Гришина Н.В. Школа В.О. Ключевского в исторической науке и российской культуре

Подождите немного. Документ загружается.

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

ние на патриотических мотивах русских историков-писателей и

академическом характере исторических занятий немецких уче-

ных. В результате, по его мнению, сформировалось два направ-

ления исторических знаний. «Паннографическо-прагматическое»

направление определялось трудами русских историков, пытав-

шихся в возможно популярном изложении охватить весь ход рус-

ской истории, предложив его вниманию широкой публики, тре-

бовавшей исторического обоснования патриотического подъема,

начавшегося с реформ Петра I. «Монографическо-критическое»

направление сформировали работы Г.-З. Байера, Г.-Ф. Миллера,

А.-Л. Шлецера, которые решали узкоспециальные вопросы рус-

ской истории и опирались на источниковый материал, его тща-

тельную критику

. Данный период развития отечественной исто-

рической науки, по мнению большинства исследователей, закон-

чился вместе с работами Н.М. Карамзина. П.Н. Милюков, в част-

ности, делил русскую историографию на два крупных периода:

«До Карамзина» и «После Карамзина»

. М.В. Довнар-Запольский,

выделявший в развитии русской исторической науки два этапа,

сделал вывод, что первый из них, этико-националистический, за-

вершился именно Н.М. Карамзиным

. К схожей точке зрения при-

шел М.К. Любавский, считавший, что «труд Карамзина был в из-

вестном смысле завершением историографической деятельности

XVIII в. и вместе с тем краеугольным камнем, фундаментом, на

котором строилась научная русская историография XIX в.»

. Толь-

ко А.С. Лаппо-Данилевский говорил, что становление «научного»

периода российской историографии, пришедшего на смену «диле-

тантскому», началось с Н.М. Карамзина

Именно в XIX в. началось становление «научного периода в

Ключевский В.О. Лекции по русской историографии // Ключевский В.О.

Сочинения в девяти томах. М., 1989. Т. VII. С. 198 – 199.

Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 2006. С.

13, 258.

Довнар-Запольский М.В. Исторический процесс русского народа в русской

историографии // Из истории общественных течений в России. Статьи М.В.

Довнар-Запольского. Киев, 1905. С. 233 – 234.

Любавский М.К. Лекции по историографии до XVIII века включительно –

вступительные к семинарию по русской историографии XIX века. 1903 – 1904

академический год // НИОР РГБ. Ф. 364. К. 10. Ед. хр. 3. Л. 4 – 4об.

См., например: Очерки истории отечественной исторической науки XX века.

С. 295.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

нашей истории»

, чему способствовали два фактора: влияние

«могучего дыхания научно-философских иноземных теорий» и

«подъем научного интереса к родной действительности, который

был вызван всесторонним обновлением государственного и обще-

ственного быта, пережитым Россией в середине XIX века»

. Ана-

лизируя ситуацию в исторической науке первой половины XIX

столетия, историографы продолжали выделять в ней направления

с точки зрения влияния на них общественно-политических идей.

Последующие исследователи справедливо обратили внимание на

еще одну интересную тенденцию этого периода. Характеризуя до-

реформенную историческую мысль, авторы XIX в. «не изобрета-XIX в. «не изобрета- в. «не изобрета-

ли <…> по собственному усмотрению названия для историогра-

фических направлений, а пользовались теми, которые возникали

в общественной практике», часто в ходе политической полемики;

«индивидуальное “словотворчество” возобновилось при характе-

ристике исторической науки конца XIX – начала XX в.»

Первым явлением научной жизни XIX столетия, квалифици-XIX столетия, квалифици- столетия, квалифици-

рованным историографами как научная школа, стало сообще-

ство, сформировавшееся вокруг М.Т. Каченовского и получив-

шее наименование «скептическая школа». К ней причислялись

братья С.М. и П.М. Строевы, Я.И. Бередников, Н.В. Станкевич,

Н. Стрекалов. Феномен «скептической школы», по мнению ее

исследователей, состоял в преодолении художественного взгля-

да на историю, выявлении исторических закономерностей,

причинно-следственных связей между явлениями

. Основы исто-

риографического изучения «скептической школы» заложил В.С.

