Хомяков А.С. Всемирная задача России

Подождите немного. Документ загружается.

181

НАциоНАльНое домостроительство

стьянин женится на татарке или мордовке, а Россия называет

своею славою и радостью правнука негра Ганнибала, тогда

как свободолюбивые проповедники равенства в Америке от-

казали бы ему в праве гражданства и даже брака на белолицей

дочери прачки немецкой или английского мясника. Я знаю,

что нашим западным соседям смирение наше кажется уни-

жением; я знаю, что даже многие из моих соотечественников

желали бы видеть в нас начала аристократические и родовую

гордость германскую, надеясь найти в них защиту от влияния

иноземного и будущее развитие гражданской свободы (на ма-

нер английский) и проч. и проч.

Но чуждая стихия не срастется с духовным складом сла-

вянским. Мы будем, как всегда и были, демократами между

прочих семей Европы; мы будем представителями чисто че-

ловеческого начала, благословляющего всякое племя на жизнь

вольную и развитие самобытное. Законы могут создать у нас

на время родовое дворянство, может быть, и родовое боярство,

могут учредить у нас майоратства и право семейного перво-

родства; ложное направление народности в литературе может

раздувать в нас слабую искру гордости и вселять безумную

мечту первенства нашего перед нашею братиею, сыновьями

той же великой семьи. Все это возможно. Но невозможно в нас

вселить то чувство, тот лад и строй души, из которого развива-

ются майоратство и аристократия, и родовое чванство, и пре-

зрение к людям и народам. Это невозможно, этого не будет.

Грядущее покажет, кому предоставлено стать впереди всеоб-

щего движения; но если есть какая-нибудь истина в братстве

человеческом, если чувство любви и правды и добра не при-

зрак, а сила живая и не умирающая, – зародыш будущей жизни

мировой – не германец, аристократ и завоеватель, а славянин,

труженик и разночинец, призывается к плодотворному подви-

гу и великому служению.

Но самая способность сочувствовать всем видам че-

ловеческого развития, принимать впечатления внешние и

сживаться с жизнью иноплеменников лишает земледель-

ца упорного характера личности, неизменно сохраняющей

182

А. с. Хомяков

свои первоначальные черты. Борьба их против стихии менее

уступчивой и менее гибкой кончается почти всегда уступкою

врожденных коренных стихий. Тот, кто охотно говорит на

языке чужом, охотно забывает свой собственный язык. Тот,

кто принял язык чужой, принял в себя волшебную силу чу-

жой мысли, воплотившейся в звуки, но отдал душу свою под

вечную опеку; он заковал ее в невидимую, но не расторгае-

мую цепь; он схоронил всю свою старую жизнь, нравствен-

ную, умственную и бытовую.

