Груздев В.В. Человек и право: исторические, общетеоретические и цивилистические очерки

Подождите немного. Документ загружается.

- 431 -

вещного права, к последней автор относит институты права

собственности, ограниченных вещных прав и вещно-право-

вых способов их защиты

Причины такого разнообразия мнений лежат в предопреде-

ленных идеологией теоретических подходах авторов кодифика-

ции гражданского права советского периода. Так, ГК РСФСР

1922 г. не включал в себя ряд традиционных институтов вещ-

ного права «…которые, по мнению составителей и в соответ-

ствии с господствовавшей в то время доктриной, были непри-

емлемы для социалистического государства»

. По свидетельству

ряда иностранных ученых в 20-е годы в советском государстве

«…упразднялось часть за частью старое гражданское право.

Сперва было уничтожено вещное право, и притом полностью,

поскольку оно распространялось на землю, и в большей своей

части, поскольку дело касалось движимых предметов и зданий»

В последующем право застройки было также упразднено, а за-

лог стал рассматриваться как способ обеспечения обязательств.

В 60-е годы вещные права были сведены к праву собственнос-

ти, которое дополнялось правом оперативного управления и

правом полного хозяйственного ведения. С.Н. Братусь отмечал,

что «вещное право в СССР по существу воплощено в одном

институте – в праве собственности»

. Поэтому вполне законо-

мерно, что доминирующим в науке было мнение о праве соб-

ственности как институте права, что, однако, не объясняло при-

чин включения в предмет правового регулирования данного

института таких общественных отношений, которые отноше-

ниями собственности вовсе не являлись. Этот факт позволил

Н.Д. Егорову сделать вывод о том, что право собственности

является подотраслью гражданского права

, что на тот момент

вполне соответствовало действительности.

В древнем Риме возникшие еще в древнейшую эпоху ци-

вильного права вещные права как варианты функционирова-

ния права собственности постепенно уступили место само-

стоятельной группе iurainrealiena с ограниченным содержа-

нием правомочий, субъектами которых являлись не собствен-

- 432 -

ники. Сами римские юристы термин «iurainrealiena» приме-

няли исключительно к земельным сервитутам. Данный про-

цесс шел параллельно с процессом трансформации права соб-

ственности, который в свою очередь отражал либеральный,

индивидуалистический дух эпохи.

Различные исторические периоды отличаются и количе-

ством, а также содержанием вещных прав. Являясь зеркалом

соответствующей идеологии, они, как правило, тяготеют к тем

формам, которые выступают следствием того или иного пост-

роения образа собственности. Цивилистическая доктрина ро-

мано-германской правовой системы (за некоторыми исключе-

ниями) и российское гражданское законодательство конструи-

руют право собственности как единое и унитарное. Поэтому,

на наш взгляд, в настоящее время необходимо рассматривать

право собственности и iurainrealiena как институты права,

выделяя в последних определенные «типовые» виды вещных

прав несобственников (субинституты). Сказанное, однако, не

может служить единственным и безусловным возможным ва-

риантом осмысления отношений принадлежности.

Особенностью подотрасли права является наличие общего

института или достаточно развитой группы норм общего ха-

рактера, регулирующих однородные группы отношений и рас-

пространяющих свое действие на входящие в нее институты.

