Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь

Подождите немного. Документ загружается.

убийства. Ведь теперь охотника и его друзей страшит разгневанная душа

жертвы. Согласно другой гипотезе, правила воздержания, включая

воздержание от пищи, питья и сна, являются не более как необходимыми

мерами предосторожности, принимаемыми для поддержания здоровья и

хорошего самочувствия охотников и рыбаков. Но в таком случае совершенно

излишне, абсурдно и необъяснимо соблюдение этих табу после окончания

промысла, то есть после того, как дичь убита, а рыба выловлена. Но, как мы

сейчас покажем, после того как животных уже нет в живых, другими словами,

после того как наполнилась сумка охотника и невод рыбака, табу эти часто

ужесточаются и становятся еще более обязательными. В этом пункте

рационалистическая теория терпит окончательное крушение, и остается в силе

лишь теория суеверного страха.

У эскимосов Берингова пролива «охотник должен очень осторожно обращаться

с тушами убитых им животных, чтобы, случаем, не обидеть их тени и не

навлечь на себя и на свой народ всякие напасти и даже гибель». Поэтому

охотник-уналит, принимавший участие в загарпунивании белухи или просто

помогавший вытаскивать кита из сетей, четыре дня после этого не имел права

заниматься никаким делом. Считалось, что в течение этого времени в его теле

продолжала пребывать тень или душа кита. В тот же период, чтобы не

поранить тень кита, невидимо парящую по соседству, никому не разрешалось

пользоваться острыми и заточенными предметами. Запрещалось также

поднимать сильный шум, чтобы не испугать или не обидеть душу. Человека,

который станет разделывать тушу кита железным топором, ждет смерть.

Поэтому в эскимосской деревне после удачной охоты на кита на четыре дня

запрещается использование всех железных орудий.

Каждый год в декабре те же эскимосы устраивают большой праздник. В доме

для собраний они выставляют на обозрение мочевые пузыри убитых за год

тюленей, китов, моржей и белых медведей. Там их оставляют на несколько

дней. Все это охотники воздерживаются от всякого общения с женщинами. В

противном случае были бы, по их словам, обижены тени убитых животных.

Равным образом, поразив кита заговоренным гарпуном, охотник-алеут с

Аляски не станет бросать гарпун вторично, а тут же возвратится домой и

уединится от своих родичей в специально построенном для этого домике. Там

он без еды и питья, без общества женщин остается на три дня.

Время от времени он, подражая смертельно раненному киту, издает хрипящий

звук, чтобы помешать пораженному животному покинуть берег. На четвертый

день алеут выходит из заточения и, крича хриплым голосом и ударяя по воде

руками, купается в море. Затем он вместе с товарищем отправляется на то

место, где, по его расчетам, находится выброшенный на берег кит. Если

животное было мертво, охотник тотчас же вырезал ту часть туши, куда была

нанесена смертельная рана. Если же кит был еще жив, охотник вновь

возвращался в селение и продолжал омовение до тех пор, пока добыча не

умирала. Подражание раненому киту в этом примере, вероятно, нацелено на

то, чтобы посредством гомеопатической магии вызвать действительную смерть

животного. Алеуты уверены также, что они наносят оскорбление душе

страшного полярного медведя, если не соблюдают относящиеся к ней табу.

Душа медведя задерживается у того места, где она покинула тело на три дня, В

эти дни эскимосы особенно стараются неукоснительно выполнять все табу. По

их поверью, человека, который нанес обиду душе медведя, наказание

постигает куда быстрее, чем того, кто обидел души морских зверей.