Из этого можно заключить о нелепости системы, застав-

ляющей теперешнее славянство возникнуть из перерождения

германца, финна или турка в славянина. Я уже упомянул о ней

как противной всем известным фактам и всему свидетельству

современного мира: ясно, что она точно так же противна апри-

ористическим выводам здравой критики исторической. Еще

раз должен я напомнить, что весь северо-восток Германии до

Эльбы был славянский на памяти человеческой, что завоевание

германское не могло быть и, как известно, не было истребле-

нием народа, но порабощением его; а между тем, где же следы

славянства? Их почти нет. Не прошло еще ста лет тому, как в

земле староградской (A�t�nb�rg) складывали песни славянские,

а теперь и ученые тамошние не в со стоянии их понять. Все на-

родонаселение переродилось, и теперь не верилось бы славян-

ству всего края, если бы память о нем не была так свежа. А

этот край целая треть Германии и более. Где следы славянства

в земле венетской на западе Адриатического моря? Урочища

хранят старые имена. Труп гордой Венеции своим именем

свидетельствует о славянском грунте, на котором она вырос-

ла; но живых остатков старожилов не ищите. Государство че-

хов, оспоривавшее первенство у Австрии и долго сохранявшее

свое правление по воле, старине и обычаю, до половины оне-

мечилось и спасается теперь только случайным пробуждением

славянского духа. Босняцкие родичи или бояре хвалятся тем,

что они-то и есть настоящие турки. Молдавия и Валахия го-

ворят каким-то наречием, похожим на романский, между тем

как все имена местные и особенно церковно-служебный язык

183

НАциоНАльНое домостроительство

показывают древнее преобладание славянской стихии. Между

тем финн, татарин и немец на земле русской хранят свой быт,

свою физиономию и свой язык. Вот факты ясные и согласные

с теориею. Отныне вперед смешно и нелепо будет говорить о

переливе чужого племени в славянскую форму; и когда буду-

щий критик найдет следы славянства ясные в именах урочищ,

рек, городов и прочем в странах, не представляющих других

славянских примет, он не позволит себе пустого вопроса: «Как

могли они переродиться?» Они переродились в Вандее, как и

в восточной Ломбардии; они переродились в Этрурии, как в

Альтенбурге, в Провансе, как в Саксонии и Брауншвейге. Они

переродились потому, что таков их характер плебейский, тру-

женический, чисто человеческий, готовый ко всякому разви-

тию, способный воспринять всякую форму, но не охваченный

еще резкою чертою личности неизменной. Из того, что народ

земледельческий легко принимает весь образ своих завоевате-

лей и уступает им отличительные черты собственного быта, не

должно думать, чтобы дух народный погибал без следа. Этот

след темен и неусмотрим в подробностях. Нет фактов отдель-

ных, из которых бы можно воскресить старину; но, действи-

тельно, не все исчезло без пользы для мира. Человек, увлечен-

ный силою мысли чужой или энергией чужого направления,

не вполне еще теряет свою собственную деятельность. Чужая

мысль, им воспринятая и переделанная, получает новые от-

тенки, зависящие от его личности. Лад мысли собственной

сливается с приобретенною; строй души сообщает новому

употреблению сил ее особенное направление, в котором при-

миряются склонности врожденные и страсти привитые. Для

человечества проявляется лицо новое, которого деятельность

часто приносит богатые и здоровые плоды.

Таков был Египет после эллинизации: он обогатил науку

неоплатонизмом, явлением полезным во многих отношени-

ях. Таково смешение голландских поселений с массою ан-

глийских колоний за Атлантическим океаном: от него многие

штаты получили особенный характер, который до сих пор со-

ставляет едва ли не лучшую сторону Северо-Американской

184

А. с. Хомяков

республики. Такова, наконец, вся северо-восточная Германия,

именно та часть Германии, на которую немцы глядят с благо-

дарностью за прошедшие подвиги, с надеждою на будущие.

Вглядитесь в Пруссию, в Поморье Балтики, во всю страну до-

эльбскую. Узнаете ли вы направление аристократическое гер-

манцев в демократизме прусском? Узнаете ли вы германское

рыцарство в торговой Ганзе, которой вольные города владели

морями и правили судьбой Дании и Швеции, так же как в ста-

рину славянские племена этого берега несколько времени дер-

жали под cвоею строгою опекою воинственных скандинавов

(по признанию древних хроник и, между прочим, компилато-

ра Саксона)? Узнаете ли вы характер германский в республи-

канском устройстве союзников древнего нашего Новгорода?

В собственной Германии есть ли хоть что-нибудь похожего

на это торжество мирных начал? Зато и теперь, когда помо-

ряне забыли, что они были отраслью семьи славянской, у них

еще живет вендский дух труда и торговли. У них еще немец

южный учится тайнам просвещенного земледелия, так же как

в старину германец занимал от славян все слова, касающие-

ся земледелия, и многие слова, принадлежащие к домохозяй-

ству. Вглядитесь в нынешнюю жизнь людей, и вы поймете,

почему Ганза была в дружбе с Псковом и Новгородом, поче-

му пословица о новгородском могуществе гордо повторялась

в городах немецких, почему любчане были милыми гостями

в наших торговых столицах, а наши купцы были приняты в

Любеке (Любиче) как братья родные. Вглядитесь в старину,

и вам ясны будут прекрасные результаты славянского, чисто

человеческого начала, воспринятого завоевательным духом

германцев и согретого их деятельною энергией.

