Харченко В.К. Как заниматься наукой
Подождите немного. Документ загружается.
сторон что-то подтыкает под ребра». И что? До сих пор, могу похвастать, я сохранила
осанку. А почему? Помню о ребрах!».
Интересный образ, помогающий сохранить осанку, предлагает Иноске Иосими:
«Прямой позвоночник точно гигантская антенна ловит энергию прямо из космоса.
Искривленный никак не настроится на эту гигантскую космическую «электробатарею». В
итоге человек сам себя разряжает» (Цит. по кн.: П.С. Таранов. Управление без тайн:
Афоризмы, законы, советы, правила для высших руководителей. — Симферополь:
«Таврида», 1993. — С. 172).
Концерт духовной музыки в зале Белгородского музыкального училища. Почти все
произведения исполняются а капелла, концертмейстер, не играя, сидит у рояля, а я вдруг
ловлю себя на том, что любуюсь безупречной осанкой молоденькой женщины-
концертмейстера. Сколько же любования мы можем доставить [168] окружающим, если
при всех обстоятельствах будем сохранять королевскую осанку!
Движения
Наш современник наслышан о вреде недостатка движений, особенно движений на
свежем воздухе. Как оказалось, противораковый и противоинфарктный витамин С не
усваивается организмом, если человек не двигается на свежем воздухе. Путешественники-
североведы брали заболевших цингой товарищей под руки и водили их по снегу, по
морозу. Без движений цинга не проходила.
Заключенные (в романе А.И. Солженицына «В круге первом») ценили саму
возможность прогулок.
«А прогулка шла как обычно. Нельзя придумать такой мерзкой погоды, чтобы
вянущие без воздуха арестанты шарашки отказались от прогулки. Засидевшимся в
комнатах, им были даже приятны эти резкие порывы сырого воздуха — они выдували
из человека застойный воздух и застойные мысли».
«Господа! Кислород как раз и делает зэка бессмертным», — восклицает один из
героев романа. Кстати, Конрад Вилли, английский физиолог, считает, что при
достаточной оксигенации нервная клетка практически неутомима.
Как-то раз я плохо себя чувствовала и сказала об этом доценту Галине Михайловне
Благасовой. «А ты гуляешь? — спросила она. — Подумай, заключенные в тюрьме гуляют
ежедневно один час, а мы — сколько?». Действительно, когда мы бываем на свежем
воздухе? Те десять-пятнадцать минут, когда томимся в ожидании троллейбуса?
Культура движения нуждается в пропаганде и защите. Так, много вреда принесло
противопоставление тела интеллекту. Известная альтернатива синего лица и красного
диплома убеждает юношество, что румяные щеки несовместны с хорошими оценками.
Задача ученого — развенчивать такие мифы.
А. Гастев писал; «Воспитание движений — это дорога к воспитанию точной работы
мозга». Про женщину-дворянку говорили: «Невозможно было себе представить, чтобы
она споткнулась». Легкость, праздничность, приподнятость, элегантность движений —
следствие воспитания и самовоспитания человека. Быть ученым не значит сиднем сидеть
в кабинете. Можно вспомнить великих спортсменов Пифагора, Сократа, но спортсмены
есть и среди ученых — наших современников.
Известный фольклорист, доктор наук, профессор Курского педагогического
университета А.Т. Хроленко подолгу плавает, иг-[169]-рает в теннис, он — участник
марафонских пробегов Курск — Поныри, Курск — Белгород.
Литературовед, писатель, критик, тренер-самбист, главный редактор серии
«Библиотека поэта», председатель совета клубов самодеятельной песни, доктор
филологических наук Ю. Андреев по воскресеньям нагружает себя следующим образом:
шестичасовое, путешествие на байдарке, двухчасовой велокросс, часовой бег босиком по
лесу, работа с двухпудовой гирей (Физкультура и спорт, 1987, №4).
Случайно ли, что именно ученые (Н.М. Амосов, А.А. Микулин) стали настоящими
пропагандистами правильного, полноценного образа жизни, поэтами, певцами движений?
Питание
Присмотритесь к свежим лицам «лиц кавказской национальности». У этих людей
можно поучиться культуре приема пищи. Эти людт убедят Вас, что мандарины, гранаты,
персики, виноград — не роскошь и выращиваются не только для детей и для наших
визитов в больницы. Петрушку, киндзу, укроп, тархун нужно есть в большем количестве,
не довольствуясь листиком, украшающим бутерброд. По утрам надо завтракать. Лук,
чеснок, капуста — кладезь витаминов даже зимой, солнечная пища. Моя бабушка свое!
