Гасанлы Дж.П. СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941 - 1946 гг)
Подождите немного. Документ загружается.
321
договор о создании смешанного ирано-советского нефтяного общества
и его условия будут представлены на утверждение Меджлиса 15 созыва до
истечения семимесячного срока, считая с 24 марта сего года;
По вопросу об Азербайджане, поскольку это является внутренним
делом Ирана, между правительством и населением Азербайджана будет
найден мирный путь для проведения реформ в соответствии с
существующими законами и в духе благожелательного отношения к
азербайджанскому населению» [21].
8 апреля 1946 года шах Ирана устно подтвердил послу СССР в Иране
согласие Иранского правительства на создание смешанного советско-
иранского нефтяного общества [22].
В тот же день по поводу вывода советских войск Кавам писал
И.Садчикову, что надеется на вывод всех
войск в течение полутора
месяцев, начиная с 24 марта [23].
Сотрудник советского посольства Ашуров немедленно телеграфировал
в Баку о ходе переговоров и о содержании подписанных документов.
Получив первые сообщения из Тегерана, М.Дж.Багиров информировал
бакинскую «тройку» в Тебризе: «Мы будем полными хозяевами в
советско-иранском смешанном нефтяном обществе и
будем иметь
несколько тысяч человек в качестве рабочих и работников из своих людей.
Ясное дело, что мы будем брать их из числа азербайджанцев. В
специальном письме, подписанном Кавамом, он взял на себя обязательство
гарантировать полную свободу и неприкосновенность личности всех
организаторов, руководителей движения, никого не подвергать наказанию.
На этом этапе то
, что мы выторговали, и то, что сам Пишевари может еще
в переговорах с Кавамом выторговать, – для азербайджанского народа
будет неплохо. Пишевари ставил вопрос об обучении в первых трех
классах на азербайджанском языке, мы добились согласия Кавама на пять
классов. Теперь сам Пишевари должен настаивать на том, чтобы в шести
классах
велось преподавание на азербайджанском языке. Надо Пишевари
сказать, чтобы он не унывал. Никто, ни Кавам, ни кто-либо другой, не
посмеет что-нибудь с ними сделать. Вопрос о помощи деньгами для
содержания войск в размере 5 миллионов туманов надо уточнить с
Москвой» [24].
В 4 часа дня 5 апреля состоялась беседа с участием
Пишевари,
Шабустари, Падегана, Джавида, со стороны южноазербайджанских
демократов и М.Ибрагимова, Г.Гасанова, А.Атакишиева и А.Керимова - с
советской стороны. Еще не приступая к теме обсуждения, доктор Джавид
стал рассказывать, что он слышал по радио о переговорах, происходивших
между послом СССР в Тегеране Садчиковым и Кавамом, где якобы
обсуждался
вопрос Иранского Азербайджана, который намерены
разрешить в рамках конституции Ирана. Все сидящие внимательно
322
выслушали это сообщение и стали высказывать свое мнение. М.Ибрагимов
сказал: «В настоящее время политическое положение в мире очень
сложное, и поэтому наравне с укреплением вашего Национального
правительства вам нужно подумать о будущем, если даже нужно кое в чем
изменить свою политику. Дело в том, что правительство Кавама эс-
Салтане после
ухода Красной армии может обратиться к вам с
предложением вступить с ним в переговоры. Во избежание кровопролития
и в пользу нашего общего дела в нужный момент вы должны пойти на
некоторые уступки правительству Кавама». Ибрагимова прервал
председатель Меджлиса Шабустари, который сказал: «С происходящими в
Иране событиями мы тоже знакомы, в
особенности хорошо знаем
нынешнее правительство Тегерана и его руководителей. Вы - наши
кровные братья, и мы вас предупреждаем о том, что обещания Кавама эс-
Салтане предоставить нефтяную концессию Советскому Союзу являются
обманом. И доказательством этому служит то, что он именно этот вопрос
оставляет на утверждение в Меджлисе через 7 месяцев, а, как вам
известно, в течение 7 месяцев могут произойти новые события, не
исключено, что появится новое правительство, которое может отказаться
от предоставления СССР нефтяных месторождений. Поэтому обращаюсь к
вам и заявляю: не верьте обещаниям Кавама, мы не сделаем ему никаких
уступок. Просим вас поддержать нас до конца в деле защиты интересов
азербайджанского народа,
надеемся только на вас. Имеющееся у нас
оружие мы никогда и ни в коем случае не сложим. Одновременно будем
стараться не проливать крови азербайджанского народа, но если на нас
нападут, то будем драться до последней капли крови».
