Хрестоматия по Теории Государства и Права
Подождите немного. Документ загружается.
процессуальных действий, образующих в своей совокупности конституционное
судопроизводство. Действующее законодательство различает две формы конституционного
судебного процесса, конституционного (уставного) судопроизводства: федеральную и
региональную.
Виды конституционного судопроизводства выделяются в зависимости от категорий дел,
рассматриваемых конституционными (уставными) судами. Например, Конституционный Суд РФ
осуществляет судопроизводство по следующим категориям дел: о толковании Конституции
РФ*(12); о соответствии Конституции нормативных актов органов государственной власти и
договоров между ними; о соответствии Конституции не вступивших в силу международных
договоров Российской Федерации; по спорам о компетенции; о конституционности законов по
жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан; о конституционности законов по
запросам судов; о даче заключения о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения
Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления; о
проверке конституционности инициативы проведения общефедерального референдума.
Что касается компетенции конституционных (уставных) судов субъектов РФ, то точку в
имевших место спорах по этому вопросу поставило Определение Конституционного Суда РФ от 6
марта 2003 г. N 103-О. Конституционный Суд отметил, что предоставление конституционным
(уставным) судам полномочий вне указанных пределов ч.1 ст.27 Федерального конституционного
закона "О судебной системе Российской Федерации" "не противоречит Конституции Российской
Федерации, если эти полномочия соответствуют юридической природе и предназначению данных
судов в качестве судебных органов конституционного (уставного) контроля и касаются вопросов,
относящихся к ведению субъектов Российской Федерации в силу статьи 73 Конституции
Российской Федерации. Следовательно, содержащийся в части 1 статьи 27 Федерального
конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" перечень вопросов, для
рассмотрения которых субъекты Российской Федерации могут создавать конституционные
(уставные) суды, нельзя считать исчерпывающими"*(13).
Федеральный конституционный судебный процесс имел определенную предысторию. Как
известно, до действующего Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации" 1994 г.*(14) действовал Закон 1991 г.*(15) Последний содержал
несколько иные положения, касающиеся не только объема полномочий федерального
Конституционного Суда, но и некоторых процессуальных аспектов. Так, Закон 1991 г.
предусматривал процедуру рассмотрения конституционности правоприменительной практики при
исследовании жалоб на нарушение конституционных прав и свобод, а не конституционности
собственно законов. Это порождало некоторые процедурные особенности. Скажем, Суд вынужден
был прийти к выводу о том, что такое нарушение носит характер обыкновения, то есть
сложившейся практики в деятельности правоприменительных органов при применении тех или
иных законодательных норм, регламентирующих права и свободы граждан.
Совокупность приемов и способов регулирования конституционно-судебных
процессуальных отношений составляет метод конституционного судебного процессуального
права. Данный метод однотипен с методами регулирования иных судебных процессуальных
отношений (уголовно-процессуальных, гражданско-процессуальных и т.д.) и состоит в
установлении процедур реализации субъектами конституционного судопроизводства своих прав и
обязанностей. Законодательство о конституционном судопроизводстве четко устанавливает режим
осуществления всех необходимых действий в рамках конституционного судебного процесса. Это,
кроме всего прочего, является важной гарантией объективного рассмотрения дел без ущемления
прав кого-либо из участников конституционного судебного процесса. Федеральный
конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" и законы субъектов
РФ о конституционных (уставных) судах довольно детально закрепляют все стадии
конституционного судебного процесса, полномочия, права и обязанности его участников,
особенности судопроизводства по отдельным категориям дел и т.д.
Конституционно-судебные процессуальные правоотношения - это отношения,
урегулированные нормами конституционного судебного процессуального права и
складывающиеся между конституционными (уставными) судами и иными участниками
конституционного судебного процесса при совершении процессуальных действий.
Как и любые правоотношения, конституционно-судебные процессуальные правоотношения
складываются из следующих структурных элементов: содержание, субъекты и объекты
правоотношений. Юридическое содержание названных правоотношений составляют полномочия,
191
права и обязанности их субъектов (участников). Эти полномочия, права и обязанности возникают
в конституционном судебном процессе. Они включают в себя, к примеру, право на обращение в
конституционный (уставный) суд и корреспондирующую ему обязанность суда рассмотреть
поступившее обращение в установленном порядке; право суда на истребование документов и
материалов, необходимых для разрешения дела, и обязанность соответствующих органов,
организаций, должностных лиц предоставить их суду.