долголетие (91 год) объясняла роскошным садом, окружавшим их дом в Короче. «Яблоко
с ветки. Сколько мы их ели!» — вспоминала она.
Разнообразить питание бывает сложно, но не настолько, что бы напрочь
отказываться от разнообразия. «Что огурцы? Одна вода!», «В яблоках витаминов весной
уже нет», «Что в черешне полезного?» — каждому приходилось слышать подобные
скептические высказывания. До сих пор мы буквально тонем в предрассудках и не ведаем
многих исключительно важных вещей.
Так, мы не знаем, что, нервничая, мы сжигаем, как в печке, весь запас витамина С, а
значит, становимся уязвимыми для болезней. Перед ответственным выступлением, равно
как после пережитого волнения лучше не считать капли корвалола, а очистить апельсин.
Мы не знаем уникальных лечебных свойств растений. 27 марта 1996 г. в
«Российской газете» была опубликована небольшая заметка следующего содержания:
британские ученые из Ноттингемского университета обнаружили, что экстракт из сока
граната способен в считанные минуты уничтожить более тысячи различных вирусов,
включая ВИЧ.
Так где продаются настоящие лекарства: в аптеке или на рынке? [170]
Отказ от спиртного и кофе
Женщине писать о том, что она вот уже около» десяти лет не пьет, как-то неловко,
но что делать? Пока я не отказалась от крепких напитков, а также от пива, шампанского,
коктейлей — я не осознала, как часто мы пьем. Праздники, дни рождения (свой-то один, а
сколько чужих!), приемы», банкеты, поминки, повышение в должности — все это омыта
вином.
В центральной прессе время от времени публикуют «мнения зарубежных ученых» о
том, что малые дозы спиртного спасают от инфарктов, расширяют кровеносные сосуды,
активизируют умственную деятельность, устраняют последствия радиации. Кто» это
доказал? Кто проверил? Разве собственная жизнь и собственная интуиция не
подсказывают тихонько каждому, что «печаль гортанная», как в старину называли
пьянство, — это вредно, плохо, стыдно наконец?
В коварстве алкоголя меня убедили две смерти близких знакомых, крепких еще
мужчин, случившиеся на следующее утро после встречи Нового года в одном случае и
встречи с приятелем — в другом. Я же была свидетелем, как 2 мая 1988 г. в
реанимационное отделение кардиологического центра поступали мужчины, много
мужчин, и каждый признавался врачу, сколько граммов он принял накануне.
Федор Углов обвинял интеллигенцию в потворстве умеренному пьянству.
Незатейливый, так и врезающийся в память стишок Расула Гамзатова («Пить можно всем,
необходимо только
знать, где и с кем, за что, когда и сколько») — вредный, опасный
стишок. Психология окружающих людей сориентирована на высшие слои общества: если
интеллигенция позволяет себе это — значит ничего плохого в этом нет!
Мы целиком поддерживаем идеи Федора Углова, в частности следующую мысль:
«Ни один глоток вина не обходится без того, чтобы не принести человеку вреда...
Достаточно сказать, что после любой «умеренной» дозы алкоголя в мозгу остается целое
кладбище погибших клеток. ...Ведь известно, что даже после «умеренного» потребления
алкоголя мозг приходит в норму через 8—20 дней. А все это время люди «думают»
отравленным мозгом» (Ф. Углов. Ломехузы. Главы из книги // Москва, 1990, № 10. — С.
156—157).
Желательно отказаться от спиртного еще и потому, что запои, алкоголизм, белая
горячка — перспектива не только бомжей, не только нищих, опустившихся людей.
Алкоголизмом болеют представители абсолютно всех социальных групп, и кому. Как не
ученому знать, что в определенных структурах мозга «выявлены рецепторы,
специфически реагирующие как на морфин [171] так и на регулирующие работу мозга
олиоидные пептиды. Как оказывается, пристрастие к наркотикам и алкоголю запланиро-
вано природой, и пагубное развитие этой патологии есть результат злейшей эксплуатации
естественных, здоровых биохимических систем нашего мозга» (О. Гомазков. Мозг-XXI:
закон доминанты // Знание — сила, 1995, № 5. — С. 56).
Другими словами, если мы не научим человека получать наслаждение и
удовольствие от труда, любви, семьи, очень может статься, что человека так и будет
тянуть к сигарете, рюмке, игле как самым надежным поставщикам удовольствия. Не
последнюю роль играет и питание: обилие живых витаминов на столе резки снижает
потребность в спиртном. В Америке алкоголизм лечат витаминизацией питания
(Физкультура и спорт, 1989, № 1. — С. 15—17).