Каждая подотрасль имеет свой предмет и метод правового ре-

гулирования. Предметом подотрасли вещных прав являются

отношения, опосредующие присвоение материальных благ на

основе юридического равенства сторон, методом — предостав-

ление управомоченному лицу возможности непосредственно-

го воздействия на определенную вещь. Н.Д. Егоров отмечает,

что «предмет и метод внутриотраслевого структурного подраз-

деления отличается от предмета и метода отрасли тем, что они

образуют специфическую форму проявления последних», при-

чем их специфика позволяет у предмета и метода внутриотрас-

левого структурного подразделения наряду с отраслевыми вы-

делить индивидуальные признаки

. Именно поэтому наиболее

- 433 -

приемлемым выступает подотраслевой метод предоставления

управомоченному лицу наиболее полной имущественно-распо-

рядительной самостоятельности. Причем право собственности

в подотрасли вещных прав (соотносящихся как содержание и

форма) выделяться не должно, так как в концепции абсолютно-

го права собственности оно существует и развивается парал-

лельно с другими вещными правами. И если вещные права, су-

ществовавшие в советское время под «прикрытием» права соб-

ственности, образовывали внутриотраслевое структурное под-

разделение гражданского права, то логическим продолжением

данной систематики будет являться дальнейшее развитие и со-

вершенствование подотрасли вещных прав.

Раздел II ГК РФ содержит специальную главу, посвященную

общим положениям. Несмотря на название раздела «Право соб-

ственности и другие вещные права», общие положения каса-

ются всех вещных прав, а не только права собственности, что

может служить косвенным подтверждением существования

подотрасли вещных прав. Правда содержание главы 13 «Общие

положения» не совсем соответствует ее названию: речь в каж-

дой статье идет о том или ином институте (праве собственнос-

ти или вещных правах лиц, не являющихся собственниками), а

не об общих положениях вещного права. Это следует признать

недостатком действующего законодательства в отношении об-

щих положений права собственности и иных вещных прав.

Вместе с тем необходимо учитывать относительную «молодость»

подотрасли вещных прав, а также присущую ей специфику за-

конодательного закрепления и правового регулирования. Сис-

тема вещных прав только формируется и в связи с этим опреде-

ленные пробелы и противоречия в законодательстве возмож-

ны, что, однако, не предопределяет их отнесение (в том числе и

в силу важности в системе гражданского права) к институту

гражданского права.

В гражданском законодательстве России понятие «право на

чужую вещь» практически не встречается. Только в ст. 335 ГК РФ

речь идет о праве на чужую вещь, при этом допускается вклю-

- 434 -

чение в него в качестве вида права аренды. В российском доре-

волюционном и позже — в советском законодательстве — дан-

ный термин также не выделялся. В настоящее время сторонни-

ком применения термина «право на чужую вещь» является В.П. -

Камышанский. По его мнению, «…такое название в большей

мере отражает сущность данной категории»

В отечественной науке применение термина «ограниченные

вещные права» (иногда встречается другой вариант – «парци-

арные (частичные) права»), обосновывается Е.А. Сухановым

который заимствует его из германской цивилистики. Необходи-

мо отметить, что данный термин может иметь двойное значе-

ние: сравнительную характеристику данного ограниченного

вещного права с более полным правом (например, правом соб-

ственности) или определение вещного права как того или ино-

го права, временно ограниченного в той или иной его состав-

ляющей. В последнем варианте можно понимать и ограниче-

ния права собственности или точнее — субъективное право

собственности, подвергнутое тем или иным ограничениям.

Существуют и иные подходы к данной проблеме. Так, С.А. -

Зинченко и В.В. Галов, отталкиваясь от легального названия

ст. 216 ГК РФ, используют наименование «производные от

права собственности права лиц, не являющиеся собственника-

ми» и «производные вещные права»

