Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Философия другого начала

Подождите немного. Документ загружается.

112т

Раздел L Seyn

unci

Sein

просто одно из свойств человека. Не случайно последний

называется «^toov /i6yov sx

ov>>

> «животное, наделенное ре-

чью». Речь вообще не свойство человека, это свойство

бытия. Через речь бытие существует. Речь есть то, через

что бытие есть как бытие. Поэтому человек в перспективе

нового гуманизма должен заговорить по-другому. Он дол-

жен обратиться

словам

осознать, что они ему сообщают.

И затем, он должен начать мыслить и говорить

помощью

того,

что он осознал. Но чтобы родилась эта новая речь, —

речь другого Начала, речь грядущих (die Kunftige), — не-

обходимо предварительно устроить «деструкцию» старого

языка, основанного на правилах грамматики

логики, т. е.

на правилах метафизического мышления первого Начала.

Новый гуманизм предполагает новую речь, т. к.

речи,

в языке, лежит судьба бытия, высший момент Seynsge-

schichte.

Новый человек другого Начала будет говорить по-ново-

му на новом языке и новые мысли и вещи. Все, о чем он

будет говорить, будет связано напрямую с сутью бытия,

т. е.

тем,

как это бытие существует

своем высвечивании.

Это будет фундаменталь-онтологическая речь антропологии

Ereignis'a. Только такая речь сможет высказать священное

молчание, в котором станет возможным «мимохождение»

последнего Бога.

ГЛАВА

SEYNSGESCHICttTE

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ

XX ВЕКА

ФУНДАМЕНТАЛЬ-ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД

И ОБЛАСТЬ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ

После общего экскурса в структуру мышления Хайдег-

гера нетрудно понять, что в западноевропейской метафи-

зике его интересуют только наиболее принципиальные

вещи, в которых концентрировалось отношение этой мета-

физики к бытию (Sein) как к сущему-в-целом, или сущему

второго порядка, и, соответственно, прогрессирующее

удаление от Seyn-бытия, что предполагало на определенном

этапе

забвение онтологической проблематики как таковое

(Seinsverlassenheit). Поэтому прикладные вопросы этой

метафизики — теология, гносеология, гуманизм, аксиоло-

гия,

эпистемология, философия науки, филология, этика и

тем более политическая философия — не имели для Хай-

деггера никакого самостоятельного значения, будучи част-

ными, случаями приложения основных принципов этой

метафизики.

Однако во всех случаях, когда Хайдеггеру приходилось

выносить суждение по этим частным вопросам, он вынуж-

ден был возводить их к метафизическим истокам, а в неко-

торых намечать перспективы того, в каком направлении

должны были бы истолковываться соответствующие на-

правления мысли и области культуры в фундаментально-

онтологическом ключе. Это значит, что Хайдеггер вместе

с критикой частных моментов западноевропейской мета-

физики набрасывал пути радикально нового толкования

соответствующих тем в другом Начале.

Эта двоякая операция — возведение того или иного

рассматриваемого предмета к общему контексту западно-

114%

Раздел I. Seyn and Sein

европейской онтологии и попытка его альтернативного

толкования

ракурсе фундаменталь-онтологии —

состав-

ляет главную процедуру перехода к другому Началу, и со-

ответственно, является основным методологическим при-

емом философии Хайдеггера. Эта методология в ее первом

жесте представляет собой «феноменологическую деструк-

цию»

(76

\ которую Хайдеггер понимал не отрицательно, в

прямом смысле слова «деструкция» («разрушение»), но

скорее как «раз-бор», «рас-соз-дание» в обратном направ-

лении того, что было искусственно «соз-дано», как возвра-

щение высказывания в его изначальный контекст в струк-

туре метафизики.

Во

французском структурализме позднее

хайдеггеровская операция «деструкции» была переимено-

вана в «деконструкцию» (Ж. Деррида).

