Драч Г.В. Учебный курс по культурологии

Подождите немного. Документ загружается.

канном

и весьма легковесном. В рококо причудливо со-

единяются гедонизм, прихотливость, пренебрежение к

разуму и апофеоз чувства, пренебрежение естественным

ради эстетства, экзотики, и — блестящая художественная

культура. Рококо — выражение тенденции к отрицанию

устоявшихся, ставших бесплодными форм и противопос-

тавление им новых, пусть не бесспорных, но весьма свое-

образных подходов. Стремление к освобождению от офи-

циоза выливается в пристрастие к сельским идиллиям и

пасторалям, игривым «галантным сценам»; пышности, ве-

личию и патетике, противопоставляются камерные интим-

ные, связанные с бытом формы искусства, экстерьеру —

интерьер, где кроме красоты важным становится и удоб-

ство;

классицистской

симметрии — сложная асимметрич-

ность. Рококо находит яркое проявление в прикладном

искусстве — в мебели, посуде, бронзе, фарфоре (знамени-

тый севрский и

мейсенский

фарфор — продукт этой эпо-

хи). Ощущение праздника в интерьере создают многочис-

ленные зеркала, обильная лепнина, позолота, шелк обо-

ев, удобная, хотя и вычурная мебель, статуэтки, панно и

живопись — преимущественно любовного содержания.

Наиболее выдающиеся представители последней: А.

Ват-

то

(1684—1721),

Ф. Буше

(1703—1770)

—

«первый

худож-

ник короля» и любимец мадам де Помпадур, Ж. Фраго-

нар

(1732—1806).

Изысканные туалеты дам в фижмах и

кринолинах, башнеобразные прически, плавные движения

менуэта, хитросплетения комедий Бомарше, романы в пись-

мах, «пастушеские сцены» и т. д. — все это эпоха рококо.

В Италии в это время строится театр

«Ла

скала*,

тво-

рят свои неподражаемые комедии Гоцци и Гольдони, пи-

шут картины Пьяцетто и Тьеполо. Основной вклад в италь-

янское искусство XVIII в. внесла Венеция. Праздничный,

маскарадный венецианский стиль сродни французскому

рококо.

Параллельно рококо, в атмосфере его отрицания и кри-

тики, формируется искусство, опирающееся на идеи Про-

свещения и претендующее на выражение запросов треть-

его сословия. «Салоны» Дидро — первая форма критичес-

кой литературы по искусству. В русле новых эстетичес-

ких идей развивается искусство Ж.

Шардена

(1699—1779),

Ж. Греза (1725—1805). Без излишнего морализирования

Шарден отражает в своих полотнах уют буржуазного быта,

прославляя добропорядочность и трудолюбие. С идеями

Ж.-Ж. Руссо связано сентиментально-дидактичное твор-

чество Греза. А Ж.-Л. Давид (1748—1825), ведущий мас-

тер французской живописи предреволюционной и рево-

люционной эпохи, был первым, кто соединил культ ан-

тичности с идеалами Просвещения и политической борь-

бой. Этот синтез дал культуре новый стиль — революци-

онный классицизм.

Нужно отметить, что в возрождении классицизма сыг-

рали роль раскопки античных городов (Помпея), публи-

кация «Истории искусства древних»

Винкельмана.

Но об-

разцом для подражания становится не Рим, а Греция. Иде-

алом становятся классическая простота, минимум дета-

лей, близость к дикой природе (английский парк). В моде

утверждается изысканная простота кроя — платья, пере-

хваченные лентой под грудью; в области декора линии вы-

прямляются, утверждаются симметричные формы; на ан-

тичный манер оформляется интерьер. Думается, что ре-

шающую роль в возврате к классицизму сыграли тот нрав-

ственный и гражданский пафос, та бескомпромиссность,

созвучная революционным идеалам третьего сословия, ко-

торую он в себе нес. Классицизм в скульптуре связан с

именами

Фальконе,

Гудона.