Выступивший следом Падеган полностью поддержал Шабустари.
Затем слово взял доктор Джавид. Он отметил, что
если речь идет о том,
чтобы, не проливая крови, все вопросы разрешать мирным путем, то в
конечном итоге все равно прольется крови в 10 раз больше, чем
предполагается. Сегодня Кавам заверяет, что все вопросы разрешатся
мирным путем, но после ухода Красной Армии всячески будет стараться
уничтожить Национальное правительство. Джавид заявил, что
готов в
критический момент вместе с доблестными федаинами идти в партизаны,
но никогда не согласится подчиниться реакционному правительству. «Вы
хорошо знаете, что если только Англия не придет на помощь
правительству Кавама, то мы располагаем достаточной силой для того,
чтобы напасть на Тегеран, свергнуть существующую власть и установить
демократическое правительство. Таким образом
азербайджанский народ
окончательно освободится от всех угроз. Это мы можем совершить».
Пишевари хладнокровно выслушал всех выступавших, в том числе и
Атакишиева, который тактично старался убедить всех присутствовавших в
том, что именно сложившееся положение требует изменить отношение и
323
политику Национального правительства к иранскому правительству и к
этому надо постепенно готовиться. В этот момент Пишевари прервал
Атакишиева, заявив: «Я лично от переговоров с правительством Кавама эс-
Салтане не отказываюсь, но должен вам сказать, что именно сейчас
тегеранское правительство и отдельные крупные помещики и ханы
усиленно готовятся к нападению на азербайджанское
Национальное
правительство, поэтому мы не можем распустить наши вооруженные
силы… Нам надо сохранить все наши войска, беречь их и готовиться к
будущей борьбе с реакционерами. Мы совершим большую ошибку, если,
вступая в переговоры с Кавамом, быстро пойдем на уступки ему… В этом
случае наш авторитет и азербайджанского народа будет окончательно
потерян, никто не будет нам верить и никто за нами не пойдет».
Пишевари стал выяснять у бакинской «тройки», на какие конкретно
уступки они советуют идти на переговорах. А.Атакишиев и М.Ибрагимов
не ответили на этот вопрос, но посоветовали, если потребуется, идти на
максимальные уступки тегеранскому правительству. Пишевари удрученно
заметил, что
затем Кавам с помощью крупных взяток и интриг натравит на
Азербайджан всех вооруженных курдов Махабада и тогда трудно будет
выйти из создавшегося положения. «Независимо от вашего конкретного
предложения и желания тегеранского правительства, я буду настаивать на
том, чтобы мы имели на своей территории собственные вооруженные
силы, федаинов, назмие, свои границы
и внутренний правопорядок,
которые охраняли бы наши вооруженные силы. Мои товарищи согласны
со мной» [25].
7 апреля в советской Джульфе И.Дж.Багиров имел обстоятельную
беседу с Пишевари. Туда же был приглашен Камбахш, но он
присоединился лишь в конце. Пишевари заявил, что он понимает остроту
обстановки и что Демократическая партия
и Национальное правительство
всячески будут стараться не давать никакого повода для новых провокаций
против Советского Союза. На что Багиров спросил, почему тогда
пригласили из Тегерана Камбахша. Пишевари ответил, что он и его
товарищи убеждены, что Кавам и компания готовят крупные провокации и
массовую резню не только в Азербайджане, но и в
других провинциях
Ирана, как только советские войска уйдут из Северного Ирана, и это
мнение разделяют как руководители Народной партии, так и ее
провинциальные организации. Поэтому демократы, пока есть
возможность, вынуждены связаться с другими прогрессивными кругами и
группировками в Иране для обмена мнениями.