Если кайянам с острова Борнео удалось застрелить одну из наводящих ужас

местных пантер, они приходят в большое беспокойство по поводу

безопасности своих душ, так как пребывают в уверенности, что душа пантеры

едва ли не могущественнее их собственной. Поэтому они семь раз переступают

через труп животного, повторяя заклинание: «Твоя душа, пантера, под моей

душой». По возвращении домой кайяны обмазывают себя, своих собак и

оружие кровью домашней птицы, чтобы успокоить свои души и не дать им

отлететь: питая слабость к куриному мясу, они приписывают такой же вкус и

своим душам. Перед тем как вновь отправиться на охоту, кайяны должны

купаться днем и ночью восемь дней. Об охотнике-готтентоте, который убил

льва, леопарда, слона или носорога, идет слава как о великом герое, но он в

течение трех дней должен в бездействии оставаться у себя дома, и жена не

может подходить к нему. Ей также предписывалось ограничить свой рацион и

есть не более того, что необходимо для поддержания здоровья. У лапландцев

(лопарей) величайшим подвигом считается убить медведя, которого они

почитают царем зверей. Тем не менее все мужчины, принимавшие участие в

этом деле, считаются нечистыми. На протяжении трех дней они должны жить

отдельно в специально построенной хижине или юрте, где они разделывают и

поедают тушу медведя. Оленем, привезшим на санях эту тушу, в течение

целого года не может править женщина. По другому сообщению, его вообще

никто не может запрягать в этот период. Прежде чем войти в предназначенную

для них юрту, охотники снимают с себя одежду, в которой они убили медведя,

и жены плюют им в лица красным соком ольховой коры. В юрту они проникают

не через обычную дверь, а через отверстие сзади. Двое мужчин с частью уже

приготовленного медвежьего мяса отряжались для того, чтобы отдать его

женщинам, которым запрещалось приближаться к мужской юрте. Эти мужчины

притворяются иноплеменниками, принесшими подарки из чужой страны.

Женщины также делают при этом вид, что ни о чем не подозревают, и обещают

чужестранцам, повязать вокруг их ног красные ленточки. Медвежатину нельзя

было передавать женщинам через дверь юрты; необходимо было просунуть ее

через отверстие, образованное откинутым краем полога. По окончании

трехдневного заключения мужчинам разрешается вернуться к женам. Однако,

прежде чем выйти из юрты, они один за другим обегают вокруг очага, держась

за цепь, на которой над костром подвешивают горшки. Это рассматривается

как очищение. После этого охотники получают право покинуть юрту через

обычную дверь и присоединиться к женщинам. Но вожак отряда должен

воздерживаться от половых сношений с женой еще в течение двух дней.

Известно, что кафры питают ужас перед удавом или напоминающими его

огромными змеями "и под влиянием этого суеверного представления даже

боятся его убивать. В прошлом человеку, который почему-то (будь то для

самозащиты или по другой причине) убил удава, предписывалось несколько

недель подряд лежать днем в проточной воде. В селении, откуда он был

родом, вообще не разрешалось убивать ни одно животное, пока это

предписание не будет исполнено. Затем труп змеи осторожно зарывали в

вырытый рядом с хлевом ров, где останки ее пребывали в совершенном

спокойствии вместе с останками вождя. В настоящее время период покаяния в

подобном случае (как и срок траура по покойнику) сокращен до нескольких

дней. В Мадрасе великим грехом считается убийство кобры. Если это все же

происходит, местные жители обычно сжигают труп змеи, как тело покойника.

Убивший считается нечистым в течение трех дней. На второй день на останки

кобры выливают молоко. На третий день несчастный грешник вновь обретает

чистоту.

В этих примерах животное, умерщвление которого нуждается в искуплении,

является священным, то есть жизнь его оберегается из соображений суеверия.

Обращение с совершившим убийство святотатцем, впрочем, столь явно

напоминает обращение с охотниками и рыбаками, которые убили животных на

обычном промысле, что можно допустить базисное единство представлений,

на которых основываются оба этих обычая. По нашему мнению, представления

эти – почитание дикарем душ зверей (особенно ценных или внушающих ужас),

а также страх перед мстительными духами, В подтверждение этого взгляда

можно привести в пример ритуалы, соблюдаемые рыбаками Анпама в случае,

если на берег прилив выбрасывает тушу кита. Согласно сообщениям, эта

живущая рыболовством народность поклоняется китам, поскольку из китового

промысла она извлекает необходимые блага. В редком селении на побережье

нет маленькой пагоды, в которой не хранились бы более или менее подлинные

кости кита. Когда на берег выбрасывает мертвого кита, жители устраивают ему

торжественные похороны. Человек, заметивший его первым, выступает в роли

главного плакальщика и отправляет такие обряды, какие наследник справляет

по умершему родственнику. Он облачается в полный траур (надевает

соломенную шляпу, белое платье с подвернутыми длинными рукавами и др.).