В отличие от континентальной Европы, в Англии, где

революция прошла уже давно, Просвещение не было столь

революционным, как во Франции, классицизм здесь не

выделился в качестве самостоятельного этапа. Классичес-

ким художником английского Просвещения был У. Хо-

гарт

(1697—1764),

который своими сатирическими полот-

нами предвосхищает критический реализм XIX века.

Дж. Рейнолдс (1723-1792) и Т. Гейнсборо (1727-1788) -

великие портретисты XVIII столетия. Они выражают две

линии Просвещения — рационалистическую и эмоциональ-

ную — соответственно. Творчество Гейнсборо можно от-

нести к искусству сентиментализма, но оно преодолевает

узкие рамки этого стиля.

В Германии классицизм проявил себя в поэзии, дра-

матургии, и главным образом — в музыке которая стано-

вится «высшим» видом искусства в противовес «обезьянь-

ему» искусству живописи. Первая половина века ознаме-

нована грандиозным, насыщенным философской мыслью

творчеством великого Баха . Во второй половине века рас-

цветает венская классика. Несравненные образцы симфо-

нической, камерной и оперной музыки дало миру твор-

чество Гайдна, Моцарта, Бетховена, Глюка. Венская клас-

сика — не узконациональное явление, она синтезировала

все ценное, что было в немецкой, французской, итальян-

ской музыке XVIII века.

Подведем итоги. Искусству XVIII в. свойственна в срав-

нении с другими эпохами большая стилистическая цельность:

в различных национальных школах и художественных сти-

лях можно обнаружить объединяющие черты. Это искусст-

во совершает переход от рационализма к сенсуализму, от

возвышенного — к непосредственно данному, человеческо-

му. Культ ощущения и наслаждения, ориентация на «прият-

ное» и развлекательное превращается в своеобразное этичес-

кое кредо, выраженное Вольтером в его знаменитой форму-

ле: «Все жанры литературы хороши, кроме скучного». Геро-

ические сентенции революционного классицизма логически

принадлежат другой исторической эпохе — культуре XIX

века. В XVIII в. искусство становится преимущественно свет-

ским: исчезает принципиальная несовместимость культур

различных религиозных конфессий, светское зодчество впер-

вые берет верх над церковным, «обмирщение» идет в живо-

писи и скульптуре, где жанровое направление завоевывает

одно из главных мест. Театр и музыка стали ведущими ви-

дами искусства. Парадный портрет сменяется камерным, ин-

тимным, развивается «пейзаж настроения», в нем усилива-

ются романтические тенденции. Главным результатом раз-

вития искусства XVIII в. было рождение основ художествен-

ной культуры грядущих столетий.

Итак, культура XVIII в. наследует основные черты

культуры предшествующего столетия, такие как рациона-

лизм, сциентизм, антропоцентризм, телеологизм и др.

Вместе с тем, она привносит ряд новых моментов, иначе

расставляет акценты в решении основных мировоззрен-

ческих проблем.

Природа по-прежнему рассматривается как совокупность

вещей,

энергий, сущностей и закономерностей, существу-

ющих до вмешательства человека. Но понимание ее в ка-

честве первопричины и

первотворца

все чаще окрашивает-

ся в ценностные тона. «Естественный человек», «естествен-

ные законы», «естественный разум», «естественное состоя-

ние»

и т. д. выступают как синонимы истинного, доброде-

тельного и прекрасного. Природа-мать воздвигнута на

пьедестал, на котором вполне могло быть начертано «Свя-

та и непорочна». Так качественные ценностные характерис-

тики мира берут в культуре Просвещения верх над лишен-

ным качественности

миром

протяженности Декарта.

Место человека в картине мироздания также меняется.

С одной стороны, он все чаще рассматривается как часть

природы, как «продукт природы, подобно прочим сущест-

вам» (Гольбах). С другой стороны, осознав свое сходство с

миром природы, человек обнаруживает и свое отличие от

него. Социальные, гражданские, моральные характеристи-

ки культурного облика человека выдвигаются на передний

план, так же как и личностные качества субъекта, развива-

ющегося на основе собственных дарований и инициативы.

