Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь

Подождите немного. Документ загружается.

против него, и взял его в плен, он приказал завернуть Найяна в ковер и

подбрасывать его до тех пор, пока тот не умрет, «потому что ему не хотелось

проливать кровь представителя своего ханского рода на землю или выставлять

ее на обозрение неба и солнца». Монах Рикольд упоминает такое татарское

правило: «Чтобы овладеть троном, один хан предаст другого смерти, но он

тщательно проследит за тем, чтобы не проливалась кровь последнего. Татары

считают проливать на землю кровь великого хана делом в высшей степени

непристойным; поэтому жертву душат тем или иным способом». Аналогичного

мнения придерживался королевский двор в Бирме, где к принцам крови

применялся особый способ казни, без кровопролития.

Отрицательное отношение к пролитию царской крови не что иное, как частный

случай отвращения к кровопролитию вообще, особенно к пролитию крови на

землю. Марко Поло* рассказывает, что в его время лиц, задержанных на

улицах Ханбалыка (современного Пекина) в неурочные часы, подвергали

аресту; если их находили виновными в преступлении, то били палками. От

этого наказания люди иногда умирали, но китайцы прибегают к нему, чтобы

избежать кровопролития, так как их бакши

говорят, что проливать

человеческую кровь дурно. Жители западной части графства Суссекс верили,

что земля, на которую пролилась человеческая кровь, проклята и останется

навечно бесплодной. Когда некоторые первобытные народности проливают

кровь соплеменника, они не допускают, чтобы она попала на землю, но

подставляют под нее тела других членов племени. У некоторых из

австралийских племен мальчиков, которым предстоит подвергнуться

обрезанию, кладут на нескольких лежащих в ряд соплеменников, чтобы кровь

стекала на них, а не на землю. Когда во время обряда инициации у юноши

выбивают зуб, его усаживают на плечи мужчины; вытирать кровь юноши,

стекающую на грудь мужчины, запрещается. Галлы имели обыкновение пить

кровь врагов и обмазывать ею себя. Имеются свидетельства о существовании

аналогичного обычая у древних ирландцев. Самому мне довелось наблюдать,

как современные ирландцы поступают таким же образом с кровью друзей.

Присутствуя на казни знаменитого изменника Мурро О'Брайена в городе

Лимерик, я видел, как старая женщина – его приемная мать – взяла

отрубленную голову и выпила всю вытекавшую из нее кровь со словами, что

Бакши – по-монгольски – жрец.

земля недостойна ее впитать; она вымазала ею лицо и грудь, рвала на себе

волосы и кричала истошным голосом. Негры племени латука в Центральной

Африке осторожно соскребали железной лопаткой землю, на которую при

родах попала капля крови, ссыпали ее в горшок, где находилась вода, которой

обмывали роженицу, и зарывали все это в достаточно глубокую яму, вырытую

по левую сторону от дома. Если капля крови упала на землю, вы, как принято в

Западной Африке, должны старательно прикрыть ее, выскрести пятно и

утрамбовать землю. Если кровь попадала на край лодки или на дерево, эти

места нужно было вырубить. Эти африканские обычаи соблюдают для того,

чтобы кровь не попала в руки колдунов и те не воспользовались ею в дурных

целях. Можно предполагать, что именно по этой причине народы Западной

Африки уничтожают кровь, которая капнула на землю, и вырезают часть

дерева, которая ею пропиталась. Боязнь колдовства побуждает туземцев

Новой Гвинеи старательно сжигать запачканные кровью палки, листья и тряпки.

Если кровь все-таки просочилась на землю, они перерывают ее и, если это

можно, раскладывают на ней костер. Тем же страхом объясняются

любопытные обязанности, возложенные племенем бетсилео (остров

Мадагаскар) на людей, которых называли раманга , что значит «голубая

кровь». В их обязанности входит поедать за аристократами обрезки ногтей и

вылизывать пролитую ими кровь. Когда благородные бетсилео стригли себе

ногти, все обрезки до единого собирал и проглатывал раманга. Если они были

слишком велики, раманга проглатывал их, предварительно размельчив. Если

благородному случалось пораниться при стрижке ногтей или наступив на

какой-то острый предмет, раманга как можно быстрее вылизывал его кровь.