По своей природе рассматриваемые правоотношения могут быть основаны как на нормах
материального, так и процессуального права. Так, гражданин, обращаясь в Конституционный Суд,
реализует право на судебную защиту, гарантированное Конституцией, то есть нормами
материального права. В то же время порядок его реализации в конституционном судебном
процессе устанавливается процессуальным законодательством - соответствующими нормами
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" или
нормами региональных законов о конституционных (уставных) судах.
Субъекты конституционно-судебных процессуальных правоотношений - это участники
конституционного судебного процесса. К числу субъектов, обладающих определенным правовым
статусом, наделяемых теми или иными процессуальными правами и обязанностями, относятся
установленные в законодательстве органы и лица. По своей роли, возможностям воздействовать
на ход процесса, по характеру заинтересованности в исходе дела они делятся на три группы:
конституционный (уставный) суд, стороны конституционного судебного процесса и лица,
привлекаемые к участию в деле*(16).
Круг субъектов устанавливается в основном Федеральным конституционным законом "О
Конституционном Суде Российской Федерации", региональными законами о конституционных
(уставных) судах. Между тем другие законы также могут определять некоторых субъектов
конституционно-судебных правоотношений, в частности, тех, кто имеет право обращения в
Конституционный Суд с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод граждан. Сейчас
Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"*(17) наделяет таким правом
Генерального прокурора РФ, а Федеральный конституционный закон "Об Уполномоченном по
правам человека в Российской Федерации"*(18) соответственно - Уполномоченного по правам
человека в РФ.
Суд (федеральный или региональный) выступает в качестве основного субъекта
конституционно-судебных процессуальных отношений. Причем суд соединяет в себе черты как
субъекта процессуальных отношений, так и органа, разрешающего все вопросы, возникающие в
ходе судебного разбирательства.
Объекты правоотношений - то, по поводу чего взаимодействуют субъекты правоотношений
на основе своих полномочий, прав, обязанностей. В числе объектов конституционных судебно-
процессуальных отношений - нормативные правовые акты, рассматриваемые на предмет их
конституционности (уставности); действия органов, рассматриваемые в рамках споров о
компетенции; процессуальные действия участников конституционного судопроизводства при
рассмотрении конкретных дел.
Среди источников конституционного судебного процессуального права необходимо назвать
Конституцию РФ, федеральные конституционные законы, федеральные законы, конституции и
уставы субъектов РФ, региональные законы о конституционных (уставных) судах, а также
регламенты указанных судов.
Источниками конституционного судебного процессуального права могут быть также
собственно решения Конституционного Суда РФ, региональных конституционных (уставных)
судов. В своих правовых позициях эти суды зачастую формулируют "недостающие" процедурные
элементы, устанавливают новые правила конституционного судебного процесса и т.п. К примеру,
своим Постановлением от 18 июля 2003 г. Конституционный Суд, по сути, наделил Генерального
прокурора РФ правом обращения в федеральный Конституционный Суд с запросом о проверке
соответствия Конституции РФ конституций и уставов субъектов РФ*(19). Как известно,
Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" дает
Генеральному прокурору право обращения в Конституционный Суд только в связи с нарушением
конституционных прав и свобод граждан законом, примененным или подлежащим применению в
конкретном деле. Таким образом, Суд расширил число участников конституционного судебного
процесса по названной процедуре, то есть установил новую процессуальную норму.
Под системой конституционного судебного процессуального права понимается иерархия,
взаимодействие норм и институтов, регулирующих отношения конституционных (уставных) судов
192
с иными субъектами конституционного судебного процесса. Данная система процессуального
права подразделяется на общую и особенную части. Общая часть включает в себя нормы,
посвященные регламентации принципов конституционного судопроизводства, вопросов
подведомственности дел, процессуальных сроков, судебных расходов и штрафов, судебных
доказательств, стадий конституционного судебного процесса. Сюда же входят нормы,
устанавливающие статус участников конституционного судебного процесса, определяющие
юридическую силу решений Конституционного Суда. Особенную часть конституционного
судебного процессуального права составляют нормы, определяющие порядок рассмотрения дел: о
соответствии федеральной Конституции нормативных актов государственных органов и
договоров между ними; дел по спорам о компетенции; о конституционности законов по жалобам
на нарушение конституционных прав и свобод граждан; о конституционности законов по
запросам судов; о толковании Конституции; иных категорий дел.
Становление и развитие конституционного судебного процесса в России происходит на
протяжении свыше десяти лет. За этот промежуток времени удалось сделать немало, хотя,
естественно, имеются значительные резервы для развития региональной конституционной
юстиции. Главное состоит в том, что новый вид судопроизводства сложился и функционирует на
базе доказавшей свою эффективность системы юридических норм, образующих конституционное
судебное процессуальное право (конституционный судебный процесс).