Быть белой вороной непросто. Кого-то Ваше поведение будет раздражать, вот этого-
то бояться и не следует. Потерпите, окружающие постепенно привыкнут и смирятся, что
Вы не пьете не потому, что больны, а потому, что не хотите болеть. Это не так трудно в
итоге — удержаться, выстоять, зато какое удовольствие встретить праздничное утро 1
января свежим и здоровым!
Представим еще одну картину. По институту идет профессор. С ним здороваются,
разговаривают, а он излучает легкий дух спиртного. А если это не только профессор, но и
женщина...
Стать настоящей женщиной гораздо сложнее, чем стать настоящим профессором.
В Москве в Институте языкознания должен был защищать докторскую диссертацию
по инвективам (непечатным словам) на материале более 50 языков ученый из Ярославля
В.И. Жельвис. Еще до защиты разгорелась дискуссия: как быть с кворумом, ведь часть
специализированного совета — женщины. Пусть слушают скверные слова или... Вопрос
решился неожиданно: женщины, входившие в совет, категорически запротестовали
против их удаления, им тоже захотелось узнать все подробности! Соискатель защитил
диссертацию единогласно.
Но что-то в этой истории не клеится... Статус женщины выше, чем статус
профессора, и лучше было бы удалиться, пока звучат плохие слова, сберечь чистоту
женственности.
Женское в женщине — это яркость чувств и свежесть ощущений, талант душевного
соприкосновения с мужчиной, материнская заботливость по отношению к младшему и
дочерняя отзывчивость к людям постарше, это сильное, трепетное чувство любви,
напоминающее переполненную чашу, это скромная нежность, доверие к тому лучшему,
что несет жизнь. И еще одно обязательное требование в этом списке — требование
здоровья. [172]
Желательно отказаться не только от алкоголя, но и от коф. Зачем пьют кофе? Чтобы
сэкономить на сне, снять усталость, взбодриться. Одно время я была очень привязана к
этому напитку, подстегивала себя, выпивая по 4—6 чашечек в день. Мне говорили, что
кофе действует по принципу маятника: как качнешься в сторону бодрости, так потом
качнешься в апатию, вялость, злобу. Начались по ночам боли в области сердца, рези в
желудке. Я стала замечать, как часто кричу на сына, и, когда в очередной раз я доставала
банку с кофе, а она выскользнула из рук и разбилась вдребезги, я поняла, что это знак:
кончай! И я отказалась от этого напитка. Сначала помогли поливитамины (ревит), но
потом и без них справлялась с былой привязанностью. С удивлением я почувствовала, что
ленивее без кофе не стала. Наоборот, после непродолжительного отдыха сама собой
приходит веселая бодрость, начинается прилив сил. Отвыкать от кофе было, однако,
трудно. Я шарахалась даже от запаха, боясь, что сорвусь, но время помогает не только
привыкать, но и отвыкать. Время становится нашим партнером.
Отдых
Несколько слов в защиту сна. Понятия сна и отдыха часто отождествляют, а это не
совсем верно. На отдыхе еще можно сэкономить время, переключившись на другой вид
труда, но экономить на сне нельзя. Сон — условие нашей жизни, тайна тайн нашего
организма. Функции сна уникальны, и искажать посредством кофе природу элементарной
потребности — потребности во сне — преступно по отношению к здоровью. «Я провожу
во сне треть жизни, и эта треть моей жизни — отнюдь не худшая» (А. Эйнштейн).
Есть много хороших книг об аутотренинге. (См., в частности, книгу Ханнеса
Линдемана «Аутогенная тренировка: Путь к восстановлению здоровья и
работоспособности». Изд. 2. — М.: Физкультура и спорт, 1985. — 130 с.). Вечерами мы
валимся с ног от усталости, а надо бы думать по заданию: я кучер, моя рука тяжелая и
теплая... Все это хорошо и полезно, но не хватает силы воли, и я выбрала другой путь,
другой способ самокоррекции.
Сочинение «Мой день через 20, лет» многие студенты узбекского отделения
начинали, видимо, хорошо им известной пословицей: «Мечтать не вредно, вредно не
мечтать». Русский человек как-то далек от этой идеи, стесняется, стыдится мечтать. Я
решила попробовать, решила научиться засыпать, погружаясь в счастье. И Вы, читатель,
попробуйте, помечтайте перед сном. Никто никогда не узнает, о чем или о ком Вы
думали, засыпая, но состояние счастья целительно воздействует на ваши внутренние
органы.
Перед входом в кардиологическое отделение детской больницы висит плакат для
родителей: «Сердце лечат радостью». Мо-[173]-жет быть, вспоминая хорошие эпизоды
своей жизни, вспоминая любимых, мы подлечим свое сердце? И немного поможем мозгу.
