Груздев В.В. Человек и право: исторические, общетеоретические и цивилистические очерки

Подождите немного. Документ загружается.

- 381 -

Так, ученые из Университета Калифорнии пришли к выводу,

что страсть некоторых людей к коллекционированию совершен-

но ненужных вещей объясняется особенностями строения их

головного мозга. Как показали проведенные ими исследования,

у людей, имеющих неконтролируемую привычку собирать дома

буквально «все подряд», имеются определенные отличия в стро-

ении головного мозга. Так, у них обычно относительно плохо

развита кора лобных долей полушарий мозга, особенно право-

го полушария. Это, по мнению специалистов, и объясняет осо-

бенности их поведения – в этой области находится центр, кон-

тролирующий «рациональность» поступков. Уменьшение его

активности и приводит к тому, что человек начинает совершать

не поддающиеся логическому объяснению действия. Если же

коллекционирование сопровождается тратой значительных фи-

нансовых средств, то данный факт может также повлечь тяжелое

материальное положение человека или его семьи. Таким обра-

зом, коллекционирование также может выступать фактором, ко-

торый может повлечь тяжелое материальное положение семьи

гражданина и, следовательно, должен на наш взгляд, являться

основанием для ограничения дееспособности гражданина.

Тема алкоголизма и наркомании, по-видимому, будет акту-

альной для нашей страны еще долго. Как известно, эта пробле-

ма нашла свое отражение и в действующем Гражданском кодек-

се Российской Федерации (далее – ГК РФ). Пункт 1 ст. 30 ГК

РФ устанавливает, что гражданин, который вследствие злоупот-

ребления спиртными напитками или наркотическими средства-

ми, ставит свою семью в тяжелое материальное положение,

может быть ограничен судом в дееспособности.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 4 мая 1990

г. № 4 «О практике рассмотрения судами Российской Федера-

ции дел об ограничении дееспособности граждан, злоупотреб-

ляющих спиртными напитками и наркотическими средствами»

разъяснил, что злоупотреблением спиртными напитками или

наркотическими средствами, дающим основание для ограни-

чения дееспособности гражданина, является такое чрезмерное

- 382 -

или систематическое их употребление, которое находится в про-

тиворечии с интересами его семьи и влечет за собой непосиль-

ные расходы денежных средств на их приобретение, чем вызы-

вает материальные затруднения и ставит семью в тяжелое по-

ложение. При этом отмечено, что закон не ставит возможность

ограничения дееспособности гражданина в зависимость от при-

знания его хроническим алкоголиком или наркоманом. Таким

образом, в качестве основания ограничения дееспособности

граждан ст. 30 ГК РФ во главу угла ставится социально-эконо-

мический критерий. Эта же идея лежит в основе законопроек-

та, где, как говорится в пояснительной записке, речь идет о

«склонности к азартным играм», а не о болезненном расстрой-

стве, что позволяет распространить предлагаемый фактический

состав на любую степень пристрастия гражданина к азартным

играм, которое входит в противоречие с интересами членов его

семьи и ставит его семью в тяжелое материальное положение.

Определенный пробел законопроекта нам видится и в том,

что он не учитывает возможности проживания гражданина

одного, т. е. не иметь семьи. В этом случае в соответствии дей-

ствующим законодательством Российской Федерации он не

может быть ограничен в дееспособности. Нам представляется,

что более удачно сформулирован п. 2 ст. 36 ГК Украины 2003 г.,

который устанавливает, что «суд может ограничить гражданс-

кую дееспособность физического лица, если оно злоупотребля-

ет спиртными напитками, наркотическими средствами и тем

ставитсебя или своюсемью, а также другихлиц,которыхоно

позаконуобязаносодержать, в тяжелое материальное поло-

жение». На наш взгляд, данное правило целесообразно воспри-

нять и предложенному законопроекту.

Наличие множества причин вызывающих тяжелое матери-

альное положение человека, его семьи, а также других лиц, ко-

торых человек по закону обязан содержать ставит на повестку

дня вопрос о закреплении в действующем законодательстве

определенного родового критерия, который мог бы служить

основой защиты нравственности, прав и законных интересов

- 383 -

граждан. Уникальность гражданского права состоит в том, что

посредством гражданско-правового инструментария оно может

оказывать определяющее воздействие на большинство сфер

общественной жизни. Возможно ли его средствами разрешить

поставленную проблему?

