Белов В.А. (ред) Практика применения ГК РФ части первой
Подождите немного. Документ загружается.
приобретательной давности заявлялось учреждениями или унитарными
предприятиями. Так, известно дело, в котором учреждение предъявило иск о
признании за ним права собственности на имущество, приобретенное в результате
приобретательной давности. Суд признал, что учреждение в силу своего правового
положения не является субъектом права собственности. Данное обстоятельство
послужило основанием для отказа в удовлетворении исковых требований (см.
постановление ФАС СЗО от 26.07.2004 N_А05-13669/03-24)
118
. Аналогичный вывод
был сделан судом и в деле, в котором истец – унитарное предприятие,
руководствуясь ст._234 ГК, просил признать за ним право собственности на
спорное имущество (см. постановление ФАС МО от 18.03.2005 N_КГ-А40/1407-05).
Отрицательно была встречена судом и попытка унитарного предприятия признать
право хозяйственного ведения возникшим из оснований, предусмотренных ст._234
ГК. Суд вполне правомерно указал, что у истца отсутствуют основания для
признания права хозяйственного ведения в силу приобретательной давности на
спорный объект, так как из смысла ст._234 ГК следует, что данной нормой
предусмотрен один из способов приобретения права собственности, а не
хозяйственного ведения (см. постановление ФАС ЦО от 22.05.2003 N_А14-10193-
02/283/22). Единственное дело, в котором нам удалось обнаружить, в принципе,
положительное отношение суда к иску о признании, заявленному унитарным
предприятием на основании ст._234 ГК, заключалось в следующем. Федеральное
унитарное предприятие обратилось в суд с иском к органу местного
самоуправления о признании права федеральной собственности на имущество,
которым в течение установленного законом (ст._234 ГК) времени и с соблюдением
указанных в этой статье условий владело само унитарное предприятие. Суд в иске
отказал, однако по причинам, не связанным с невозможностью применения в
данном деле ст. 234 ГК (см. постановление ФАС ВСО от 25.10.2000 N_А33-
4632/00-С2-Ф02-2229/00-С2).
В другом весьма интересном деле Минимущество России обратилось в суд с
иском о признании права федеральной собственности на объект недвижимого
имущества. Суд установил, что имуществом фактически владеет федеральное
унитарное предприятие. Руководствуясь этим обстоятельством, суд сделал
следующий вывод: поскольку истец – Минимущество России – не является
фактическим владельцем спорного имущества, то он не может считаться его
давностным владельцем по смыслу п._1 ст._234 ГК. Ссылка кассационной жалобы
на то, что спорным имуществом владеет само Минимущество России посредством
передачи имущества в хозяйственное ведение унитарному предприятию,
отклоняется, так как опосредованное владение нельзя признать фактическим (см.
постановление ФАС МО от 02.08.2004 N_КГ-А40/6354-04).
3. Элементы состава давностного владения. Статья_234 ГК предусматривает
четыре признака давностного владения: открытость, непрерывность,
добросовестность владения и владение имуществом как своим:
а) открытость владения. Случаи, когда суды прямо квалифицировали
давностное владение как открытое либо скрытое от третьих лиц, крайне
немногочисленны. Любопытный пример давностного владения, которое не
обладает качествами открытого, привел КС РФ в одном из постановлений. Так,
изучая вопрос о том, возможно ли приобретение по давности права собственности
на культурные ценности, перемещенные по время Второй мировой войны, суд
указал, что хранение ценностей в закрытых музейных фондах не может быть
квалифицировано как открытое владение ими, поэтому право собственности на
такие объекты в силу приобретательной давности возникнуть не может
118
С этим подходом можно поспорить. Известно, что законодатель наделил учреждения самостоятельным
правом на доходы, полученные от собственной деятельности, но не поименовал это право. В литературе и
судебной практике встречаются мнения о том, что это право суть право собственности. Если это действительно
так, то никаких препятствий для приобретения учреждением права собственности по давности владения нет и
быть не может.