Н.П. Бехтгерева пишет: «Эмоции являются важнейшим фактором, определяющим уровень
сверхмедленных физиологических процессов и, следовательно, информационную емкость
мозга» (Наука и жизнь, 1990, № 9. — С. 72).
Требования ко сну одинаковы для всех. Требования к отдыху более индивидуальны.
Рукоделие — хороший вид отдыха, у которого есть свои странности: чем меньше нужна в
данный момент та вещь», которую ты шьешь, чинишь, ремонтируешь, тем «больший
отдых дает тебе эта деятельность. Превосходной разрядкой является игра на пианино. Я
играю с восьми лет, но только недавно заметила, что игра полезна для здоровья. Отдыхом
может стать самая интенсивная домашняя работа, если только снят контроль времени,
если мы не спеша, радостно убираем, наводим чистоту, переставляет мебель, думаем о
новизне и красоте обстановки. Отдыхом может стать придумывание нового стиля в
одежде, но об этом отдельный разговор.
Одежда
Внешний вид человека тоже влияет на его самочувствие. Я мало внимания обращала
на свой облик, пока ночью не стало мне плохо, ничего тогда не помогло, но вспомнились
слова отца (у психологов есть такое понятие «позднее послушание»). Отец, занимавшийся
вопросами космической связи, встречал в Новосибирске делегацию французских ученых,
и один француз во время беседы сказал ему: «Мы считаем, что чем человек лучше
одевается, тем он дольние живет». После той ночи я решила одеваться как можно лучше,
стала вертеться перед зеркалом, пробовать максимально разнообразить гардероб. Тут же
меня осенило, какое профессиональное преступление совершала я, месяцами приходя
читать лекции в одном, максимум двух нарядах. У американцев считается, что если
человек пришел на работу в том же, в чем был вчера, значит он не ночевал дома. Ах, про
меня бы сказали, что я по полгода не ночую! И я стала одеваться так, чтобы никто не
догадался, в каком платье появлюсь я завтра.
Самочувствие улучшилось самым удивительным образом. Правда, и здесь нужна
храбрость. Никогда не спрашивайте мнения окружающих: Вы и зеркало. Откровеннее
зеркала не скажет никто.
Культура — это многообразие, талант выбора варианта поведения. Почему бы ради
новизны не надеть то, что, может быть, и не очень к Вам идет, но освежает общую
цветовую гамму или отвечает ситуации?
Открытую лекцию по проблемам борьбы со сквернословием захотелось мне
прочитать в черных перчатках. Сорок минут смотрела я дома на себя в зеркало и думала:
«Тварь я дрожа-[174]-щая или право имею?» Захожу на кафедру. «У Вас что, руки
обожжены?» — «Да нет, это я так просто». Ладно, думаю, дойду до аудитории, а там
сниму. Ничего, дошла. И читала всю лекцию. Когда закончилось обсуждение, одна из
преподавательниц сказала: «Я теперь серьги надену кольцами, а то все решиться не
могла».
Диктат моды, диктат окружающих идет из глубокой древности. «Итак, он встретил
Сократа — умытого и в сандалиях, что с тем редко случалось, и спросил, куда это он так
вырядился» (Платон. Избранные диалоги. — М.: Худож. лит., 1965. — С. 120).
Праздничная одежда каждый день — это и дополнительная порция хорошего
самочувствия тоже каждый день.
Две аспирантки в Воронеже занимались в общежитии, как водится, в халатиках,
тапочках и вдруг решили: нельзя так. И начали для тех же домашних занятий наряжаться,
как если бы шли в университет или в гости. Тонус занятий стал значительно выше.
— Сейчас молодежь плохо живет.
— Почему, бабушка?
— Сильно много учится. Мы веселее жили. Маскарады были, карнавалы.
Маскарад... Танцы, шествия, смех и непременно переодевание.
Я думаю о заседании диссертационного совета. Члены совета сливаются со всеми
присутствующими, а быть членом совета — большая честь. Если бы знаменовалось это
еще и одеждой (мантией...).
Итак, кроме прямой связи (здоровье влияет на внешний вид) есть связь и обратная
(внешний вид влияет на здоровье). А если Вам вдруг не захочется наряжаться, вспомните
слова Сергея Залыгина: «Женщина — это всегда звезда какой-нибудь величины, и пусть
чуть-чуть, но должна сиять».
В последнее время появилось особенно много книг, посвященных оздоровлению
организма. Из конгломерата подчас противоречивых советов можно выбрать несколько
таких, которые для Вас реальны, уверовать в них, что очень важно, а значит начать их
соблюдать. В отношении здоровья мы часто ведем себя по принципу: все или ничего, а
так как «все» нереально, то здоровье пускается на самотек. Нет, соблюдение даже одного-
единственного требования тут же обернется приливом сил.
