов и
взаимосвязанности их правовых актов.
В-шестых, коллизии норм международного и внутреннего права порождают механизм их
преодоления. Кроме переговоров и согласительных процедур, предусмотренных в договорах,
успешно действуют специальные примирительные, третейские и коллизионные структуры,
например, в рамках ВТО*(23). Накоплен большой опыт функционирования Международного суда
ООН, Европейского Суда по правам человека, Экономического Суда СНГ, Международного
уголовного суда, хотя сохраняют остроту проблемы их юрисдикций, процедур принятия и
исполнения судебных решений.
Было бы упрощением сводить отмеченные каналы влияния к однолинейной связи
внутреннего права каждой страны с международным правом. Нет, в настоящее время первое
выполняет такую новую функцию, как интегратор в процессе сравнительного правоведения.
Отмеченная нами ранее тенденция получает все более отчетливое выражение в более или менее
равномерном сближении норм гражданского, экономического, трудового, финансового права в
рамках "правовых семей" и межгосударственных объединений и в пределах регионов*(24).
Известный американский компаративист К. Осакве признает возможным слияние национального
права с правом международных организаций*(25).
Влияет и специализация международного права, которая отчетливо выражена в ряде недавно
изданных книг. Рассмотрение международного экономического права в качестве подотрасли
международного права связано с выделением в его рамках кроме общей части (источники,
субъекты, территория и др.) особенной части. Последняя состоит из международного торгового
права, международного финансового права, международного инвестиционного права, права
международной экономической помощи, международного трудового (миграционного) права. В
будущем предвидят формирование глобальной правовой системы, которая может состоять из норм
"наднационального", "международного внутреннего" и "транснационального права". Этому будет
предшествовать развитие права ВТО, права МВФ, права МОТ. Для управления глобальным
экономическим порядком потребуется три-пять межрегиональных интеграционных союзов,
связанных правовыми и иными нормами. Компетенция государств начнет сужаться, хотя они
активнее будут вовлекаться в международные экономические отношения наравне с частными
лицами. Более четким станет разграничение МЭП и международного процессуального и
международного административного права*(26).
Нередко аспектом рассматриваемой проблемы является соотношение международного
экономического права (МЭП) и внутригосударственного права, понимаемого как международное
частное право (МЧП). И тогда допустимы три решения. Во-первых, нормы МЧП входят в состав
МЭП в широком смысле (у них единые источники - международные договоры). Во-вторых, МЧП -
часть гражданского (внутригосударственного) права, поскольку предметом регулирования
являются отношения гражданско-правового характера. В-третьих, нормы МЧП состоят из частей
национальных систем и части МЭП, и тогда образуется своеобразный комплекс. И все же МЧП
чаще рассматривают как отрасль внутригосударственного права. МЭП отличается от МЧП по
способу создания норм (согласование воль государств), по методу регулирования
(межгосударственные отношения), по способам реализации норм. МЭП расширяет свою сферу за
счет внутренних норм, допуская в отдельных случаях применение национального права за
пределами территории государств.
Выделим некоторые явные закономерности. Первоначально наблюдается очевидное
отставание структуризации международного права от систем внутреннего права. Предметы
национальных отраслей не требовали внешних регуляторов. Постепенно возникает некое
параллельное развитие с интенсивным использованием механизмов взаимовлияния и
согласованности. Данная тенденция сегодня усилилась, происходит дальнейшее увеличение числа
сфер и способов взаимодействия норм и принципов внутреннего и международного права.
Меняются их системы и более плотно соприкасаются отрасли, растет удельный вес совместно
регулируемых отношений. А дальше?
Ю.А. Тихомиров,
первый заместитель директора ИЗиСП,
205
доктор юридических наук, профессор,
заслуженный деятель науки РФ
"Журнал российского права", N 11, ноябрь 2002 г.
——————————————————————————————————————————
———————————————————————————————
*(1) См., например: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права.
М., 1982.
*(2) См., например: Теория государства и права: Курс лекций. Саратов, 1995.
*(3) См.: Анцилотти Д. Курс международного права. Том первый "Введение - общая теория".
М.: Изд-во иностранной литературы, 1961. С.7-9.
*(4) См.: Курс международного права. Т.1. М.: Наука, 1989; Международное право. М.:
Норма-Инфра.М, 1989. С.152-172.
*(5) См. подробнее: Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. М.: Юринформцентр, 2000.
*(6) См., например: Диас-Мелиан Де Ханиш М.В. Основы и природа правовой интеграции //
Правоведение. 2001. N 6.
*(7) См.: Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов (по изд.
1904 г.). Т.I. М., 1996. С.10.
*(8) См.: Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908. С.274.