291
(постановление КС РФ от 20.07.1999 N_12-П «По делу о проверке
конституционности Федерального закона от 15 апреля 1998_года «О культурных
ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и
находящихся на территории Российской Федерации»).
В одном из дел окружной арбитражный суд, оценивая доводы истца об
открытом характере владения вещью, указал, что при передаче имущества в
уставный капитал (которая была признана незаконной, что и послужило поводом
для обращения с иском о признании права собственности на имущество в порядке
ст._234 ГК) не было составлено каких-либо перечней имущества, которые бы
расшифровывали, какие конкретно вещи были переданы истцу. Суд посчитал, что
при таких обстоятельствах владение не может быть признано открытым (см.
постановление ФАС МО от 09.03.2006 N_КГ-А40/1047-06);
б) непрерывность владения. Непрерывность владения означает, что лицо,
заявляющее о возникновении права собственности в силу приобретательной
давности, должно осуществлять постоянно владение вещью. В одном из дел перед
окружным судом был поставлен вопрос: прерывает ли течение приобретательной
давности совершение третьим лицом сделки с вещью, в отношении которой
осуществляется давностное владение? Фабула этого дела была такова. Унитарное
предприятие осуществляло фактическое владение недвижимым имуществом. Это
имущество было внесено в уставный капитал АО, однако унитарное предприятие
фактическое владение недвижимостью не утратило. Минимущество России
предъявило иск о признании права федеральной собственности на указанное
имущество. Суд в иске отказал, и одним из доводов судебного решения был
следующий: внесение имущества в уставный капитал АО прервало течение
приобретательной давности. При рассмотрении кассационной жалобы, в которой
унитарное предприятие просило отменить судебный акт, оно заявило о том, что
вывод о прерывании течения срока приобретательной давности является
неправильным. Кассационная инстанция, отказав в удовлетворении жалобы, этот
довод заявителя жалобы оставила без внимания (см. постановление ФАС МО от
02.08.2004 N_КГ-А40/6354-04). Между тем он все же определенного внимания
заслуживает. Давностное владение есть владение фактическое. Это означает, что
оно может быть прервано не юридическими актами, а только лишь фактическими
действиями. Совершение сделок с имуществом, не подкрепленных передачей
вещи, которой владеет давностный владелец, не может повредить течению
приобретательной давности, так как единственным фактическим владельцем
(обладателем) вещи является сам давностный владелец;
в) добросовестность владения. Вопрос о том, как следует понимать такое
качество давностного владения, как добросовестность, является важнейшим
вопросом учения о приобретательной давности. Есть два варианта понимания
выражения «добросовестный», употребленного в ст._234 ГК. Первое понимание –
добросовестный владелец есть тот владелец, который полагает себя собственником
вещи, но не является им по причине наличия дефекта в правовом основании
приобретения вещи.
Этот подход обнаруживается при рассмотрении споров о признании права
собственности на земельный участок по ст._234 ГК. Суды, разрешая подобные
иски, придерживаются, как правило, следующего подхода. Земельный участок, в
принципе, не может быть бесхозяйной вещью (п._2 ст._214 ГК). Если земельный
участок не принадлежит частному лицу либо муниципальному образованию, он
принадлежит государству. Это означает, что простое занятие земельного участка
не может привести к приобретению на него права собственности по давности,
потому как у земельного участка всегда должен быть какой-то собственник и
владелец должен знать об этом (как лицо, в отношении которого действует фикция
знания закона, в том числе и п._2 ст._214 ГК). Поэтому лицо, занявшее земельный
участок, пусть даже и полагавшее, что оно не нарушает чьи-либо права, является
недобросовестным (см. постановление ФАС СЗО от 13.10.2003 N_А42-7569/02-С1).
