Драч Г.В. Учебный курс по культурологии

Подождите немного. Документ загружается.

международной торговли и колониальной политики. Как

все ранние буржуазные революции она была ограничена в

целях, формах и результатах — протекала под религиоз-

ными знаменами кальвинизма, имела форму националь-

но-освободительной войны против испанской короны, ос-

вободила от феодальной реакции лишь часть страны (семь

северных провинций). Но главное было сделано: образова-

лась первая в мировой истории буржуазная республика —

Голландия.

Особо важную роль в истории Европы и во всемирной

истории сыграла революция, которая произошла в Англии

(1640—1688). О. Кромвель, приведший к победе англий-

ских буржуазных пуритан, считал все свои действия, даже

такие, как казнь Карла I, военная диктатура, — непосред-

ственным результатом божьей воли. Великий французский

просветитель Вольтер говорил о Кромвеле как о руководи-

теле «великого мятежа», кровожадном варваре, но он же

отмечал, что никогда Англия не была так уважаема в мире,

никогда так не процветала, как при лорде-протекторе, ко-

торый проявил в управлении государством качества «вели-

кого короля». Как известно, английская революция закон-

чилась компромиссом буржуазии и дворянства. С одной

стороны, класс капиталистов в Англии был еще крайне

слаб — и экономически, и идеологически. С другой — само

английское дворянство как бы шло навстречу капиталисти-

ческому развитию своей страны, втягиваясь в торговое пред-

принимательство и мануфактурное производство.

Период английской революции совпал во Франции со

временем полного расцвета абсолютной монархии. Это был

век «Людовика Великого», «короля-Солнца», как льстиво

называли его современники. Гремел Версальский двор, ко-

торый был эталоном роскоши и вкуса по всей Европе. Здесь

проходили балы неслыханного великолепия. Именно с

этого времени французский язык, моды и манеры стано-

вятся предметом подражания во всех европейских столи-

цах. Классическим образцом абсолютистского государст-

ва на протяжении двух веков была именно Франция, хотя

абсолютистские государства сложились в большинстве ев-

ропейских стран. Всевластие монарха было поистине абсо-

лютным, безграничным. На то были весьма существенные

причины. Дворянство — в закатный час феодализма — уже

не могло обойтись без монарха-благодетеля: нужда, пот-

ребность в деньгах гнала владельцев потускневших гербов,

презиравших даже мысль о труде, под королевские знаме-

на. Их должны были кормить война, служба в войске или

при дворе. Двор, казна и войско отныне олицетворяли со-

бой кормушку, защиту привилегий и надежды на успеш-

ную карьеру. Храбрый, амбициозный, но нищий Д'Артаяь-

ян, приезжающий из провинции, чтобы поступить на служ-

бу к королю и завоевать мир, — герой данного времени.

Своеобразие ситуации заключалось в том, что и нарождав-

шаяся буржуазная Франция в свой рассветный час не могла

обойтись без государя, воплощавшего в себе вековую борь-

бу за жизненно важное для нее единство страны, за подав-

ление сепаратизма. К тому же королевская власть зачас-

тую проводила протекционистскую политику по отноше-

нию к мануфактуре, способствуя развитию буржуазных

отношений. С помощью Кольбера Людовик XIV пытался

дать толчок развитию промышленности, да и его «торго-

вые

войны»

были нужны французским купцам.

Но XVII век — это не только век предприимчивого Коль-

бера. Это и время всемогущего кардинала Ришелье, а поз-

же — непопулярного, но весьма влиятельного Мазарини.

Позиции церкви были сильны, ведь XVII век — это не толь-

ко время расцвета абсолютизма, но и завершающий этап

Контрреформации. Несмотря на протекционистскую поли-

тику по отношению к развитию промышленности и науки,

абсолютистское государство было заинтересовано не в

меньшей степени и в неколебимости религиозных устоев.

«Выше мира, но ниже Бога» — так определил свое место

Людовик

XIV,

и это не случайно. Ведь небесному самодер-

жавию Бога наиболее адекватно соответствует абсолютный

монарх на земле. Монархи не могут не поддерживать цер-

ковь, писал французский просветитель Гольбах, ведь «..