Иконников. Он не только определил круг ближайших учеников

М.Т. Каченовского, но и проследил влияние идей его школы

во времени, назвав ее отдаленными последователями С.М. Со-

ловьева и К.Д. Кавелина. Кроме того, В.С. Иконников впервые

подверг серьезной критике «упрощенные» взгляды противни-

ков «скептиков» – М.П. Погодина и П.Г. Буткова, сфокусировав

Лаппо-Данилевский А.С. Лекции по русской истории, читанные на 2-м курсе

Императорского историко-филологического института. СПб., б.г.

Кизеветтер А.А. Наука русской истории в XIX веке // Вестник и Библиотека

самообразования. 1903. № 10. С. 447.

Киреева Р.А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной

России с середины XIX в. до 1917 г. С. 151.

Соловьев С.М. Каченовский Михаил Трофимович // Биографический словарь

профессоров и преподавателей Московского университета. М., 1855. Ч. 1. С.

402 – 403.

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

внимание на роли «школы М.Т. Каченовского» в организации

историко-научного сообщества

Как первых критиков Н.М. Карамзина «скептиков» признавал

В.О. Ключевский, одновременно со свойственным ему сарказмом

перечисляя их «слабые» места. Данное направление, ставшее по-

пулярным в обществе в 1820-х гг., по словам историка, «очень лю-

било последовательно отвергать многие памятники». Среди осо-

бенно ярых последователей лидера «скептиков» В.О. Ключевский

называл Я.И. Бередникова. «Он был суровый скептик и не прощал

древнему писцу ни одного промаха без того, чтобы не заподозрить

все его произведение: выцвела рукопись – подделка; встречается

непонятное слово – подделка»

, – иронизировал исследователь.

Наиболее детально специфику лидерства М.Т. Каченовского

и научно-методологические основания его школы-направления

проанализировал П.Н. Милюков. По его мнению, истоки «скеп-

тической школы» необходимо искать в идеях А.-Л. Шлецера, от

которых берут свое начало «положительное и отрицательное на-

правления» русской исторической науки. Здесь П.Н. Милюков

вступает в дискуссию с предыдущей историографией, считавшей

родоначальником «положительного» направления Н.М. Карамзи-

на. Он специально оговаривает, что «школы Карамзина не суще-

ствовало в русской историографии», «существовала только школа

Шлецера», внутри которой «образовались те два направления, за

которыми утвердились названия “положительного” и “отрица-

тельного” (или “скептического”)»

. «Школа Каченовского» сфор-

мировалась в результате раскола среди последователей Шлецера,

часть которых захотела «“идти далее” Шлецера “в деле историче-

ской критики”»

. При этом сам лидер школы оставался «предста-

вителем “формальной” шлецеровской критики». Наиболее про-

двинутые его последователи сформулировали идею «реальной»,

внутренней критики, состоявшую не только во внешнем изучении

«исторического свидетельства», но и анализе содержащегося в

Иконников В.С. Скептическая школа в русской историографии и ее противники.

Киев, 1871. С. 93 – 97. Необходимо отметить, что в ряде случаев М.П. Погодина

и Б.Г. Буткова с их немногочисленными последователями историографы также

объединяли в научную школу. Так, Д.И. Багалей называл ее «догматической».

См.: Багалей Д.И. Русская историография. Ч. 1. Киев, 1911. С. 49.

Ключевский В.О. Источники русской истории // В.О. Ключевский. Сочинения.

В 9 тт. Т. VII. С. 30 – 31.

Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. С. 265 – 267.

Там же. С. 268.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

нем «факта», который внушал доверие в случае своего «согласия»

с «законами исторического развития», даже если опирался на неи-

сторические предания и легенды седой старины

П.Н. Милюков попытался выявить природу лидерства и ком-

муникативные основания «скептической школы». Выводы, к ко-

торым он пришел, значительно обогатили исследовательский ар-

сенал историографических работ. По его мнению, у М.Т. Каченов-

ского изначально были слабые лидерские задатки. Он «при всей

своей начитанности не мог сделаться самостоятельным ученым ни

в одной из тех отраслей знания, которых ему так много пришлось

переменить в течение своей профессорской карьеры»