Знать высокого ранга и шагу не ступит без этих покорных слуг, но, если никого

из них не окажется поблизости, кровь тщательно собирают, чтобы раманга

проглотил ее позднее. Едва ли найдется хоть один сколько-нибудь уважающий

себя аристократ бетсилео, который бы со всей строгостью не придерживался

этого обычая, цель которого не допустить, чтобы части его тела попали в руки

колдунов. Ведь они, по принципам контагиозной магии, могут с их помощью

причинить ему вред. * Марко Поло (ок. 1254-1324) – итальянский

путешественник.

Боязнь пролить кровь на землю в общем объясняется верой в то, что в ней

пребывает душа и что в силу этого земля, на которую попадает кровь, с

необходимостью становится табуированной, или священной. В Новой Зеландии

все, на что упадет хоть одна капля крови верховного вождя, становится

табуированным, или священным. Например, группа туземцев на красивой

новой лодке приплывает навестить вождя, а тот, ступая на борт лодки, занозит

ногу, и кровь тонкой струйкой стечет в лодку, – лодка тотчас же становится

священной собственностью вождя. Владелец лодки выпрыгивает из нее,

выволакивает лодку на берег против дома вождя и там оставляет. Однажды

вождь, заходя в дом миссионера, ударился головой о перекладину, и у него

потекла кровь. По утверждению туземцев, если бы это случилось в прошлом,

дом остался бы за вождем. Как это обычно бывает с табу, имеющими всеобщее

приложение, запрет проливать на землю кровь соплеменника с особой силой

соблюдается по отношению к вождям и повелителям. В последнем случае

запрет действует гораздо дольше, чем по отношению к другим лицам.

Табу на голову. Многие народы считают голову особо священной частью тела.

Святость эта иногда связана с верой в то, что в голове обитает душа, которая

весьма и весьма чувствительна к обидам и непочтительному отношению. Так,

люди йоруба (Западная Африка) верят, что у каждого человека есть три

духовные сущности, первая из которых, по имени Олори, находится в голове и

является покровителем, хранителем и советчиком человека. Духу этому они

приносят жертвы обычно домашней птицей, а себе в лоб втирают ее кровь

вперемешку с пальмовым маслом. Карены в Бирме считают, что в верхней

части головы обитает существо по названию тсо и что, пока оно там

находится, семь келахов – олицетворения страстей не могут причинить

человеку вреда. Но если тсо станет невнимательным или слабым, этот факт

возымеет дурные последствия для человека. Поэтому карены тщательно

следят за головой и делают все возможное, чтобы прической и головным

убором угодить тсо. Сиамцы полагают, что голова человека служит жилищем

духа кхуан, или квун, являющегося духом-хранителем. Квуна следует

тщательно оберегать от всякого оскорбления. Поэтому процедура бритья или

стрижки волос сопровождается многочисленными ритуалами. В вопросах чести

квун чрезвычайно щепетилен, и, если бы к голове, служащей ему обиталищем,

прикоснулась рука чужеземца, он почувствовал бы себя морально

оскорбленным, У камбоджийцев прикосновение к голове человека считается

тяжким оскорблением. Некоторые камбоджийцы не входят в помещение, где

над головой будет что-нибудь подвешено. То же суеверие разделяют малайцы.

По сообщению одного старого путешественника, жители острова Ява «ничего

не носят на своей голове и уверяют, что этого не следует делать... Если бы кто

то положил руку на голову островитянина, его бы убили; яванцы не строят

многоэтажных домов, чтобы не ходить друг у друга над головой».

То же суеверие процветает во всей Полинезии. Относительно Гаттаневы, вождя

на Маркизских островах, известно, что «дотронуться до его макушки или до его

головного убора было святотатством. Переступить же через его голову

считалось совершенно непростительным оскорблением». Сын верховного

жреца с Маркизских островов катался по земле в приступе отчаяния и гнева и

просил для себя смерти, потому что некто осквернил его божественную особу

тем, что брызнул ему на волосы несколько капель воды. Но святыми считались

не только головы вождей на Маркизских островах. Табуированию подлежала

голова любого их жителя; никто не смел к ней прикасаться и через нее

переступать. Даже отец не мог переступить через голову своего спящего сына;