.свя-

щенники

смогли убедить людей, что государи — существа

особой, высшей породы, излюбленные небом, просвещен-

ные им и получившие власть от самого бога». В отличие от

протестантских стран, отличавшихся большей веротерпи-

мостью, в католических странах шли инквизиционные про-

цессы, новый толчок которым дал Тридентский Собор

(1545—1563). Утвержденный Собором Тридентский сим-

вол веры предусматривал верховенство папы над собором

и фактически его непогрешимость, богослужение на латы-

ни и др. Центральную роль в контрреформационных про-

цессах играл Орден иезуитов (1534, «Общество Иисуса») и

другие монашеские ордена. Предельная централизация,

железная дисциплина, «приспособительная

мораль»

в со-

ответствии с принципом «цель оправдывает средства» поз-

воляли ради «вящей славы Божьей» осуществлять поисти-

не иезуитскую (не случайно слово стало именем нарица-

тельным) карательную политику в отношении инакомыс-

лящих. Вспомним другого героя эпохи — мужа очарова-

тельной Анжелики графа де Пейрака. Судьи-крючкотворы

настойчиво уличают подсудимого в презрении к религии, в

сокрытии источников богатства, нажитого не без помощи

сатаны — соучастника «химических опытов», в сношениях

с иноземными еретиками. «А судьи кто?». Перед глазами

читателя проходит целая галерея церковных служителей:

алчный и честолюбивый архиепископ Тулузский; монах-

изувер, тупой схоласт Беше, распутные монахи, готовые

совратить Анжелику. Роман в художественной форме от-

ражает жизненные реалии, когда «охота на ведьм», изда-

ние «Индексов запрещенных книг», запрещение учений вы-

дающихся ученых (Коперника), судов над ними (Галилей),

сожжения на кострах (Дж. Бруно), изощреннейших пыток

(Кампанелла) были нормой жизни.

Подобная практика имела под собой и теоретическое

обоснование в виде разработки проблемы свободы воли. В

протестантской религии особо подчеркивался фактор божес-

твенного предопределения и игнорировался фактор челове-

ческой свободы. Приспособительная мораль иезуитов де-

лала

упор на максимальный учет свободы воли и жестко

карала за проявление последней. Таким образом, пресле-

дуя все передовое и прогрессивное, католическая церковь

укрепляла свою централизацию и власть, что соответство-

вало усилению абсолютных монархий. Многие стороны ее

учения (например, запрет взимания процентов за кредит) и

практическая деятельность (преследования ученых и др.)

не способствовали развитию буржуазных отношений.

Что же касается отколовшихся от католицизма стран,

тех, где победила Реформация, роль протестантской рели-

гии в формировании капиталистических отношений, в раз-

витии мануфактурного производства оказалась весьма су-

щественной.

Итак, в промышленном отношении Европа XVII в, —

это эпоха мануфактуры и водяного колеса — двигателя ма-

нуфактурного производства. Мануфактура стала таким же

фактом европейской жизни, как фондовые и товарные бир-

жи, банки, ярмарки и рынки. Наряду с развитием торгов-

ли, особенно морской, и ростом торгового капитала в ры-

ночные отношения втягивается деревня. Земля становится

предметом купли-продажи. Богатства колониальных стран

активно вовлекаются в европейский торговый оборот. При-

чем система колониального грабежа приобретает такие мас-

штабы, что становится предметом соперничества государств

и приводит к торговым войнам

XVII—XVIII

вв.

Рациональность мануфактуры в сравнении с предшес-

твующими эпохами заключалась в огромном росте произ-

водительности труда. Ведь в отличие от разрозненного труда

средневековых ремесленников мануфактура представляла

собой весьма тесную кооперацию работников, выполняю-

щих каждый свои конкретные функции в чрезвычайно рас-

члененном процессе производства. Возрастала роль меха-

низмов. Главным все еще оставался часовой механизм, но

появились уже пружинные и маятниковые часы,

Развитие рационального буржуазного способа производ-

ства порождало острую потребность в прикладных науках.