. Существует мнение, что

понятие «вещные права» может употребляться в широком — как

все вещные права и узком смысле — как права на чужие вещи, с

исключением права собственности

В.А. Порошков, критикуя указание на «производность» иных

вещных прав, подчеркивает, что такая «производность», «зави-

симость» носит причинный характер, т.е. права на чужие вещи

возникают при наличии субъективного права собственности на

такие вещи. На основании этого ученый делает вывод, что су-

ществование права собственности на вещь может выступать в

роли дополнительного условия возникновения вещных прав

несобственника. Но тогда нет смысла указывать на «производ-

ность» иного вещного права от права собственности, как нет

- 435 -

надобности постоянно говорить о «производности» самого пра-

ва собственности от существования вещи как объекта этого пра-

ва. Таким образом, «производность» иных вещных прав от пра-

ва собственности должна рассматриваться в контексте допол-

нительного условия возникновения права на чужую вещь

Л.В. Щенникова придерживается законодательного опреде-

ления, отстаивая необходимость употребления более точного,

по ее мнению, термина – «вещные права лиц, не являющихся

собственниками». В обоснование своей позиции она ссылает-

ся на то, что еще в римском частном праве отдельно от прав на

чужие вещи стояла не только собственность, но и владение.

Соответственно при расширении перечня вещных прав посред-

ством включения в него права владения как особого вещного

права, ей представляется правильным родовую категорию име-

новать в соответствии с названием ст. 216 ГК РФ

Проведенное обобщение мнений позволяет выделить в рам-

ках концепции единого, унитарного права собственности две

принципиальные позиции. Первая исходит из того, что все,

помимо права собственности, вещные права являются права-

ми на чужую, т.е. уже присвоенную другим лицом вещь (Е.А. Су-

ханов, В.П. Камышанский). Вместе с тем в отношении самого

понятия «права на чужую вещь» отмечается, что в настоящее

время оно не вполне точно отражает современное состояние.

Е.А. Суханов считает, что «…поскольку действующее российс-

кое право в отличие от римского частного права не разделяет

категорий «владение» и «держание», правом «на чужую вещь»

в этом смысле обладают и подрядчик, изготавливающий по за-

данию заказчика какую-либо вещь из его материалов, и даже

перевозчик и хранитель или тем более доверительный управ-

ляющий. При этом все они, будучи титульными владельцами,

обладают правом на защиту своего владения с помощью вещ-

но-правовых исков (ст. 305 ГК РФ)»

. Действительно, если

иметь в виду, что система вещных прав не состоит из закрытого

перечня вещных прав, которые определяет только закон (прин-

цип numerusclausus); если согласиться с тем, что действия граж-

- 436 -

дан и юридических лиц могут порождать особые вещные пра-

ва, не называемые таковыми законом и иными правовыми ак-

тами

, то вполне допустимо предположение о вещном харак-

тере вышеуказанных прав. Однако дело обстоит не так. Ни хра-

нитель, ни арендатор, несмотря на предоставление им как за-

конным (титульным) владельцам имущества вещно-правовых

способов его защиты, не становятся от этого обладателями вещ-

ного права на чужую вещь. Их права возникают в силу догово-

ра с собственником вещи и носят обязательственно-правовой

характер, договором определяется и содержание этих прав.

К аргументам в пользу категории «права на чужие вещи»

можно было бы отнести то, что по смыслу самого этого выра-

жения подразумевается непосредственное отношение лица к

вещи, при котором между ними не находится обязанный совер-

шить то или иное действие субъект. Исключение любого иного

лица из этого отношения относит данную связь к вещной, а ука-

зание на отношение к чужой вещи позволяет не включать пра-

во собственности в рассматриваемые вещные права.

Вторая позиция исходит из того, что не все вещные права,

не являющиеся правом собственности (в частности, право вла-

дения) являются правами на чужую вещь (Л.В. Щенникова).

Здесь принципиальное значение приобретает вопрос о том,

является владение правом или нет. Дискуссия по данному воп-

росу имеет многолетнюю историю, мы лишь отметим, что дей-

ствующее в России гражданское законодательство не позволяет

обнаружить право владения как таковое. Владение в чистом виде

не влечет никаких юридических последствий частноправового

характера, пока не дается оценка волевой сфере владельца. В

противном случае эта оценка выводит из области владения в

то или иное право, стороной которого выступает владение, и в

дальнейшем речь идет уже об этом праве

Следующей посылкой для выделения рассматриваемого тер-

мина является определение его основы. За нее следует взять

общее понятие субъективного вещного права как абсолютного

права, оформляющего непосредственное отношение лица к

- 437 -

вещи. Подобным образом можно рассматривать и основное

главное право среди всех иных вещных прав – право собствен-

ности. Какой же характеризующий признак оно будет иметь?