. Не будучи

«высокого мнения об учености Каченовского», П.Н. Милюков со-

мневался в его способности стать интеллектуальным лидером –

главой школы. Только в 1821 г. после перевода на кафедру русской

истории, где М.Т. Каченовский всерьез занялся своей источнико-

ведческой и литературной подготовкой, началась «наиболее бле-

стящая пора в его ученой деятельности», вершиной которой стало

формирование круга единомышленников

. Однако до конца жизни

М.Т. Каченовский был неуверен в своих идеях, предпочитая про-

водить их в жизнь в учебных лекциях и через публикацию работ

учеников. Они становились идейными последователями учителя,

творили на одних с ним началах. Эти начала были связаны с отри-

цанием подлинности и критикой тех исторических источников, на

которых основывались сведения о древнейшем периоде русской

истории. Именно внимание к источнику, разработка новых под-

ходов к его прочтению виделись П.Н. Милюкову сильными сто-

ронами «скептической школы», в которых напрямую проявлялась

связующая нить между учителем и учениками. «Недостоверность

источников… является неизбежным последствием самого склада

мысли современного наблюдателя событий. Таким образом, кри-

тика факта не могла уже ограничиться формальным исследовани-

ем подлинности и целости документа, в котором этот факт дошел

до нас, а распространялась и на оценку факта по самому его со-

держанию, по степени его “внутренней достоверности”»

Надеждин Н.И. Об исторических трудах в России // Библиотека для чтения.

1837. Т. XX. Об исторической истине. С. 153 – 154.

Милюков П.Н. Каченовский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.

Т. XVIа. СПб., 1895. С. 809.

Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. С. 272 – 273.

Милюков П.Н. Скептическая школа в русской историографии // Энциклопеди-

ческий словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XХХ. СПб., 1900. С. 196.

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

Немаловажную роль в создании «скептической школы» сы-

грала европейская наука. М.Т. Каченовский, как издатель жур-

нала «Вестник Европы», поддерживал тесные с ней отношения,

интересовался достижениями зарубежной науки, в которой уже

зародились школоведческие традиции

. Л. фон Ранке опосре-

дованно повлиял на научную деятельность М.Т. Каченовского.

Книгой, пробудившей в Ранке интерес к истории, стало сочи-

нение Нибура, которое дало почву для размышлений и лиде-

ру «скептической школы». Методы работы Ранке были схожи

с методами «скептиков». Ранке, «основываясь в своих иссле-

дованиях всегда на архивных материалах, и от своих учеников

требовал критического отношения к источникам, а не прекло-

нения перед ними»

. Однако историографы XIX века считали,

что М.Т. Каченовский испытал на себе лишь влияние Нибура и

Шлецера

В итоге исследователи (В.О. Ключевский, П.Н. Милюков,

А.С. Лаппо-Данилевский, А.А. Кизеветтер) пришли к выводу,

что «скептическая школа» занимала промежуточное положение

в истории отечественной науки. Ее роль ограничилась лишь кри-

тикой односторонней карамзинской схемы. «Названная школа

не могла сделаться отправной точкой для нового плодотворного

движения русской исторической мысли»

, – считал А.А. Кизевет-

тер. Вместе с тем, наряду с явными недостатками ее исследова-

тельского метода, что позволило, например П.Н. Милюкову, об-

винить «скептиков» в плохом знании источников, их общие идеи

о закономерности исторического процесса, о многослойности и

легендарности многих источников, необходимости их «реальной»

критики представляли «несомненный шаг вперед в развитии рус-

ской исторической мысли»

Имеются в виду Немецкая школа права и Французская романтическая школа.

Леопольд фон Ранке // Историки и история. М., 1998. С. 291 – 292.

Багалей Д.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 136 – 139, 144 – 145. Отмечу, что в современной

историографии также бытует мнение о превалирующем влиянии на М.Т.

Каченовского идей Нибура и Шлецера. Вместе с тем, например, К.Б. Умбрашко,

выделяя четыре периода в научном творчестве М.Т. Каченовского и «скептической

школы», прослеживает воздействие на него также взглядов Н.М. Карамзина,

просветителей и Л. фон Ранке. См.: Умбрашко К.Б. «Скептическая школа» в

исторической науке России первой половины XIX века. В 2-х тт. М., 2006. Т. I. С.