Роль естественных наук в культуре неуклонно нарастала на

протяжении всей эпохи Возрождения. Теперь в естество-

знании ведущее место заняла механика. Опираясь на мате-

матические разработки, она добилась крупнейших успехов.

Небесная механика, созданная трудами Коперника

(1473—1543),

Галилея (1564—1642), Кеплера (1571—1630)

внесла принципиальные изменения в библейскую картину

мироздания. Разработка земной механики (Галилей, Тори-

челли, Бойль, Декарт, Паскаль, Лейбниц и др.) показала

несостоятельность средневекового понимания природы,

опиравшегося на аристотелевскую физику. Математичес-

кое естествознание «века гениев», как иногда называют

XVII век, достигло вершины в трудах И. Ньютона

(1643—

1727).

Философы и естествоиспытатели стали утверждать, что

человек постигает мир посредством своего разума (Р. Де-

карт, 1596—1650), что знания являются силой (Ф. Бэкон,

1561—1626), их источник — опыт, а не божественное от-

кровение или труды античных авторов, как утверждала схо-

ластика. В качестве важнейших методов познания филосо-

фы и естествоиспытатели стали рассматривать эксперимент

(Галилей, Бэкон, Ньютон и др.), механическую гипотезу,

механическую модель (Р. Декарт). Были изобретены мик-

роскоп (Левенгук) и телескоп (Галилей), благодаря чему

горизонты познания раздвинулись вглубь и вширь. Осо-

бенностью новой эпохи было то, что наука переставала быть

кабинетным занятием ученого-одиночки. Возникают новые

формы организации исследовательской работы — научные

общества, Академии наук. Особо значительную роль в Ев-

ропе XVII века сыграли Лондонское Королевское общест-

во, существующее до сих пор, и Парижская естественно-

научная Академия.

Благодаря новым теориям и методам в XVII веке было

сделано гигантское число открытий и изобретений: созда-

ны алгебра и аналитическая геометрия, открыты диффе-

ренциальное уравнение и интегральное исчисление в ма-

тематике; сформулирован ряд важнейших законов в фи-

зике (Ньютон), химии (Бойль), астрономии

(Галилей,

Кеп-

лер). В трудах Паскаля, Ферма и Гюйгенса получает раз-

работку теория вероятностей и т. д. и т. п. Все это позво-

ляет говорить о широкомасштабной научной революции

«века гениев».

Вместе с тем эта очень серьезная, научная эпоха — как

и всякая другая — полна контрастов. В ее культуре ярок и

весьма значителен игровой элемент. Как замечает Й. Хей-

зинга: «Нельзя кажется назвать почти ни одного века, ат-

мосфера которого была бы так же отмечена стилем своего

времени, как XVII

век»

(Homo ludens. M., 1992. С. 207).

Характерная черта этой атмосферы — всеобщее модели-

рование жизни, духа, внешнего облика по выкройке ба-

рокко. Век Декарта и

Пор-Рояля,

Паскаля и Спинозы,

Рембрандта и Мильтона, век отважных

мореплавании,

пе-

реселений в заморские страны, смелой торговли, расцве-

та естествоиспытания, морализирующей литературы — и...

век парика, достигающего наибольшей пышности в 60-е

годы, парика, который носил всякий, кто считал себя гос-

подином — от короля, адмирала до купца... Век крайне

противоестественной и непрактичной мужской моды — с

узкими короткими камзолами, короткими, крайне широ-

кими панталонами; костюм, перегруженный

украшения-

ми — бантами, лентами, кружевами и т. п. Эта мода пред-

ставляла собой разительный контраст весьма сухому, бес-

страстному, рационалистическому XVII веку.

Печатью рационализма отмечен утопический роман, ко-

торый представлял почти единственную легальную форму

критики феодального общества. Сирано де

Бержерак,

по-

клонник философии Декарта и Гассенди, в своих фантас-

тических романах осыпал градом насмешек устои феодаль-

но-абсолютистского общества и развивал идеи прогресса,

обогащая традиции гуманизма Рабле. Появление со второй

половины XVII в. романов-путешествий, наиболее значи-

тельным из которых является «История севарамбов» Д.

