Фертен Х. В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС
Подождите немного. Документ загружается.
.JL
-,Г
лишь
продолжать
ломать
себе зубы
о
кость
под
назва
нием
Бреслау.
А
мы
решили
защищать
силезскую
сто
лицу
до
тех
пор,
пока
она
не
заслужит
имя
неприступ
ной
крепости.
За
последние
несколько
недель
каждый
из
наших
солдат
осознал
для
себя,
что
означает
«сра
жаться
до
последнего
бойца».
Это
выражение
уходит
своими
корнями
в
Сталинградскую
битву.
Но
Сталин
град
был
не
единственным
примером
подобного
геро
изма.
Генерал
Отто
Лаш
также
сражался
до
своего
по
следнего
бойца
в
Восточной
Пруссии,
в
Кенигсберге,
капитулировавшем
лишь
9
апреля.
Несмотря
на
пора
жение,
сопротивление
немецких
частей
задержало
на
ступление
огромной
группировки
русских
войск.
Кто
знает,
возможно,
это
спасло
жизни
тысячам
беженцев,
которые
в
это
время
были
в
пути.
Мы
также
решили
держаться
до
последнего,
а
дальше
будь
что
будет.
Бреслау
был
подобен
одинокому
острову
посреди
огромного
потока
наступающей
Красной
Армии.
Этот
поток
каждый
день
обрушивался
на
крепость.
И
каж
дый
день
тысячи
людей
страдали
от
боли
в
военных
и
гражданских
госпиталях.
Жертвами
на
этом
кровавом
театре
боевых
действий,
помимо
военных,
станови
лись
жители
Бреслау.
Днем
и
ночью
старики,
женщи
ны,
дети
и
больные
проводили
долгие
часы,
скрываясь
в
подвалах
от
огня
русских.
Наступило
20
апреля,
день
рождения
Гитлера.
В
этот
праздник
мы,
как
обычно,
получили
подарки
от
фюре
ра.
Офицер
по
национал-социалистическому
руково
дству
вручил
нам
по
бутылке
вина.
Традиция
оказалась
незабытой
даже
в
столь
страшных
обстоятельствах!
Хотя
нельзя
сказать,
чтобы
этому
офицеру
было
мо
рально
легко
исполнять
свои
обязаННО9.J!II
и
'произно
сить
необходимую
речь
в
такие
дни.
Вр.яД
~И,КТО-ТО
из
нас
захотел
бы
тогда
оказаться
на
его
меСт'е,.НаХОДЯСI:>
321
на
данной
должности,
вошедшей
в
нацистскую
струк
туру
в
1944
году,
данный
офицер
был
вынужден
про
возглашать
патриотизм,
стойкость
и
поддерживать
ил
люзии,
чтобы
заставить
каждого
из
нас
«держать
палец
на
курке».
Его
речь
была
смесью
пустого
пафоса
и
обе
щаний
победы.
Поскольку
на
форме
офицера
была
зо
лотая
орденская
планка
«За
ближний
бой»,
вручавшая
ся за
50
дней
боев,
в
которых
имели
место
рукопашные
схватки,
мы
выслушали
его
речь вежливо,
но
при
этом
не
могли
скрыть
своего скептицизма.
В
ситуации,
которая
развивалась
тогда,
на
56-ю
го
довщину
рождения
Гитлера,
было
тяжело
поддержи
вать
иллюзию,
будто
он
по-прежнему
решителен
и
не
поколебим.
Гитлер
был
окружен
со
всех
сторон
в
сво
ем
бункере
в
глубине
реЙхсканцелярии.
Его
положение
не
только
казалось
безнадежным,
но
и
оказалось
тако
вым
впоследствии.
Тем
не
менее
фюрер
делал
все,
что
от
него
зависело.
До
нас
доходила
информация,
что
Гитлер,
несмотря
ни на
что,
продолжает
свою
героиче
скую
борьбу
против
большевизма.