женщинам запрещалось прикасаться к чему бы то ни было, что бы касалось

головы их мужа или отца (или висело над ней). Никто не мот заходиться выше

головы верховного вождя острова Тонга. На острове Таити всякого, кто стоял

над головой вождя и его жены или провел над ними руками, могли предать

смертной казни. На таитянского ребенка до совершения над ним

определенных обрядов распространялись особые табу; все, что прикасалось к

голове ребенка в этот период, становилось священным и хранилось на

освященном месте, обнесенном оградой рядом с домом. Если дерево касалось

своей веткой головы ребенка, таитяне срубали его, а если при падении оно

повреждало кору другого дерева, то они вырубали и это последнее, как

нечистое и непригодное к употреблению. После совершения необходимых

обрядов действие табу прекращалось, но голова таитянина была священной

постоянно: он никогда ничего на ней не носил и прикасаться к ней было

оскорблением. Голова вождя маори была столь священной, что «когда он

дотрагивался до нее пальцами, то обязан был тут же приложить их к носу,

чтобы втянуть в себя святость, которую пальцы приобрели в соприкосновении с

ней, и, таким образом, вернуть ее на место». По той же причине вождь маори

«не имел права раздувать огонь ртом, потому что его священное дыхание

сообщало огню святость; между тем головню мог взять раб или человек из

другого племени, огнем могли воспользоваться, например, для приготовления

пищи, что вызвало бы смерть вождя».

Табу на волосы. Если голове приписывается такая степень святости, что к ней

нельзя прикоснуться, не нанося ее обладателю тяжкого оскорбления, ясно, что

и стрижка волос должна оказаться процедурой тонкой и сложной. Стрижка

волос, по воззрению первобытного человека, связана с двоякой трудностью

или опасностью. Во-первых, существует опасность потревожить дух головы,

который может получить повреждение и отомстить за себя досадившему ему

лицу. Во-вторых, с трудностью сталкиваются при захоронении отрезанных

прядей. Первобытному человеку кажется, что между ним и каждой частью его

тела существует симпатическая связь и что она продолжает существовать даже

после прекращения физического контакта. Отсюда он заключает, что, если

повредить обрезанные волосы или ногти, потерпит урон и он сам. В силу этого

он заботится о том, чтобы не оставлять волосы и ногти в таких местах, где они

могут исчезнуть в результате какой-нибудь случайности либо попасть в руки

злоумышленников, которые, оказав на них магическое воздействие, станут

причиной гибели человека. Подвержены этим опасностям все люди, но лица

священные имеют больше оснований их опасаться. Они, соответственно,

принимают и более строгие меры предосторожности. Самый простой способ

избежать опасности – вообще не стричь волосы. К этому средству прибегают в

тех случаях, когда считается, что риск необычайно велик. Франкским королям

совсем не разрешалось стричь волосы; они ходили нестрижеными с самого

детства. Состричь завивавшиеся до плеч локоны означало отказаться от права

на трон. Когда коварные братья Хлотарь и Хильдеберт домогались королевства

своего умершего брата Хлодомера, они хитростью заманили к себе двух

малолетних племянников, сыновей Хлодомера. Затем они послали в Париж к

королеве Клотильде, бабушке детей, гонца с ножницами и обнаженным

мечом. Гонец предъявил королеве ножницы и меч и поставил ее перед

выбором: или детей постричь и они останутся жить, или их ждет смерть. Гордая

королева ответила, что, если ее внукам не суждено носить корону, она

предпочла бы видеть их мертвыми, но не подстриженными. Так дети пали от

руки своего жестокого дяди Хлотаря. Царек на Понапе, одном из Каролинских

островов, был обязан носить длинные волосы; то же относилось к его

вельможам. В негритянском племени госов (Западная Африка) «есть жрецы, к

голове которых на протяжении всей жизни не прикасалась бритва. Живущий в

таком человеке бог под страхом смерти запрещает ему стричь волосы. Если

они в конце концов становятся слишком длинными, их владелец должен

помолиться богу, чтобы тот разрешил обрезать хотя бы концы волос. В волосах

видят обиталище бога, так что, если их состричь, бог потерял бы пристанище в

своем жреце». У масаев члены клана, которому приписывают способность

вызывать дождь, не имеют права выщипывать себе бороду, потому что это,

если верить местному суеверию, повлекло бы за собой потерю указанной

способности. Тот же обычай (и по той же причине) соблюдают вождь и

колдуны масаев: стоило им выщипать себе бороды, как они лишились бы

сверхъестественных способностей.

