Бибихин В. Лес (hyle)

Подождите немного. Документ загружается.

ЛЕС. 29 (12.5.1998)

379

достаточно условного движения модели, грубо имитирующего

приглашение, якобы вхождение в мнимое гнездо, чтобы самка

стала делать попытку «войти» куда-то на дне аквариума. Таким

же грубым может сработать чучело «самки» для самца, единст-

венно важно чтобы живот был большой.

Значит, как тот комар, который запрограммирован только на

один из сотен элементов крови, рыба действует реагируя собст-

венно не на «личность», не на «индивид» другого пола, а на знаки?

Самец подталкивает головой самку колюшки, когда она уже за-

шла в гнездо, но того же эффекта, метания икры, можно достичь и

вибрацией стеклянной (чтобы не было запаха) палочки.

Что же видят особи, если они не видят друг друга в нашем

смысле личностей, гонятся за выполнением функций и легко, еще

как, могут ошибиться? Птице надо видеть у самки резко другое

оперение, иначе она могла бы напасть с дракой, драка модифика-

ция спаривания, поведение делится так сказать в последний мо-

мент. А первоначально начинается с приближения к существу

другого рода, в стае, в драке, в спаривании, — как бы первичный

инстинкт сближает с существом своего рода, потому что с ним

надо что-то сделать. Или с собой (!), когда самка должна пере-

нять поведение самца. Если самка не имеет этой резко другой рас-

цветки, внешне сходна с самцом, она поведением должна обозна-

чить свое отличие, так называемое female courtship, «женское уха-

живание».

Такие примеры мы умножим, и они все указывают в одну сто-

рону: мы похоже не теми схемами прочитываем поведение живот-

ных; фольклор, сказка очеловечивают животных, мы вдумываясь

в них приближаем их к нам, в интимно-семейном вчувствовании,

а нужно применить к животным тоже наш близкий опыт бюрокра-

тического, военно-дисциплинарного порядка, жесткой государст-

венной и служебной регламентации, когда сначала структура, си-

стема, и ей должны соответствовать индивиды. Мы называем эту

сторону жизни «бесчеловечной», она нам противна, фигура хо-

лодного чиновника, милиционера, старшины, мы над ними смеем-

ся, называем идиотизмом, но поневоле должны смириться. Пра-

порщик, идущий на дежурство у ракеты с ядерным зарядом, дол-

жен пройти нужное число постов, сказать требуемые пароли,

выждать нужное количество секунд. Часовой при посте должен

подойти строевым шагом, ответить на «стой, кто идет», встать ря-

дом со сменяемым не глядя ему в лицо, сделать поворот кругом.

Соблюдается форма. Поведение животных можно описать как

набор шагов, действий, которые животные должны уметь выдать

380

В. В. БИБИХИН

и которые они должны формально легко, безусловно, так сказать

не споря, предоставить, показать, когда эти поступки будут у них

затребованы сигналами. Например, как сказано, к другой особи

у животного готова и агрессия и ухаживание; продиктована обя-

зательная необходимость что-то сделать (ничего не сделать, прос-

то пройти мимо — это тоже поступить, так сказать подчеркнуто

нулевое поведение). Что именно сделать из выбора готовых

действий, это подскажут сигналы, которые дадут ситуация и дру-

гая особь.

Чаще незамеченной будет пропущена особь другого вида, к

ней отношение как к пейзажу, за исключениями, о которых ска-

жем. К особи своего вида безразличного отношения никогда нет.

С особью своего вида вступают в драке ли, в отпугивании, в спа-

ривании в телесные отношения, захватывающие тем, что неким

образом из собственных тел будет извлечена, вытянута, вынута

как-то совсем новая особь того же вида.

Химия, физиология всё подготовила в самке и самце, спарива-

ние для них стало необходимее весной чем пища. Но им осталось

так повести себя, чтобы оказаться рядом в нужное время. Очень

просто они могут не оказаться, один из двух допустим может по-

гибнуть. Могут быть другие сбои. Что природа не захотела довес-

ти физико-химию до автоматического завершения, выбросила

дело продолжения рода в рискованное пространство, пошла слож-

ным путем, с этим мы уже свыклись. Раньше мы без критики и об-

суждения рассматривали оба варианта теории двух жизней, что

генетика была позднее привнесена или наложена тиранически на

простой обмен веществ, метаболизм, — и что обе жизни всегда

существовали вместе. Теперь я скажу, что скорее второе. С самого

начала жизней было две.