М.С. Саликов,
директор Института юстиции Уральской государственной
юридической академии, доктор юридических наук, профессор
"Журнал российского права", N 11, ноябрь 2003 г.
——————————————————————————————————————————
———————————————————————————————
*(1) Не следует смешивать понятия "конституционный процесс" и "конституционный
судебный процесс", где первое шире второго. Более подробно о различных значениях термина
"конституционный процесс" см.: Саликов М.С. Конституционно-процессуальное право как наука,
отрасль и учебная дисциплина // Право и политика. 2000. N 4; Чудаков М.Ф. Роль парламентов в
конституционном процессе // Парламентские процедуры: проблемы России и зарубежный опыт.
М., 2003; и др.
*(2) См.: Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и
процесс. М., 1998. С.39-41.
*(3) Овсепян Ж.И. Конституционное судебно-процессуальное право (конституционная
юстиция): у истоков отрасли права, науки и учебной дисциплины // Северо-Кавказский
юридический вестник. 1998. N 2. С.35.
*(4) Эбзеев Б.С. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина -
обязанность государства // Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской
Федерации / Отв. ред. Б.С. Эбзеев. В 2 т. М., 2000. Т.2. С.25.
*(5) Несмотря на то, что термины "процессуальное право" и "процесс" имеют
самостоятельное значение, зачастую они отождествляются. В этой связи конституционное
судебное процессуальное право для краткости можно называть конституционным судебным
процессом, как, скажем, гражданское процессуальное право именуют гражданским процессом или
уголовное процессуальное право - уголовным процессом.
*(6) См.: Кокотов А.Н., Саликов М.С. Конституционное судебное процессуальное право //
Конституционный судебный процесс / Отв. ред. М.С. Саликов. М., 2003. С.12.
*(7) Конституционный процесс объединяет в себе все множество процедур (производств),
нацеленных на осуществление конституционных (уставных) норм. Он включает наряду с
конституционным судебным процессом, например, производства по делам о гражданстве, о
статусе беженцев, вынужденных переселенцев, законодательный (нормотворческий) процесс в
представительных органах государственной власти, избирательный процесс, процесс проведения
референдумов и др.
*(8) Об этом см. также: Топорнин Б.Н. Российский конституционализм на современном этапе
// Российский конституционализм: проблемы и решения. М., 1999. С.3-23; Зражевская Т.Д.
Процессуальные гарантии конституционализма // Российский конституционализм: проблемы и
193
решения. М., 1999. С.160-168; Саликов М.С. Указ. соч. С.15-25; и др.
*(9) Отсюда - таким подотраслям конституционного материального права, как
избирательное, парламентское право и конституционное судебное право, корреспондируют
соответствующие подотрасли конституционного процессуального права - избирательное
процессуальное право (избирательный процесс), парламентское процессуальное право
(парламентский процесс) и конституционное судебное процессуальное право (конституционный
судебный процесс).
*(10) Нельзя не согласиться в этой связи с Б.Н. Топорниным: "Белые пятна",
рассогласованность норм, нечеткость формулировок - таков далеко не полный перечень бед
конституционного процессуального права". См.: Топорнин Б.Н. Указ. соч. С.10.
*(11) Более подробно о подотраслях конституционного процессуального права см.: Саликов
М.С. Парламентское процессуальное право - подотрасль конституционного процессуального
права // Парламентские процедуры: проблемы России и зарубежный опыт. М., 2003; Он же.
Конституционное судебное процессуальное право - подотрасль конституционного
процессуального права // Конституционная юстиция в Российской Федерации. Екатеринбург,
2003.
*(12) Более подробно о толковании Конституции РФ см.: Хабриева Т.Я. Процессуальные
вопросы толкования Конституции в деятельности Конституционного Суда РФ // Государство и
право. 1996. N 10; Она же. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика.
М., 1998; и др.
*(13) СЗ РФ. 2003. N 17. Ст.1658.
*(14) См.: СЗ РФ. 1994. N 13. Ст.1447.
*(15) См.: Ведомости РСФСР. 1991. N 30. Ст.1017.
*(16) См.: Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации.
М., 1998. С.158.
*(17) См.: СЗ РФ. 2002. N 40. Ст.3853.
*(18) См.: СЗ РФ. 1997. N 9. Ст.1011.
*(19) См.: Российская газета. 2003. 29 июля.
194
Комплексные институты как компоненты системы российского права
"Журнал российского права", N 10, октябрь 2002 г. (ПС ГАРАНТ)
Каждая отрасль права, обладая собственным предметом правового регулирования, находится
в устойчивой связи с другими отраслями права. Отрасли права, отмечает А. В. Васильев, не
изолированы друг от друга. Связанность общих институтов выражается в том, что они имеют
нормы, которые относятся к разным отраслям права*(1). Правовые институты, содержащие нормы
двух и более отраслей права, российскими правоведами понимаются как комплексные
(межотраслевые) институты*(2).