264 – 268; Т. II. С. 3 – 20, особенно С. 19 – 20.

Кизеветтер А.А. Наука русской истории в XIX веке. С. 450.

Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. С. 281 – 282.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

Неудачная попытка создания новой школы-направления, осно-

ванная на критике «скептиков», была предпринята М.П. Погоди-

ным. Первые мемуарные и историографические характеристики

М.П. Погодина принадлежали перу его учеников – Ф.И. Буслаева

и С.М. Соловьева. Преподавательская деятельность М.П. Погоди-

на запечатлелась в их воспоминаниях-исследованиях в разной то-

нальности. Ф.И. Буслаев рассуждал о разбросанности интересов

М.П. Погодина, который читал «из всеобщей истории о религии,

политике, торговле, о правах и обычаях древних народов, по из-

вестному сочинению Герена, позже – свой настоящий предмет –

историю России». При этом Ф.И. Буслаев испытывал к учителю

«великую благодарность» за то, что он научил «читать и разбирать

наши старинные рукописи», а также одним из первых стал практи-

ковать совместную работу со студентами во внеуниверситетской

обстановке, отчего обучение «разделялось по двум местностям: в

аудитории и в погодинском древлехранилище»

Совсем другую характеристику дал историку С.М. Соловьев.

Ученик считал, что главный результат преподавательской деятель-

ности – создание собственного курса лекций – не был достигнут

М.П. Погодиным. Славянские древности читались им «буквально

по Шафарику», потом ученый «прочитывал обе свои диссерта-

ции», завершался курс чтением «самых слабых и вместе занима-

тельных и значительных по предмету» выдержек из «Истории»

Н.М. Карамзина, которые требовали пояснений, чего историк «сде-

лать был не в состоянии». В результате М.П. Погодин «превращал

лекцию по русской истории в лекцию риторики». Конечно, такие

«лекции» не способствовали привлечению талантливых учеников,

«не могли возбудить в студентах восторга, сделать из них жарких

поклонников» профессора. Кроме того, по воспоминаниям С.М.

Соловьева, «значительная часть лекций посвящалась разговорам

со студентами, указаниям, что вот чем надобно заниматься, – из-

ложить историю сословий, историю княжеств, историю городов

и прочее, в чем, разумеется, студенты соглашались; но главное,

как это делать, об этом не было помину; развивал Погодин при-

том свою любимую тему, что молодые люди самолюбивы, не хо-

тят бескорыстно трудиться на стариков»

. В то же время студенты

М.П. Погодина приобщались к навыкам кропотливой работы с ис-

Буслаев Ф.И. Мои воспоминания // Московский университет в воспоминаниях

современников. М., 1989. С. 219.

Соловьев С.М. Избранные труды. Записки. М., 1983. С. 265.

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

точниками, уважительному отношению к памятникам и архивным

материалам. Его желание создать круг последователей и учеников

свидетельствовало о продолжении целенаправленной професси-

онализации российской науки. По общепризнанному мнению, в

этом деле М.П. Погодину мешали «дурные» личностные качества,

отталкивавшие от него студентов и вольнослушателей. Не вызы-

вал у С.М. Соловьева пиетета и научный облик учителя: «Легко

добывши себе громкое имя двумя диссертациями и несколькими

журнальными статейками, Погодин засел в варяжский период,

остановился здесь; вследствие прекращения движения явилась

плесень». По мнению ученика, «Погодин сам ничего почти не де-

лал для русской истории, а между тем утвердился во мнении, что

он – во главе людей, занимающихся русскою историею»

В оценках В.О. Ключевского М.П. Погодин предстает пре-

подавателем, общественно-политическим деятелем и воспита-

телем. «Ученый-публицист, уже граничащий с фельетонистом»,

«профессор-журналист», «историк-драматург», – писал о М.П.

Погодине В.О. Ключевский. У главного критика «скептиков»

«руки чесались на все – не аудитория, а общество внимало бы, не

студентам, а министрам и царям уроки, из наблюдателя в деятели,

из мыслителя – направитель, хотел быть вождем партии славяно-

филов, иное подсказал, другое за ними повторил, но из миросо-

зерцания кафтана и шаровар не вывел»

В.О. Ключевский обращался к творчеству М.П. Погодина не-

сколько раз. В ранней рецензии (1872 г.) на «Древнюю русскую

историю до монгольского ига» он приходит к выводу, что работы

М.П. Погодина уже устарели, в них слышатся лишь «отдаленные

отголоски какой-то хорошей песни, которая когда-то слушалась с

любовью, но давно забылась». Наука сделала шаг вперед, а М.П.