К концу беседы об азербайджанских делах подъехал Камбахш,
который подтвердил, что тегеранская реакция под непосредственным
руководством англичан и американцев готовит крупные провокации и не
остановится перед кровопролитием. Далее Камбахш заявил, что арест
324
Сеида Зияеддина, а, возможно, в дальнейшем и еще кое-кого из видных
реакционеров, есть лишь очередная уловка для общественного мнения.
Выслушав информацию, Багиров вновь предупредил своих собеседников,
чтобы они были осторожны не давали никакого повода для провокаций
[26].
Основываясь на результатах переговоров в Джульфе и полученной от
бакинской «тройки» информации
, М.Дж.Багиров подготовил и направил в
Москву предложения, учитывающие изменившуюся обстановку в Иране.
Отмечалось, что эти предложения согласованы с руководством
Демократической партии – Пишевари, Шабустари, Падеганом. В
документе учитывались два варианта: возможное согласие или несогласие
правительства Кавама на переговоры. В первом случае, если переговоры
состоятся и будет достигнуто соглашение, по
мнению Багирова,
Азербайджанская демократическая партия должна существовать легально
и свою работу вести открыто. Основное внимание партия должна уделять
укреплению своих рядов и в контакте с Народной партией и другими
демократическими организациями Ирана развернуть кампанию за созыв
Учредительного собрания всего Ирана и пересмотр существующей
Конституции в сторону ее демократизации. По этому вопросу
уже имеется
договоренность между ЦК АДП и ЦК Народной партии - «Туде». Вместе с
тем Багиров отмечал: «Поскольку нет реальных гарантий, что
правительство Кавама не применит репрессий к нынешним руководителям
демократического движения в Иранском Азербайджане, считали бы
необходимым иметь нелегальную группу этой партии, которая руководила
бы и направляла работу легального ЦК
партии. Кроме этого, при ЦК АДП
и областных организациях целесообразно иметь нелегально боевые
вооруженные группы, использовав их для контрудара против проводимых
иранскими правящими и реакционными элементами репрессий. Наряду с
этим считаю целесообразным иметь в Иранском Азербайджане одного
советского руководящего работника, который нелегально оказывал бы
всемерную поддержку и помощь в работе АДП
. В целях большей
конспирации можно направить в Иранский Азербайджан такого работника,
которого на месте, кроме двух-трех человек из руководства ЦК АДП,
никто не знает».
Багиров докладывал также, что Пишевари, Шабустари и Падеган
заявили о невозможности оставаться в руководстве АДП после ожидаемых
серьезных уступок Каваму. Они объясняли это тем, что
под их
руководством был осуществлен насильственный захват власти в
Азербайджане, проведен ряд мероприятий, направленных против иранских
законов, в частности, раздел государственных и некоторых помещичьих
земель, расстрел и казнь отдельных реакционных помещиков и других
элементов, санкционировалось расходование государственных средств и
325
имущества без разрешения иранского правительства на нужды
Азербайджана. Кроме того, они в своих выступлениях и документах
заверяли азербайджанский народ, что добьются автономии, но не сумели
этого сделать. Поэтому лидеры демократов предлагают после окончания
переговоров созвать пленум ЦК партии и избрать новое руководство из
лиц, которые в меньшей мере участвовали в этом
. Одновременно они
поставили вопрос о том, чтобы в случае тяжелой обстановки часть актива
АДП, человек 200 с семьями, наиболее проявивших себя в борьбе с
реакционными элементами, была вывезена в Советский Союз. Некоторым
участникам демократического движения в Азербайджане, особенно из
числа ранее высланных из Советского Азербайджана как ираноподданных,
предоставить советское гражданство.