И, соответственно, каким будет отличительный признак всех

других вещных прав?

Попытка определения вещных прав (права собственности –

с одной стороны и всех иных вещных прав – с другой) по со-

держанию обречена на неудачу по ряду причин. Используемое

понятие «содержание» в данном случае является количествен-

ной категорией, в то время как субъективное право собствен-

ности – явление качественное. И как невозможно сейчас опре-

делить субъективное право собственности через простое пере-

числение правомочий собственника, так не удастся определить

и «размер» того, насколько правоотношения собственности шире

правоотношений иных вещных прав. Например, содержание

такого вещного права как узуфрукт (ususfructus), известного всем

развитым правопорядкам континентальной системы, при ис-

пользовании количественного критерия всегда будет шире го-

лой собственности (nudaproprietas) хозяина служащей вещи.

Несмотря на временный характер ususfructus, фруктуарий при-

обретает такой объем правомочий, что собственник на время

действия usus fructus практически лишается собственности.

Именно поэтому в ряде европейских стран срок действия узуф-

рукта юридических лиц ограничен несколькими десятилетия-

ми. В противном случае право голой собственности было бы

полностью лишено для собственника смысла, поскольку юри-

дическое лицо может существовать и соответственно осуществ-

лять права фруктуария неограниченный временной период.

Более удачной основой разделения права собственности и

других вещных прав может быть решение вопроса о принад-

лежности вещи. Одно правовое положение создает ситуация,

при которой вещь принадлежит субъекту, когда он относится к

ней как к своей, и другое, когда для субъекта она является чу-

жой, уже присвоенной другим. Что же касается никому не при-

надлежащих вещей, то, не рассматривая причин приобретения

- 438 -

более «слабого» вещного права при наличии возможности

occupatio, бесхозяйное имущество не может быть объектом вещ-

ных прав несобственников, что лишний раз подтверждает за-

висимый от права собственности характер иных вещных прав.

Именно в этом смысле следует уточнить мнение В.А. Порош-

кова о том, что существование права собственности на вещь

может выступать в роли дополнительного условия возникно-

вения вещных прав не собственника. Иные вещные права на

вещь могут возникать только при наличии уже существующего

права собственности, которое является не факультативным, а

обязательным условием возникновения таких прав.

Возвращаясь к вопросу о названии института иных (помимо

права собственности) вещных прав, было бы вполне допусти-

мо его именовать правами на чужую вещь. В этом случае мы бы

имели указание на вещный характер самого права, а также впол-

не определенное обозначение принадлежности вещи на праве

собственности другому лицу.

Данное утверждение было бы вполне применимо в настоя-

щее время, если бы не общее изменение и усложнение граждан-

ского оборота. Современный мир отличается резким ускорением

экономико-правовых процессов, напрямую влияющих на мно-

гие институты гражданского права их и изменяющих. Не оста-

лась в стороне и подотрасль вещных прав. Если раньше объекта-

ми вещных прав могли быть только вещи в их подлинном смыс-

ле (материальные объекты), а их перечень был ограничен, то в

настоящее время в оборот постепенно включается все больше

объектов. И он, по-видимому, не может ограничиваться исклю-

чительно вещами, о чем в настоящее время на страницах специ-

альных юридических изданий ведется оживленная дискуссия.