Со времен римского права существует категория расточитель-

ства как основание ограничения дееспособности гражданина

или признания его недееспособным. Р. фон Иеринг указывает

на ограничительные меры против расточительства как на след-

ствие и остаток семейного принципа, при котором не допуска-

лось, чтобы расточитель обратился для рода в тягость

Современные реалии демонстрируют необходимость защи-

ты гражданско-правовой сферы лица и связанных с ним лиц от

различного рода искушений, отрицательные свойства послед-

ствий которых скрыты от него самого, защиты ее от вторжения

других лиц, которые злоупотребляют его слабостью и которая

может повредит его интересам. Иными словами, ограничение

дееспособности или признание человека недееспособным пред-

стает охранительным средством сопутствующим той абстракт-

ной способности иметь гражданские права и нести обязаннос-

ти, которая именуется правоспособностью.

Закрепление в ГК РФ экономической категории «расточитель-

ство» видится нам той социальной составляющей, которая в оп-

ределенных пределах в нем необходима и должна присутство-

вать. Факторов, которые могут привести гражданина или его се-

мью, а также других лиц, которых он по закону обязан содержать,

в тяжелое материальное положение множество. Некоторые из них

сейчас существуют, но существуют не в той степени, которой они

достигнут в будущем и когда законодатель сочтет необходимым

на них реагировать. Некоторые из них только появятся. Все их

учесть невозможно. В этом случае родовая категория расточи-

тельство может выступать той обобщающей категорией, которая

будет превентивно охватывать обозначенные проблемы. С од-

ной стороны – она будет являться следствием определенного вида

деятельности (при определенной степени отклонения ее от обыч-

- 384 -

ной) или состояния здоровья человека, при условии наступле-

ния отрицательных экономических последствий. С другой сто-

роны – служить основанием ограничения дееспособности граж-

данина или признания его недееспособным.

Примечания

Российская юстиция. 2008. № 1.

СпекторЕ.И. Проблемы реализации закона о государствен-

ном регулировании деятельности по организации и проведе-

нию азартных игр. Да здравствует подполье? // Адвокат. 2007.

№ 2. СПС «Консультант плюс».

См.: фонИерингР. Дух римского права // Избранные труды.

В 2 т. Т. II. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр

Пресс», 2006. С. 180.

- 385 -

3.6. ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ СТАТУС NASCITURUS

И ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ МОМЕНТА

ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЛИЦА

соответствии с п. 2 ст. 17 Гражданского кодекса Рос-

сийской Федерации (далее – ГК РФ) начало право

способности человека связывается с моментом его

рождения. Однако последнее время все больше сторонников

приобретает позиция, в соответствии с которой правоспособ-

ность должна возникать с момента зачатия, а не с момента рож-

дения, как это предусмотрено действующим ГК РФ, для чего

предлагается внести в действующее гражданское законодатель-

ство России соответствующие поправки. Так, был разработан

законопроект о внесении поправок в ГК РФ в части, касающей-

ся определения момента возникновения и прекращения право-

способности физических лиц. Основная идея планируемых по-

правок состояла в принципиально ином определении момента

начала правоспособности гражданина. Предполагалось его оп-

ределять не с момента рождения ребенка, как это закреплено в

ст. 17 ГК РФ, а с момента его зачатия. В обосновании этого

приводились доводы о фактическом, хотя и частичном призна-

нии правоспособности зачатых, но не рожденных лиц в дей-

ствующем законодательстве путем признания за ними права на

жизнь (Основы законодательства об охране здоровья граждан)

и права на наследство (ст. 1116 ГК РФ). Косвенным подтверж-

дением правоспособности зачатого ребенка рассматривается

также право беременной женщины на определенную финансо-

вую и социальную поддержку: отпуск и пособие

. Таким обра-

зом, главным вопросом в данной проблеме является отнесение

зачатого, но не рожденного ребенка к человеку и, следователь-

но, к лицу. С учетом того, что право на жизнь граждан России и

других физических лиц закреплено в Конституции РФ, след-

ствием разрешения данного вопроса будет являться признание

или не признание правоспособности в отношении зачатых, но

не рожденных детей.

- 386 -

Рассмотрение данной проблемы, на наш взгляд, необходи-

мо вести с позиции двух подходов: этического и, собственно,

юридического.

На протяжении десятилетий идет дискуссия о проблеме ис-

кусственного прерывания беременности. По всему миру эта тема

разделила людей на два лагеря. Сторонники движения ProLife

(за жизнь) считают, что человеческая жизнь с момента зачатия

обладает безусловным человеческим достоинством и абсолют-

ной автономностью, вследствие чего вмешательство в эту жизнь

других лиц и, в частности, искусственное прерывание беремен-

ности, недопустимо. Сторонники позиции ProChoice(за вы-

бор) отстаивают приоритет выбора матери или родителей в

вопросах, связанных с зачатием и рождением их ребенка и, в

первую очередь, в вопросе об искусственном прерывании бе-

ременности. Одна сторона описывает эмбрион на ранней ста-

дии развития как некую «кучу клеток», противопоставляя его

личности новорожденного, к которой прежде всего и приме-

нимо понятие человеческого достоинства в строго моральном

смысле. Другая сторона рассматривает оплодотворение чело-

веческой яйцеклетки как определенное начало уже вполне ин-

дивидуирующего самоуправляющегося процесса развития, где

каждый биологически определяемый экземпляр человеческого

вида должен считаться потенциальной личностью и носите-

лем основных прав человека.