Полярность между мягким и жестким с самого начала. В пове-

дении животных мы склонны видеть, нам это просто проще, эсте-

тику и свободу, тем более надо обратить внимание на жесткую

сторону. Мы умиляемся, как голубь и голубка касаются носиками.

Это так называемое инфантильное поведение самок многих ви-

дов, сигнал, которым они взаимно отводят агрессивное поведе-

ние, драку. И не только это. В инфантильном инстинкте угадано,

опережающе разыграно самкой будущее вскармливание птенцов:

времени как бы нет, самка уже птенец, которого еще нет. Самец

кормит самку как птенца принесенной пищей, или из зоба, и в нем

самка провоцирует этим будущее отцовство, от которого ведь

тоже особь может уклониться, сбой возможен и на той стадии.

Самка сигнализирует самцу его будущую функцию.

ЛЕС. 29 (12.5.1998) 381

Весеннее пение птиц нас умиляет, но опять же мы склонны тут

видеть только эстетику, необязательное художественное оформ-

ление физико-химии. И зря. Певчие птицы подставляются хищ-

никам и ловцам, одновременно в смертельной игре бросают им

вызов. Самец соловья, который начинает петь когда самка еще на

Средиземном море, в другой части земного шара, поет ей, вызы-

вая ее, звеня через тысячи километров, имеет дело с планетой, с

астрономией, и он не сошел с ума. Самец общается тут с клима-

том, ведь его пение вызвано разностью между теплом, где он

только что жил, за два-три дня до этого, и сыростью и прохладой;

эта разница тоже звучит в голосе. Пением самец обозначает свою

территорию, прося других соловьев отодвинуться, распростра-

ниться. Соловей поет таким образом urbi et orbi, на весь мир. Его

пение поэтому узнаётся нами. В этом космическом размахе его

сила. Всё это не мешает ему быть жестким знаком — ограничения

территории, декларации намерения, призывания самки.

Понятно, что брачное поведение самое маркированное и эф-

фектное для изучения. Ритуал, разный у разных видов, явно сцеп-

лен с различием генетической программы, т.е. с химией. И то, что

уже упоминалось, что химия разрешает спаривание сходных ви-

дов, имеет аналог и в поведении. Особь в нулевом уровне ведет

себя так, словно готова пойти на связь не только с другими видами

(ухаживание птиц за самками другого вида не такая редкая вещь),

но так сказать со всем миром: в такой же sexual pursuit, как за сам-

кой, бабочка может броситься за жуком, мухой, маленькой пти-

цей, падающим листиком, даже за собственной тенью на земле.

Urbi et orbi. Другое дело, что за этим первым сигналом, движени-

ем сходного по параметрам тела, не следуют очередные, уточняю-

щие, направляющие сигналы. Первое движение имеет такую ши-

рокую направленность, а нужна целая цепочка ступеней, и дета-

лизация наступает например когда в погоне за самкой другого

вида птица встречает не согласие, т.е. посадку на землю, а наобо-

рот реакцию стремительного улетания. Сбой, заставляющий кор-

ректировать поведение. Идет работа притирки, уточнения поведе-

ния. Малые знаки, как особая скорость, особая траектория движе-

ния, мы скорее всего не замечаем.

Или движение навстречу рыбе другого вида. За первым проб-

ным прикидочным сближением не следуют другие ступени допус-

ка, а должны быть: приглашение к гнезду, показ входа в гнездо,

потом надо добиться от самки, методом dumb shou, «делай как я»,

чтобы она вошла в гнездо (кстати, протискивание тела через узкий

проход как разыгрывание, миметическое, для выпускания икры из

382

В. В. БИБИХИН

собственного тела; но самка, она уже в гнезде, должна получить

еще стимул от самца, так называемое quivering, вибрирующее

движение).

Я говорю, это как жесткая система допусков, проверок; сбой

на любой ступени отменяет всю операцию; наоборот, прохожде-

ние одной стадии поощряет на вторую. Гнездо, потом об этом ска-

жем подробнее, не совсем сооружение, ведь оно уже клеится под

водой клеем для травинок и веточек, который рыба выделяет из

собственного тела — т.е. опять предвосхищение того выделения,

собственно выпускания собственного тела, ради чего гнездо; цо-

том родители будут свидетелями выхода молоди из икры, и будут

сдерживать ее около того же гнезда, выпуская, отпуская ее посте-

пенно — т.е. собственно три выпускания вокруг гнезда, и четвер-

тое — вхождение в гнездо и выход из него собственного тела.

Для каждой из четырех основных стадий, ведущих к спари-

ванию, attract — persuade — appease — synchronize, привлечь —

убедить в серьезности намерения — успокоить — синхронизи-

ровать

344

, есть свои знаки, сигналы. Отчетливо разделены виды

колюшки с красным и с черным брюшком, этот сигнал обеспечи-

вает так называемую reproductive isolation: первый отсев женихов

происходит по этому знаку. Я говорю «знаку» — не «признаку»,

потому что признак при чем-то, чего он признак, а животные реак-

ции, мы еще увидим, вызываются именно точечными знаками, как

если бы вообще всё равно, есть за знаком податель и носитель или

нет никакого. Просто знак в окружающей среде, как если бы знак

подавала сама эта среда. Словно личности нет; сработает и знак на

грубой модели. Антисубстанциалист обрадовался бы очень.

Знаки работают отчетливо. Они закрепляются генетически

(как красное брюшко, явный случай, или реакция на клюв, менее

явный) так же жестко как среда обитания, пища, форма тела. Ме-

тод закрепления для знаков тот же что для тела и для операции:

удача, не вижу другого способа объяснить закрепление. Всё в жи-

вом и складывается в форму и закрепляется удачами, которые вы-

страиваются в серию, наслаиваются. Дарвиновский отбор закреп-

ляет, подтверждает удачи. Сложная система спаривания сущест-

вует как одна из удач.

Особь, которая у нас перед глазами и кажется сутью дела, слу-

жебная при операции, но до какой степени, это надо почувст-

вовать. Самка бабочки-сатира (потому что эта наблюдалась осо-

бенно) timed and persuaded одним самцом, спаривается с другим;

344

Там же, р. 36 и др.

ЛЕС. 29 (12.5.1998)

383

в цепочке, последовательности поступков ничего не изменилось,

но в момент orientation инициативу взял на себя другой самец, ис-

полнитель случайно сменился, пришел тот, кому лучше удалось.

Но в человеческом мире: роман Кребийона-сына, Клод Проспер

Жолио де Crébillon (1707—1777) «Заблуждения сердца и ума»

(1736—1738) описывает одновременное и равное увлечение героя

в Париже двумя дамами, только для вида, во вторичном нравст-

венном обрамлении, как «заблуждение», отклонение; по действи-

тельному настроению здесь уверенное возвращение к природе,

конечно только с интуитивной уверенностью в правде такой раз-

двоенной привязанности, без биологического фона.

Особь выходит на сцену и уходит, сбой только в ней, в про-

грамме сбоя в принципе не может быть. Безошибочность програм-

мы задана необходимостью получить существа того же и такого

же вида. Программа не сбойная именно потому что, так сказать,

абсолютная, максималистская: если хотите, невозможная. Поста-

вьте себе возможную цель, и вас спросят, почему эту а не другую.

Поставьте (цель), фантастическую до невероятности, вечность

вида, чтобы он повторялся и никак не менялся; т.е. бессмертие;

странным образом у такой программы может быть или стопро-

центная удача или стопроцентная неудача, сбой невозможен. Дру-

гое дело исполнители при ней; они втянуты только в меру своей

сейчасной удачи в удачу программы, хотя приподняты, захвачены

ее целью, блеском.

Смотрите: самец чайки подходит к самке с еще не уточненным

поведением в запасе, агрессивным или ухаживания; самка подтал-

кивает его к выбору, вставая в позу птенца, просящего пищу.

Этим она вводит тему пищи, которая мы описали как продолжает-

ся. Интересное ответвление всей этой игры: птенцы в какой-то мо-

мент дают стимулы для поедания, т.е. ведут себя как добыча. Они

провоцируют родителей и рискуют: родители действительно

(Тинберген наблюдает всё чаек) своих птенцов сразу съедят, если

увидят их мертвыми, не сумев защитить от внезапного нападения

чужих чаек, но сумев (это нетрудно по причинам, о которых ниже)

отогнать чужих от гнезда. Что разыграно в этой провокации? Те-

перь, когда мы заметили, что особь только как бы прокатывается

на поезде операции и заменима, мы понимаем, что птенец разыг-

рывает на себе, обозначает собой, предугадывает необходимый

момент операции, именно поедания, как бы заявляя об этой теме

еще до распределения ролей: его поведением провоцируется про-

сто еда вообще, без уточнения, кто будет что делать, птенец

(есть) принесенную еду или отец (заботиться), чтобы еду прине-

384

В. В. БИБИХИН

сти. Так ребенок говорит «ам», оставляя другим уточнить, кто ест

или будет есть. Решить оставлено тем, кто желает подключиться,

если желает, к процессу. Риск, что их, птенцов, съедят, уравнове-

шивается общим доверием, что в целом операция пойдет верно.