Человек осознает себя господином своей судьбы, присваи-

вает себе функции творца, убеждается в ненужности «гипо-

тезы бога» (Лаплас).

Важнейшим результатом собственно человеческого твор-

чества выступает мир культуры. В нем особо важное место

принадлежит государству и системам законов, промышлен-

ности, науке, морали и системам воспитания, искусству. И

хотя порой результаты человеческого творчества оценива-

ются

негативно (Руссо), в целом, культура XVIII в. опти-

мистична. В ней доминирует убеждение, что появление

общества и культуры — благоприятный фактор для чело-

вечества. Более того, именно культура является своеобраз-

ным критерием для определения этапов прогрессивного

развития человеческого общества (Гердер).

В понимании конечной цели общественного прогресса

культура Просвещения дает широкую палитру мнений. Но

моментом, объединяющим мыслителей разных направле-

ний, была апелляция к Разуму и Природе.

Великая французская буржуазная революция наступи-

ла вслед за американской революцией, практической про-

веркой идеалов Разума, под знаменем которых шла к влас-

ти молодая буржуазия.

2.53. Европейская культура

Х!Х

веИа

В культуре нового времени XIX век занимает особое мес-

то. В это время буржуазная цивилизация достигает зрелос-

ти, а затем вступает в стадию кризиса, что сопровождается

соответствующими изменениями в духовной жизни общес-

тва, в художественной культуре.

В своей основе культура XIX века базируется на тех же

мировоззренческих посылках, что и вся культура нового

времени. Это — рационализм, антропоцентризм, сциен-

тизм, европоцентризм и др. В ответе на фундаментальный

вопрос всякой культуры:

«Как

существует мир, в котором

мы

живем?

Каково место человека в этом мире?» — она

пытается удержаться в рамках нововременной культурной

парадигмы. Однако новизна исторической ситуации

потре-

бовала и новых подходов к решению этого старого, как мир,

вопроса. Обозначенная ситуация

—

следствие трех эпохаль-

ных событий, значение которых для судеб европейской куль-

туры трудно переоценить. Речь идет о промышленном пе-

ревороте в Англии, войне за независимость Североамери-

канских колоний и Великой французской буржуазной ре-

волюции.

Именно эти события образуют нижнюю логичес-

кую границу XIX века, смещая ее в век

XVIII,

именно они

обусловливают культурный поворот рубежа XVIII — XIX

веков. И верхняя граница также не совпадает с хронологи-

ческими рубежами. XIX век «врывается» в XX: август 1914 —

вот конечный пункт прибытия культуры нового времени, с

ее рационализмом и оптимизмом, верой в безграничный

прогресс и добрую природу человека.

Вступление капитализма в зрелую

фазу

сопровожда-

лось созданием соответствующего технического базиса в

виде машинного производства, кардинальными преобра-

зованиями в содержании и характере труда, соответству-

ющими изменениями в непроизводственной сфере, общес-

твенном сознании. Машинный переворот, произведя за-

мену мануфактуры фабрикой, ручного труда машинным,

обеспечил беспрецедентный рост производительной силы

общественного труда; привел к образованию класса наем-

ных рабочих — пролетариев. Как писал видный современ-

ный культуролог Й. Хейзинга,

«труд

и производство ста-

новятся идеалом, а вскоре и идолом. Европа надевает ра-

бочее платье». Машинный переворот свел к минимуму гу-

манистический фактор в труде, усилив отчуждение пред-

мета, процесса и продукта труда от работника.

Дегумани-

зированное материальное производство, основанное на

принципах пользы и чистогана, противостоящее миру иде-

алов и ценностей, оказалось обратной стороной техничес-

кого прогресса.