Возврат от современного к прошедшему представляет

еще следующий вывод. Чистых германцев в Германии, за вы-

четом славянской части, и германцев вне Германии по вероят-

ному исчислению дружин франкских, готфских, бургундских

и пр., перешедших за Рейн, за Альпы и за море, невозможно

насчитать более 75 миллионов. Чистых славян в наше время

более этого числа. Примем в соображение несчастное поло-

185

НАциоНАльНое домостроительство

жение племен славянских, выдержавших беспрестанные на-

поры Азии и купивших своею кровию спасение Европы от

натиска турок, монголов и народов скифских. Вспомним всю

эту трагическую судьбу, эту страдальческую жизнь в России,

Венгрии, Сербии и Иллирии, наконец везде, где только есть

славяне современные; прибавим к расчету нашему земли бес-

спорно славянские, сделавшиеся немецкими и итальянски-

ми, и нам представится ясно и несомненно огромное числи-

тельное превосходство семьи славянской над германскою и

кельтическою в века глубокой древности. Все эти выводы,

согласуясь с бесконечными следами славянства на самых

дальних краях Западной Европы, сливаются в один оконча-

тельный вывод, уже несколько раз повторенный мною. Да от-

чего же древние не говорят о старожилах Западa? Древние,

говоря о народе, всегда подразумевают правящую и держав-

ную касту. Кто станет говорить о рабах? Или лучше, древние

беспрестанно говорят о них; но мы принимаем имя народа

угнетенного за имя состояния, до которого он был унижен.

Есть в душе человеческой неизгладимое чувство гордости, –

гордости, которая призывает человека подниматься выше со-

стояния, данного ему судьбою. Оно не равносильно во всех

людях и во всех народах, но оно присутствует в каждом на-

роде. Много надобно страданий и уничижения, чтобы усы-

пить надолго эту страсть в целом многочисленном сословии.

К счастию человечества, примеры людей, которые, подобно

индийским париям, безропотно носят тяжелое иго презрения

и рабства, весьма редки, и даже можно предположить, что,

кроме ложного направления чувства веры, ничто не может

дать такого ужасного результата. Народы же несколько обра-

зованные, приняв над собою власть чужую, насильственную,

стараются или свергнуть ее, или сравняться с по бедителями

посредством сделок мирных и постепенных. К первому сред-

ству склоннее племена, имеющие резкую и неуклончивую

личность, ко второму – племена, сохранившие первоначаль-

ную способность принимать всякую форму развития и всякое

умственное направление.

186

А. с. Хомяков

Так, славяне прусские онемечились, а все полуфинское

крестьянство Остзейских наших губерний сохранило свою фи-

зиономию, нравы и язык по неспособности к принятию чужого

образа или по предпочтению своебытной народности в раб-

стве – свободе, купленной подражанием угнетателям-врагам.

совокупность действия составных частей народных

В эпоху внутреннего борения народов смешанных все

стороны жизни духовной действуют в совокупности, еди-

новременно или поочередно. Результаты борения должны быть

разнообразны и непредвидимы. Одно племя, погло щая другое

почти без следа, в то же время может утратить часть своего

характера и принять многие черты от унич тоженной лично-

сти. Это тайная сделка, которой примеры нередки: смешение

народов есть не что иное, как произ ведение взаимных уступок

и взаимных приобретений. Но хотя все эти явления кажутся

определенными и доступ ными наблюдательному взору, хотя

они повинуются ка ким-то законам ясным и формальным, –

дух жизни про никает все части великого целого, дух свободы

человече ской присутствует при каждом внутреннем движении

об щества, и потому труд критика, который бы вздумал раз-

ложить существующее на составные части, взятые це ликом из

прошедшего, был бы бесполезен и смешон. Мелочная кропот-

ливость, гоняющаяся за всеми подроб ностями, теряет из виду

общий объем народных физио номий и затемняет всякую ис-

тину историческую. <…>

Вообще, гармонического развития искать в истории не

должно. Народ растет как человек, подвигаясь не вдруг по всем

направлениям духа, но находясь всегда под преоб ладанием

одного какого-нибудь начала, одной какой-ни будь мысли. Од-

нако же преобладание одной стороны не есть ни смерть, ни

даже совершенное усыпление всех других. Все силы продол-

жают действовать незаметно на быт общества, изменяя мало-

помалу самое направление силы, первенствующей временно.