Люди, давшие обет мести, также не стригут волосы, пока не приведут

обещанное в исполнение. Так, относительно обитателей Маркизских островов

известно, что «время от времени они полностью выбривают себе голову, за

исключением одной пряди на макушке, которую они оставляют виться или

завязывают в узел. Такую прическу они носят только в тех случаях, когда дали

торжественную клятву, к примеру, отомстить за смерть кого-нибудь из близких

родственников и т.д. В таких случаях эту прядь не срезают до тех пор, пока

обещание не будет выполнено». Древние германцы также когда-то соблюдали

подобный обычай: молодые воины племени хаттов не стригли себе волосы и

бороду до тех пор, пока не убивали врага. Когда тораджи стригут волосы

ребенка, чтобы вывести паразитов, на темени оставляют несколько локонов,

служащих убежищем для одной из душ ребенка. В противном случае душа

лишилась бы крова и ребенок заболел бы. Очень боятся отпугнуть душу

ребенка каробатаки: при стрижке они всегда оставляют невыстриженный пучок

волос, в котором душа может скрыться от ножниц. Обычно локон этот не

стрижется на протяжении всей жизни или по крайней мере до достижения

зрелости.

Ритуалы, соблюдаемые при стрижке волос. Когда необходимость подстричь

волосы все-таки возникает, принимаются меры для того, чтобы свести к

минимуму риск, связанный с этой процедурой. Вождь племени намоси на

острове Фиджи, оказавшись перед необходимостью подстричь волосы, из

осторожности всегда съедал человека. «Обязанность поставлять жертву лежала

на определенном клане; на торжественном совете его члены принимали

решение, чтобы отвратить от вождя напасть, и устраивали жертвенный пир».

Маори при стрижке волос произносили множество заклинаний: одно,

например, произносилось для того, чтобы освятить нож из обсидиана, которым

обрезали волосы: другое произносилось для отвращения грома и молнии,

которые, согласно местному поверью, вызывает стрижка волос. "Человек,

которому подстригают волосы, находится под непосредственным попечением

духа (атуа ); его изолируют от общения с семьей и племенем; он не решается

прикасаться к еде своими руками – ее вкладывает ему в рот кто-то другой, – в

течение нескольких дней он не имеет права заниматься своим обычным делом

и общаться с друзьями". Тот, кто стриг волосы, также становится табу. Так как

его руки пришли в соприкосновение со священной головой, они не смеют

притрагиваться к пище или заниматься другим делом; кто-нибудь из

соплеменников кормит его пищей, приготовленной на священном огне. Табу с

него нельзя снять до наступления следующего дня. В этот день он натирает

руки картофелем или корнем папоротника, также приготовленными на

священном огне; а после того как это блюдо принесут главе семьи по женской

линии и он отведает его, с рук «парикмахера» снимается табу. В некоторых

районах Новой Зеландии самым священным днем в году считался день

стрижки волос; в этот день со всей округи собирались толпы людей.

Удаление остриженных волос и ногтей. После того как волосы и ногти

благополучно остригли, трудность заключается в том, чтобы от них избавиться.

Ведь от любого вреда, причиненного им, урон понесут равно и их владельцы.

Представление о том, что человека можно околдовать с помощью прядей его

волос, обрезков ногтей или какой-либо другой части его тела, распространено

едва ли не по всему миру, и данные, которые говорят в его пользу, слишком

обширны, известны и однозначны, чтобы подвергать здесь этот вопрос

детальному исследованию. Это суеверие покоится на общей идее

симпатической связи, якобы существующей между человеком и всем тем, что

когда-либо составляло часть его тела или с ним сколько-нибудь тесно

соприкасалось. Ограничимся несколькими примерами. Они относятся к

области симпатической магии, называемой контагиозной.