Второй жест хайдеггеровской «феноменологической

деструкции» более сложен, т. к. он состоит в том, чтобы

соотнести возведенную

метафизическому контексту тему

с вопросом

Seyn-бытии, т. е. поместить ее в Начало (либо

первое, либо новое). Это означает изъятие искомой темы

из контекста западноевропейской философии

включение

ее в радикально новый фундаменталь-онтологический кон-

текст. Он выступает не как что-то уже заведомо имеющее-

ся,

но как

то,

что, собственно,

создается, слагается

ходе

операции по соотнесению вещи, вопроса, предмета или

явления напрямую с Seyn-бытием. Если бы новый фунда-

менталь-онтологический контекст был заведомо известен,

дан, то эта операция представляла бы собой лишь техни-

ческую проблему. Но он не дан, он только задан как гори-

зонт возможного, но не гарантированного нового Начала.

Это Начало может начаться, и начавшись, оно будет пред-

ставлять собой как раз осуществление тотальной ревизии

концепций, слов, тем, областей науки, дисциплин, вещей и

мыслей. Однако, если мы схватим сущность хайдеггеров-

ского метода

(77)

, мы сможем осуществлять эту операцию

самостоятельно и,

частности, корректно расшифровывать

и продлевать даже косвенные намеки самого Хайдеггера

относительно тех или иных проблем, которые он затрагивал

бегло и по ходу дела.

Так

мы

можем набросать картину отношения Хайдегге-

ра к современным политическим идеологиям, которые как

Глава

Seynsgeschichte и политические

идеологии..

% 115

таковые, впрочем, его никогда не интересовали сами по

себе.

Однако seynsgeschichtliche подход

этой теме многое

прояснит в истории современного мира

даст важнейшие

ключи

дешифровке подлинной истории XX века.

АМЕРИКАНИЗМ И ПЛАНЕТЭР-ИДИОТИЗМ

ЛИБЕРАЛОВ

XX век знал три основные политические идеологии:

либерализм, коммунизм

фашизм.

Так

или

иначе, Хайдеггер

отзывался о каждой из них. Эти отзывы, будучи обрывоч-

ными и несистематизированными (сфера идеологий никог-

да самого Хайдеггера приоритетно не интересовала), имеют

тем не менее определенное самостоятельное значение.

Все идеологии, по Хайдеггеру, и это естественно выте-

кает из предыдущих рассуждений, суть проявления совре-

менного нигилизма и выражают только одно: торжество

ziyyr\

(«техне»), «забвения о бытии», «преднамеренное са-

монавязывание», «волю к власти»

Machenschaft. Все три

политические идеологии суть максимальные выражения

тотального нигилизма; это ночные идеологии, в которых

западноевропейская мысль достигает своего дна. Они не

просто суть формы «ложного сознания», как определял

«идеологию» Маркс, они выражают ложность сознания как

сознания онтологического и метафизического. Более того,

эти идеологии оперируют

метафизикой в издании Нового

времени, и, следовательно, в них на место сущности суще-

го,

бытия в целом, идеи или Бога, поставлены самые при-

митивные и убогие идолы «субъект-объектных» пар.

Либерализм отождествляет картезианского субъекта с

индивидуумом

производимыми его рацио прагматически-

ми расчетами в области исчисляемых материальных и не-

материальных объектов (преимущественно товаров).

Хайдеггер называет это «американизмом», понимая под

этим высшее выражение капитализма. Ничего гнуснее и

подлее такого вырождения философии не существует, т. к.

здесь нигилизм достигает такой степени интенсивности,

что даже не догадывается, что представляет собой ниги-

лизм. В определенный момент ночь становится настолько

привычной, что более не идентифицирует себя как ночь.

116т

Раздел

Seyn and Sein

Рассчитывающий рассудок, лежащий в основе либерали-

зма и его ценностей, — это последняя стадия вырождения

западноевропейской онтологии. Ниже идти некуда.

Корни либерализма как фатальной смертельной панде-

мии следует искать в Европе, но окончательную форму это

политическое явление приобрело в США. Будучи с фило-

софской точки зрения абсолютно ничтожным, оно разрас-

тается

до

глобальных масштабов, образуя феномен «гигант-

ского», который становится все более «обширным» по мере

того,

как его смысл и значение, его онтологическое содер-

жание сжимается до микроскопических размеров. Плане-

тарный рост либерализма тождественен распространению

повального слабоумия.