От этого-то и происходит весьма обыкновенное явление поо-

187

НАциоНАльНое домостроительство

чередности в умствен ном или политическом стремлении на-

родов и внезапное пробуждение таких начал, которые казались

совершенно подавленными.

Мы видели в Англии намеки на это очередное действие

сил; мы могли заметить то же самое в борьбе южной и север-

ной Франции. Прибавим еще, что прежде революции, когда

сосредоточенная власть государства уравнивала или скрыва-

ла тайное действие народных стихий, никто не мог угадать

продолжающуюся борьбу галло-готфов и бургундцев против

сильнейших франков. Пришла революция: власть прежняя,

вековая исчезла; открылось поле страстям и энергиям забы-

тым, и опять север франкский наступил ногою на бургундский

и готфский юг, нагло сосредото чивая все права, уничтожая и

воздвигая престол, изменяя во благо или во зло правитель-

ственные формы, решая, наконец, судьбу государства не как

сотрудник своих юж ных братий в деле общем, но как их бес-

спорный владыка. Париж есть истинный представитель обла-

стей на севере Луары и Оверни и своевольный опекун всей

государст венной жизни. Точно так же, несмотря на упорную

борьбу, южный Китай напрасно отстаивал свою самобытность

и всегда был принужден уступить деятельной силе севера,

принявшего на себя большую смесь завоевательных на родов;