В прошлом жители Маркизских островов испытывали особый страх перед

колдовством. Колдун поднимал волос, плевок или что-либо оставшееся от

человека, которому он хотел повредить, заворачивал все это в зеленый лист и

помещал сверток в мешок, завязанный сложным узлом. Сверток он с

соблюдением определенных обрядов зарывал, после чего его жертва умирала

от изматывающей болезни, которая продолжалась 20 дней. Жизнь такого

человека можно было спасти, найдя и выкопав ногти, волосы и т.д., так как

после этого магическое средство теряло свою силу. Стремясь кого-то

умертвить, колдун-маори старался завладеть прядью волос, обрезками ногтей,

плевком или куском одежды своей жертвы. Заполучив то, что ему нужно,

колдун фальцетом распевал над ней заклинания и проклятия и зарывал ее в

землю. Пока зарытая вещь сгнивала, чах, как предполагалось, и ее бывший

владелец. Когда австралийский абориген хочет избавиться от своей жены, он

срезает у спящей прядь волос, привязывает ее к копьеметалке и направляется в

соседнее племя, где передает ее другу. Тот каждую ночь втыкает копьеметалку

в землю перед огнем: признаком того, что женщина умерла, служит падение

копьеметалки. Способ действия этого магического средства объяснил доктору

Хоуитту один туземец племени вирадьюри. «Видите ли, – сказал он, – когда

наш знахарь захватит что-то принадлежащее человеку и поджаривает это с

заклинаниями, огонь вбирает в себя запах того человека, и это добивает

беднягу».

Гуцулы, живущие в Карпатах, воображают, что, если мыши завладеют чьими-то

состриженными волосами и соорудят из них свое гнездо, владелец их будет

страдать головными болями или, больше того, повредится в уме. Немцы также

верят, что, если срезанные волосы попадутся птицам и они построят из них

гнездо, у обладателя волос начнутся головные боли; или еще считается, что на

голове у него выступит сыпь. Тот же предрассудок имеет, или имел, хождение

на западе графства Суссекс.

Считается также, что состриженные или вычесанные волосы могут оказать

влияние на погоду: вызвать дождь, град, гром и молнию. Мы уже знаем, что

при стрижке волос в Новой Зеландии с целью предотвратить гром и молнию

произносилось специальное заклинание. В Тироле ведьм подозревают в том,

что при помощи состриженных или вычесанных волос они вызывают сильный

град и грозу. Индейцы-тлинкиты, как известно, приписали бурю

опрометчивому поступку девушки, которая расчесала волосы, выйдя из дому.

Такого же мнения, по-видимому, придерживались и римляне: на борту

корабля они подстригали волосы и ногти исключительно во время бури, то есть

когда несчастье уже обрушилось. У шотландских горцев сестра, как говорят, не

должна расчесывать волосы ночью, если брат ее ушел в море. Когда умирал

член племени мани из Читомбэ, или Джумбы, люди толпами подбегали к трупу

и вырывали его волосы, зубы и ногти: все это они хранили как магическое

средство для вызывания дождя, который в противном случае не выпал бы.

Туземцы племени макоко из Анзикоса обратились к миссионерам с просьбой

отдать им половину своих бород, чтобы с их помощью вызвать дождь.

Если состриженные волосы и ногти сохраняют симпатическую связь с их

прошлым владельцем, то всякий, кто ими завладевает, может с их помощью

заручиться хорошим отношением к себе со стороны их бывшего хозяина. Ведь

в соответствии с принципами контагиозной магии, стоит лишь причинить вред

волосам или ногтям, как это одновременно повредит человеку. Поэтому, когда

нанди берут кого-то в плен, они бреют ему голову и держат сбритые волосы в

залог того, что пленник не предпримет попытку к бегству; когда за него

приходит выкуп, вместе с ним они возвращают и его волосы.

Для того чтобы предохранить состриженные волосы от повреждения и от

опасности со стороны колдунов, нужно спрятать их в надежное место.