Комплексные институты имеются, например, в трудовом праве. Примером этому может
служить институт ответственности работодателя за повреждение здоровья работника на
производстве, который является одновременно и институтом гражданского права. При
осуществлении государственного надзора и контроля за соблюдением законодательства о труде и
охране труда применяются нормы административного права. Трудовому праву присущи также
отношения, связанные с социальным обеспечением (выплата работникам пособий по временной
нетрудоспособности) и гражданским процессуальным правом (рассмотрение трудовых споров в
суде). Не сохраняется "стерильным" и предмет административного права, который также
включает в себя отношения из трудового, семейного, финансового и других отраслей права. Как
справедливо отмечает Ю. А. Тихомиров, в современных условиях "взаимопроникновение и
переплетение норм этих отраслей права становится все более глубоким и масштабным"*(3).
К сожалению, вопрос о юридической природе комплексных институтов права остается
малоисследованным и во многом дискуссионным. Так, по мнению Е. А. Киримовой, такие
институты, во-первых, проявляются в сфере действия родственных отраслей права; во-вторых, не
представляют собой их механической совокупности, а есть гармоничный сплав однородных
отношений, составляющих неразрывный предмет регулирования данных институтов; в-третьих,
являются институтами нескольких отраслей права*(4).
В.М. Баранов и С.В. Поленина полагают, что связь между нормами "пограничных"
(комплексных) институтов характеризуется тем, что на предмет одной отрасли права налагаются
некоторые элементы метода правового регулирования другой отрасли*(5).
По нашему мнению, комплексные институты, в отличие от унитарных институтов,
характеризуются тем, что: 1) нормы одной отрасли права применяются в другой отрасли; 2) нормы
закрепляются, как правило, в источниках отрасли, которая их заимствует; 3) нормы проходят
существенную переработку, модификацию применительно к специфике предмета и/или метода
заимствующей их отрасли; 4) нормы применяются только в пределах одной, заимствующей их
отрасли права.
Комплексный институт как явление системы права образуется в процессе заимствования
отраслью права норм другой отрасли. Отрасль права, нормы которой заимствуются, назовем
условно "материнской", а отрасль, в системе которой образуется комплексный институт, -
"дочерней". Замечание Е.А. Киримовой о том, что комплексные институты являются результатом
взаимодействия родственных отраслей права, не имеет принципиального значения. Все отрасли
системы российского права имеют общую основу - систему отношений, составляющих
содержание современного гражданского общества, единые конституционные основания, и тем
самым являются родственными. Отраслей права, которые бы резко дисгармонировали с другими,
действующая система российского права не знает.
Характерным внешним признаком комплексного института выступает факт закрепления в
законах и иных источниках права "дочерней" отрасли норм "материнской" отрасли. Однако этот
признак действует лишь в совокупности с другими признаками комплексного института и сам по
себе далеко не всегда влечет образование комплексного института. Не образуют комплексных
институтов: а)случаи воспроизведения конституционных норм и принципов в системе
специальных отраслей права; б) факты простого дублирования в источниках одной отрасли норм
другой отрасли права; в) случаи помещения комплексных институтов в источниках
"материнской", а не "дочерней" отрасли права.
Конституция РФ является исходной базой всех других отраслей права. Закрепленные ею
принципы выступают ведущим правовым началом всех остальных его отраслей. Так,
195
конституционные принципы организации и деятельности государственных органов
исполнительной власти лежат в основе административного права. Принципы осуществления
правосудия, юридической ответственности составляют основу уголовного, уголовно-
процессуального, гражданского процессуального права. Установленные Конституцией РФ права и
свободы граждан, их объединений образуют основу правового статуса субъектов отраслей права.
Правовой статус граждан в трудовом, семейном, гражданском и других отраслях права
основывается на провозглашенных Конституцией правах, таких как право на труд, на отдых,
социальное обеспечение, образование, право быть собственником имущества и др.
Таким образом, основополагающие источники любой отрасли права неизбежно
воспроизводят ту или иную часть положений Конституции РФ, но никаких комплексных
институтов в таких случаях все же не возникает. Конституционные принципы и нормы,
применяясь в отдельной отрасли права, сохраняют неизменным свой всеобщий характер и
остаются в сфере предмета конституционного права. Иначе каждая отрасль права имела бы свои
комплексные институты конституционного права. Но этого не происходит, потому что
качественное различие общего и отдельного при конкретизации конституционных принципов
остается неизменным.