*(9) См.: Ллойд Деннис. Идея права / Пер. с англ. М.: ЮГОН, 2002. С.211-219.
*(10) См.: Общая теория государства и права: Академический курс. Т.2. М.: Зерцало, 2001.
С.209-211.
*(11) См.: Barker D., Padfield C. Law. L., 1992. P.18.
*(12) См.: Cairns W., Mc.Keon R. Introduction to French Law. L., 1994. P.1-24.
*(13) См.: Dessemоntet E., Ansay T. Introduction to Swiss Law. Hague, 1995. P.279-296.
*(14) См.: Kerameus D., Kozyris J. Introduction to Greek Law. Deventer, 1993. P.301-316.
*(15) См.: Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М.: Спарк, 2001. С.8-13.
*(16) См.: Общая теория государства и права: Академический курс. Т.2. С.207-228.
*(17) См.: Голунский С.А., Строгович М.С. Теория государства и права. М., 1940. С.301.
*(18) См., например: Манохин М., Адушкин Ю.С. Российское административное право.
Саратов, 2000.
*(19) См.: Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. М.,
1997. С.35, 48.
*(20) См.: Реализация международно-правовых норм во внутреннем праве. Киев: Наукова
думка, 1992.
*(21) См.: Решетов Ю.А. К вопросу о "мягком праве"; Ромашов Ю.С. Об условиях
формирования общепризнанных норм // Московский журнал международного права. 1999. Вып.2.
*(22) См.: Лукашук И.И. Международное право в судах государств. СПб., 1993.
*(23) См.: Приказчиков А.А. Механизм разрешения споров во Всемирной торговой
организации и его влияние на внутреннее право государств // Государство и право. 2001. N 5.
*(24) См.: Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. М.: Бек, 1996.
*(25) См.: Осакве Кристофер. Сравнительное правоведение в схемах. Общая и Особенная
части. М.: Дело, 2002. С.50.
*(26) См. подробнее: Шумилов В.М. Международное экономическое право. Кн.I. М.: ООО
ИКК. "Дека", 2002.
206
Логико-структурные дефекты системы советского права
Источник:
Власенко, Н. А. Логико-структурные дефекты системы советского права /Н. А.
Власенко. //Правоведение. -1991. - № 3. - С. 21 – 26
Логико-структурные дефекты системы советского права
Н. А ВЛАСЕНКО[*]
Условием успешного созидания правовой государственности эффективной реформы
правовой системы выступает формирование актуальной и высокотехнической системы
юридических норм. В этой связи не возникает сомнения в необходимости кардинального
обновления содержания права, доведения его системных характеристик до уровня самых
высоких стандартов. При этом особое значение приобретает такое свойство системы
правовых норм, как ее единство и согласованность, без чего юридическое регулирование
не только не эффективно, но и вряд ли возможно вообще. Еще Гегель обращал внимание
на то, «что право должно быть знаемо в мысли, оно должно быть системой внутри себя
самого, и лишь как таковое оно может иметь силу у образованных народов».
[
1]
Укреплению единства и сбалансированности системы права призвано способствовать
устранение ее дефектов и деформаций. Дефекты системы права противоположны
системообразующим свойствам права, рассогласовывают ее и, в конечном счете, приводят
к сбоям в правовом регулировании. Кроме того, выявленные дефекты, несогласованности
системы права позволяют видеть сложности и противоречия в правотворческом процессе,
выполняя тем самым роль сигналов о качестве нормотворческой деятельности.
Понятие и природа дефектов права. Современная система юридических норм есть
результат рациональной деятельности люден, протекающей на неодинаковых
нормотворческих уровнях, в условиях сложного федеративного устройства государства, в
разное время и т. д. Все это способствует появлению в «организме» права разнородных
несогласованностей и дефектов. Несмотря на огромное разнообразие их причин, можно, с
известной долей условности, выделить, во-первых, те, которые в меньшей степени зависят
от воли и сознания нормодателя (множественность правотворческих субъектов;
федеративная основа государства, противоречивый характер ее обновления на
современном этапе; динамика общественных отношений и др.). Во-вторых, причины,
предопределяемые качеством правотворчества, его организацией (нечеткость
разграничения нормотворческой компетенции; недостаток информации о правовой
урегулированности какого-либо вопроса; стремление отдельных правотворческих органов
21
выйти за пределы своих полномочий и т. д.). Эффективность правового регулирования
зависит от сведения дефектов к минимуму, от того, насколько оперативно они
[
1] 1 Гегель. Философия права: В 13 т. М; Л, 1934. Т. 7. С. 232. — Обращал на это
внимание и Ф Энгельс: «.. .право должно не только соответствовать общему
экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть внутренне
согласованным выражением, которое не опровергало бы само себя в силу внутренних
противоречий» (Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37. С. 418).