М.
Дж.Багиров предлагал все тяжелое вооружение – пушки, станковые
пулеметы – вывезти в Советский Союз, чтобы иностранные представители
в Иране не располагали доказательствами о советской помощи оружием
демократическому движению в Азербайджане. Легкое оружие – ручные
пулеметы, винтовки, автоматы, револьверы и боеприпасы к ним - оставить
у местных жителей, которые проверены в борьбе с реакционными
элементами
. У лиц, проявляющих нерешительность, это оружие отобрать.
Багиров считал необходимым сохранение азербайджанской Национальной
армии при условии ее подчинения генеральному штабу. Если же иранское
правительство с этим не согласится, то армию все же следует распустить,
оружие изъять. Сдать иранским властям такое же количество оружия,
какое было отобрано в декабре 1945 года при
разоружении иранских
гарнизонов, остальное отправить в Советский Союз. Организованные и
находящиеся на казарменном положении отряды федаинов распустить с
оружием по домам, сохранив их как нелегальную вооруженную силу на
случай необходимости. Багиров писал в Москву: «В случае, если Кавам не
пожелает вести переговоры и попытается немедленно после ухода
советских войск ввести свои
войска и подавить демократическое движение
в Азербайджане, Пишевари, Шабустари и Падеган просят разрешить им
организовать сопротивление вооруженными силами».
По мнению руководства Советского Азербайджана, советские дипло-
матические, консульские, торговые и культурные учреждения должны
быть полностью сохранены. Дом культуры, больница и советская школа в
Тебризе должны функционировать. Багиров отмечал, что советская
средняя
школа с базисным азербайджанским языком должна сохраниться,
но если иранское правительство будет против, ее нужно сформировать по
принципу английских и американских миссионерских школ,
функционирующих в разных частях Ирана. Таким образом можно будет
готовить местные азербайджанские кадры. Например, окончившие
советскую среднюю школу в Тебризе смогут приехать в Советский Союз и
326
учиться в вузах. Трикотажную фабрику в Тебризе целесообразно передать
ЦК Демократической партии, оформив это фиктивным документом о
покупке ее группой купцов-демократов. Это было бы солидной
материальной поддержкой Демократической партии. В конце послания
М.Дж.Багиров писал: «Пишевари, Шабустари и Падеган просят о
следующем: если Кавам решит вести с ними переговоры
, то чтобы они
велись на территории Иранского Азербайджана и до окончательного
вывода советских войск из Ирана» [27].
Успешное завершение переговоров в Тегеране Кавам эс-Салтане в
своей телеграмме Сталину назвал началом нового этапа в советско-
иранских отношениях. В ответной телеграмме И.Сталин писал: «Ваше
превосходительство! Позвольте выразить вам мою
искреннюю
благодарность за проявление дружеских чувств в вашей телеграмме по
поводу успешного завершения переговоров, в которых вы играли видную
роль. Я верю, что договор, заключенный между Ираном и СССР, будет
способствовать развитию и укреплению дружбы и сотрудничества между
народами наших стран» [28].
После заключения договора советский представитель в ООН
А
.Громыко 6 апреля обратился в Совет Безопасности с письмом, в котором
говорилось: «24 марта начался вывод советских войск из Ирана, и этот
процесс завершится в течение шести недель. Поэтому нет оснований
рассматривать иранский вопрос в Совете Безопасности… Решение Совета
Безопасности от 4 апреля о продолжении обсуждений неправомерно,
незаконно и противоречит Уставу ООН. Соответственно,
советское
правительство требует вынести этот вопрос из повестки дня Совета
Безопасности» [29]. В связи с этим обращением Громыко госсекретарь
США дал указание Э.Стеттиниусу активно противостоять попыткам
вывести иранский вопрос из-под контроля Совета Безопасности. Бирнс
писал, что нет никаких оснований отменять резолюцию от 4 апреля. США
надеются, что советские войска
до 6 мая выйдут из Ирана, и тогда не будет
необходимости заслушивать вопрос на Совет Безопасности, но только 6
мая это станет окончательно ясно. Пока же войска полностью не вышли,
обращение Ирана остается в силе [30].