Действующие федеральные законы, иные нормативно-правовые акты нередко воспроизводят
(дублируют) нормативные положения, закрепленные источниками другой отрасли права.
Например, в Законе РФ "Об образовании" имеются нормативные предписания, дублирующие
соответствующие положения КЗоТ (в настоящее время - Трудового кодекса РФ) дословно или с
некоторыми редакционными правками. Это положения ст.56 Закона, согласно которым условия
трудового договора (контракта) не могут противоречить законодательству Российской Федерации
о труде, а за появление на работе в состоянии алкогольного, наркотического или токсического
опьянения педагогический работник может быть уволен по инициативе администрации.
Изложенные положения были закреплены ст.5 и 33 КЗоТ, имели всеобщий характер и могли
применяться в сфере образования независимо от их воспроизведения в Законе РФ "Об
образовании".
Для признания того или иного института комплексным недостаточно одного факта
воспроизведения (заимствования) норм других отраслей права. Если имеет место простое
дублирование норм отрасли права, без их конкретизации применительно к специфике предмета
другой отрасли права, то такие нормы не меняют своей предметной принадлежности. Они
остаются в сфере "материнской" отрасли. В противном случае могли бы создаваться ситуации,
когда, например, законодательство об образовании, механически воспроизведя бoльшую часть
норм трудового и гражданского законодательства, тем самым низводило бы ГК РФ и Трудовой
кодекс РФ до уровня комплексных институтов образовательного права. Но этого не происходит
как раз потому, что оба кодекса имеют всеобщее значение и действуют напрямую во всех сферах и
в какой-либо дополнительной конкретизации не нуждаются.
Как правило, комплексные институты закрепляются источниками "дочерней" отрасли права,
которая заимствует и приспосабливает применительно к специфике своего предмета нормы
другой отрасли права. Так, комплексные институты трудового права, возникающие на стыке с
гражданским, административным, гражданско-процессуальным законодательством, находятся в
Трудовом кодексе РФ. Это, например, институты материальной ответственности работника и
работодателя, осуществления организации охраны труда, разрешения индивидуальных трудовых
споров и др.
Хотя и редко, но законодатель использует и иной прием - помещает комплексные институты
в источниках "материнской" отрасли права. Так, в главе 52 того же Трудового кодекса РФ
содержатся комплексные институты, которые закрепляют особенности регулирования труда
педагогических работников и по своему непосредственному содержанию относятся к предмету
образовательного права. Если нормы одной отрасли права публикуются в источниках другой
отрасли права, то имеются достаточные основания полагать, что эти нормы могут составлять
(образовывать) комплексный институт. Однако, чтобы убедиться в достоверности такого вывода,
требуется осуществить содержательный анализ норм и установить степень их модификации,
приспособления к предмету другой отрасли права.
Комплексный институт представляет собой не просто совокупность "инородных" норм права,
а такую совокупность, которая получает существенную переработку сообразно специфике
предмета и/или метода отрасли, которая их заимствует. Если нормы отрасли права
воспроизводятся в источниках другой отрасли права в неизменном виде или с незначительными
196
редакционными правками, то такой юридико-технический прием, как уже отмечалось, предстает
простым дублированием норм, не имеющим ничего общего с комплексными институтами.
В.М. Баранов и С.В. Поленина, бесспорно, правы, утверждая, что в комплексных институтах
на предмет одной отрасли права налагаются некоторые элементы метода правового регулирования
другой отрасли. Однако это справедливое положение нуждается в некоторых пояснениях.
Комплексный институт создается не по субъективному желанию законодателя, а в силу
объективных причин, когда те или иные нормы отрасли не могут применяться в своем
первозданном виде для регулирования соответствующих отношений в сфере предмета другой
отрасли права. Например, нет необходимости в образовании комплексных институтов,
призванных конкретизировать порядок заключения юридическими лицами договоров подряда,
перевозки, транспортной экспедиции, доверительного управления имуществом и др. Все такие
договоры действуют в любой сфере деятельности (предпринимательской, образовательной,
социальной и др.) напрямую и без какой-либо дополнительной конкретизации.
Однако не все институты гражданского права могут применяться напрямую, без их
уточнения применительно к специфике той или иной социальной сферы. Например, общие
требования к уставу юридического лица, закрепленные ст.52 ГК РФ, не содержат всех положений,
которые должны быть обязательно отражены в уставе образовательных учреждений. В этих
условиях законодатель в ст.13 Закона РФ "Об образовании" существенно расширил перечень
положений, подлежащих отражению в уставах образовательных учреждений, и тем самым создал
комплексный институт в системе образовательного законодательства.
Аналогичными причинами вызывается создание и других комплексных институтов в системе
права. Чтобы обеспечить целостное, системное и полное регулирование сферы образования,
законодатель вынужден был доработать некоторые детали механизма реализации норм других
отраслей права, без которых их действие в образовательной сфере было бы малоэффективным,
порождало постоянные споры и разнобой в правоприменительной практике.
Все комплексные институты, которыми конкретизируется механизм применения
нормативных положений одной отрасли права в другой отрасли, имеют одну характерную
особенность - они действуют только в пределах "дочерней" отрасли права.
Так, нормативные положения ст.35 Закона РФ "Об образовании", закрепляющие порядок
приема на работу руководителя образовательного учреждения, не могут применяться за пределами
образовательной сферы. В законодательстве о науке и культуре, других сферах предметно-
практической деятельности применяется иной порядок принятия на работу руководителей
организаций и заключения с ними трудовых отношений. Равным образом за пределами
образовательной сферы не действует положение об увольнении работника за применение методов
воспитания, связанных с физическим или психическим насилием. Оно не может, например,
применяться к специалисту организации, учреждения, который при осуществлении руководства
практикой студентов применяет методы воспитания, запрещенные законодательством об
образовании.
Ограниченность сферы действия норм, образующих комплексные институты отрасли,
собственно, и составляет их специфический признак. Институт признается комплексным не
потому, что в нем имеются нормы других отраслей права, а потому, что эти нормы
конкретизируются применительно к специфике предмета отрасли и действуют только в ее
пределах.
Соответственно, комплексный институт понимается как совокупность норм, с помощью
которых в отдельной отрасли права, применительно к специфике ее предмета, конкретизируются и
дополняются нормы других отраслей права, а регулятивное действие этих норм ограничивается
предметом данной отрасли права.
Отдельные российские правоведы отрицают возможность отнесения комплексных
институтов к какой-либо одной системе права. Например, Д.Е. Петров полагает, что является
"небесспорным мнение, согласно которому комплексные правовые институты "монолитно"
относятся к какой-либо отрасли права", и считает, что межотраслевые (комплексные) правовые
институты являются интегрированными, вторичными образованиями и в качестве таковых не
могут быть отнесены ни к одной из отраслей права. При этом автор исходит из того, что
первичным элементом отрасли права, так же как и системы в целом, является юридическая норма,
а не правовой институт, вследствие чего правовая норма, имеющая принадлежность к одной
отрасли права, не может входить в другую в составе правового института*(6).
С Д.Е. Петровым можно согласиться лишь частично, в том, что возможны ситуации, когда
197
норма одной отрасли права не может входить в другую. В частности, это требование приемлемо
по отношению к нормам права, которые механически воспроизводятся в источниках других
отраслей права. Как уже говорилось, предметное действие таких норм совпадает со сферой
действия их "материнских" отраслей права, и, будучи воспроизведенными в других отраслях
права, такие нормы не меняют своей отраслевой принадлежности.
Иным должен быть подход к нормам, с помощью которых конкретизируется содержание
норм одной отрасли права применительно к специфике предмета другой отрасли. В этом случае
предметное содержание таких норм подпадает под действие двух отраслей права и носит
комплексный характер. Комплексные нормы, входя в состав "дочерней" отрасли права,
составляют ее органичную часть. Лишенная комплексных институтов отрасль не обеспечивала бы
полноты нормативно-правового регулирования своего предмета, была бы пробельной.
Вопрос о том, в источнике какой отрасли следует помещать комплексные нормы, - это
вопрос правотворческой техники, а не существа дела. Как показывает практика, комплексные
нормы чаще всего помещаются в составе той отрасли права, в пределах которой они
осуществляют свои регулятивные функции. Нормы гражданского права по вопросам
ответственности работодателя за вред, причиненный работникам, помещаются в трудовом
законодательстве, нормы административного права по вопросам регистрации юридических лиц и
граждан-предпринимателей - в гражданском законодательстве. Имеется несколько достаточно
серьезных аргументов в пользу именно такого варианта закрепления комплексных норм.
Во-первых, отношения, регулируемые отдельной отраслью права, всегда подразделяются на
ту или иную совокупность их видов, обусловленных спецификой предметно-практической сферы
их действия. Но вследствие того, что каждый отдельный вид правоотношений обладает
определенным своеобразием, общие нормы отрасли не могут успешно действовать без их
дополнения, конкретизации специальными, а в необходимых случаях и комплексными
институтами. Помещение всех таких институтов в "материнской" отрасли права привело бы к
значительному увеличению объема ее источников. При этом комплексные нормы, составляя
значительную часть норм права отрасли, вуалировали бы ее общие, типичные нормы. В процессе
пользования источником постоянно возникал бы вопрос, какова сфера действия той или иной
нормы права.