но зато направление нравственное и отвлеченное в общежи-

тии государственном, кажется, происходило из об ластей на

юг от Гоанго и своим благодетельным влиянием по временам

обновляло духом истинно человеческим го сударство, каме-

невшее в грубой формальности веществен ной власти. Коле-

бание Индии между иранским стремле нием к умственному

совершенствованию и кушитским развитием жизни телесной

более может быть угадано, чем выказано определительно. В

Персии поочередное преоб ладание чисто иранского начала и

туранской примеси в Арсакидах, Сассанидах, турецких дина-

стиях и южном про свещенном характере слишком явно и не

требует объяс нения. Но самый разительный пример пробу-

дившихся сил встречается нам в Германии. Земля строгого и

заво евательного католицизма покоряет себе полудикие племе-

188

А. с. Хомяков

на славян приэльбских и приодерских. Язык народный забыт,

свобода побежденных уничтожена, самобытность пропала без

следа, и что же? Едва в стране полукатоли ческой (ибо никог-

да славяне не принимали в себя духа Римской церкви

), едва

в Богемии раздался голос Гуса, великого мученика за мысль,

совесть и свободу веры, – северо-восточная Германия отзы-

вается на призыв духа человеческого и вырывается из окопов

мысленной неволи. Я не вхожу в рассмотрение сравнительно-

го достоинства вероисповеданий, не рассматриваю вопроса о

том, верен ли был путь, избранный новыми учителями, или,

увле ченный в борьбу и сделавшись реформатором, не впал ли

Лютер в односторонность, враждебную истине; но обра щаю

особенное внимание только на то обстоятельство, что хри-

стиане, которых католицизм не приобрел словом, а завоевал

мечом, восстали против него и оторвали у него целую, едва ли

не лучшую половину его владений. Про буждение умственной

жизни произошло довольно поздно, но народы воспитываются

медленно; и нужно было Гер мании достигнуть высокого про-

свещения прежде, чем чи сто человеческое начало славянское

могло найти отзыв в племени, которое было богато одарено

всеми способно стями души, но приняло характер односто-

ронности от судьбы воинственной и завоевательной. История

проте стантства во Франции довольно любопытна. Оно было

принято с жаром в народе, который готов все новое принимать

за прекрасное и истинное; оно было забыто скоро потому, что

Франция требует умственной опеки, а в реформаторстве не у

кого спросить, «что истина и что ложь?» Нет в нем живого,

всегда наличного авторитета, и ночь Св. Варфоломея, вечно

памятная в списке великих человеческих преступлений, ре-

шила спор в пользу като лицизма, между тем как во всякой

другой стране ужасы ее могли бы обратить все народонасе-

ление к Женевскому учению

. Мы должны заметить вообще,

что всякое об щество, принимающее свое просвещение извне,

поддается началу чужому и почти никогда не может в то же

время развивать свою мысль собственную, коренную; но ког-

да оно возмужает в области ума, тогда оно возвращается к по-

189

НАциоНАльНое домостроительство

знанию своих внутренних богатств и начинает жизнь новую,

самобытную, важную не только для него, но и для всего чело-

вечества. Так, Россия, увлеченная бурным дви жением диких

веков и соблазном западной науки, давно живет жизнию чуж-

дою и несогласною с ее настоящим характером. Она утратила

свое мирное братолюбие в раз дорах удельных, свое устрой-

ство гражданское в возраста ющей силе князей и особенно

великокняжеских престолов, свою областную жизнь в пото-

пе монгольском, свой чисто демократический лад в борьбе с

аристократическою Поль шею, свой семейный быт и самостоя-

тельную, хотя огра ниченную, образованность в развитии мыс-

лей, чувств и учреждений, перенесенных с почвы германской

и латин ской. Наконец, при всем вещественном могуществе

и наружном блеске, она представлялась глазам наблюдателя

глубоко, вполне, без возврата искаженною. Пришло ей время

узнать себя, и отовсюду нежданно-негаданно про биваются

ростки старых корней, которые считались по гибшими, и на-

родная жизнь является со всеми призна ками личности само-

бытной. Я знаю, что до сих пор все ограничивается формою

наружною, и не знаю, в каких пределах остановится новое раз-

витие, но явление частное и неполное уже весьма важно: оно

свидетельствует о живом историческом источнике, текущем

под вековыми льдами.

нравственные законы в судьбах народов

Я сказал, что в исследованиях об эпохе внутреннего

брожения, последовавшего за наслоением племен, невоз-

можно принять в соображение все способности ума и все ка-

чества души человеческой. Но то, что невозможно в общем,

теоретическом обзоре исторической науки, дела ется необхо-

димым в рассказе о судьбах какого-нибудь народа отдельного

или даже в повествовании о жизни всего человечества. Нрав-

ственное усовершенствование или искажение так же важно,

как изменение законов обще ственных, как расширение или

стеснение круга знаний положительных, как увеличение или

190

А. с. Хомяков

упадок сил физиче ских. Все связано, все находится в услови-

ях взаимного действия и борения. Первое оскорбление, нане-

сенное че ловеком человеку или племенем племени, закиды-

вает в душу злое начало вражды и вызывает наружу тайные

зародыши порока. По чудному закону нравственного мира,

обидчик более ненавидит обиженного, чем обиженный свое-

го притеснителя. Обе стороны подвергаются нравст венной

порче; но семя зла сильнее развивается в самом сеятеле, чем в

почве, невольно подвергающейся его вред ному влиянию. Та-

ков устав вечной правды.

Я знаю, что много писано и рассказано об ужасах, сопро-

вождавших возмущение народов против власти чу жой; но я

вызываю всякого беспристрастного судью, вся кого читателя,

у которого понятия не спутаны ложною системою, пусть они

скажут, равнялись ли когда-нибудь преступления племени,

освобождающего себя, с злодейст вами племени завоевываю-

щего. Сицилийские вечерни

, Сант-Домингский бунт неволь-

ников, восстание Сербии или Греции против турок, Швеции

против власти датской, Ирландии против англо-нормандского

ига, России про тив монголов могут ли сколько-нибудь срав-

ниться с го рами из человеческих голов, насыпанных перед

престола ми Тимуров и Чингисов, с грудами вырванных глаз,

с опьянением злости турецкой при Магомете �� и всех пер-�� и всех пер- и всех пер-

вых Оттоманах, с неистовством рыцарей в землях прусских и

летских, с преданием детей на съедение псам крестоносцами

в южных славянских землях, с резнею индейцев в Мексике и

Перу, с варварством норманнов в Англии и англо-нормандцев

в Ирландии? Я скажу более: не только первые утеснители, но

и потомки их в даль нейшем колене носят это клеймо первона-

чальной злобы. Так, Польша и Литва ненавидели Россию, ког-

да Россия еще была перед ними чиста и неповинна (смотрите

все сказания о времени Самозванцев); так, англичанин враж-

дебнее к ирландцу, чем ирландец к англичанину; так, славя-

нин протягивает дружески руку германцу, а германец рад бы

опять на него замахнуться мечом – да поздно: старый плебей

Европы вырос не под мочь соседу.