Хайдеггер называет это явление «планетаризм» (сегод-

ня мы говорим о «глобализме» «мондиализме»), отождест-

вляя его с глобальным «идиотизмом». В сути своей это не

что иное, как «опустынивание», о котором писал Ницше

(«пустыня растет, горе тому, кто несет

себе пустыню»

(78)

Хайдеггер пишет: «Высшее развертывание сути могу-

щества (власти в ницшеанском смысле, Macht) проявля-

ется не

форме ранее известного опустынивания

утраты

корней, но в норме прямой противоположности этому

опустыниванию и выкорчевыванию. Исторически фикси-

руемые знаки полной реализации самой сути могущества

воплощены в двух явлениях — „планетаризм" („глоба-

лизм") и „идиотизм". „Планетаризм" („глобализм") озна-

чает распространение сути могущества (Machtwesen) на

всю землю, но не как результат расширения, но как начало

особой формы планетарного господства. „Идиотизм"

(i8ioq

(79)

) означает превосходство надо всем эгоистическо-

го начала, в котором выражается крайняя форма субъек-

тивности»

(80)

Читая эти строки, можно подумать, что они написаны

не в 1938 году, а в наши дни.

Человек глобального мира, либерал, принимающий и

признающий нормативность «американского образа жиз-

ни»,

— это человек, с философской и этимологической

точек зрения являющийся патентованным идиотом, идио-

том с документом, идиотом, несущим свою бессмыслен-

ность над собой как знамя.

Глава

Seynsgeschichte и политические

идеологии...

Ф 117

Либерализм воплощает

себе метафизику Нового вре-

мени в ее наиболее сухом, примитивном, но в то же время

наиболее чистом виде.

Новому времени и его философии

можно относиться по-разному, даже будучи неразрывно и

осознанно с ними связанным. Можно постараться выстро-

ить критическую теорию, пытаясь превзойти заложенное

в этом отчуждение (марксизм). Можно попытаться углу-

биться в корни проблемы, мужественно признать реальное

положение дел, столкнувшись с нигилизмом лицом к лицу

(немецкая философия

ее пике — от Гегеля с его «негатив-

ностью» до Ницше).

можно выразить основной нерв этой

метафизики с минимальным напряжением мыслительных

усилий, отдавшись стихии отчуждения, наивно солидари-

зовавшись

ней, сказав ей заведомое

покорное

«да»,

даже

не заботясь

особо,

чему это «да» говорится. Этот последний

вариант

есть англосаксонский либерализм

американизм.

Это самое страшное и фатальное. Он представляет собой

окончательный выбор в пользу отказа от другого Начала,

такую степень забвения

бытии, что забывается даже сам

факт забвения. Это нигилизм в его высшем выражении,

когда само осознание нигилизма как нигилизма становится

невозможным.

Планетарное могущество идиотизма (идиотов) не есть

простое насилие

эксплуатация одних народов другим

и.

Это

насилие чистого нигилистического начала, жертвой которо-

го становятся все:

те, кто его осуществляют, и те, кто ему

подчиняются. Самовлюбленные планетэр-идиоты стоят

ближе к ничто не тогда, когда они лишаются чего-то или

подвергаются насилию,

но

когда они пребывают

комфорте,

безопасности и иллюзии полной субъективной свободы.

В этом случае власть Machenschaft над ними абсолютна, а

их расчеловечивание достигает предела. Идиот глобального

рыночного общества — это экс-человек, провалившийся в

стихию ничто, которую он просто не замечает.

МЕТАФИЗИКА КОММУНИЗМА: MACHENSCHAFT

С марксизмом, по Хайдеггеру, все обстоит сложнее.

отличие

от

либерализма, марксизм несет

себе серьезную

философскую энергию, почерпнутую в немецкой класси-

118т

Раздел

Seyn und Sein

ческой философии (в гегельянстве)

сконцентрированную

вокруг проблемы отчуждения. Именно этот момент марк-

сизма, по Хайдеггеру, сделал его столь притягательным и

успешным.

Во вскрытии проблемы отчуждения заключен нерв

всего процесса западноевропейской истории (Geschichte).

Эта история и есть история отчуждения. Признание этого

и концентрация на этом внимания есть обращение к исти-

не Seynsgeschichte. В этом отношении марксизм есть фи-

лософский вызов,

которому необходимо отнестись

со

всей

серьезностью. Интерпретируя историю как накопление

качественных свойств отчуждения, Маркс попадает в точ-

ку

задевает суть истины. Если мыслить от этого момента,

любые суждения мыслящего приобретают значение и вес.