«Что касается России, то в России люди быстро изнашиваются- Профессор Кулишер
рассказывал как-то, что в Германии о 50-летнем ученом говорят с оттенком неодобрения;
aber er ist ja ein junger Malili (Но он еще совсем молодой человек)» [175] (Л. Гинзбург.
Записи 20—30-х годов: Из неопубликованного // Новый мир, 1992, № 6. — С. 156).
Реальная ситуация в области социальной психологии сейчас такова, что люди,
берегущие себя, скажем, при переходе улиц, при посадке в электричку, люди, думающие о
своем здоровье, менее уважаемы окружающими, нежели те, кто рискует здоровьем.
А. Буровский вспоминает, как отказался ехать с пьяным трактористом, севшим за
руль незнакомого К.-700, которым управлять учатся от двух до четырех месяцев.
«А отказ ехать вместе с еще более нетрезвым человеком окончательно погубил мою
репутацию. Такая элементарная осторожность — как бы нарушение сложившихся
представлений и норм, образа жизни, который представляется естественным.
«Правильный» человек — это человек неаккуратный, неосторожный и относящийся к
себе без уважения и не строящий сколько-нибудь-серьезных планов. Наконец,
«правильный» человек не стремится ни к улучшению жизни, ни к достижению
традиционных ценностей: долголетие, крепкая семья, много здоровых детей, разумное
землепользование и т.п.» (А. Буровский. Короткоживущие // Знание — сила, 1994, №> 5.
— С. 72).
Психология презрения к собственному здоровью либо распространится и «а
элитарный слой общества, либо оттуда, с интеллектуальных высот, от тех людей, которых
все знают, будет незримо исходить психология заботы о себе, попечения о своем теле,
стремление к долгожительству. На каком полюсе Вы, читатель, Вы, кому бессознательно
подражают Ваши собственные дети, Ваши студенты, аспиранты, соседи, знакомые?
Отношение интеллигента к своему здоровью — во многом программное отношение.
Ученый на фоне интеллигенции еще более заметная фигура. Как он справляется с
жизнью, сколько у него детей, как относится к себе, что себе разрешает, чего не разрешает
— все эти вопросы вслух не произносятся, и тем не менее они реальны.
Итак, побережем себя всячески, позаботимся не только o своем интеллекте, не
только о душе, но и о теле, которое столь же ценно и неповторимо, сколь ценны и
неповторимы душа и разум
Позаботимся о теле, отдавая телу телесное, потому что настоящая наука требует
выносливости, завидной крепости, физической свежести, силы. Современное общество
нуждается в лонгитюдных исследованиях, экспериментах, продолжающихся не [176]
годами — десятилетиями. Длительность наблюдений обеспечивает надежность их
интерпретации.
Большая наука требует долголетия. Долголетие — гарант того, что Вы успеете
сделать многое из задуманного. А разве для Вашей семьи Ваше долголетие не благостно,
не желанно?
Слово, растение, нож — древнейший инструментарий эскулапа. Нож (простите,
скальпель) оставим хирургу, но слова, но растения почему бы нам самим не использовать
как лекарство широчайшего спектра, как средство ежедневной поддержки, как панацею?
Мы целебны сами для себя захватывающей высотой поставленных задач. Мы
целебны друг для друга уникальностью того лучшего, что носим в себе. [198]
Глава 15
ПОВЕДЕНИЕ УЧЕНОГО
«Я ПРИДУМАЛ несколько интересных физических теорий, — сказал как-то Ландау,
— но никто не понимает, что мой самый главный вклад состоит в том, что я придумал, как
надо талантливо жить». «Он, конечно, не придумал, как надо талантливо жить, он просто
талантливо жил», — пишет В. Ротенберг (Знание — сила, 1992, № 8. — С. 12).
Стоп! А почему отнимать у ученого право оценки собственной жизни? Так ли уж
судьба великого исследователя случайна и индивидуальна, так ли уж далека она от судеб
простых людей, от нравственных клише обычной жизни? Нет, нет и нет. Однако нет и
полного тождества между жизнью ученого и жизнью простого смертного, потому что нет
тождества в их поведении. Наша жизнь — это наше поведение. Гегель говорил о Сократе,
что великая жизнь строится по принципам искусства.
Поведение ученого в идеале должно отличаться от поведения других людей. Ученый
представляет высший слой интеллектуальной элиты, а высший слой обладает функцией
образца, эталона, ориентира.