207
преодолеваются в ходе реализации правовых норм. Право должно стремиться к
совершенству, т. е. непротиворечивости юридических норм, оптимальной полноте
правового регламентирования общественных отношении, структурной организованности
и т. д. Только в этом случае оно может выполнять роль основы, фундамента правовой
государственности.
Итак, под дефектами системы права следует понимать нарушения, деформации логико-
структурного построения и развития системы права и ее элементов, в том числе
нормативных актов.
[*] Кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой Тюменского госу-
дарственного университета
Виды дефектов системы права. С точки зрения природы возникновения характерных
особенностей, а также негативного значения, которое дефекты системы права оказывают
на юридическое регулирование, их можно подразделить на: а) антиномию (противоречия)
права; б) излишнее дублирование; в) пробелы; г) нерациональную расположенность норм;
д) несовершенство юридических конструкций и др. Рассмотрим более подробно каждый
из названных дефектов.
а) Антиномия правовых норм. Противоречивость норм всегда была и остается одной из
наиболее серьезных и «агрессивных» деформаций системы права, ибо она покушается на
ведущее, основное качество права — быть системным, гармоничным социальным
регулятором общественных отношений. Противоречивые правила при появлении
юридических фактов приводят к столкновению, коллизии норм, что не только усложняет
правоприменительный процесс в каждом конкретном случае, но и неизбежно снижает
юридический эффект в целом.
Противоречивыми юридические нормы можно назвать тогда, когда они предлагают
разные решения по одному вопросу.
[
2] Степень противоречивости норм («внутреннее
напряжение») не всегда одинакова. В этой связи следует выделять антиномию норм,
вызванную взаимоисключающими по содержанию предписаниями (запрещающие и
управомочивающие правила), и антиномию, возникающую в случаях менее существенных
различий (например, разные санкции за одно и то же деяние). Кроме того, необходимо
различать явные и скрытые противоречия правовых норм. Первые хорошо видны в самом
тексте норм, их обнаружение не составляет труда. Вторые могут быть выведены только
при помощи определенных аналитических операций.
[
3] Скрытые противоречия
обнаружить сложнее, большую трудность составляет и их преодоление в процессе
правоприменения.
Общественно-политическое и правовое развитие в современный период предполагает
необходимость оценки противоречий в праве не только с технико-юридической, но и
политической стороны (наличие которых в советском праве в прошлом отрицалось). С
указанной позиции их можно разделить на противоречия политического и неполи-
тического характера. Как первые, так и вторые встречаются не только в действующем
законодательстве, но и в отдельных проектах законов. Причины политического характера
противоречий в праве могут быть различными. Говоря обобщенно, это, например,
противоречия, отра-
[
[
3] О явных и скрытых противоречиях в мышлении см.: Свинцов В. И. Логика. М, 1987. С.
136—138.
208
22
жающие столкновения административно-командной системы с силами перестройки,
национально-государственные и т. д. Немало противоречий политического характера в
данное время можно увидеть в законодательных новеллах Прибалтийских и других
союзных республик. Скажем, изменения, внесенные в ст. 57 Конституции Литовской ССР,
согласно которым за гражданами Литвы теперь не сохраняется обязанность соблюдать
Конституцию СССР и советские законы,
[
4] противоречит ч. 2 ст. 59 Основного Закона
Союза ССР. Не согласуются с Конституцией СССР (ст. 59) и недавно принятым Законом
СССР о свободе совести и религиозных организациях (ст. 6 и др.), изменения, внесенные в
ст. 50 Основного Закона Литовской Республики, регулирующие право граждан на свободу
совести,
[
5] и т. д. Часть нормативно-правовых актов, принятых литовским парламентом и
парламентами других союзных республик в последнее время, не согласующихся с
Конституцией СССР, отменены высшими органами власти Союза.
[
6] В этой связи в
Постановлении Верховного Совета СССР от 23 ноября 1990 г. «О положении в стране»
справедливо сказано: «Расширяется практика принятия законодательными органами
различного уровня актов, противоречащих друг другу»
[
7].
Не вдаваясь в оценку правоты или истинности этих изменений и начинаний союзных
республик, подчеркнем лишь, что противоречия политического характера в праве —
реальность нашего времени. Явление это не случайное, оно отражает сложности
протекающего ныне процесса обновления, требует глубокого комплексного исследования.
Не вызывает сомнения лишь то, что развернувшаяся ныне «война законов» способна не
только существенно снизить эффект юридического регулирования, девальвировать право,
но и углубить нигилистическое отношение граждан к его силе и возможностям.