Seynsgeschichte первого Начала вплоть до Конца есть

процесс отчуждения мысли от Seyn-бытия, забвения о

бытии {Seinsverlassenheit). Именно это

предопределяет

логику

структуру всех культурных, социальных, полити-

ческих, идеологических

экономических процессов. Марк-

сизм ставит это в центре своего внимания и, следовательно,

отвоевывает себе место в истории мысли.

Но

тут вступают

силу ограничения, которые заложены

в самой гегелевской философии. Гегель совершенно спра-

ведливо рассматривает историю как историю философии

и, более

того,

как историю Идеи. Но он остается полностью

в рамках первого Начала и классической онтологии и не

может выйти на корректную постановку вопроса о Seyn-

бытии (Grundfrage) именно в силу этих причин. Гегель

мыслит в рамках стихии Texvrj с помощью философских

концептов

с опорой на платоновское понимание идеи как

сущности сущего. Он остается в рамках западноевропей-

ской метафизики, хотя

приближает ее

Концу

—

охватом,

пронзительностью

тотальностью своей мысли, суммируя

в своем учении все ее основные моменты.

Маркс наследует у Гегеля эту особенность, сохраняя

верность метафизической топике Нового времени: он мыс-

лит в категориях субъекта (общество, класс), объекта

(материя, товар, предмет), времени (как объективного яв-

ления) и т. д. Проблему отчуждения — Machenschaft —

марксизм предлагает преодолеть средствами самого Ма-

Глава

Seynsgeschichte и политические

идеологии...

Ф 119

chenschaft. Буржуазной идеологии (ложному сознанию

одного класса) противопоставляется пролетарская идеоло-

гия (ложное сознание другого класса). Сфера борьбы пере-

носится в область промышленного и товарного производ-

ства. Мышление в категориях субъекта (на сей раз коллек-

тивного — в лице общества) полностью сохраняется. Этот

путь,

начинающийся с констатации отчуждения, может

вести только к усугублению отчуждения.

Это Хайдеггер в полной мере фиксирует в советской

России, где структура марксистской философии воплоща-

ется

социально-экономическую

политическую практику.

Индустриализация, техническое развитие, тоталитарная

мобилизация советского коммунистического общества,

борьба за политическую власть и геополитическую до-

минацию — все это яркие признаки того, что коммунизм

есть не преодоление западноевропейской метафизики, но

последнее (и ярчайшее) выражение

его

судьбы (Geschichte).

При этом коммунизм более верен сущности Machenschaft,

нежели все остальные политические идеологии. Комму-

низм и есть Machenschaft в его чистом виде, и поэтому

он является судьбой западноевропейской философии и в

высшей степени эсхатологическим явлением. Коммунизм

и есть крайнее выражение метафизики, которая утверж-

дает тотальную доминацию сущности сущего над сущим.

И если в Начале это выражается в идее, то в Конце — во

власти,

могуществе

в высшей

самой отчетливой форме

Machenschaft. Machenschaft — это тотальная доминация

над сущим того, что мыслится как его сущность, что, в

терминах метафизики Нового времени, можно описать

как «объектность объективного» или «материальность

материального». Коммунизм не есть власть одних над дру-

гими, к какому бы классу они ни принадлежали, это власть

власти надо всеми. Это высшая форма развоплощенной

власти чистой предметности. Поэтому Хайдеггер пишет,

что

«в

коммунизме больше нет ничего „человеческого

(81)

«Суть коммунизма — чистая легитимация (Ermachtigung)

власти (Macht) в безусловности Machenschaft и через эту

безусловность»

(82)

Коммунизм — это чистая метафизика Нового времени

в форме ее Конца. Но распознан в качестве метафизики он

120 т

Раздел

Seyn

unci

Sein

может быть только в оптике фундаменталь-онтологии,

которая фиксирует seynsgeschichtliche значение явления,

корректно расшифровывает его, понимает его неслучай-

ность, предопределенность, судьбинность

фатальность, и

лишь распознав

под

этим кромешным забвением бытия го-

лос самого бытия, дает знать

своем истинном отношении

к недостаточности мысли

бытии, отталкиваясь от сущего,

через безжалостное и тотальное господство Machenschaft

над сущим. Преодолеть и победить коммунизм, по Хайдег-

геру, возможно, только поняв его.