Так самки, видя подступание самца, который может повести себя

и агрессивно, рискуют и подставляются, умиротворяя его инфан-

тильным жестом.

И наоборот, родители иногда развертывают, показывают пе-

ред выводком все стимулы (знаки) толкающие к бегству. Разыгра-

на тут тема погони вообще, без уточнения кто за кем гонится,

опять с риском слишком войти в роль и съесть собственных детей

и опять с доверием к тому, что программа (расписание) включает

все нужные корректирующие сигналы. Можно трактовать это ра-

зыгрывание родителями хищников как рассказ птенцам о буду-

щей жизни. Безусловно так; но всё на самом деле проще — взрос-

лая птица имеет наготове и пускает в действие все типы своего по-

ведения, ожидая и требуя ступеней корректировки.

Как голубка самка пожалуй и попробует роль голубя самца

и разыграет ее, так дети пожалуй разыграют роль добычи, отец —

хищника, самец — самки; другое дело что среди разных пове-

дений есть удачное, и оно в конечном счете будет то, которое со-

хранит, оставит вид: в том смысле, что если мы видим вид, то зна-

чит особи по крайней мере в основной массе до сих пор играли

удачно.

Так называемый display, демонстрирование животных, когда

они встают в парадную позу, это показ удач, бывших. Так спортс-

мены, чтобы подбодрить себя, смотрят пленку где засняты их про-

шлые достижения. В этом есть сознание, что всё что не на уровне

блестящей удачи, то срыв.

Кстати, ошибка ли у самца, который напал на самку вместо

ухаживания? Как сказать; драка, владение телом, победа — тоже

удача.

Вообще животное и что бы то ни было после первой большой

удачи, успешного отделения поля излучения от материи, библей-

ское отделение света от тьмы, иначе как по направляющей удач

идти не может. Так у вида «человек» в XX веке серия небывалых

удач, и конечно с риском того, что выбор возможностей, того, во

что человек себя пустил, имеет сбой.

Разумеется у человека сложнее и труднее. Хотя уже у птиц

сложность функций такая, что удивительно не сколько птиц бро-

сают семью и губят птенцов, а сколько остаются при потомст-

ве. — Сбой это не обязательно невыполнение, например самцами,

ЛЕС. 29 (12.5.1998) 385

обязанности высиживать, но и наоборот, сидение чайки на пустом

гнезде. У человека это когда мать не верит смерти ребенка, про-

должает пытаться ухаживать за ним или ходит с куклой вместо ре-

бенка. Верность самого жеста, промах — не в жесте.

Это как если бы подслеповатый водитель принял один знак

за другой и провел маневр неверно. Он прав в том, как он провел

маневр. Важно тут, что животное не будет дожидаться ясности

знаков. Оно так сказать предпочтет провести действие, поступить

неверно, чем не поступить. Ему легче ошибиться в прочтении

знаков чем пропустить исполнение. Такая обязательность. Ведет

забота что что-то останется несделанным.

Еще случай уточняющего действия поведенческих стимулов,

в дополнение к физиологическим. Если подложить птице птенца в

самом начале высиживания, он не будет принят, физиологические

часы еще не сработали — но в конце, даже за несколько дней до

начала вылупливания из гнезда подложенный птенец уже будет

принят, его писк и характерное gaping, разевание рта, уже доста-

точный стимул, чтобы развязать реакцию вскармливания; хотя

физиологические внутренние часы еще не вполне сработали,

внешние поведенческие оказываются решающими.

Этология — ритуал, правило, порядок. Готовность питать

тоже идет изнутри, из физикохимии, но нуждается в поведенче-

ских стимулах, в этом сигнале разевания ртов. Если они так не де-

лают, птица-родитель смотрит на них, потом оглядывается кру-

гом, как бы в растерянности, беспомощно. Мысль что может быть

даже и не пищащему птенцу предложить пищу (он может быть

ослаб именно от недостатка пищи) не придет в голову птице.