Ве-

раса, ориентировало общественное сознание в направлении

поиска гармоничного общественного устройства. Как пра-

вило, утописты обнаруживали

его

на далеких островах,

других планетах либо относили в далекому будущему, не

видя возможностей изменить к лучшему положение вещей

в современном им мире. Но имелись и другие подходы к

проблеме. Особенно это заметно в учении Лейбница о пред-

установленной гармонии. Существует, утверждал философ,

величайшая согласованность, гармония, красота универсу-

ма, которую можно познать заметным образом только во

времени.

Бог

создал мир по принципу наилучшего, раз и

навсегда согласовав физическое с духовным, животный и

растительный миры и т. д. и т. п. Гармония универсума

есть следствие происшедшего при сотворении вещей чуда,

«она есть беспрестанное чудо в такой же мере, как и мно-

жество естественных вещей» (Г. В. Лейбниц. Соч. в 4 т. М.

Т. 1. С. 382). Зло составляет необходимый компонент гар-

моний,

но оно становится менее значительным по мере рас-

ширения нашего кругозора. В мире осуществляется непре-

рывный прогресс цивилизации и культуры. «Все к лучше-

му в этом лучшем из миров», — так резюмировал Вольтер

суть учения Лейбница.

В отличие от оптимистичного Лейбница, английские фи-

лософы Т. Гоббс и

Дж.

Локк

видели дисгармоничность со-

циального бытия и обратились к анатомии зла и поиску

способов его лечения. Эти мыслители стоят у истоков той

линии утилитаризма и прагматизма, которая красной ни-

тью проходит через культуру нового времени. Т. Гоббс —

родоначальник

естественноправовой

теории. Ее исходная

посылка — понятие человеческой природы. Природа чело-

века, считает Гоббс, зла и эгоистична; главный инстинкт,

направляющий все поступки, — инстинкт самосохранения.

Естественное право — это право силы. Именно им руко-

водствуется человек в естественном состоянии (status

natu-

ralis).

Естественное состояние — это «война всех против

всех».

Поскольку эта война грозит человеку самоистребле-

нием, возникает необходимость сменить естественное со-

стояние на гражданское (status civilis), что и делают люди

посредством заключения общественного договора. Они ус-

тупают государству часть своих прав и свобод и

условлива-

ются

о соблюдении законов. В противовес естественному

праву силы, естественные законы выражают разумную и

моральную природу человека, но они могут обрести реаль-

ную жизнь только в государстве. Гоббс рассматривает го-

сударство как дело рук человеческих, как важнейшее из

создаваемых им искусственных тел. Государство составля-

ет необходимое условие культуры, потому что «вне госу-

дарства — владычество страстей, война, страх, бедность,

мерзость, одиночество, варварство, дикость, невежество; в

государстве — владычество разума, мир, безопасность, бо-

гатство, благопристойность, общество, изысканность, зна-

ния и благосклонность» (Т. Гоббс. Избр. произв. в 2 т. М.,

1964. Т. 1. С. 364).

Следует отметить, что практическим основанием для

таких идей служили бесконечные войны между феодаль-

ными владениями, и та опустошенность, страх за свою

жизнь, потери близких, которые с собой эти войны несли.

XVII век пронизан ощущением трагического одиночества

человека в мире, игрушки в руках судьбы, правителей. Из

этих чувств и настроений вырастали идеи необходимости

сильного государства, способного защитить своего гражда-

нина.

В отличие от Т. Гоббса, Дж. Локк не ограничился об-

щей постановкой вопроса о происхождении государства и

его роли в обществе. Его интересовал вопрос, каким обра-

зом государство сможет обеспечить неотъемлемые права

личности? И какие права следует считать неотъемлемыми,

естественными? Главными естественными правами чело-

века

Локк считает отнюдь не право силы, а право на соб-

ственность и право на труд. Собственность и труд дают

людям свободу, равенство и независимость. Люди объеди-

няются в общество для совместной защиты своих естествен-

ных прав. Этой же цели служит образование государства.