Возможны два выхода из доктринального тупика, образован-

ного признанием в качестве объекта вещных прав исключитель-

но вещей. Первый – фикция, допускающая существование – не-

материальных, бестелесных вещей (по свидетельству С.А. Му-

ромцева – ошибка, но ошибка в практическом отношении пло-

дотворная)

. Другой вариант – доктринальное и законодатель-

- 439 -

ное санкционирование существования конструкции «право на

право» и, в частности, рассмотрение в качестве объектов вещ-

ных прав не только вещей

Сущность и перспективы концепции

«право на имущественное право»

Правовая категория «имущество» – понятие емкое и много-

гранное. Отечественное законодательство признает имуще-

ственные права (в отношении последних имеет место мнение,

что они попадают под понятие «иное имущество», которое ис-

пользуется в ст. 18, 128 ГК РФ) разновидностью объектов граж-

данских прав, а ст. 129 ГК РФ говорит об оборотоспособности

объектов гражданских прав, но не вещей. Логическим продол-

жением данного положения является признание существова-

ния права на право, иными словами — наличие возможности

существования субъективного права в виде объекта другого

субъективного права.

Теория о возможности имущественных прав быть объекта-

ми гражданских прав берет свои истоки в римском праве. Гай,

а за ним и Юстиниан в своих Институциях, подразделяя вещи

на телесные (rescorporales) и бестелесные (resincorporales),

отмечали, что телесные вещи – это те, которых по их природе

можно коснуться, например, земля, человек, одежда, золото,

серебро и бесчисленное множество других вещей. Бестелес-

ные – это те, которых нельзя коснуться. К таковым относятся те,

которые заключаются в праве, например: право наследования,

узуфрукт, обязательства, каким бы то ни было образом заклю-

ченные (Inst.II,2). Цицерон подобным образом проводит деле-

ние между вещами, которых можно касаться и трогать (quaesunt)

и вещами которые нельзя потрогать, но которые распознаются

умом (quaeintelleguntur).

Объяснение такого деления может быть предложено следу-

ющее. Имущество римлян (patrimonium), имевшее важное прак-

тическое значение, состояло из совокупности телесных и бес-

телесных вещей. Д.Д. Гримм объясняет, что такое деление по-

- 440 -

лучает вполне определенный смысл, если рассматривать состав-

ные части имущества. Так, в обиходе имущество (активное) рас-

сматривают как совокупность принадлежащих данному лицу (на

праве собственности) вещей – с одной стороны, и прав на чу-

жие вещи и действия третьих лиц – с другой

. Ч. Санфилиппо

исходит из того, что право собственности отождествляется со

своим объектом и потому самостоятельного значения не имеет.

Поэтому в качестве бестелесных вещей рассматриваются исклю-

чительно имущественные права, отличные от права собствен-

ности (вещные права на чужую вещь, обязательства)

. Кроме

того, считая то или иное право за res, можно говорить о его

принадлежности лицу (meumesse), соответственно о владении

им и возможности посессорной защиты.

Впервые конструкция «право на право» была предложена

авторами Германского Гражданского уложения (далее – ГГУ) и

после бурных дискуссий вошла в немецкий правопорядок. ГГУ,

относя к вещам лишь телесные предметы (§ 90), делает затруд-

нительным обоснование существования права собственности

на права, при этом в книге третьей «Вещное право» регламен-

тирует узуфрукт на права (§ 1068—1084) и залоговые права на

права (§ 1273—1276). Подобный подход (существование огра-

ниченных вещных прав на права) закреплен в Швейцарском

Гражданском кодексе (ст. 745, 899) и Австрийском Гражданс-

ком уложении (§ 509 АГУ).

М.И. Брагинским была высказана точка зрения о том, что

объектом права собственности или иного вещного права в ряде

случаев может служить обязательственное право. В доказатель-

ство ученый сослался на ряд статей ГК РФ. Так, в частности,

ст. 132 ГК РФ говорит о предприятии — имущественном ком-

плексе как объекте прав, которое включает в себя помимо зе-

мельных участков, зданий, сооружений, оборудования, инвен-

таря, сырья и продукции, также и невещественные объекты —

права требования, долги, права на обозначения, индивидуали-

зирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фир-

менное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания и