карандашами, кто-то тушью, кто-то
акварелью. Кажется, даже масштаб
изображения был различным. Удач-
ный проект (особенно необычное гра-
фическое исполнение) сразу стано-
вился предметом обсуждения и под-
ражания.
Таким образом, сами
студенты участвовали в поисках
луч-
ших методических приемов.
К концу 40-х — началу 50-х годов
программа курса композиции, как по-
казала жизнь, была сформирована
вполне органично и отвечала основ-
ной задаче — подготовке всесторон-
не образованного специалиста, спо-
собного успешно работать в качестве
художника-проектировщика мебели,
интерьеров и предметов декоратив-
но-прикладного искусства в проект-
ных организациях, на предприятиях и
в художественной промышленности.
Основные положения программы
тех лет можно свести к следующему:
все задания в первую очередь
должны быть подчинены развитию у
студента творческого мышления и
профессиональных навыков, а также
овладению методологией проектиро-
вания,
а не накапливанию универ-
сальных рецептов проектных реше-
ний тех или иных объектов;
в связи с этим в качестве объектов
проектирования выбираются наибо-
лее характерные, наиболее типичные
(табурет, стул, стол, шкаф, интерьер
квартиры и т. д.);
подбор объектов в заданиях
дол-
жен быть достаточным для того, что-
бы студент мог получить навыки в
проектировании мебели для интерье-
ров жилых и общественных зданий
(офис, кафе, ресторан, фойе театра и
т. п.), а также некоторых объектов
экстерьера (скамья, малые архитек-
турные формы) и предметов декора-
тивно-прикладного искусства (вазы,
блюда, рамы, игрушки и т. п.);
в темах заданий и проблемах, по-
ставленных в них, должен делаться
акцент на той или иной творческой
задаче: функциональной (мебель для
кухни,
для больницы), художествен-
но-образной (мебель и интерьер ка-
фе,
бара), конструктивной (корпусная
мебель из унифицированных элемен-
тов,
трансформируемая мебель), тех-
нологической (мягкая мебель с
при-
менением пластмасс, гнутовыклейная
мебель и т. п.);
задания в программе располагают-
ся от простых к сложным, от проекти-
рования единичных изделий к компле-
ксам (от табурета к гарнитуру или на-
бору мебели в интерьере), от совсем
коротких заданий (на развитие фанта-
зии) и краткосрочных (на формирова-
ние художественно-образной, конст-
руктивно-технологической, функцио-
нальной концепции) к длительным, в
которых должны быть рассмотрены и
решены все аспекты поставленной за-
дачи в полном объеме (ортогональные
проекции,
шаблон, перспектива), за-
данном графическом исполнении и
материале.
Кстати,
графическому выполнению
проектов на отделении всегда прида-
валось большое значение. Студенты
соревновались в поисках новых гра-
фических приемов, в мастерстве и
выразительности исполнения проек-
та.
Думаю, неслучайно первые выпу-
скники отделения обработки дерева
(1953/54) Гурий Захаров, Илларион
Голицын и Игорь Обросов стали вы-
дающимися графиками и живописца-
ми,
народными художниками России,
академиками.
Немаловажную роль в овладении
методикой проектирования играло то,
что каждый студент получал задание
в письменной форме. В нем четко
формулировалась тема, предпосылки
и актуальность ее разработки,
кон-
кретизировались задачи и требова-
ния к проекту. В задании указывался
объем и сроки исполнения проекта,
обязательно давались исторические
рекомендации и список литературы
по теме.
Уже к \У-У курсу методические
требования к работе над проектом
выглядели как ряд последовательных
этапов, на каждом из которых реша-
лась конкретная задача.
Первым и, может быть, главным
этапом была вводная лекция,
точ-
нее — доверительная беседа с раз-
мышлениями педагога о том, какой
путь и какие средства могут привести
к оптимальному решению. Мы очень
любили такие лекции-беседы, потому
что они, как правило, содержали
лич-
ный опыт педагога (специальной ли-
тературы в те годы практически не
было), его воспоминания. Например,
Михаил Александрович Марков рас-
сказывал, что Константин Коровин, у
которого он учился в Школе живопи-
си,
ваяния и зодчества, просматривая
студенческие работы, мог бросить
только одно слово: «Чемоданисто» —
и уйти, оставив автора искать собст-
венную расшифровку сказанного.
Вторым важным этапом была
предпроектная работа: сбор, изуче-
ние и систематизация материалов.
Специальной литературы было очень
мало,
да и та в основном устарела.
Тем не менее ее тщательно изучали
(обращались в Ленинку и Историче-
скую библиотеку), не пропускали ни
одной выставки по специальности,
бегали по музеям, делали обмеры.
Помню, как ходили на публичные
лекции по искусству в МГУ, чтобы ус-
лышать что-нибудь новое от попу-
лярных тогда Колпинского и Недоши-
вина.
Третий этап — работа над фор-
эскизом проекта (тогда еще не вошло
в обиход понятие «концептуальное
решение», но, по сути, форэскиз та-
ковым и был). Форэскизы выполня-
лись в свободной манере, с использо-
ванием всех доступных материалов.
Мы не боялись быть раскритикован-
ными.
В обсуждении участвовали и
преподаватель, и студенты. В даль-
нейшем это стало обязательным ус-
ловием обсуждения всех работ: мы
учились осмысливать сделанное, из-
лагать и отстаивать свою точку зре-
ния,
да и вообще говорить, что тоже
было немаловажно.
Последний, четвертый этап — окон-
чательный проект на планшете: в за-
данном масштабе, в заданном объеме,
в заданном графическом исполнении
(карандаш, тушь, акварель, гуашь и
т. п.). Иногда делался макет в масшта-
бе или в натуральную величину.
И наконец — кафедральный про-
смотр с оценкой по четырехбалльной
системе: I, II, III и IV (самая плохая)
192