В ответ на письмо А.Громыко иранский представитель Ала 9 апреля
обратился к генеральному секретарю ООН
Т.Ли. Он писал: «Я
уполномочен заявить, что Иран продолжает оставаться на позициях,
которые он занимал на Совете Безопасности 4 апреля 1946 года. Мое
правительство желает, чтобы иранский вопрос оставался в повестке Совета
Безопасности и резолюция от 4 апреля 1946 года выполнялась».
10 апреля Кавам при очередной встрече заявил Мюррею, что не давал
Ала никаких
новых инструкций по поводу сохранения иранского вопроса в
повестке Совета Безопасности и даже не думает об этом. Он предпочитает
327
оставить этот вопрос в повестке. Однако Кавам опасался, что Советы
вскоре потребуют присоединиться к их требованию о снятии вопроса.
Премьер предупредил американского посла, что, если СССР будет его
подталкивать, он сначала потребует, чтобы ему доказали, что это не
вызовет опасных последствий; однако если Советы будут настаивать, он
все же предложит Совету
Безопасности снять вопрос с повестки. Однако
осторожный Кавам поинтересовался у Мюррея, может ли он повторно
включить вопрос в повестку, если ситуация вновь осложнится.
Разъяснения через Мюррея дал Бирнс: Совет Безопасности – постоянно
действующий орган, однако стоит Каваму напомнить, что две недели назад
обращение Ирана к Совету Безопасности попало в повестку только
после
вмешательства США и ряда других членов Совета Безопасности. Если
Иран, после настоятельных просьб о включении своего вопроса в повестку,
будет затем настаивать на его снятии, это создаст впечатление о
несерьезности позиции Ирана. Есть опасения, что в конце концов Иран
потеряет расположение всего мира [31].
11 апреля в 7 часов вечера
второй секретарь американского посольства
в Тегеране Джон Джерниган встретился с Кавамом и передал ему
рекомендации Бирнса. Казавшийся расстроенным премьер-министр
объяснил, что час назад встречался с советским послом. Садчиков заявил
ему, что сохранение иранского вопроса в повестке Совета Безопасности и
настойчивость Ирана в данном случае являются оскорбительными для
СССР и что
Советы этого не потерпят. Садчиков также добавил, что
позиция Ирана есть демонстрация недоверия гарантиям Советского Союза
и это испортит отношения между двумя правительствами. Не выдержав
напора посла, Кавам обещал, что пошлет соответствующую телеграмму
Г.Ала. Джерниган посоветовал Каваму не торопиться, так как здесь
кроется опасность потерять поддержку ООН, возможная ошибка
может
привести к тому, что Иран останется один на один перед советской
угрозой. Премьер согласился с этим аргументом, но повторял, что не
может уклониться от выполнения требования СССР. Посол Мюррей
сообщал госсекретарю: «Он чувствует, что положение сложное. Если
Кавам сейчас выступит против Советов, то все его достижения пойдут
насмарку. В то
же время Россия может прервать экономические
переговоры и сделать невозможными готовящиеся переговоры с
азербайджанцами. После часового обсуждения Кавам попросил, чтобы
посол Ирана в Вашингтоне получил возможность объяснить вам ситуацию
и то, перед какой дилеммой он стоит. Просил также чтобы США
урегулировали состояние дел, и Иран избежал критики по поводу отзыва
своего вопроса с повестки Совета Безопасности. Он надеется, что вы
поймете его положение и, в случае необходимости будете готовы прийти
328
на помощь Ирану. Кавам попридержит новые инструкции Г.Ала в
ожидании ответа от вас» [32].