Капиталистическая индустриализация, или промыш-

ленный переворот классического буржуазного типа, про-

исходит ранее всего в Англии. К середине XIX века он —

свершившийся факт в большинстве стран Европы и Се-

верной Америки. Будучи в конечном счете закономерным

результатом господства рационализма и утилитаризма в

культуре нового времени, он обеспечивает новый скачок в

развитии науки и техники. От механической прялки «Джен-

ни» — к паровой машине Дж. Уатта (1784) и пароходу

Фултона (1807), от паровоза Стеффенсона (1814) — к пер-

вой подземной железной дороге (1863) и т. д. Идет впе-

ред развитие инженерной мысли, опережаемое научными

открытиями, толкающими еще дальше развитие промыш-

ленности. Эпоха пара и электричества, телефона и теле-

графа, эпоха интереснейших открытий в астрономии, гео-

логии, биологии и химии... Как показали подсчеты П. Со-

рокина, «лишь только один XIX век принес открытий и

изобретений больше, чем все предшествующие столетия

вместе взятые», а именно — 8 527, вследствие чего техни-

ческое господство

над

пространством, временем и мате-

рией выросло беспредельно. Происходит небывалый про-

странственно-временной рост мира: в духовный мир че-

ловека вошли новые территории, планеты, древние циви-

лизации. Познание раздвинуло свои границы вглубь и

вширь. Но, одновременно, возникли и новые способы пре-

одоления времени и пространства: новая техника, с ее ско-

ростями, средствами связи способствовала тому, что че-

ловек смог вместить больше космического времени в мень-

ший отрезок времени житейского, приблизить к себе лю-

бую точку планеты. Вселенная как бы одновременно

су-

зилась и расширилась, все пришли в соприкосновение со

всеми. Мир качественно преобразился.

Сходные процессы происходят в социально-политичес-

кой жизни. Война за независимость Североамериканских

колоний

(1774—1776)

выбивает из цепи самой мощной —

Британской колониальной империи одно из наиболее важ-

ных звеньев. Терпит поражение первая держава Европы.

Принятие 4 июля 1776 года Декларации независимости, об-

разование Североамериканских Штатов демонстрируют воз-

росшие возможности освободительной борьбы угнетенных

народов, кризис политики, основанной на европоцентриз-

ме, перспективы ускоренного их движения по пути капита-

листического развития, минуя феодализм. Капитализм

преодолевает пределы Европы, обнаруживая тенденцию

превращения в мировую систему. Именно эта тенденция и

становится определяющей в XIX веке, когда складывается

мировая капиталистическая система хозяйства, мировой

рынок и история становится подлинно всемирной историей.

Одновременно формируется мировая культура как целое,

как единство многообразия — национальных культур, ху-

дожественных школ и т. д., выдвигая на повестку дня проб-

лему диалога культур.

Серьезные изменения происходят и во внутриполи-

тической жизни буржуазных государств. Хотя уже в

XVII в. Дж. Локк сформулировал основные принципы

либеральной доктрины, впоследствии развитые француз-

скими просветителями, американская революция впер-

вые продемонстрировала принципиальную возможность

их осуществления, только XIX век проводит их в жизнь,

практику государственного строительства, в деятельность

либеральных партий. На смену феодально-абсолютист-

ским режимам приходят различные формы конституци-

онных монархий и парламентских республик. Склады-

вание буржуазной государственности сопровождается

образованием политических партий, формированием мно-

гопартийной системы, дальнейшей разработкой либераль-

ных

принципов.

Некоторые из них постигла интересная

участь.

Так, выдвинутая либералами в борьбе с феода-

лизмом идея революции была благополучно «забыта» ими

в XIX веке, но ее подхватили иные социальные силы —

радикальные демократы, бланкисты, коммунисты и т. д.

Опираясь на опыт якобинства, марксизм в качестве цен-

трального звена своей доктрины и непосредственной прак-

тической задачи выдвигает идею насильственного изме-

нения мира и установления в результате революции дик-

татуры пролетариата.

Казалось бы, либеральная идеология выработала дей-

ственные механизмы, ограничивающие сферу влияния ес-

тественного права — права силы. В политике это принцип

разделения властей — законодательной, исполнительной и

судебной; признание равенства в правах и свободах, необ-

ходимости контроля общественности за их соблюдением,

свободных выборов всех институтов власти и т. д.