Во-вторых, подготовка и принятие комплексных норм права осуществляется, как правило,
после вступления в силу соответствующих источников "материнской" отрасли права. Прежде чем
конкретизировать нормы права применительно к специфике предмета другой отрасли, необходимо
иметь эти нормы наличными и действующими. И, если следовать правилу непременного
помещения комплексных норм в источниках "материнской" отрасли права, то потребовались бы
бесконечные внесения изменений, дополнений в источники этой отрасли. В результате ни один,
даже основополагающий источник отрасли не был бы стабильным, постоянно менял свое
содержание, что также негативно сказывалось бы на процессах правореализации и
правоприменения.
В-третьих, отрасль права, лишенная своих комплексных норм, не содержала бы полного и
целостного регулирования своего предмета. И если из отрасли права изъять содержащееся в ней
значительное число комплексных норм (как, например, в образовательной, финансовой отраслях
права), то она лишилась бы значительной части своих норм. В целях восполнения пробелов в
источниках отрасли приходилось бы устанавливать многочисленные отсылки к отрасли, в которой
эти нормы содержатся.
В силу названных и иных причин законотворческая и правотворческая практика чаще всего
идет оптимальным путем - комплексные институты закрепляются не в "материнской", а в
"дочерней" отрасли, где эти нормы осуществляют свои регулятивные функции. Иной подход,
примененный при проектировании Трудового кодекса РФ, когда комплексные институты,
устанавливающие особенности регулирования труда отдельных категорий работников, были
помещены в источниках "материнской" отрасли права, оказался не совсем удачным. Предмет
правового регулирования трудовых отношений в отдельной отрасли хозяйства или социальной
сфере является настолько сложным, а опосредствующие его нормы и институты настолько
многообразны и объемны, что включить их полностью в состав Трудового кодекса не
представляется возможным: особенности регулирования труда могли бы значительно превысить
объем общих правил, включенных в Кодекс, превратить исключение из правила в самостоятельное
правило, а сам Кодекс - в механическое, суммативное образование.
Законодатель справедливо отказался от установления в Трудовом кодексе РФ особенностей
198
регулирования труда государственных служащих, хотя такие предложения на стадии
проектирования имелись. Нормы по вопросам государственной службы и, соответственно, труда
государственных служащих закреплены весьма объемным Федеральным законом "Об основах
государственной службы Российской Федерации" и составляют одну из основных частей
административного права. Ничего нового в нормативно-правовом регулировании труда
государственных служащих в этой ситуации Трудовой кодекс внести не мог.
Аналогичным образом следовало поступить и в отношении норм, устанавливающих
особенности регулирования труда работников транспорта, образования, а также работников,
направляемых на работу в дипломатические и консульские учреждения Российской Федерации.
Помещенные в Трудовом кодексе РФ нормы по этим вопросам не обеспечивают надлежащей
полноты регулирования соответствующих трудовых отношений и порождают значительные
противоречия с действующими федеральными законами.
В.М. Сырых,
заведующий отделом теории права, государства и судебной власти
Российской академии правосудия, профессор
"Журнал российского права", N 10, октябрь 2002 г.
——————————————————————————————————————————
———————————————————————————————
*(1) См.: Васильев А. В. Теория права и государства. М., 2001. С.58.
*(2) См.: Общая теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1998. Т. 1. С.233.
*(3) Тихомиров Ю. А. Курс административного права и процесса. М., 1998. С.105.
*(4) См.: Киримова Е. А. Правовой институт: Автореф. дисс. : канд. юрид. наук. Саратов,
1998. С.17-18.
*(5) См.: Баранов В.М., Поленина С.В. Система права, система законодательства и правовая
система. Н. Новгород, 2000. С.21.
*(6) См.: Петров Д.Е. Отрасль права: Автореф. дисс. : канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С.9.
Глобализация: взаимовлияние внутреннего и международного права
Источник:
"Журнал российского права", N 11, ноябрь 2002 г. (ПС ГАРАНТ)
Две правовые системы - параллели или сближение?
Внутреннее право - отражение публичных интересов и дел
Каналы влияния международного права
Современное мировое сообщество переживает сложные времена. Главными действующими
лицами на международной арене по-прежнему выступают национальные государства,
определяющие, разумеется, и свою внутреннюю политику. Правопорядок каждой страны остается
ее важнейшей характеристикой. В то же время усиление интеграционных процессов требует
новых ответов на вопросы настоящего и будущего, и в особенности по поводу динамики
соотношения внутреннего и международного права. Сохранятся ли их прежние параллельные
курсы развития, в какой мере происходит их переплетение между собой, каковы перспективы?