После возвращения Пишевари из Джульфы, 8 апреля, британский и
американский консулы по телефону выразили желание попасть к нему на
прием. На 10-е число – утром британскому консулу, вечером
американскому – были назначены аудиенции.
9 апреля Пишевари посетили прибывший
из Тегерана по поручению
руководителя ЦК Народной партии Ф.Кешаверза его брат, Джамшид
Кешаверз, и руководитель профсоюзов Мазандарана Ибрагимзаде. Первый
интересовался, кто послал А.Камбахша в Тебриз и предстоящими
переговорами с тегеранским правительством. На его предложение
участвовать в этих переговорах Пишевари ответил положительно. А
госпожа Ибрагимзаде уверила Пишевари в готовности мазандаранских
профсоюзов помочь азербайджанским демократам.
В условленное время английский консул в Тебризе Уолл посетил
Пишевари. В начале беседы Уолл заявил, что на днях работники
министерства внутренних дел произвели обыск английского подданного,
по национальности армянина, ехавшего из Тебриза в Тегеран, и отобрали
золотые и серебряные вещи. Уолл просил эти вещи вернуть. Пишевари
в
ответ сообщил Уоллу о наличии постановления Милли Меджлиса,
запрещающего вывоз золотой и серебряной валюты из Азербайджана, но
обещал проверить этот факт и, если отобранные ценности не подпадают
под действие постановления, вернуть их хозяину.
Далее Уолл сообщил, что к нему из Тегерана часто приезжают
дипкурьеры, которых русские знали и пропускали на
контрольных пунктах
без проверки секретных документов. Ввиду того, что сейчас на
контрольных пунктах стоят люди Национального правительства, Уолл
просил Пишевари дать указание контрольным пунктам в соответствии с
законом о неприкосновенности дипломатических работников пропускать
английских дипкурьеров без обыска. Пишевари ответил, что на
контрольных пунктах стоят федаины, которые часто меняются. Поэтому
консулу
необходимо в каждом случае прибытия дипкурьеров сообщать
Национальному правительству, чтобы оно давало соответствующие
указания об их пропуске. Затем консул вкратце обменялся с Пишевари
мнением о создавшейся ситуации [33].
Встреча с американским консулом началась нервозно. Консул Россоу
сразу заявил, что в Азербайджане нарушены порядок и спокойствие.
Пишевари, возмущенный таким беспардонным заявлением
, спросил,
какими фактами тот располагает. Россоу ответил, что на днях он был в
ресторане и к нему подошел один из местных с револьвером и сказал:
«Когда мы выгоним отсюда этих англосаксов?»
329
Пишевари заметил, что, очевидно, это сделал противник
Национального правительства с провокационной целью и что консулу
следовало немедленно сообщить о случившемся полиции для
установления личности этого человека и привлечения его к
ответственности. Что касается порядка в Азербайджане, то всем известно,
что он практически образцовый. Можно оставлять магазины открытыми и
ничего не случится
. Если бы Азербайджан питал ненависть к американцам,
то об этом бы открыто заявляли на собраниях и митингах.
Россоу просил также разъяснить, почему не разрешают привозить в
Азербайджан для продажи американскую одежду. Пишевари ответил, что
завоз таких товаров ущемляет интересы кустарной промышленности. И
добавил, что зато Национальное правительство с большим удовольствием
приобрело бы сто «виллисов» и любое количество автопокрышек.
Далее Россоу интересовался тем, как будут складываться отношения
Азербайджана с Тегераном после заключения соглашения между СССР и
Ираном. Пишевари ответил, что азербайджанский народ свои требования и
свое отношение к иранскому правительству изложил в декларации
народного собрания, которая в свое время была направлена официальным
лицам Ирана, а также вручена иностранным консулам. Национальному
правительству нечего к этому добавить.
В конце беседы Пишевари заявил, что если бы американский народ
был правдиво информирован о событиях в Азербайджане, то он поддержал
бы законные и естественные требования азербайджанского народа [34].