В качестве ближайшего родственника покойного он руководит похоронами

кита, во время которых воскуряются благовония, раскидываются позолоченные

и посеребренные листья, разрываются хлопушки. После разделки туши и

извлечения жира местные жители зарывают труп кита в песок. Затем строится

навес, под которым они приносят жертвы. Некоторое время спустя после

похорон душа кита, как правило, «входит» в кого-либо из жителей селения и

его устами провозглашает, мужского она пола или женского.

Глава XXI

ТАБУ НА ПРЕДМЕТЫ

Смысл табу. Итак, правила ритуальной чистоты, соблюдаемые в примитивном

обществе божественными царями, вождями и жрецами, во многих отношениях

схожи с правилами, которые соблюдают убийцы, плакальщики, роженицы,

девушки, достигшие половой зрелости, охотники, рыбаки и т.д. Эти группы лиц

представляются нам совершенно различными по характеру и положению в

обществе: одних из них мы называем святыми, других объявляем нечистыми и

оскверненными. Но первобытный человек не проводит между ними этого

морального различия. В его уме понятия святости и оскверненности еще не

отделились одно от другого. Общим признаком этих категорий лиц является в

его глазах то, что они опасны и сами находятся в опасности. Опасность, которой

они подвергаются сами и подвергают других, так сказать, «духовного», то есть

воображаемого, порядка. Однако то, что опасность эта воображаемая, не

делает ее менее реальной: воображение действует на человека столь же

реально, как сила тяжести, и может убить его с таким же успехом, как

синильная кислота. Цель табу является изолировать указанные категории лиц

от всего остального мира, чтобы их не достигла или от них не исходила

внушающая страх духовная опасность. Здесь табу действует, так сказать, на

манер электроизоляторов.

Для иллюстрации этих общих положений дополним уже приведенные случаи

новыми примерами табуирования предметов и табуирования слов.

Первобытный человек придерживается мнения, согласно которому, слова и

вещи, подобно людям временно или постоянно заряжены, наэлектризованы

таинственной силой табу; поэтому их необходимо на более или менее

продолжительный срок изымать из обычного жизненного обихода. В

приводимых ниже примерах особое внимание будет уделено священным

вождям, правителям и жрецам, которые живут окруженные самой плотной

стеной табу. В настоящей главе будут приведены примеры табуированных

предметов, а в следующей – табуированных слов.

Табу на железо. Прежде всего бросается в глаза, что из ряда вон выходящая

святость верховных правителей естественным образом порождает запрещение

дотрагиваться до их священных особ. Так, законом запрещалось прикасаться

руками к спартанскому царю; никто не смел прикасаться к телу короля и

королевы острова Таити; под страхом смертной казни запрещалось

притрагиваться к сиамскому владыке; без особого разрешения никто не имел

права прикасаться к королю Камбоджи. В июле 1874 года камбоджийский

король выпал из перевернувшегося экипажа. Он без чувств лежал на земле, но

никто из его свиты не осмелился к нему прикоснуться. Раненого монарха

привел во дворец подоспевший к месту происшествия европеец. В прошлом

никто не смел притронуться к императору Кореи. Если же последний соизволял

прикоснуться к кому-то, то место к которому монарх притронулся, становилось

святым, и лицо, удостоившееся такой чести, всю остальную часть жизни

должно было носить знак отличия (как правило, шнурок из красного шелка).

Прежде всего к телу владыки не должно было прикасаться ничто железное. В

1800 году император Тиенг-тоонг-тай-оанг умер от опухоли на спине, но никому

и в голову не пришло пустить в ход ланцет, который, возможно, спас бы ему

жизнь. Один император страдал от нарыва на губе до тех пор, пока врач не

пригласил шута, чьи проделки вызвали у повелителя столь искренний смех, что

нарыв лопнул. Римские и сабинские жрецы могли бриться и стричься

исключительно бронзовыми (но никак не железными) бритвами и ножницами.

Всякий раз, когда в священную рощу арвальских братьев

в Риме вносили

гравировальный инструмент из железа, чтобы высечь на камне надпись, нужно

было принести искупительную жертву в виде ягненка или свиньи.