И
мы
понимали,
что
победит
он
или
нет,
его
имя
все
равно
останется
в
ан
налах
истории.
Надо
сказать,
что
в
тот
день
русские
также
не
оста
лись
в
стороне
от
праздничных
торжеств.
Их
112-я
ди
визия
устроила
по
этому
поводу
«фейерверк»,
который
обрушился
на
занимавший
один
из
участков
фронта
полк
вермахта
под
командованием
Мора.
Этот
участок
фронта
был
довольно
небольшим
и,
без
сомнения,
был
выбран
русскими,
чтобы
одержать
на
нем
решительную
победу.
Это
подтверждают
и
польские
военные
историки
Ричард
Маевски
и
Тереза
Созанска
в
своей
книге
«Битва
за
Бреслау».
Они
отме
чают,
что
«гитлеровцы»
из
находившейся
там
части,
в
том
числе
один
командир
батальона,
два
командира
322
рот
и
70
процентов
бойцов,
получили
расплату
за
соде
янное.
Эта
книга,
конечно,
отражает,Русский
взгляд на
события.
Так,
в
ней
иронично
отмечается,
что
коман
дир
112-й
советской
дивизии
позаботился,
чтобы
празднование
дня
рождения
Гитлера
прошло
особенно
шумно.
После
происшедшего
нашу
часть
перебросили
на
помощь
обескровленному
полку
Мора.
Это
было
нам
не
впервой.
После
этого
уцелевшие
остатки
полка
бы
ли
направлены
в
южный
сектор,
где
на
тот
момент
бы
ло
тихо.
Тем
не
менее
погода
на
20
апреля
выдалась
просто
чудесной.
Было
25
градусов
в
тени,
и
все
вокруг
цвело.
Деревья
и
кустарники
в
этом
году
зацвели
даже
рань
ше,
чем
обычно.
Сирень
стояла
в
цвету
и
пахла, пахла!
Правда,
этот
чудесный
аромат
смешивался
со
стояв
шим
в
воздухе
дымом
пороха
и
пожаров.
Но
цветы
вместе
с
сорняками
упорно
пробивались
наружу
из
ис
кореженной
почвы.
Белым,
красным
и
абрикосовым
цветом
цвели
сады.
И
можно
было
погрузить
нос
В
бла
гоухающие
цветы,
чтобы
хоть
на
минуту забыть
о
смра
де
войны.
С
середины
апреля
наш
батальон
участвовал
в
сви
репых
боях
в
секторе,
включавшем
улицы
Андерсен,
Штайновер
и
Вестэнд.
От
пивоварни
Кипке
на
юго-вос
токе
мы
были
направлены
на
Стригауэр
Плац.
Рассказ
о
нашей
обороне
на
этом
участке
мне
удалось
найти
в
одной
из
книг
также
польского
автора.
Именно
из
нее
я
и
узнал
много
лет
спустя,
что
там
нам
довелось
сра
жаться
с
советской
частью
под
командованием
под
полковника
Малинина.
В
книге,
в
частности,
цитиро
вался
рассказ
самого
Малинина
о
том"
ЧТ9
ему
при
шлось
сражаться
«С
сильной
ротой
ytldPHbIX
.эсэСов-
,r.
. -
цев",
«оснащенных
очень
хорошим
opy)!<J04eM;
в
том
"lИQ-
323
-,;.
....
ле
ручными
гранатами
и
гранатометами».
Подобное
было
сильным
преувеличением.
Тем
не
менее
именно
такая
версия
происшедших
событий
вышла
в
фронто
вой
газете
6-й
советской армии.
Однако
я
очень
хоро
шо
помню,
кто
был лучше
оснащен
в
действительно
сти.
В
ходе
своего
отступления
бойцы
Малинина
оста
вили
массу
нового
с
иголочки
оружия,
а
кроме
того,
горы
пустых
водочных
бутылок.
Возможно,
одна
из
них
была
выпита
и
подполковником,
если
он
решил,
что
мы
были
вооружены
лучше
них.