По мнению Ю. Хабермаса, «…нечто можно считать «непод-

властным» чужому вмешательству даже и в том случае, если оно

не обладает статусом правового лица, которое в конституцион-

ном смысле является носителем неотъемлемых основных прав».

Далее, отмечая связь такой «не подвластности» не только с тем

или кем, кто обладает достоинством человека, он подчеркива-

ет, что «нечто» может быть выведено из сферы нашей власти

по моральным основаниям не являясь, вместе с тем, «непри-

косновенным» в смысле неограниченных или абсолютно зна-

чимых фундаментальных прав конституированных как «чело-

веческое достоинство»

- 387 -

Далее Ю. Хабермас делает интересный вывод, собственно и

лежащий в основе довольно затруднительного положения не

только современной юридической науки, до настоящего время

основанной на классическом дуализме «лицо – вещь», но и всей

гуманитарной мысли. Констатируя факт того, что «еще до вступ-

ления в публичные интеракционные взаимосвязи человечес-

кая жизнь как исходная точка наших обязанностей получает пра-

вовую защиту, при этом сама она не является субъектом обязан-

ностей и носителем прав человека», он, вместе с тем, предос-

терегает от неверных выводов. По его мнению, «родители не

только говорят о своем растущем inutero(в утробе)ребенке; в

известномсмыслеони уже общаются с ним. Отнюдь не визуа-

лизация самоочевидных процессов человеческого развития

плода на экране прибора превращает находящегося в утробе

матери ребенка в смысле anticipatorysocialization (досрочная

социализация) в адресата коммуникации. Естественно, мы уже

обладаем по отношению к нему моральными и правовыми обя-

занностями—радинегосамого.Отсюда следует, что, независи-

мо от стадии развития, на которой к человеку в соответствии с

предписаннойемурольюуже можно обращаться во втором лице,

доличностная жизнь обладает некой интегральной ценностью

в целом этическисложившейся формы жизни. С этой точки

зрения напрашивается различие между достоинством челове-

ческой жизни и юридически гарантированным для каждой лич-

ности человеческим достоинством — различие, которое, по-

мимо прочего, отражается в феноменологии нашего преиспол-

ненного чувств обращения с покойниками»

. Такой вывод, пе-

реворачивающий фундаментальные понятия и имеющий непос-

редственный выход на все частное право, требует на наш взгляд

дальнейшего осмысления, в том числе и юридической наукой.

Определенной корреляцией данного вывода служит мнение

известного исследователя антропологии права А.И. Ковлера,

который подчеркивает, что «с человеческим эмбрионом и заро-

дышевым плодом привсех обстоятельствах следует обращатся

с должным уважением человеческого достоинства, ибо речь идет

о «проточеловеке»

- 388 -

Противоположную позицию по отношению к человеческо-

му эмбриону занимает Европейский суд по правам человека,

которую иллюстрирует следующий, получивший широкий об-

щественный резонанс, пример. В 2001 года 32-летняя Н. Эванс

вместе с ее женихом Г. Джонстоном прошли процедуру искус-

ственного оплодотворения invitro (вне организма), в ходе кото-

рой было создано шесть эмбрионов, которые были замороже-

ны. Позже Н. Эванс был поставлен диагноз: овариальный рак,

и полученные эмбрионы остались для женщины последним

шансом иметь собственного ребенка. Согласно Акту об опло-

дотворении и эмбриологии человека 1990 года, обе стороны

должны дать согласие на процедуру оплодотворения invitro,

т.е. на осуществление каждой стадии оплодотворения требова-

лось согласие, как мужчины, так и женщины. Г. Джонстон сна-

чала дал свое согласие, однако после разрыва отношений с Н.

Эванс изменил свое решение, и выступил против разморозки

эмбрионов. Проблема состояла еще и в том, что пятилетний

срок хранения эмбрионов истекал и эмбрионы должны были

быть уничтожены. Служба по оплодотворению человека и эм-

бриологии Великобритании отдала распоряжение клинике, где

хранятся эмбрионы, их уничтожить, так как в противном слу-

чае, клинике грозило лишение лицензии.