Жертвоприношение повторяли и после выноса инструмента. Как правило,

нельзя было вносить железные предметы и в греческие святилища. На острове

Крит жертвы Менедему приносили без использования железа, потому что, по

преданию, во время Троянской войны (XIII в. до н.э.) Менедем был убит

железным оружием. Архонт Платеи не мог прикасаться к железу, но один раз в

год – в день поминовения воинов, павших в битве при Платее, – ему

разрешалось брать в руки меч, которым он приносил в жертву быка. У

готтентотов при жертвоприношении или обрезании шаманы пользовались не

железными ножами, а острыми кусками кварца. Обычай племени овамбо

(Юго-Западная Африка) также требует, чтобы обрезание юношей совершалось

при помощи острого кремня; если кремня под рукой не оказывается, операция

может быть проделана железным инструментом, который после этого

необходимо зарыть. У индейцев-моки (штат Аризона) каменные ножи, резаки и

т.д. вышли из обычного употребления, но продолжают использоваться в

религиозных обрядах. Индейцы-пони перестали использовать каменные

наконечники стрел для охоты, но прибегали к ним для умерщвления жертв

(будь то пленники или буйволы и олени). Иудеи при построении храма в

Иерусалиме и сооружении алтаря не пользовались железными инструментами.

Древний деревянный мост в Риме (Pons Sublicus),

считавшийся священным,

был построен и ремонтировался без применения железа или бронзы. Право

ремонтировать храм Юпитера Либера в городе Фурфо железными орудиями

было особо оговорено в законе.

Суеверный запрет на использование железа, возможно, восходит к весьма

древней эпохе в истории общества, когда железо было еще внове, и поэтому

многие относились к нему с подозрением и неодобрением. Все новое

Коллегия из двенадцати жрецов – Fratres arvales, во главе которых стоял ежегодно переизбиравшийся

магистр.

Деревянный мост на сваях через Тибр, построенный при царе Анке Марции (по традиции 641-616 до н.э.),

легендарном четвертом царе Рима.

способно возбуждать у дикаря страх и ужас. «У дусунов бытует любопытное

суеверие, – рассказывает один из первых поселенцев на острове Борнео. – Все

происходящее (плохое ли, хорошее ли, удачное или неудачное) они

приписывают какому-то нововведению в своей стране. Например, мое

недавнее посещение в Киндраме „вызвало“ исключительную жару».

Встревоженные обитатели Никобарских островов приписали проливные

дожди, последовавшие за землемерными работами, проводившимися

англичанами зимой 1886/87 года, гневу духов на теодолиты, нивелиры и

другие инструменты, которые были установлены во многих излюбленных

местах островитян. Некоторые островитяне предлагали смирить гнев духов

принесением в жертву свиньи. В XVII веке серия неурожаев вызвала волнение

среди эстонских крестьян. Источником зла они сочли водяную мельницу,

которая причинила-де неудобство реке, преградив ее течение. В Польше за

первой попыткой ввести железные лемехи последовал ряд неурожаев. Их

причину крестьяне увидели именно в этих железных лемехах и вновь заменили

их старыми деревянными сошниками. Народность бадуви на острове Ява,

живущая в основном земледелием, не использует при вспашке полей

железные орудия.

Для объяснения антипатии правителей и жрецов к железу, которую те

приписали и богам, достаточно неприязни дикаря к нововведениям. В

некоторых же местах эта антипатия могла усилиться из-за таких случайных

совпадений, как, например, неурожаи, последовавшие за применением

железных лемехов в Польше. Однако в таком отношении к железу со стороны

богов и их посланцев есть и обратная сторона. Антипатия духов к металлу дает

в руки человека оружие, которое он может при случае обратить против них. А

так как неприязнь духов к железу столь велика, что они не решаются даже

приблизиться к вещам и лицам, защищенным этим отвратительным металлом,

железо можно использовать в качестве магического средства для отпугивания

привидений и других опасных духов. Часто оно и используется в этом качестве.

Так, у шотландских горцев самой надежной защитой от эльфов является

оружие, сделанное из железа или, еще лучше, стали (сабля, нож, ружейный

ствол и пр.). При входе в заколдованное жилище не забудьте вонзить

какой-нибудь стальной предмет (к примеру, нож, иглу или рыболовный

крючок) в дверь, в таком случае феи окажутся не в силах захлопнуть дверь до

тех пор, пока вы не выйдете наружу. Когда вы несете домой тушу

застреленного оленя, воткните в нее нож, чтобы не дать феям ее отяжелить.