В отличие
от
русских,
на
ше
оснащение
оставляло
желать
много
лучшего.
И
это
сделало
успех
нашей
контратаки
еще
более
неожидан
ным
для
нас.
Всего
через
несколько
минут
наши
противники
сно
ва
переформировались
на
расстоянии
лишь
улицы
от
нас.
Они
заняли
позиции
за
стенами
разрушенных
зда
ний,
в
разбомбленных
подвалах
и
ждали
там,
собира
ясь
отразить
наше
дальнейшее
наступление.
Но
наша
11-я
рота
являлась
передовой
частью
батальона,
и
нам
нужно
было
ждать
дальнейших
приказов.
Мы
окопа
лись
на
занятом
рубеже
и
так
и
не
сдвинулись
с
него,
пока
не
потемнело.
С
наступлением
темноты
на
наших
позициях
неожи
данно
появились
«крепостные
невесты»
с
банками,
на
полненными
горячим
супом
и
сваренным
кофе.
Они
гордо
улыбались.
И
хотя
нечесаные
волосы
этих
деву
шек
были
примяты
стальными
касками,
а
надетые
на
них
военные
штаны,
которые
были
слишком
широки
для
многих
из
них,
были
далеки
от
элегантности,
но
на
ши
красавицы
были
счастливы,
что
нашли
нас.
Рискуя
своими
жизнями,
эти
амазонки
во
время
боев
следова
ли
за
нами,
держась
на
расстоянии.
Нас
впечатляла
их
преданность
и
смелость.
Это
были
не
те
девушки,
ко
торые
подходят
только
для
флирта.
Это
были
настоя-
324
..JL
-,Г
щие
боевые
подруги!
Их самоотверженность
придава
ла
нам
мужества
и
одновременно
~аставляла
с
болью
думать
о
том,
как
сложится
их
судьба
после
того,
как
мы
потерпим
поражение.
Все
немецкие
бойцы,
продолжавшие
сражаться
в
Бреслау,
постоянно проявляли
хладнокровие
и
стой
кость.
Эти два
качества
не
присутствуют
в
человеке
из
начально,
их
требуется
вырабатывать
в
себе.
Тем
не
менее
и
нам
не
всегда
удавалось
оставаться
хладно
кровными,
когда
мы
узнавали
о
трагичной
судьбе
бой
цов,
знакомых
нам
лично.
В
особенное
уныние
нас привела,
несмотря
на
всю
нашу
толстокожесть,
судьба
нашего
молодого
товари
ща
с
Рейна.
Почта
приходила
к
нам
редко,
что
было
не
удивительно
в
тех
обстоятельствах.
И
вдруг
этот
па
рень
получил
письмо
от
своей
невесты.
Он
гордо
пока
зывал
мне
ее
фотографию.
Его
избранница
оказалась
молодой
и
прехорошенькоЙ.
На
снимке
она
была
в
уни
форме
трудовой
службы
рейха
и
сидела
на
велосипе
де.
Нашего
товарища
переполняло
счастье,
он
надеял
ся,
что
вернется
к
своей
невесте.
Но
через
три
дня
он
погиб.
Ночью
нас
навестила
пехота
большевиков.
И
на
сле
дующий
день
мы
нашли
нашего
товарища,
лежавшего
с
перекошенным
лицом
на
земле.
Он
не
был
убит
ос
колком
снаряда,
а
застрелен
пулей,
выпущенной
в
за
тылок.
Один
из
товарищей
погибшего
взял
его
долго
жданное
письмо,
которое
теперь
было
испачкано
кро
вью.
Но
я
не
знаю,
удалось
ли
ему
пережить
войну
и
вернуть
это
письмо
невесте
своего
погибшего
друга,
рассказав
о
его
последних
днях.
К
этому
моменту
мы
находились
в
осаде
уже
три
ме
сяца.
И
как-то
раз
один
из
связных
чаС}-,:ti.