Она будет ждать этого знака, писка и разевания, словно она кор-

мит знак, словно ее долг не взрастить птенца

а поступить

по инструкции. Но так действует и дисциплина формальная.

Между ее строгим исполнением, которое часто или почти всегда

убийственно для человека (исполни долг, «хоть трава не расти»),

и разумным, мягким поведением, спасительным, мудрым, как

говорится нет гладкого перехода, всегда надрывный. Инструк-

ция или выполняется или нарушается. Как правило в человече-

ском обществе она никогда не предусматривает нарушения —

и всегда нарушается. В животном мире она если нарушается, то в

порядке сбоя такого типа как мы говорили, грубо говоря особь не

на высоте или она гибнет, или нарушается в сторону своего вы-

полнения даже там, где строгого предписания нет, т.е. животное

скорее увидит строгое предписание там, где его нет. Правило —

жесткое следование программе. Поведение вполне безлично. Ак-

25 В. В. Бибихин

386 В. В. БИБИХИН

теры дают сбои, сходят со сцены, программа должна быть выпол-

нена.

Горихвостке-лысушке (redstart) подбрасывает яйцо кукушка.

Горихвостка терпеливо сидит на яйце и обычно кукушонок вы-

лупляется быстрее ее птенцов. Он, как говорили, взваливает яйцо

или уже вылупившегося птенца горихвостки себе на спину и при-

держивая его поднятыми вверх началами крылышек, упираясь

лапками и клювом, пятясь задом выталкивает яйцо или птенца во-

обще из гнезда или на край гнезда, когда он опасается сам выпасть

за яйцом вместе с яйцом. (Кстати, аналогичная операция с гнез-

дом и яйцом, вынос, вынесение себя с яйцом из своего гнезда в чу-

жое будет повторена взрослой кукушкой-матерью, та же схема.)

Но на скатывание собственного же яйца в края своего же гнезда

обратно в середину чтобы на него снова сесть у горихвостки за-

прет такой же, как вообще у птиц кормить не кричащих птенцов!

Немыслимая глупость? Нет! Можете считать, что птицы верят в

законы и знают что само яйцо двигаться не может, не может под-

няться со дна на край. Там стало быть инородный предмет. Так,

позвольте мне мой пример, человеческая мать не признает своим

ребенка в шерсти и с клыками или который сразу поползет на че-

тырех лапах, остановится в ужасе.

Свои птенцы горихвостки не разевают клювики так широко и

не пищат так громко как кукушонок, поэтому кормят прежде все-

го кукушонка, ведь порядок, в каком кормят, целиком зависит от

интенсивности просьб. (В человеческом обществе: гранты дают

по интенсивности и частоте заявок.) Расчет на то, что голодный

начнет в свою очередь тоже кричать сильно; но если он ослаб, то

умрет от голода и холода.

Кстати, в насколько жестких рамках проходит жизнь живот-

ных: нельзя возникать; птенец попросил пищи раз-другой и хва-

тит, молчи, иначе подманишь хищника; просят долго только те

кто живет в дуплах, и то не всегда.

Можно подумать, что эта жесткость только там, где действует

генетическая" программа. Нет. Генетическая программа оставля-

ет место для научения из опыта. Например, рыбы аквариумные,

cichlids, их много видов, некоторые держат икру во рту, а потом

там же у них во рту спальня для молоди. В норме эти рыбы поеда-

ют молодняк другого вида, но своих они отличают не врожденно,

а на опыте: кто из их икры у них во рту вырос, тот и свой. И вот

возможно, не такая уж и тонкая техника позволяет, их икру при

первом спаривании заменить икрой другого вида. Тогда они будут

взращивать и охранять чужих, и всегда поедать своих, причем,

ЛЕС. 29 (12.5.1998)

387

когда они во втором поколении взрастят уже настоящих своих, то

съедят и их: однажды научившись считать своим другой вид, они

так и затвердят себе это знание! Такая пара, говорит Тинберген,

испорчена навсегда.