Попытаемся ответить на эти вопросы.
Две правовые системы - параллели или сближение?
Традиционно сопоставление двух названных правовых систем выражается в отечественной
юридической литературе как "международное право" и "внутригосударственное право". В
официальных международных актах нередко применяются понятия "национальное право",
"национальное законодательство", реже - "внутреннее право". Равнозначность содержания этих
199
понятий, казалось бы, не дает оснований их оспаривать. И все же окажем предпочтение
последнему.
С точки зрения общей теории право можно рассматривать в качестве единого социального
явления. Общество и государство, создавая право, учитывают его разные грани, "лики" и образы,
различные формы выражения. Две плоскости жизни права позволяют вести речь о внутреннем
праве, окрашенном отнюдь не только сугубо национальными чертами, и о международном праве,
отражающем согласие государств сообща регулировать всеобщие публичные интересы. Их
переплетение становится все более органичным. И то и другое проистекает из общего источника -
суверенной воли государств согласованно решать публичные дела разного масштаба.
Примечательно: проблема соотношения международного и внутреннего права "приписана"
пока к сфере науки международного права. Ее старательно решают в курсах и учебниках по
международному праву и в специальных работах*(1). Вместе с тем огорчительно почти полное
отсутствие данной проблематики в рамках работ по теории права и государства*(2), равно как и
слабое внимание к ней отраслевых юридических наук. Пока величие "внешней тени" лишь
молчаливо признается, и по-прежнему за ней не видят новых тенденций в мировом развитии
права, сближении, своего рода переплетении разных его граней, тогда как системное понимание
содержания ч.4 ст.15 Конституции настойчиво диктует осовременить взгляд на эту проблему.
Исторически сложились два основных концептуальных подхода к соотношению внутреннего
и международного права. Сторонники дуалистической концепции отстаивают точку зрения,
согласно которой наличествуют две самостоятельные, параллельно существующие правовые
системы. Исходя из этого, известный итальянский профессор международного права Д.
Анцилотти не допускает какой бы то ни было надгосударственной власти вопреки
нормообразованию государств на основе их соглашений. Иное означало бы конец
международного права и замену его внутригосударственным правом другого государства*(3).
Другой подход отражает теорию примата внутреннего права над международным правом или
международного - над внутренним. Думается, признание приоритета внутреннего права
преобладало в доктрине и практике Советского государства, отражая защиту им своего
суверенитета в условиях противостояния двух общественных систем. И лишь, пожалуй, с конца
80-х годов стал все более отчетливо проявляться феномен прочной "связанности" государства его
международными обязательствами. Эти связи и их взаимовлияние все чаще рассматривались в
научных публикациях, в которых признавалась либо самостоятельность норм международного
права, либо реализация их с помощью создаваемых, отменяемых или изменяемых национальных
норм. Влияние международных договоров на развитие законодательства России становится все
более мощным и стабильным фактором*(4).
Устойчивое признание параллельности развития внутреннего и международного права всегда
сочеталось с оценками их взаимного влияния, которое, в свою очередь, то усиливалось, то
ослабевало, соответственно отражаясь на правовом фоне взаимодействия. Здесь нельзя видеть
лишь проявление стихийности процессов - объяснение лежит глубже. Во-первых, на
переменчивость этих тенденций существенным образом воздействуют объективные условия и
факторы (конфликты, войны, мир, экономический рост и т.п.); во-вторых, влияют качественные
государственно-правовые перемены в отдельных странах (революции, перевороты, новые
политические курсы, конституции); в-третьих, весьма неравномерно и неодинаково взаимное
влияние международно-правовых массивов и их "потоков" применительно к разным странам
(деструкции, "обвалы" правовых состояний и институтов).
Все это сделало неизбежным постепенное развитие коллизионных норм и процедур,
используемых для разрешения споров между государствами и преодоления разногласий в рамках
международных структур. Увеличение их удельного веса дает основания для формирования
нового коллизионного права*(5).
Комиссия международного права ООН после многолетних дискуссий одобрила в июне-
августе 2000 года проекты статей, принятые Редакционным комитетом в предварительном
порядке. Часть первая - "Международно-правовое деяние государства" - включает признание
деяния, ответственность государства за его противоправные деяния, часть вторая посвящена
содержанию международной ответственности государства, в том числе имплементации,
ответственности государств, часть четвертая содержит общие положения.
Примечательно, что хотя основными субъектами внутреннего и международного права
выступают государство и его органы, все активнее проявляют себя негосударственные и
общественные институты, крупные экономические структуры. Растет удельный вес
200