Ножа или гвоздя в вашем кармане совершенно достаточно для того, чтобы

ночью феи не подняли, вас в воздух. Гвозди, прибитые в изголовье кровати,

отгоняют эльфов от рожениц и младенцев. Впрочем, для полной уверенности в

благополучии тех и других лучше под кровать положить утюг, а на

подоконник-серп. Если бык упал и разбился об утес, для сохранения мяса от

фей следует всадить в его тушу гвоздь. Мелодия, сыгранная на варгане,

охраняет охотника от эльфов-женщин, потому что язычок варгана сделан из

стали. В Марокко считается, что железо лучше всего защищает от демонов;

поэтому под подушку больного обычно кладут нож или кинжал. Жители

Сенегала уверены, что они постоянно окружены злыми духами, готовыми

причинить им несчастье. Тамошний крестьянин не отважится перенести

хорошую пищу (например, пироги или жареное мясо), с одного места в другое,

не положив на нее гвоздь, чтобы лишить злого духа возможности овладеть

мясом и сделать съевшего его человека больным. Ни один больной (будь то

мужчина или женщина) не решится выйти из дому без связки ключей или ножа

и руке. Он опасается, что без такого талисмана некий злой дух,

воспользовавшись недомоганием, проскользнет в его тело. Если га теле

человека образовалась язва, он для защиты от злых духов спешит приложить, к

ней кусочек железа. На Невольничьем береге мать ребенка, который начинает

чахнуть, приходит к заключению, что в ребенка вселился злой дух, и принимает

меры для его изгнания. Чтобы выманить злого духа из тела ребенка, мать

приносит ему жертву пищей. Пока тот, как она считала, поглощал яства, она

надевала на лодыжки ребенка железные кольца и колокольчики, а вокруг шеи

обматывала железные цепи. Считается, что позвякиванье железа и треньканье

колокольчиков помешает завершившему трапезу духу вновь войти в тело

маленького больного. Поэтому на многих детях в этой части Африки можно

видеть украшения из железа.

Табу на острое оружие. К северу от города Зенгви в Бирме обитал

король-жрец, которому народ сотих поклонялся как величайшему духовному и

светскому владыке. В его дом нельзя было вносить оружие или какой-либо

другой режущий инструмент. На происхождение и смысл этого запрета

проливает свет обычай, который многие народы соблюдают после смерти

человека; они воздерживаются от использования острых орудий до тех пор,

пока дух покойного, как предполагается, находится еще близко, из боязни его

поранить. У эскимосов Берингова пролива «в день, когда кто-то умирает, всем

запрещается работать, а родственники не должны приступать к работе в

ближайшие три дня. В этот период особенно возбраняется разрезать

что-нибудь наточенным предметом, например ножом или топором. Запрет

распространяется и на пользование заостренными предметами, как игла и

шило. Делается это, по словам эскимосов, для того, чтобы не порезать или не

поранить тень умершего, которая может оказаться под рукой в любой момент.

Если бы один из таких инструментов случайно поранил ее, тень бы очень

обиделась и навлекла на народ болезни и смерть. В этот период родственники

умершего должны также всячески стараться не издавать громких или резких

звуков, которые могут испугать и разгневать призрак». Мы видели, что после

добычи кита эскимосы в течение четырех дней также воздерживаются от

использования режущих и заостренных орудий, чтобы нечаянно не порезать и

не заколоть дух кита. Иногда они соблюдают такое же табу, когда в селении

кто-то болен, – вероятно, из боязни поранить тень, которая может замешкаться

вне тела. Пока труп находится в доме, румыны Трансильвании стараются не

класть нож лезвием кверху, «иначе душа сядет на лезвие». Китайцы в течение

семи дней после смерти человека, пока тело его находится в доме,

воздерживаются от употреблений ножей, игл и даже палочек для еды и едят

пищу руками. На третий, шестой, девятый и сороковой день после похорон

древние пруссы и литовцы имели обыкновение приготавливать угощение, на

которое приглашали душу покойного. Во время этих трапез все сидели вокруг

стола в молчании и не пользовались ножами; не было ножей и у подававших

пищу женщин. Если какие-то крохи падали со стола, их не поднимали, чтобы

ими могли подкормиться одинокие души, у которых нет живых родственников

и друзей. По окончании трапезы священник метлой выметал души из дому,

приговаривая: «Вы, дорогие души, поели и попили. Теперь уходите, уходите

прочь».