Первый вице-президент Астрономо-геодезического общества Гавриил Хромов
считает иначе: «Это ведь только в наивной беллетристике да в романтических
киноповествованиях вроде «Девяти дней одного года» ученые дышат прозрачным
воздухом горных высей познания и демонстрируют, хотя бы в лице героев,
исключительное благородство и приверженность научной истине. Да нет же! Ученые —
вполне обычные люди, коим, увы, не чуждо решительно ничто человеческое. Более того,
как показывает печальный опыт, обладатели изощренного разума порою проявляют и
незаурядную беспринципность, питаемую умением изящно обосновывать неблаговидные
поступки» (Знание — сила, 1995, № 5. — С. 38).
Такое мнение не единичное, и примеров недостойного поведения людей науки
можно привести немало, равно как и примеров достойного поведения. [178]
Дело, однако, не в поединке «пример на пример», а в установке личности. Что
выбирают молодые исследователи: ежедневно подтверждать, что они вполне обычные
люди, или ежедневно стремиться к горнему, высшему уровню общения и поведения? И
что считать для себя высшим уровнем?
Мы уже писали о многих качествах исследователя: целеустремленности и
аккуратности, научной этике и научной дисциплине. Поведенческие аспекты
затрагивались и при разговоре о здоровье. Для заключительной главы выделим три
характеристики ученого, важные для нашей страны и для нашего времени. Это доброта,
честность, достоинство.
ДОБРОТА
ДОБРОТА ученого проявляется не в том, чтобы протянуть побольше денег нищему,
и не в том, чтобы всем и каждому отдавать свое свободное время, и не в том, чтобы
снисходительно прощать нерадивых сотрудников, аспирантов, студентов, и не в том,
чтобы взвалить на себя все больше и больше новых должностных обязанностей.
Доброта ученого предполагает несколько иные параметры.
Ты прочитал целую библиотеку книг, ты сам пишешь книги, ты учишь студентов, ты
увенчан степенями и званиями, значит именно ты можешь так любить, так ценить людей,
как никто до сих пор, до встречи с тобой их не ценил и не любил.
Подходить к человеку с программой добра, с оптимистической гипотезой, глядеть
человеку в глаза и видеть лучшее в этом человеке и взывать к жизни, лелеять это лучшее
— так призваны были относиться к людям служители церкви. Думается, сейчас это
призвание учителей и ученых.
Выделим несколько типов отношений к миру, отношений, в которых максимально
может быть проявлена доброта.
Отношение ученого к правительству
Этот тип отношений исключительно важен, потому что практически всех
интересует, за кого будет голосовать известный всему миру человек. Если ранг несколько
ниже — все равно на взаимоотношения ученого с властью смотрят коллеги, аспиранты,
студенты. Как должен относиться к правительству настоящий ученый?
На лекциях по педагогике студентам говорят, что учитель Должен видеть в каждом
ученике островки хорошего и опираться на эти островки. Великолепный этот образ можно
использовать и шире: настоящий ученый должен уметь находить в каждом правительстве
островки хорошего и созидать свое дело, опираясь на эти островки, способствуя тем
самым укреплению хорошего. [179]
Нет ничего хуже частой смены капитанов на корабле. В спокойном,
благожелательном отношении к власти нет ничего постыдного. «Всякая власть от Бога»,
— внушали нашим предкам, как от Бога родители, родственники, род, Родина.
Метафорические обращения «отец наш родной», «царь-батюшка» выражали сыновний
оттенок чувства к правителю.
«...Преступление декабристов, — подчеркивает Д. Галковский, — это не столько
даже замена чести бесчестием, сколько вытеснение любви ненавистью... Они хотели
разрушить неуловимую и никакими законами не фиксируемую aypy любви и добра,
окружающую личность русского монарха. И суд истории над декабристами должен быть
прежде всего не юридический («ошибки»), а этический» (Москва, 1990., № 12. — С. 131).
Церемониал, окружающий английскую королеву, воспитывает и поддерживает
высокий уровень почтения, благоговения, уважения к персоне номер один. Если королева
задала тебе несколько вопросов, ты лишаешься права кому бы то ни было рассказывать
содержание вашей беседы. Возможному разгулу сплетни церемониал противопоставляет
благоговейную тишину.
Когда я преподавала русский язык вьетнамским студентам в Ханойском
педагогическом институте иностранных языков, меня удивляло, что о Хо Ши Мине
восемнадцатилетние студенты говорили со слезами на глазах, с неподдельной любовью и
восхищением.
Отношение ученого к правительству должно быть лояльным. Иронизировать,
вышучивать, издеваться, травить, свергать — это не путь ученого, равно как не к лицу
любому интеллигенту стонать о кризисе науки, культуры, образования. Да, стране трудно.