Состриженные локоны вождя маори с должным тщанием собирали и зарывали

на соседнем кладбище. Таитяне зарывали срезанные пряди своих волос в

храмах. Один путешественник заметил на улицах города Соку пирамиды из

больших камней с вставленными в трещины пучками человеческих волос. На

вопрос, что это означает, ему ответили, что, когда местный житель стрижет

себе волосы, он старательно собирает упавшие пряди и всовывает их в одну из

этих пирамид, которые посвящены местному фетишу и в силу этого

неприкосновенны. Пирамиды из священных камней, как путешественник узнал

впоследствии, были обычной мерой предосторожности против колдовства:

если человек обойдется со своими волосами небрежно, часть их может попасть

в руки врага, который получит возможность опутать их владельца чарами и

погубить его. Когда жители Сиама с большой торжественностью срезают

хохолок с головы ребенка, пряди волос помещают в небольшой сосуд из

банановых листьев и пускают по течению ближайшей реки или канала. По мере

того как уплывают волосы, вместе с ними якобы уплывает все дурное и

вредное в характере ребенка. Длинные же волосы сохраняют до тех пор, пока

ребенок не совершит паломничество к следу Будды на священном холме в

Прабате. Там волосы отдают жрецам, которые, сделав из них щетку, якобы

подметают ею след Будды. Однако фактически ежегодно в дар жрецам

приносится столько волос, что они не в силах использовать их целиком.

Поэтому излишек волос они преспокойно сжигают, как только паломники

пускаются в обратный путь. Срезанные волосы и ногти римского жреца

Юпитера зарывали под деревом, приносящим счастье. Отрезанные косы

девственных весталок вывешивались на старом дереве лотоса.

Срезанные пряди и обрезки ногтей часто прячут просто в укромном месте (не

обязательно в храме, на кладбище или на дереве, как в приведенных

примерах). Так, в Швабии срезанные пряди волос рекомендуется прятать в

таком месте, где на них не падал бы солнечный или лунный свет, например в

землю или под камень. В Данциге их зарывают в мешке под порогом. На одном

из Соломоновых островов, на острове Уги, волосы зарывают так, чтобы они не

попали в руки врага, способного проделать с ними разные магические

манипуляции и навлечь на человека болезнь или несчастье. Тот же страх

побуждает вообще жителей Меланезии прибегать к сокрытию срезанных волос

и ногтей. Этот обычай распространен у многих южноафриканских племен,

которые боятся, как бы колдуны не овладели отделенными от их тела

частицами и не причинили с их помощью зло. У кафров этот страх заходит еще

дальше. Они не только зарывают состриженные волосы и ногти в укромном

месте, но, если один из них вычесывает голову другому, он сохраняет

пойманных паразитов «и обязательно передает их хозяину; ведь они, согласно

туземной теории, питались кровью этого человека, и убей их другой человек, в

его власти оказалась бы кровь первого, а вместе с ней он мог бы подействовать

на него сверхъестественным путем».

В других случаях состриженные волосы и ногтя сохраняют не для того, чтобы

они не попали в руки колдуна, а для того, чтобы при воскресении тела, на

которое рассчитывают некоторые народности, они были в распоряжении

владельца. Так, перуанские инки "с крайней тщательностью сохраняли обрезки

ногтей и состриженные или вычесанные гребнем волосы; они вставляли их в

углубления в стенах и пиши. Если они выпадали оттуда, заметивший это индеец

поднимал их и клал на место. В разное время я спрашивал различных

индейцев о том, почему они так поступали, и всякий раз они отвечали мне

одинаково: «Знай, все родившиеся люди должны возвратиться к жизни (слова

для выражения понятия воскресения у них нет) и их души вместе со всем, что

принадлежало их телам, должны восстать из могил. Так вот, для того чтобы не

быть вынужденными разыскивать свои волосы и ногти в такое время, когда и

так будет много спешки и беспорядка, мы складываем их в одно место, с тем

чтобы было удобнее собрать их воедино: мы также по мере возможности

стараемся плевать в одно место». И турки также никогда не выбрасывают

обрезки ногтей, напротив, старательно вкладывают их в трещины в стенах или

в досках в уверенности, что в день воскресения они им понадобятся. Армяне не

выбрасывают срезанные волосы и ногти (а также выдернутые зубы), а прячут их

в местах, которые почитают священными (таковы, например, трещины в

церковной стене, опорный столб дома, дупло). Они верят, что при воскресении

все эти части тела им потребуются и тот, кто не укроет их в надежном месте,

будет в этот великий день метаться в их поисках. В деревне Друмконрат в

Ирландии когда-то жили старухи, которые, узнав из священного писания, что

все волосы на их голове пересчитаны всевышним, ожидали, что в Судный день

дадут за них отчет. Чтобы быть в состоянии это сделать, они прятали срезанные

волосы в соломенные крыши своих домов.