Антиномию права образует и так называемое нормативное излишество. Этому явлению в
праве необходимо уделить специальное внимание. Под ним следует понимать
множественность правовых норм, по-разному регулирующих одно фактическое
отношение. Анализ литературных источников, действующего законодательства
показывает, что в настоящее время это одна из наиболее распространенных деформаций
действующей системы права. Существование в праве нескольких таких норм
пропорционально увеличивает сложность выбора одного из конфликтующих правил, в
еще большей степени создает условия для так называемого выбора норм «по своему»
вкусу. Между тем право должно стремиться не к излишеству нормативных предписаний, а
к полноте правового регулирования. Такая множественность нарушает свойство единства
и согласованности права и, следовательно, правового регулирования, ведя к своей
противоположности — анархии и произволу. Тем самым девальвируется юридическое
регламентирование в целом, его эффективность снижается до нуля.
[
8]
[
4] Советская Литва. 1989. 10 нояб.
[
5] Там же.
[
6] См., напр : Постановление внеочередного 3-го Съезда народных депутатов СССР от 10
—12 марта 1990 г. «В связи с решениями Верховного Совета Литовской ССР» (Ведомости
Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. № 12. Ст. 194), а
также Указ Президента СССР «О декларации Верховного Совета Латвийской ССР «О
восстановлении независимости Латвийской Республики» (Там же 1990 № 21. Ст. 369); и
др.
[
7] Известия. 1990. 28 нояб
209
Два замечания к сказанному. Во-первых, множественность юри-
23
дических норм в праве по одному вопросу нельзя расценивать только как негативное
явление. Существование в праве разных правил по одной и той же проблеме может быть
вызвано и другими причинами, например, объективно сложившимся федеративным
устройством государства. В союзных республиках в силу неодинаковых исторических, со-
циальных и других условий одно и то же по содержанию отношение может
регулироваться по-разному. Такую множественность целесообразно назвать
пространственной или территориальной. Следующее, так называемое позитивное
существование в праве нескольких норм для одного отношения можно назвать
содержательным, его природа обусловлена необходимостью наслоения в отдельных
случаях объемов регулирования, что важно для более точной правовой квалификации.
Большую сложность представляет анализ норм права по одному вопросу, вызванный
временным фактором (темпоральная или временная множественность норм).
[
9]
Во-вторых, антиномия норм и нормативное излишество как ее наиболее сложная форма
образуют правовые коллизии. Они являются как бы продолжением или следствием
данного дефекта в системе права. Коллидируют нормы в связи с появлением
юридического факта, требующего правовой регламентации. Данное обстоятельство ставит
правоприменителя в сложную ситуацию выбора одной из конфликтующих норм.
Аналогичное происходит и с субъектом правоприменения в случаях позитивных
столкновений норм. Основным способом преодоления возникших противоречий
выступают коллизионные принципы.
[
10]
б) Неоправданное дублирование правовых норм. Несмотря на распространенность,
дублирование в праве изучено слабо. Оно представляет собой совпадение объемов и
смыслового содержания норм и возникающую на этой основе тождественность правового
регулирования. Повторение правовых предписаний имеет место на любом уровне
структуры права, начиная с конституционного к кончая локальным. Правовые нормы
обычно «мигрируют» по нисходящей, т. е. из акта высшей юридической силы в акт
низшей юридической обязательности. Дублирование, как и антиномия, образует
множественность правил по одному вопросу. Вместе с тем оно имеет и особенности.
Строго говоря, дублирование не рассогласовывает систему права и потому не ставит
правоприменителя в ситуацию выбора норм, как при коллизии. И еще: при дублировании
в одних случаях текст и смысл нормы совпадают, в других буквального текстуального
воспроизводства нет—совпадают формулы норм. Первую разновидность дублирования
можно назвать простым, вторую — смысловым дублированием, ибо логическое правило
относительной тождественности гласит: «.. .мысли, имеющие одно и то же содержание,
[
8] 8 Требует изучения и решения проблема противоречивости положений нормативного
характера актов толкования. Сказанное подтверждают, например, факты из практики
Пленума Верховного Суда СССР. Их приводит, в частности, В. И. Ткаченко (Ткаченко В.
И. Толкование уголовного закона в практике Пленума Верховного Суда СССР//Советское
государство и право. 1983. № 4. С. 79).
[
9] Подробнее об этом см.: Тилле А. А. Время, пространство, закон. М, 1965. С. 39;
Власенко Н. А. Коллизионные нормы в советском праве. Иркутск, 1984. С. 24, 56—65.
[
10] Подробнее о коллизионных нормах см.: Тилле А. А. Указ. соч. С. 157; Черданцев А.
Ф. Системность норм права. Сб. науч. тр. Свердловск, 1970. Вып. 12. С. 57—63; Власенко
Н. А. Указ. соч. Гл. 2.
210