В экономике — защита права частной собственности,

свободного предпринимательства, рынка и конкуренции,

идеи невмешательства государства в экономику и др.

В социальной сфере — принцип «равенства возможнос-

тей»,

при полном неприятии грубо уравнительной трактов-

ки равенства, отстаивание самоценности индивида и

его

лич-

ной ответственности за принимаемые решения.

Но право силы пробивает себе дорогу в иных формах:

конкуренцию побивает

моноколия,

демократия вырожда-

ется в «гипердемократию», диктатуру «большинства». Де-

мократические государства, исповедующие либеральный

символ веры, ведут захватнические войны, осуществляют пе-

редел мира, запрещают оппозиционные движения, т. е. вы-

ступают с позиции силы. Вся политическая практика XIX в.

показывает тупики естественноправовой теории и неспособ-

ность либеральной демократии найти из них выход в рам-

ках прежней доктрины.

Третье — по смыслу, но не по значению, —• событие

Великая французская буржуазная революция

1789—

1793 гг. — классический политический переворот буржуаз-

ного типа. Хотя уже лидеры американской революции вдох-

новлялись идеалами французских просветителей, лишь

французская революция, воплотившая, казалось бы, в жизнь

их принципы, обозначила кризис культуры Просвещения,

как неспособной обеспечить адаптацию человеческой дея-

тельности к новым формам реальности.

Принятая 26 августа 1789

года

Декларация прав челове-

ка и гражданина провозглашала, что «люди рождаются и

остаются свободными и равными в правах», среди которых

в качестве неотъемлемых, в частности, фигурировали «соб-

ственность, безопасность и сопротивление угнетению».

Однако обещанное просветителями «царство разума»

вскоре обернулось торжеством буржуазного рассудка, ра-

венство свелось к формальному равенству перед законом,

безопасность личности была растоптана якобинской дикта-

турой, свобода вылилась в свободу самой беспощадной —

капиталистической — эксплуатации, революционное брат-

ство третьего сословия распалось, и враждующие классы

разошлись по разные стороны баррикад. Изменения в со-

циальной расстановке сил нашли свое отражение в морали

и этикете... Он становится не только более прагматичным,

но и более утилитарным. Если якобинцы в революцион-

ные

годы

предписывали обращаться к каждому граждани-

ну не на

«вы»,

а на «ты», и снимать головной убор лишь

при публичных выступлениях, этикет победившего, правя-

щего класса предполагает иные формы общения. Выраба-

тываются этикетные формы регулирования дистанции меж-

ду свободными партнерами купли-продажи. Тот факт, что

продавец товара полностью зависит от покупателя, а не на-

оборот, находит отражение в необходимости однонаправ-

ленного соблюдения этикетных норм на рынке товаров,

включая сюда и живой товар — рабочую силу. Знания, уме-

ния, обаяние становятся факторами, могущими поднять

цену последнего. Коммерческая установка пронизывает

этикет и в контактах равных партнеров, когда внимание ока-

зывается лишь тем, кто полезен. Налицо утилитарное ис-

пользование человека через этикет.

На арену исторической жизни выходит новый буржуа,

который в отличие от старого буржуа, носителя франкли-

анской морали, эталона бережливости и умеренности, пред-

почитает не отказывать себе ни в чем и живет в роскоши.

Он маниакально поглощен предприятием и приносимыми

им прибылями, мало озабочен качеством производимого

товара. У него нет ничего общего со старым буржуа, осуж-

давшим заманивание клиента рекламой, не благоволившим

к техническим новшествам, конкурировавшим лишь по-

средством качества товара. Теперь в жестокой конкурен-

ции все средства хороши — от рекламы до прямого подло-

га. Значит ли это, что традиционные буржуазные доброде-

тели исчезли? Нет, но они как бы объективизируются и с

отдельного человека переносятся на предприятие. Теперь

фирма должна быть солидной, кредитоспособной и др.

Великая французская революция повлияла, конечно, не

на одну только мораль. Она привела к кардинальным из-

менениям во всей культуре.