Лучше всего права личности обеспечиваются принципом

разделения властей. В истории политической мысли эта идея

была впервые сформулирована именно Дж. Локком. В ин-

терпретации мыслителя она предполагала закрепление за-

конодательной

власти за парламентом, федеративной

(отношения с другими государствами) — за королем и ми-

нистрами, а третья, исполнительная власть должна при-

надлежать суду и армии.

Таким образом, Локк влил свежую струю в политичес-

кую мысль, последующие мыслители лишь развивали его

идеи. Совершенно заслуженно Локку принадлежит место

родоначальника буржуазного либерализма.

Искусство

XVII

века. Два наиболее широких и влия-

тельных художественных течения рассматриваемой эпохи —

барокко и классицизм — сложны и двойственны по своей

природе. Стиль барокко* получил преимущественное рас-

пространение в католических странах, затронутых процес-

сами Контрреформации. Возникшая в Реформации протес-

тантская церковь была весьма нетребовательна к внешней,

зрелищной стороне культа. Зрелищность и была превраще-

на в главную приманку католицизма, ей приносилось в

жертву само религиозное благочестие. Как нельзя лучше

целям возврата паствы в лоно католической церкви отве-

чал стиль барокко с его грандиозностью, порой утрирован-

ной экспрессивностью, патетикой, вниманием к чувствен-

ному, телесному началу, проступающим весьма отчетливо

даже при изображении чудес, видений, религиозных эк-

стазов.

Но сущность барокко шире вкусов католической церкви

и феодальной аристократии, которая стремилась использо-

вать эффекты грандиозного и ослепляющего, свойственные

барокко, для восславления могущества, пышности и блес-

ка государства, мест обитания лиц, приближенных к тро-

ну. Стиль барокко с особой остротой выражает кризис гу-

манизма, ощущение дисгармоничности жизни, бесцельных

порывов к неведомому. По сути он открывает мир в состо-

янии становления, а становящимся миром был тогда мир

буржуазии. И в этом открываемом для себя мире буржуа

* Происхождение термина

«барокко»

не установлено. В переводе с

итальянского — странный; вычурный.

ищет стабильности и порядка. Синонимом устойчивости

занимаемого места в мире выступают для него (в католи-

ческом варианте) роскошь, богатство. Получается, что стиль

барокко соединяет в себе несоединимое: монументаль-

ность — с динамизмом, театральный блеск — с солид-

ностью, мистику, фантастичность, иррациональность — с

трезвостью и рассудочностью, истинно бюргерской дело-

витостью.

Центром развития искусства барокко на рубеже XVI —

XVII вв. был Рим. Парковые и дворцовые ансамбли, куль-

товая архитектура, декоративная живопись и скульптура,

парадный портрет, а позже натюрморт и пейзаж, — ста-

новятся основными видами и жанрами искусства барок-

ко. Чародеи римского барокко — зодчий Борромини (рим-

ская церковь

Сайт

Иво,

1642—1660) и архитектор и скуль-

птор Дж. Л. Бернини. Католическая столица обрела свой

барочный вид во многом благодаря церквам, построенным

по проектам последнего. Но главное создание Бернини —

грандиозная колоннада собора Св. Петра и оформление ги-

гантской площади у этого собора (1656—1667). Бернини

создал множество скульптурных алтарей («Экстаз св. Те-

резы»), явился родоначальником барочного портрета

(портрет герцога д'Эсте, Людовика XIV). Во Фландрии

(совр. Бельгия), оставшейся под владычеством Испании

после нидерландской революции, основными жанрами ис-

кусства были сюжеты из Священного Писания, мифоло-

гические сцены, парадные портреты, огромные натюрмор-

ты. Господствующий стиль — барокко, с чертами нацио-

нальной специфики; его центральная фигура — Питер

Пауль Рубенс (1577—1640). Преобладание чувства над ра-

зумом, огромная жажда жизни, бурная динамика, восхи-

щение физической силой, красотой тела характерны для

самых драматических произведений Рубенса. Художник

поэтизирует стихию чувств, благодаря чему образы клас-

сической древности, которые он очень любил, обретают

земную достоверность, не теряя возвышенности. Алтар-

ные образа для Антверпенского собора «Воздвижение крес-