События в апреле 1846-го развивались очень непросто и
противоречиво. Американский консул никак не мог объяснить поспешный
вывод советских войск. Почему русские свернули, что называется, с
полпути? В конце концов Россоу пришел к следующему выводу: «Ясно,
что советское руководство ошиблось в расчетах. Конечно, аппетиты
русских на Ближнем Востоке имеют давние исторические корни, и этот
вопрос обсуждался еще на переговорах с
нацистами. Теперь США вывели
свои войска с этой территории, а Британия держит символические силы на
берегах Средиземного моря. Советским поползновениям в этом регионе
противостоит только Турция. В случае ее поражения на Ближнем Востоке
не осталось бы ни одного народа, способного на сопротивление. Русские
обладали большим военным перевесом как внутри Ирана,
так и на флангах
Турции. Они считали, что чем больше у них сил, тем легче будет
проникать в эти государства и подчинять их российскому влиянию. Это
было ясно. Они понимали, что народы США и Англии сыты по горло
войной, и хотели, воспользовавшись этим, получить выгоды от
установившегося мира. Хотя Советы и
не желали новой мировой войны,
однако они были не прочь воспользоваться занятостью Запада и получить
определенную свободу действий. Советы ошиблись в двух вопросах. Во-
330
первых, турки и иранцы не испугались демонстраций силы и ответили
мобилизацией всех своих сил. Во-вторых, Запад отреагировал на действия
Советов, причем реакция была весьма внушительной. Советские лидеры не
могли понять, что США и западный мир не могут закрывать глаза на
действия СССР в таком стратегически важном районе земного шара.
Кроме
того, весь мир запротестовал против нового шумного конфликта.
Советские ноты получили жесткий отпор в Турции, а США настоятельно
посоветовали СССР пересмотреть свою позицию. Советские лидеры
поняли, что затеянная ими игра не столь безопасна, и сменили тактику. В
результате они оставили свои позиции» [35].
Советско-иранские переговоры, завершившиеся 5 апреля подписанием
договора, превратились в главную тему в иранской прессе. Были
опубликованы совместное советско-иранское коммюнике и текст письма
Кавама об смешанного совместного нефтяного общества. Началась
большая газетная кампания, в которой «левая» пресса хвалила политику
Советов, сторонники Кавама защищали его, нейтральная печать старалась
просто подробно информировать население. Орган Народной партии
газета «Рахбар» 7 апреля
писала: «В результате ошибочной политики
Саида и Садра – реакционных лидеров Меджлиса 14-го созва, нефтяной
вопрос был главной преградой для установления дружественных
отношений двух народов. Теперь это недоразумение разрешилось и к
удовлетворению Советов, и с соблюдением интересов Ирана». Газета
«Неджате Иран» в номере от 9 апреля отмечала, что создание Советско-
иранского совместного
нефтяного общества является историческим
событием, и объясняла это главным принципом советской внешней
политики – налаживать прямые связи с малочисленными народами. Газета
«Дария» - орган близкой Каваму партии «Азади» - свой анализ
совместного коммюнике назвала «Тучи разойдутся». Газета писала:
«Можно сказать, что теперь убраны главные препоны с пути дружбы двух
народов, двух стран»
[36]. 9 апреля газеты «Омид» и «Ахен» опубликовали
материалы, признающие справедливыми требования Советов о нефтяной
концессии в Южном Азербайджане. Газета «Атеш» в номере от 18 апреля
описывала серьезную тревогу в деловых кругах Лондона, вызванную
нефтяным договором. По мнению газеты, деловые люди Англии
опасались, что в будущем иранское правительство может потребовать
пересмотра неравноправных
условий Англо-иранской нефтяной компании
[37].
Откровенно англофильская газета «Сетаре» в номере за 9 апреля
оценивала образование Советско-иранского нефтяного общества как
серьезный политический и экономический шаг правительства Кавама. По
мнению газеты, с политической точки зрения этот договор снимает все
недоразумения между Советами и Ираном, а с экономической –