Погодин остался далеко позади, «в другой сфере сознания», про-

должая подходить «к явлениям не с той стороны и не с тою меркой,

с какими подходят в наше время»

. В 1890-е гг. у В.О. Ключевско-

го сложилось мнение о М.П. Погодине, схожее со взглядами С.М.

Соловьева. В.О. Ключевский высоко оценил его историческое чу-

тье, умение почувствовать сложный, требующий разрешения на-

учный вопрос и иногда «путь, которым надо идти, чтобы найти

Там же. С. 265.

Ключевский В.О. М.П. Погодин // Ключевский В.О. Сочинения. В 9-и тт. Т. VII.

С. 296.

Ключевский В.О. М.П. Погодин. С. 282 – 283.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ответ». Однако излишняя суетливость и поверхностность в науке

не позволили М.П. Погодину сформировать свою школу

Вполне в духе выводов В.О. Ключевского размышлял о М.П.

Погодине П.Н. Милюков, считая, что он очень быстро потерял

неофициальный статус «главы молодого поколения», которое вел

«против старой школы». Молодежь переросла его, а М.П. Пого-

дин «не узнал в своих последователях продолжателей его же дела

и испугался крайних последствий»

Исследователи творчества М.П. Погодина как части истории

исторической науки останавливаются на проблеме взаимоотно-

шений между ее творцами. В историографии появляется тема на-

учных конфликтов. Наиболее детально конфликт М.П. Погодина-

учителя и С.М. Соловьева-ученика проанализировал П.Н. Милю-

ков, в интерпретации которого столкновение между историками

имело принципиальный характер. При этом С.М. Соловьеву в

этом конфликте «досталась вдвойне выгодная роль»: «он высту-

пил представителем молодого поколения, и его теории, навеянные

идеями Погодина, получили теперь значение вполне самостоя-

тельного учения»

. Обстоятельства, вызвавшие конфликт, оста-

ются неясными, однако, как отмечает К.Б. Умбрашко, «настоящая

вражда» между М.П. Погодиным и С.М. Соловьевым принимала

порой гротескные формы. Учитель отказывался знакомиться с

трудами своего бывшего студента, а бывший ученик часто пере-

носил «неприятные ему человеческие качества» М.П. Погодина

на «профессиональную деятельность историка»

. Повторение

такой напряженности в несколько сглаженном варианте проде-

монстрировали в дальнейшем отношения С.М. Соловьева и В.О.

Ключевского. Позднее личностные трения окрасили взаимодей-

ствие между В.О. Ключевским и П.Н. Милюковым. Обращение

учеников к педагогике учителя, его методам работы стимулирова-

ло ученых к выстраиванию «идеального» образа преподавателя,

основанного на применении в собственной педагогической дея-

тельности кредо учителя или его критике. С таких позиций С.М.

Там же. С. 291 – 297.

Милюков П.Н. М.П. Погодин // Милюков П.Н. Очерки истории исторической

науки. М., 2002. С. 372 – 373.

Милюков П.Н. С.М. Соловьев (1820 – 1879) // Милюков П.Н. Очерки истории

исторической науки. С. 392.

Умбрашко К.Б. М.П. Погодин: человек, историк, публицист. М., 1999. С. 175,

179.

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

Соловьев отзывался о М.П. Погодине, В.О. Ключевский – о С.М.

Соловьеве, а позднее генерация учеников В.О. Ключевского – о

своем учителе.

В 1830 – 40-е гг. под влиянием немецкого идеализма начались

попытки «широких философских построений русского истори-

ческого процесса во всем его целом на основании общих зако-

нов всемирно-исторического развития». Русская история стала

рассматриваться «как одно из звеньев грандиозной всемирно-

исторической поэмы, представлявшей собою постепенное рас-

крытие абсолютного разума в жизни природы и человечества»

Зачастую данный период оценивается как «краткий период коле-

баний», после которого в русской исторической науке появляются

новые направления

. Часть исследователей оценили данную си-

туацию как переход от «философского» периода русской истори-

ографии к «реалистической школе», понимающей под историче-

ским процессом «не диалектическое развитие отвлеченных прин-

ципов, а постепенный естественный подбор реальных жизненных

отношений, из которых сплетается история народа»

. Научный

реализм зародился на основе гегелевской теории миропонимания.