по
обеспече
нию
войск
принес
нам
новости,
что
б6и'1
д
у'г
уже
в
Бе.р-
325
лине.
Ни
один
из
нас,
находившихся
в
крепости,
не
ожидал
подобного.
Мы
просто
не
думали,
что
конец
войны
настолько
близок.
Положение,
в
котором
мы
бы
ли,
не
оставляло
нам
времени
подумать
о
чем-то,
со
вершавшемся
за
пределами
города.
К
тому
же
инфор
мация
о
происходящем
на
других
участках
фронта
до
ходила
до
нас
со
значительным
опозданием. В
резуль
тате
услышанное
буквально
ошарашило
нас.
Красная
Армия
так
и
не
смогла
взять
Бреслау
за
трехмесячную
осаду,
и
вдруг
мы
услышали,
что
между
тем
она
успела
выйти
к
Берлину,
несмотря
на
то,
что
мы
заставили
ос
таться
у
стен
нашей
крепости
часть
лучших
советских
войск.
И
что
же
будет,
когда
падет
Берлин?
С
военной
точки
зрения,
на
тот
момент
у
нас не
бы
ло
причин
прекращать
борьбу.
Однако
бои
в
Берлине
пробудили
в
нас
первые
сомнения
в
нашей
способно
сти
выстоять.
Тем
не
менее
выбора
у
нас
все
равно
не
оставалось.
Во-первых,
мы
приносили
присягу,
и
сло
ва
этой
клятвы
были
святы
для
нас.
Во-вторых,
мы
счи
тали,
что
лучше
умереть,
чем
оказаться
в
плену,
по
крайней
мере,
у
русских.
И
мы
осмелились
не
сдавать
ся!
Хотя,
конечно,
в
свете
последних
новостей
нам
бы
ло
ясно,
что
последняя
битва
за
крепость
состоится
со
дня
на
день.
Погода
между
тем
окончательно
наладилась.
После
похолодания,
начавшегося
в
пасхальные
дни,
25
граду
сов
в
тени
вновь
стали
постоянной
температурой
в
Бреслау.
Ночи
наполнились
весенними
ароматами
и
лунным
светом,
падавшим
с
безоблачного
неба.
Одна
ко
находившийся
в
руинах
город
в
лунном
свете
выгля
дел
причудливо
и
зловеще.
В
одну
из
таких
ночей
тишину
неожиданно
разорвал
грохот
тяжелой
артиллерии
противника.
Она
вела
326
огонь,
не
принимая
в
расчет,
что их
собственные
бой
цы
залегли
на
позициях
через.дорогу
от
нас.
Мы
не
могли
восстановить
линию
фронта,
прорван
ную
на
Позенерштрассе,
где
враги
заняли
позиции
и
попрятались
по
самым
неожиданным
углам.
Поэтому
в
ту
ночь
я
решил
не
выставлять
часовых
по
двое там
и
здесь,
а
оставить
в
карауле
на
главной
линии
сопро
тивления
половину
отделения
с
пулеметами
и
хоро
шим
запасом
ручных
гранат.
Таким
образом,
мы
могли
достойно
встретить
штурмовые
отряды
русских,
если
бы
они
попытались
незаметно
подкрасться
к
нам.
Этого
не
произошло.
Но
всю
ночь
до
нас
доноси
лись
звуки
пулеметных
очередей
и
одиночных
винто
вочных
выстрелов.
Из-за
них
мы
не
могли
заснуть
и
бы
ли
лишены
заслуженного
отдыха.
8
результате
мы
ока
зались
не
в
лучшей
форме
во
время
боя
на
следующий
день.
8
журнале
боев
вермахта
в
отчете
от
28
апреля
1945
го
да
можно
прочесть:
«8
Бреслау
советским
войскам
удалось
прорваться
через
нашу
линию
фронта
на
не
скольких
участках".
Это
произошло
на
рассвете.