Будучи двумя крайними выражениями западноевропей-

ской метафизики

двумя версиями Machenschaft, воплощая

в себе крайние стадии нигилизма и сам дух Конца, т. е.

являясь закономерными, обоснованными

судьбоносными

формами, «американизм» (либерализм, «планетэр-идио-

тизм») и коммунизм (советский большевизм) являются

противниками фундаменталь-онтологического перехода

другому Началу. Они воплощают в себе иное решение —

решение оставаться верными западноевропейской метафи-

зике не просто вплоть до Конца, но и после Конца, когда

Конец как таковой зафиксирован, распознан и корректно

интерпретирован германской (староевропейской, не аме-

риканской и не советской) философией Нового времени в

ее последнем издании. Поэтому только возвращение фено-

менов Конца к их концу, т. е. окончательное уничтожение

либерализма и коммунизма, явится проявлением действи-

тельности прыжка человечества в другое Начало и зарей

возвращения бытия.

При этом Хайдеггер убежден, что победа над либера-

лизмом и большевизмом с помощью чисто технических

средств невозможна, поскольку мы имеем дело с метафи-

зическими и онтологическими явлениями, которые можно

победить

пространстве метафизики

онтологии. Поэтому

главной задачей

их уничтожении является приведение их

их

тайной сути, к их онтологическим корням,

тем самым

освобождение их подлинного нигилистического смысла.

И в этом отношении Хайдеггер произносит фразу, которая

стала по-настоящему пророческой относительно полити-

ческой судьбы XX века: «Опасность состоит не в „больше-

визме

, а в нас самих»

Глава

Seynsgeschichte и политические

идеологии...

• 121

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ ТРЕТЬЕГО ПУТИ

Мы подошли вплотную к политическим позициям Хай-

деггера, который осмыслял свое место в истории мысли,

более того,

Seynsgeschichte, как нечто, напрямую связан-

ное с Германией. Свои этнические и культурные корни он

понимал метафизически, как принадлежность

германской

философской и поэтической традиции. Сам факт мышле-

ния по-немецки был для него в высшей степени значимым,

т. к., согласно его воззрениям, язык — это дом бытия, и

от

того,

какой этот

дом

— немецкий, греческий, латинский,

английский, французский, русский, семитский и т. п., —

зависит во многом характер отношения человека

бытием.

Немецкая философия — это немецкий путь

Seyn-бытию,

что Ха.йдеггер часто подчеркивал и в отношении немецкой

философии (повторяя слова Гегеля о том, что «великий

народ должен иметь великую философию»), и немецкой

культуры, и поэзии (высшим проявлением которой он счи-

тал поэзию Гельдерлина).

Германская философия связана с судьбой Seyn-бытия

не меньше, чем греческая. Но с греков все начиналось, а

немцами все заканчивается. Поэтому Гегель и Ницше, по

Хайдеггеру, последние философы, осознавшие Конец фи-

лософии раньше, лучше и яснее остальных. Те, кто осозна-

ли конец, открыли путь

другому Началу. Поэтому послед-

ние — немцы — столь созвучны первым (древним грекам

и особенно досократикам). Немцам же — самому Хайдег-

геру и другим «будущим» — принадлежит миссия начать

философию

заново.

Поэтому

для

Хайдеггера судьба Запада

и Европы в целом свелась к судьбе Германии. Отсюда фун-

даменталь-онтологический патриотизм Хайдеггера; патрио-

тизм, отвергающий национализм, коллективный эгоизм и

иные формы превосходства, основанные на метафизических

представлениях о субъектности. Хайдеггер видит в Герма-

нии

немцах Seyn-бытие, язык мышления

поэзии, народ

тех «единичных», «редчайших», которые способны вопро-

шать об истине Seyn-бытия. Хайдеггеровский патрио-

тизм — это патриотизм «основного вопроса философии»,

патриотизм Grundfrage. Являясь немецким, он является в

той же степени европейским, западным, более того, патрио-