Но если мне выпала доля, а может быть, — счастье, а может быть, — даже высокая честь
родиться в это время в этой стране, я буду любить и созидать, любить свою страну и
созидать в ней хорошее, только хорошее.
Ученый при всей своей эрудиции не может осуждать правительство, поскольку
политика такое же сверхсложное, сверхспецифическое занятие, как и наука. Скороспелая
оценка чего бы то ни было уважения не прибавляет.
Известный литературовед А.М. Панченко рассматривает три варианта
взаимодействия интеллигента с властью: подчеркнутое неучастие в государственной
службе (Чаадаев, Лермонтов), стремление к власти и третий вариант: делать свое
творческое дело и в то же время не чураться государственной службы (Аксаков, Гончаров,
Тютчев) (Юность, 1991, № 4. — С. 35).
Участие в действиях правительства требует профессионализма совершенно иного
рода, чем в науке, и мы говорим не об участии (впрочем, в качестве эксперта по
отдельным вопросам по-[180]-чему бы нет?), а о более тонкой и широкой сфере — об
отношении к власти. Кстати, об этом в конце статьи и пишет А.М. Панченко; «Когда
интеллигенция принципиально противостоит власти... это плохо для всех».
Политика — скажем так! — не очень чистое дело. И мы, писал И.А. Ильин, можем
быть только благодарны людям, взвалившим на себя такие дела, когда мы занимаемся
чистой наукой. «Счастливы в сравнении с государственными правителями — монахи,
ученые, художники и созерцатели: им дано творить чистое дело чистыми руками. Но не
суд и не осуждение должны они нести политику и воину, а благодарность к ним, молитву
за них, умудрение и очищение: ибо они должны понимать, что их руки чисты для чистого
дела только потому, что у других нашлись чистые руки для нечистого дела» (И. А. Ильин.
О сопротивлении злу силой // Кодры — Молдова литературная, 1991, №3. — С. 152).
Отношение ученого к начальству
Осенью 1994 года я читала лекции по культуре речи студентам-заочникам, зрелым
людям, среди которых немало было учителей. Лекций — десять, темы затрагивались
самые разные, начиная с культуры интонации и кончая эпистолярным искусством. В
заключение я предложила слушателям задать вопросы по всему циклу лекций, раздав
карточки для записи вопросов. Заочников было свыше шестидесяти, вопросов в тот год
всего три, а на самом деле — один вопрос, совпавший у трех человек едва ли не слово в
слово: как вести себя, если начальник (директор школы) — самодур?
Восприятие начальства как заведомо плохого, к сожалению, стало печальной
традицией. Сколько вреда принесло поверхностное прочтение пословицы «Не место
красит человека»! Доблестью считается неуважительное, критическое отношение к
руководству, и наоборот, любое проявление позитивного отношения грозит быть
истолкованным как грубая лесть.
Стоит сесть в кресло начальника, как отношение к тебе окрашивается в иронические
тона. Это чувствуют даже старосты студенческих групп.
Я сама не один раз испытывала жгучую обиду на начальство, пока сама не стала
заведовать кафедрой, коллективом, в котором было свыше двадцати человек, причем
многие были старше меня. Тогда только поняла я, что мои претензии к бывшему шефу
проистекали от неосведомленности. Тогда поняла я, что проводить заседание, на котором
все время перешептываются, или что-то свое пишут, проверяют тетради, или опаздывают,
или вообще не являются, стыдно и больно. Тогда я поняла, что дисциплина в
документации действительно важна, и, не подготовив [181] ту или иную справку, я
подвожу тех, кто выше меня, кто отчитывается на уровне министерства.
Это был первый список лично значимых открытий.
В 1991 году мне опять пришлось заведовать кафедрой, и наблюдения мои
продолжились. Я поняла, что критика начальства за глаза невозможна: по глазам
критиковавшего за глаза легко обо всем догадаться. Значит, естественно, что начальник, о
котором ты нечто сказал и это нечто вошло в твое лицо, исказило твой взгляд, этот
начальник («самодур») к тебе не благоволит, тебе не очень верит, не тебя берет в
заместители.
Далее, я поняла точность метафоры «холод высот». Как холодно на вершинах
высоких гор при всем их сиянии и блеске! Когда подчиненный сказал несколько
сердечных, хороших слов — как легко стало! Неуверенность мучает не одних аспирантов
и ассистентов, и «самый-самый» нуждается в поддержке, похвале, словах признания,
утешения и восхищения.
Я поняла также, что между начальником и подчиненным не должно быть даже
маленькой лжи. Ложь подчас становится единственной причиной смещения с должности.
«А Вы скажите в типографии, что это приказ ректора!». Нет, не скажу.