Высокий Суд Правосудия и Апелляционный Суд Англии от-

казали Н. Эванс в праве на использование эмбрионов, после

чего принять ее иск к рассмотрению отказалась и Палата Лор-

дов. При этом британские суды признали, что согласно ст. 8

Европейской конвенции о защите прав человека и основных

свобод (далее – Конвенция), в которой речь идет о праве на

уважение частной и семейной жизни, права женщины были

нарушены. Однако, по их мнению, это положение не относится

к области абсолютного права, то есть – входит в противоречие

с другими положениями Конвенции. Таким образом, в отноше-

нии процесса оплодотворения invitro действует политика рав-

ных прав, и Г. Джонстон имеет полное право не давать согла-

сия на использование эмбрионов.

- 389 -

В ответ на это Н. Эванс обратилась с протестом в Европейс-

кий Суд по правам человека

. Ее адвокат настаивал на том, что-

бы эмбрионы хранились в клинике до тех пор, пока дело Эванс

не будет рассмотрено. Апеллируя к суду, указывалось на три ста-

тьи Конвенции: ст. 2, которая гарантирует право на жизнь, ст. 8

поддерживающую уважение к частной и семейной жизни, и ст.

14, в соответствии с которой запрещена дискриминации лю-

дей, страдающих от бесплодия. Ст. 2 Конвенции, которая га-

рантирует право на жизнь, применима и к эмбрионам, так как

вопрос гарантирования права на жизнь человеческому эмбрио-

ну затрагивает саму суть дебатов относительно святости чело-

веческой жизни, заявил адвокат Н. Эванс. А так как до сих пор

Европейский Суд не сталкивался с защитой жизни эмбриона,

решение суда может оказать сильное влияние на институт пра-

ва, медицину и науку.

Несмотря на глубокое сочувствие членов коллегии судей

стремлению Н. Эванс иметь детей, члены суда не сочли воз-

можным одобрить использование зародышевого материала воп-

реки воле ее бывшего партнера. Судьи приняли во внимание

тот факт, что право человека на жизнь не распространяется на

человеческие эмбрионы. Суд счел непреодолимым препятстви-

ем позицию бывшего партнера женщины, отказывающегося

иметь с ней общих детей после распада их семейной пары.

В своих более ранних решениях Европейский суд по правам

человека также отрицал гарантированную защиту жизни плода,

последовательно проводя своеобразный принцип: «Право эмб-

риона на жизнь бесценно, но право на жизнь уже родившегося

человека все равно дороже». Так, в одном из решений Европейс-

кий суд по правам человека разъяснил, что, по общему правилу,

использование в Европейской конвенции о защите прав челове-

ка выражения «каждый» и контекст, в котором это слово упот-

ребляется в ст. 2, не применяются к ребенку, который должен ро-

диться (решение Комиссии по жалобе № 8416/79, DR 19, p. 244,

spec. 259)

. Не признавая неродившегося ребенка за человека,

суд подчеркнул, что, «поскольку жизнь плода тесно связана с

- 390 -

жизнью беременной женщины, то если бы мы утверждали, что

плод обладает абсолютным правом на жизнь, то должны были

бы допустить, что прерывание беременности недопустимо, даже

в том случае, когда речь идет о жизни будущей матери… Если

прерывание беременности было осуществлено для того, чтобы

избежать серьезной угрозы для физического и душевного здоро-

вья женщины, то подобные действия должны рассматриваться

как ограничения, налагаемые на право на жизнь плода, осуще-

ствленные для защиты жизни и здоровья женщины»

Большинство исследователей гражданского права выдвига-

ет тезис о том, что момент возникновения правоспособности

не следует смешивать с защитой законом прав будущего ребен-

ка. По их мнению, «положение о том, что наследниками могут

быть дети наследодателя, родившиеся после его смерти, нельзя

трактовать как предусмотренный законом случай возникнове-

ния правоспособности до рождения человека. Если ребенок не

родится живым, то и правоспособность не возникнет»

. Зача-

тый, но неродившийся ребенок не наделяется правоспособнос-

тью либо какими-то субъективными правами, закон предусмат-

ривает охрану его интересов как возможного наследника

Такая позиция впервые была сформулирована римскими

юристами, которыми было проведено детальное осмысление

этой проблемы. Однако и в римском праве концептуальные

подходы также претерпели достаточно сильные изменения. Так

в Древнем Риме последующее возникновение соответствующих

статусов являлось следствием не только момента физиологи-

ческого рождения ребенка женщиной как простого юридичес-

кого факта, но, среди прочих факторов, и состояния будущей

матери в качестве свободной, начиная с момента зачатия. Мар-

циан в 1-й книге «Институций», рассматривая момент зачатия,

пишет, что если женщина «зачала, будучи свободной, а ко вре-

мени родов сделалась рабыней, то признано, что рожденный

является свободным независимо от того, зачала ли она состоя в

законном браке или вне брака, так как бедствия матери не дол-

жны вредить тому, кто находится во чреве» (D.1.5.5.2). Состоя-