После того как мы познакомились с этими обычаями, становится понятно,

почему запрещалось вносить любые режущие предметы в дом бирманского

верховного жреца. Вероятно, как и многие другие короли-жрецы, он считался

лицом божественным, и поэтому его священную душу, когда она покидает тело

для того, чтобы попарить в воздухе или по чьей-то просьбе слетать в дальнее

путешествие, нельзя было подвергать риску пораниться обо что-то острое.

Табу на кровь. Нам известно из предыдущего, что римскому жрецу Юпитера

запрещалось прикасаться к сырому мясу и даже произносить это слово. В

отдельные периоды брахману-учителю предписывается не смотреть на сырое

мясо, на кровь и на людей, у которых были отрублены кисти рук. В Уганде отец

близнецов на некоторое время после их рождения становился табу: в числе

прочего ему запрещено кого-либо убивать или смотреть на кровь. Когда на

Пелауских (Pelew) островах во время набега кому-нибудь отрубали голову,

родственники убитого становились табу. Во избежание гнева духа они должны

были следовать некоторым предписаниям: сидеть взаперти, не есть сырого

мяса, жевать бетель, над которым колдун предварительно произнес

заклинание. После этого душа погибшего отправляется якобы на поиски

убийцы в страну врага. Основой этих табу служит, вероятно, распространенное

верование, согласно которому душа или дух животного пребывает в его крови.

А так как считается, что табуированные лица находятся в состоянии опасности

(родственники убитого, например, могут подвергнуться нападению

разгневанного духа), то их необходимо изолировать от соприкосновения с

духами; отсюда запрет притрагиваться к сырому мясу. Но табу, как правило,

является не более как усилением обычного предписания, которое жестко

соблюдается при обстоятельствах, настоятельно этого требующих. При

отсутствии же таковых предписание не прикасаться к крови продолжает

соблюдаться, хотя и менее жестко. Например, некоторые эстонцы откажутся

отведать крови, потому что она, по их верованиям, содержит в себе душу

животного, которая в таком случае войдет в тело отведавшего. Некоторые из

племен индейцев Северной Америки по причине жесткой религиозной

санкции строжайшим образом воздерживаются от употребления в пищу крови

любого животного, потому что в ней заключена его жизнь и душа.

Охотники-иудеи выпускали из убитой добычи кровь и присыпали ее пылью.

Они не прикасались к крови в уверенности, что она содержит в себе душу или

жизнь животного.

Распространено предписание, согласно которому не

должна проливаться на землю кровь верховного правителя. Поэтому, когда

надлежит предать смерти самого правителя или кого-то из членов его семьи,

изобретают такой способ казни, при котором царская кровь не попала бы на

землю. Когда хан Кублай

нанес поражение своему дяде Найяну, восставшему

В Библии, «священной» книге иудеев и христиан, строгий запрет употреблять в пищу кровь повторяется

многократно. «И никакой крови не ешьте во всех жилищах ваших ни из птиц, ни из скота. А кто будет есть

какую-нибудь кровь, нстребится душа та из народа своего» (Лев., 7, 26-27). «Если кто из сынов Израилевых и

из пришельцев, живущих между вами, на ловле поймает зверя или птицу, которую можно есть, то он должен

дать вытечь крови и покрыть ею землю. Ибо душа всякого тела есть кровь его: потому я сказал сынам

Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его: всякий, кто будет

есть ее, истребится» (Лев., 17, 13-14). «Только крови не ешьте: на землю выливайте ее, как воду» (Втор., 12, 16).

«Только строго наблюдай, чтобы не есть крови, потому что кровь есть душа; не ешь души вместе с мясом; не

ешь ее, выливай ее на землю, как воду» (там же, 23-24)

Кублай (Хубилай) (1213-1294) – пятый монгольский великий хан (с 1260), внук Чингисхана.