При этом отвлеченные научно-философские воззрения на исто-

рию переплетались с современными политическими идеалами.

В этот период русское общество находилось в эпицентре «бога-

тырских битв» западников и славянофилов. В историографии они

были представлены «юридической (государственной) школой»

С.М. Соловьева, К.Д. Кавелина, Б.Н.Чичерина и славянофиль-

ским направлением, оказавшим впоследствии влияние на труды

А.П. Щапова и Н.И. Костомарова, а затем и «школу профессора

В.Б. Антоновича с его многочисленными учениками»

По мнению М.В. Довнар-Запольского, «государственная шко-

ла» надолго определила дальнейший ход русской исторической

мысли. Ее ориентация на современные политические идеи при-

вела к тому, что «цель исторического изучения сводится к выяс-

нению органического развития государственных начал и вообще

Кизеветтер А.А. Наука русской истории в XIX веке. С. 451.

Довнар-Запольский М.В. Указ. соч. С. 234.

Кизеветтер А.А. Наука русской истории в XIX веке. С. 455.

Довнар-Запольский М.В. Указ. соч. С. 239 – 240, 246, 253 – 254. Западническую

и славянофильскую школы-направления также выделяли Д.И. Багалей, М.О.

Коялович и др. См.: Багалей Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 292, 395; Коялович М.О. Указ.

соч. С. XLI.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

идейного содержания общества», однако «история делается не

массой народа, который играет пассивную роль, а его руководите-

лями: они – носители идей»

Один из родоначальников «государственной школы» С.М. Со-

ловьев также проводил целенаправленные действия по созданию

круга учеников. В отличие от М.П. Погодина, он положил в основу

своих лекций собственную интеллектуальную продукцию и опре-

делил порядок преподавания истории. Этот порядок был основан

на преемственности с «Историей» Н.М. Карамзина: преподавание

С.М. Соловьевым истории начиналось с той эпохи, на которой за-

канчивался карамзинский труд. С каждым годом историк «понем-

ногу продвигался все дальше вперед, но студент специально зна-

комился с доставшейся ему эпохой, уже подготовленный к тому

общим курсом русской истории с древнейших времен». Склонный

к схематизации и обобщениям, С.М. Соловьев перенес эти черты

и на свое преподавание, в результате чего его лекции преврати-

лись «в непрерывную цепь обобщений, в историко-философскую

формулу политического и социального развития России»

. На заре

своей ученой деятельности С.М. Соловьев присоединился к шко-

ле Гизо и философии истории Вико, что определило его занятие

изучением «генезиса и развития политических форм и социаль-

ных отношений»

. Исследователи, в частности В.О. Ключевский,

осторожно говорили о «государственной школе», в формировании

которой принимал участие С.М. Соловьев.

Подробный анализ этого историографического явления осуще-

ствил П.Н. Милюков. Молодой исследователь еще до защиты ма-

гистерской диссертации на основе пробной лекции, прочитанной

для получения приват-доцентуры, опубликовал статью «Юриди-

ческая школа в русской историографии (Соловьев, Кавелин, Чи-

черин, Сергеевич)»

. По мнению П.Н. Милюкова, юридическая

школа оказывала влияние на научную и общественную мысль

более сорока лет. За этот период государственное направление

«совершило свой цикл: послужило знаменем для целой школы

историков, вызвало ряд капитальных исследований в нашей ли-

Довнар-Запольский М.В. Указ. соч. С. 246.

Ключевский В.О. Сергей Михайлович Соловьев // Ключевский В.О. Сочинения.

В 9 тт. Т. VII. С. 310.

Там же. С. 309.

Милюков П.Н. Юридическая школа в русской историографии (Соловьев,

Кавелин, Чичерин, Сергеевич) // РМ. 1886. Кн. IV. С. 80 – 92.