Поражает жесткость правил и их исполнения. Ночная цапля,

это выяснил Конрад Лоренц, убеждает своих птенцов что не хочет

на них напасть изящным кивком к обитателям гнезда, к самке

(самцу) и детям. Это «показ», демонстрация на ближней ветке

красивой сине-черной шапки, с поднятием трех белых перышек,

вроде короны на голове, а так обычно они, эти перышки, прижаты

назад к шее. После поклона он с ближней ветки соступает в гнездо

и его радостно встречают. Лоренцу однажды удалось устроиться

на дереве совсем близко от гнезда. Вернулся один из родителей,

видит человека и на ближней ветке принимает агрессивную позу

вместо церемонии умиротворения, поклона. Птенцы, которые

перестали уже бояться спокойного Лоренца, тут же все напали

на своего отца. Часовой по инструкции обязан стрелять если на

вопрос кто идет не отвечают паролем, даже если подходящий

ему лично знаком. Как личный знакомый подходящий человек

для часового не существует. Подлетающая цапля существует для

семьи (только уместно ли тут это слово?) не как личность, особь,

а как функция, носитель знака, или даже проще: как знак, цере-

мония.

Одного случая с кукушкой достаточно: идет не борьба видов,

горихвостка не борется за свой вид против вида кукушек, проис-

ходит служение, более или менее удачное, программам, механиз-

мам, операциям, предписаниям, формалистике. Или сказать

по-другому: идет посильное обслуживание автомата. Служат

или всем телом, или поведением, как могут, не зная для чего, и

служат тому, что достигается этим автоматом. Опять же только

кажется что служат индивиду или продолжению вида, но в свете

исчезания большинства видов служение всё-таки имеет другое, не

известное нам назначание. Дикая гипотеза: всё подтягивается к

появлению исключительного вида, человека? Может быть, но

в том смысле, что человек обязан иметь удачу, найти смысл. Бог в

этом плане обеспечивает только что не исключено, что удача воз-

можна. Не наблюдается, чтобы Бог знал нужный образ действий

человека и скрывал.

Сравнение с человеком наводит на очень далекие и трудные

мысли. Церемония приветствия у человека тоже есть, но она мо-

жет и отпасть, а у ночной цапли нет, не может отпасть: прилетев-

ший родитель сделает свой красивый кивок, дети в противном

388

В. В. БИБИХИН

случае набросятся на него как на врага. Церемония прощания, рас-

ставания у человека тоже есть, и она тоже может отпасть, но не у

аквариумных рыб, которых наблюдали: подплывают для смены

своей пары на страже у детей зигзагом, уносятся быстро по прямо-

му курсу. Предположительно чтобы именно расстаться, чтобы

не увлечь за собой молодь. Так решается проблема, с которой все-

гда трудно справиться людям, у которых расставание затягивает-

ся. Многое новое, неясное.

Наблюдатели говорят об утомительной, стопроцентной по-

слушности животных, аккуратности выполнения программы:

она святое дело. У человека аналог надо искать действительно в

исполнении священных обрядов. Если родитель птица дал сигнал

тревоги, птенцы будут сидеть не высовываясь из гнезда, никогда и

ни за что не возьмут самый аппетитный корм, тупо не понимая,

что если человек им не сделал вреда без корма, то не сделает на-

верное и с кормом. Тут не глупость, однако: тут жесткое, строго

формальное следование предписанию, расписанию. — Тинберген

сделал кабину, в которой стоял наблюдая чаек, птенцы к ней при-

выкли и заходили туда прямо под ноги человеку, привыкли к

нему. Но вот человек неосторожно высунулся, птенцы не обрати-

ли внимания, а родитель чайка обратил и подал сигнал опасности,

в кабине человек; птенцы естественно сразу точно выполнили

команду, не выполнить ее в принципе невозможно, и все вбежали

в кабину, сгрудились вокруг ног человека. Кстати, в обществен-

ной обороне птицы строжайше слушаются сигнала об опасности.

Птиц птицеловы умеют ловить не потому что птицы глупы, а по-

тому что птицы ходят по расписанию предвидимыми ходами, для

наблюдательного человека они на виду, их можно тогда брать го-

лыми руками.

Самец не только не сойдет с гнезда где он высиживает яйца, но

он и на церемонию смены не всегда реагирует (тот же принцип:

существо, вписавшееся в расписание, в экстазе распорядка скорее

перестарается, чем недоработает). Его надо силой спихнуть с

гнезда, чтобы заменить.

Вдумываясь так в службу животных, мы понимаем, почему

животные так задевают нас, колют в глаза: так, что мы не можем

как на солнце взглянуть на них прямо, слишком ярко тогда они

показывают нам нас самих, какими мы возможно — были? или

можем быть? или есть в нечеловеческой дисциплине строгого рас-

порядка? или будем в обществе, попыткой которого были так на-

зываемые тоталитарные государства, загадочные еще не изучен-

ные образования, подход к которым так неожиданно открывает