щин выбиралась наиболее благочестивая вдова для совершения весеннего обряда первого выгона
домашнего скота в поле. Женщина шла с иконой впереди, за ней гнался скот, который сопровождали
псе сельчане. Дойдя до поля, женщина ставила иконы, рядом с которыми оставляла принесенные с
собой продукты; так же поступали и другие крестьяне. Икона становилась защитницей скота, а
продукты поступали пастуху.
34
Среди женщин были популярны посиделки, однако замужние женщины собирались всегда отдельно от
девушек. Собирались вместе, как правило, вечерами по очереди друг у друга, никогда не сидели без
дела, всегда приносили какую-либо работу из дома. За рукоделием (шили, вязали, сучили пряжу)
рассказывали чудные истории, пели песни, вели беседы, обсуждали деревенские события. Все это
способствовало установлению более широких контактов между сверстниками, расширению отношений
внутри общины.
В некоторые особо значимые периоды жизни коллектива женщины разных возрастов объединялись для
совместных ритуальных действий. Особый статус имели совместные действия полярных возрастных
групп женщин, например незамужних девушек и пожилых. Сила такого воздействия, как считалось,
увеличивается, если крестный ход происходит ночью (в женское время). Одно из описаний обряда
вызывания дождя изображает крестный ход в Рязанской губернии с участием девушек и вдов, причем
пробывших во вдовстве не менее 10 лет. Женщины надевали белые одежды и тайно уходили на родник
или ручей, расчищали источники и совершали молитвы о дожде.
Для мужчин актуален другой аспект связи с землей. Мужчина — воплощение половой и физической
силы. Его ритуальная роль сводилась в основном к передаче этих сил земле: действия мужчины
агрессивны, необузданны и прямолинейны, будь то оргический разгул весенне-летних праздников,
открыто демонстрирующих насилие, или ритуальное разрывание троицкого девичьего хоровода вокруг
березки с целью захвата и растерзания деревца, или игра на Масленицу во взятие снежного городка и т.
п.
Эротическая составляющая основных праздничных ритуалов формировалась именно молодыми
парнями. В силу этого на праздниках парни никогда не выступают в качестве самостоятельной ри-
туальной группы без девушек. На Святки, например, известна игра в кузнеца: парни и девушки
собирались где-нибудь вместе на посиделки, и один из парней изображал кузнеца. При этом после
каждого удара молота по наковальне (идея перековывания-превращения стариков-ряженых в молодых,
женщин в мужчин, зверей в людей и т. п.) с него сваливаются портки. Известны и другие праздничные
190
забавы типа «вождения кобылки», «женитьбы Терешки», а также совместные посиделки и
многочисленные ритуальные игры с поцелуями, обниманиями и контактами более интимного
характера.
Однако если молодые люди, в силу недостаточной социализации, играли основную роль прежде
всего в календарной (космической) обрядности, то зрелые семейные мужчины преимущественное
значение уделяли производственной стороне жизни общины. Именно они, несмотря на свое
отстраненное положение, выступали основными зачинщиками основных ритуалов, связанных с
хозяйством.
Взрослые мужчины-домохозяева составляли основу сельского схода. Эта категория мужчин
зрелого возраста была уже достаточно укоренена в традиции, обладала реальным опытом и, в то
же время, была достаточно мобильна в общественном плане. На ее плечах лежало основное бремя
земледельческих трудов, и уже в силу этого она обладала особым социальным статусом. Именно
из этой категории избирались первый пахарь («хозяин добрый») и «засевалыцик», крестьянин,
которому по весне предстояло провести в поле первую борозду и засеять первую полосу. На этот
торжественный ритуал собирались все взрослые и дети, накануне в церкви освящались семена
(иногда освящение семян приурочивалось к Пасхе Христовой). Только дождавшись окончания
ритуала проведения «первой борозды» остальные мужчины приступали к пахоте.
Для общения мужчин-домохозяев и стариков не существовало ограничений (чего нельзя сказать о
женских и молодежных группах). Это общение носило сугубо мирской характер. «Повсеместно
были распространены встречи крестьян среднего и старшего поколения, собиравшихся для бесед о
текущих хозяйственных делах, новостях и пр. Сборища возникали стихийно, или по приглашению
хозяина какой-либо избы, либо в постоянном месте, куда было принято приходить в определенные
часы. На таких беседах увязывались сроки сельскохозяйственных работ с конкретной климатиче-
ской ситуацией, шел обмен опытом, вырабатывалось общее мнение о политических, социальных и
местных новостях, возникали разговоры про „старину". Серьезное обсуждение прерывалось
остротами, поговорками; здесь же звучало множество быличек, сказок, меморатов (памятных
историй. — С.Д.) и пр. Реальная информация <...> пополнялась свежим притоком извне за счет
вернувшихся с солдатской службы, с отхожих промыслов, с ярмарок, а также прохожих и