Со
ветская
пехота
при
массированной
танковой
поддерж
ке
атаковала
наши
передовые
позиции.
А
у
нас
самих
из-за
недостатка
боеприпасов
как
таковой
не
было
да
же
поддержки
артиллерии.
Фактически
нас
поддержа
ла
лишь
горстка
пехотных
орудий,
находившихся
на
от
крытых
позициях
и
защищавших
одни
из
городских
во
рот.
Их
самый
последний
снаряд
уничтожил
одного
из
передовых
артиллерийских
наводчиков
врага,
который
находился
так
близко
к
нашим
позициям,
что
букваль
но
бросал
вызов
смерти.
Наши
потери
в
тот
день
были
ужасаtqЩИМИ.
Нашему
.k.
1-
батальону
пришлось
отступить
к
ле~тенштр.ассе,
и
именно
там
я
был
ранен.
Это
было
мое.Г'РЕnье
ране'ние.
327
Я
получил
его,
когда
до
конца
войны
оставалось
всего
восемь
дней.
Конечно,
в
те
секунды
я
еще
не
знал,
что
он
так
близок,
но
мне было
страшно,
что
я
не
доживу
до
него.
Как
все
произошло?
Наша
группа
находилась
на
первом
этаже
многоквартирного
дома,
серьезно
по
врежденного
танковым
огнем,
но
дававшего
нам
хоть
какую-то
защиту.
У
нас
был
очень
хороший
обзор,
бла
годаря
чему
мы
могли
видеть
все
перемещения
насту
павшего
на
нас
врага.
Это
давало
нам
значительное
преимущество,
но
его
сводил
на
нет
советский
снай
пер,
не
дававший
нам
покоя.
Мы
не
могли
даже
попол
нить
запас
боеприпасов,
которые
были
уже
на
исходе.
Тогда
я
решил
разобраться
с
проблемой
самостоя
тельно,
но не
из-за
охватившего
меня
стремления
со
вершить
подвиг, а
просто
потому,
что
я
был
измотан
и
зол.
Перескакивая
через
ступени
полуразрушенной
ле
стницы,
я
за
несколько
мгновений
достиг
третьего
эта
жа.
Оттуда
я
всадил
весь
магазин
своего
ручного
пуле
мета
в
темные
окна
дома
напротив,
где,
как
я
предпо
лагал,
находился
снайпер.
Конечно,
с
точки
зрения
во
енной
науки,
подобные
действия
с
моей
стороны
имели
сомнительные
шансы
на
успех.
Ликвидацией
враже
ского
снайпера
должен
был
заняться
наш
аналогичный
специалист,
обладавший
достаточным снайперским
опытом.
Но
среди
нас не
было
такого
специалиста,
а
я
был
зол
из-за
безвыходности
нашего
положения
и
на
эмоциях
мало
думал
о
последствиях.
Результат
оказался
предсказуем.
В
меня
вошла
пу
ля
русского
снайпера,
и
оружие
выпало
у
меня
из
рук.
Я
взмахнул
руками,
рефлексивно
пытаясь
уцепиться
за
воздух,
и
упал.
При
этом
я
абсолютно
не
чувствовал
боли.
В
недоумении
я
смотрел,
как
кровь
заливает
ру-
328
кав
моей
куртки.
Раненая
рука
безжизненно
свисала,
и
я
не
мог
даже
пошевелить
ею.
Пу,nя
прошла
навылет
через
предплечье.
В
том,
что
я
не
почувствовал
боли
при
ранении,
не
было
ничего
удивительного.
Как
отмечал
доктор
Петер
Бамм,
работавший
военным
хирургом
в
годы
Второй
мировой
войны,
подобные
случаи
не раз
встречались
ему.
Он
писал:
«Мы
становились
свидетелями
этого
феномена
снова
и
снова.
И
это
вполне
объяснимо.
Че
ловеческий
мозг
способен
заблокировать
болевой
эф
фект
от
ранения.