Такой была для меня долгая школа отношения к начальству. Ничего я не стала тогда
говорить студентам-заочникам, спросившим о своем директоре. Я предложила им
вспомнить сказку С.Т. Аксакова «Аленький цветочек». Милая, нежная девушка полюбила
чудище. Полюбите и Вы своего начальника, разглядите его достоинства, сделайте ему
маленький подарок, скажите комплимент, похвалите при всех. Пусть кто-то посмеется,
съязвит в Ваш адрес, но добро обернется добром, только не требуйте ничего взамен и
немедленно. Любовь не торговля. Любовь — отдача, дарение от души, сполна, без
подсчета, без претензий.
Такой любви ученый может учить окружающих. Наше общество так долго, по-
революционному меняло и отметало правителей, что психология неприятия и свержения
переносилась и на любое начальство. «Чтобы заслужить казарменный авторитет,
достаточно было игнорировать начальство», — пишет Сергей Довлатов в повести «Зона»
(Октябрь, 1991. № 12. — С. И).
Ученый призван показывать, как спокойно и сердечно можно принимать статус
человека, его положение, должность. Да, ты профессор, а декан всего лишь доцент, но он
декан, будем его уважать за это. Парадоксально, но такое уважение поднимает авторитет
не только декана, но и профессора.
Не будем дожидаться похорон, чтобы выразить свое восхищение человеком —
восхитимся живым, теплым! Наконец, будем оберегать молодежь от конфликтов с
начальством. «Оскорбление не достигает мудреца», — говорил Сенека. «Мало служить
из-за [182] одной корысти, — замечает в сказке В. И. Даля Катерина своему мужу. — Нет,
Иван, послужи-ка ты... под оговором, под клеветою, верою и правдою, как служат на Руси
из одной ревности да из чести».
Когда мне говорят, что вот, мол, умница ученый не ужился, не сработался с серым
деспотом, бездарным начальником, я думаю, что ученый этот не так умен, коль скоро не
нашел в себе сердечного тепла, чтобы разглядеть хорошие стороны в своем шефе.
Даже если начальство не хватает звезд с неба, будем великодушны и
доброжелательны: время, жизнь, живая цепь событий расставит все на свои места. Наша
миссия — в созидании и любви. Нелишне помнить, что во Франции был генерал Бурбаки,
который прославился тем, что не выиграл ни одного сражения, и благодарные (а может,
благородные) французы поставили ему памятник. Как тепло жить среди таких людей!
Известный французский биолог, кавалер ордена Почетного легиона Альбер Жакар в
интервью изложил свой взгляд на единство ума и любви: «Я бы сказал, что ум существует
только тогда, когда его составной частью является любовь. Любить:— значит иметь с кем-
то особенные отношения. Являются ли эти отношения составной частью интеллекта? Я
считаю, что да» (Трезвость и культура, 1990, № 10. — С. 13).
Отношение ученого к коллегам
Два человека трудились над докторскими диссертациями, и в науке дела их шли
одинаково успешно, а на работе — у одного постоянные конфликты, у другого — все
хорошо. «Как Вам удается избегать зависти? Почему Вам не вставляют палки в колеса?».
И Александр Тимофеевич Хроленко (теперь уже профессор, доктор наук) ответил тогда:
«А я действую лаской. Хорошо отношусь к людям». Тут же припомнилось, что и мне,
ассистенту, он подписывал свои письма удивительными словами «Низко кланяюсь».
Какой пример может подать ученый в отношении к коллегам, сотрудникам, людям
равным по статусу? Этот пример — в отсутствии злословия, зависти, зла к кому бы то ни
было.
Доктор биологических наук С.В. Сперанский проводил эксперимент. Человеку где
плохо? У стоматолога. Рядом с креслом помещали коробку, в которой были мыши. Ни
врач, ни пациент не знали о содержимом коробки. В соседнем кабинете, где никто никому
зубы не лечил, тоже находилась коробка, и тоже с мышами. Так вот, оказывается, что,
если рядом человеку плохо, у мышей по сравнению с контрольной группой портятся
показатели. Пациент терпит, притворяется, что не боится, а мыши [183] по каким-то
таинственным каналам считывают всю правду о ситуации.
Точно так же, если не в большей степени, и мы чувствуем других людей, а они
чувствуют нас. У И.А. Бунина есть очень глубокая мысль: «Да не так уж отличен один
человек от другого, моя дорогая».
Отсутствие внутреннего зла, раздражения, равнодушия — это уже хорошо, но есть и
более высокий уровень — отказ от деления людей на друзей и просто знакомых, своих и
чужих.
Не один раз помогли мне люди, с которыми я всего только наспех здоровалась; не