При
этом
блокируется
средняя
часть
мозга,
отвечающая
за
восприятия
боли.
Она
может
быть
заблокирована
даже
при
физических
нагрузках,
которые
переносит
солдат
во
время
боя.
В
результате
раненый
начинает
чувствовать
боль
лишь
несколько
часов
спустя».
Именно
это
произошло
и
со
мной.
Однако
сразу
по
сле
случившегося
меня
переполнял
страх
смерти,
ко
торый
буквально
рвался
у
меня
из
горла,
и
мне
хоте
лось
кричать.
Пункт
первой
медицинской
помощи
я
обнаружил
в
подвале
школы
на
Андерсенштрассе.
Снаружи
он
был
обозначен
висевшим
над
входом
небольшим
белым
обрывком
ткани
с
изображенным
на
нем
красным
кре
стом.
Товарищ,
сопровождавший
меня,
расстался
со
мной
на
входе.
Войдя
внутрь,
я
увидел
учительский
стол,
застлан
ный
белым
полотенцем,
на
котором
лежал
скальпель,
пинцеты
и
другие
инструменты.
Однако
меня
ждали
лишь
две
инъекции:
одна
в
плечо
и
одна
в
ягодицу.
Ни
слова
не
говоря,
медсестра
Красного
Креста
расстег
нула
мои
штаны
и
сделала
укол.
После
этого
она
пове-
.;:-.,.-.
-
сила
мне
на
шею
карточку
и
отправилfi'",Нq.
осмотр
к
хи-
рургу.
Происходящее
напомнило
мне'
t<GнвеЙер.
ВДЩlЬ
329
стен
класса
стояли
парты,
составленные
друг
на
друга,
чтобы
расчистить
пространство.
Раненые
двигались
непрерывным
потоком,
проходя
осмотр
у
медиков,
ко
торые
действовали,
как
роботы.
После
этого
тем
из
ра
неных,
кто
не
мог
хорошо
передвигаться
самостоя
тельно,
следовало
ждать
транспорта
для
отправки
в
госпиталь.
Стены
подвала
сотрясались,
если
рядом
взрывался
снаряд.
Стоны
раненых
раздавались
непрестанно.
Все
это
создавало
гнетущую
атмосферу.
И
я
был
рад
поки
нуть
это место.
Вместе
с
еще
двумя
ранеными,
способными
идти,
я
пошел
в
направлении
Швайдницерштрассе,
где
нахо
дилось
наше
место
назначения.
По
пути
неподалеку
от
главной
линии
сопротивления
мы
услышали
граммо
фонную
музыку.
С
каждым
нашим
шагом
она
станови
лась
все
громче.
Мы
поняли,
что
она
раздается
с
пер
вого
этажа
полуразрушенного
бомбежкой
дома.
Конечно,
нельзя
сказать,
что
там
была
организована
пивная.
Но
там
мы
увидели
солдат
и
гражданских
жите
лей,
расслаблявшихся
от
забот
и
тревог.
Они
пили,
бы
ли
довольны
собой
и
забыли
о войне.
Пожалуй,
можно
сказать,
что
они танцевали
на
вершине
вулкана
возле
самого
жерла!
Мы
с
удивлением
уставились
на
проис
ходящее.
Уколы,
сделанные
мне,
притупили
мои
чувства.
И
я
вместе
с
двумя другими
ранеными
также
зашел
ту
да,
и
мы
выпили
по
пиву.
Думаю,
это
вполне
понятно.
Только
что
побывав
на
волосок
от
смерти,
я
просто
хо
тел,
пусть
и
на
короткое
время,
отключиться
от
безжа
лостной
каждодневной
рутины
войны
и
насладиться
фривольностью,
царившей
в
этом
странном
месте.
Возможно,
наиболее
правильно
его
было бы
на
звать
притоном.
Скорее
всего,
находившиеся
там
сол
даты
были
дезертирами.
Но
тогда
мне
не
хотелось
да-
ззо