292
Другое возможное понимание выражения «добросовестный владелец» может
быть сформулировано следующим образом: добросовестно владеет тот, кто пусть
даже и осознает, что он не является собственником вещи, но он не знает и не
может знать действительного собственника вещи.
Именно такое понимание было продемонстрировано в следующем деле.
Лицо, руководствуясь ст._234 ГК, предъявило иск о признании права
собственности на железнодорожные пути, возведенные за счет третьего лица,
прекратившего свое существование к моменту предъявления иска. Истец заявил о
том, что он открыто, непрерывно и добросовестно владеет имуществом как своим
собственным, несет бремя расходов по содержанию имущества. Судами первой и
третьей инстанций исковые требования удовлетворены. Возражение ответчика, что
истец знает о том, что он не является собственником имущества, а, следовательно,
не может быть признан добросовестным владельцем, суд отклонил (см.
постановление ФАС ВСО от 14.03.2005 N_А74-1868/04-К1-Ф02-5877/04-С2).
Похожее мнение было высказано судом и в другом деле. Суд указал, что
добросовестность владения предполагает, что собственник имущества не выражает
намерения признать вещь своей, и в силу этого фактический владелец открыто
владеет этим имуществом как своим собственным (см. постановление ФАС СКО
от 18.06.2006 N_Ф08-2770/2006). По всей видимости, к этому же мнению склонился
суд и в таком деле: истец, являющийся владельцем недвижимого имущества,
обратился в суд с иском о признании права собственности на основании ст._234 ГК.
Ответчиком по делу было привлечено лицо, являющееся собственником
недвижимого имущества в соответствии с данными ЕГРП. Суд в иске отказал,
указав, между прочим, что истец не может быть признан добросовестным
владельцем, так как он до предъявления настоящего иска неоднократно предъявлял
к ответчику иски о признании права собственности (см. постановление ФАС МО
от 18.03.2005 N_КГ-А40/1407-05).
Не вполне понятно, какой позиции придерживался суд в следующем деле.
Обсуждая возможность возникновения права собственности на имущество в
результате приобретательной давности, суд указал, что владелец не является
добросовестным, так как он знал о принадлежности имущества государству (см.
постановление ФАС МО от 24.05.2000 N_КГ-А41/1990-00).
Определение того, какое же из этих двух пониманий значения
добросовестности в ст._234 ГК является правильным, представляется делом
довольно затруднительным. С одной стороны, второе, «облегченное» понимание
добросовестности владельца в большей мере соответствует требованиям оборота,
так как оно облегчает переход вещей в собственность тех лиц, которые
осуществляют фактическое господство над ними. Но, с другой стороны (и это –
более важно), такое понимание требования доброй совести противоречит важному
теоретическому принципу приобретательной давности – владение вещью должно
основываться на правовом основании, которое хотя бы и имеет внутренний
правовой порок, но внешне является вполне законным (так называемое
«приобретение вещи по quasi iustis titulus», т.е. по «как бы правовому основанию»).
Именно поэтому мы полагаем, что верным является именно первое из
предложенных толкований требования добросовестности давностного владельца;
г) владение имуществом как своим означает, что лицо должно осуществлять
владение имуществом от своего лица, т.е. позиционировать себя как собственника
вещи. Так, по одному из дел суд указал, что истец не может быть признан
собственником вещи, так как его право-предшественник (облпотребсоюз) с 1977_г.
не осуществлял владение указанным зданием как собственник (см. постановление
ФАС СЗО от 22.11.2004 N_Ф04-8247/2004(6447-А46-38)). В другом деле суд счел,
что передача части неделимого имущества, находящегося в давностном владении,
в аренду третьему лицу является доказательством того, что истец владеет
имуществом как своим собственным (см. постановление ФАС ПО от 25.04.2006
N_А49-4682/05-303/18).
293
4. Защита давностного владения. Пункт 2 ст._234 ГК содержит норму, которая
представляет собой некий аналог внетитульной защиты владения, известной
подавляющему большинству европейских гражданских кодификаций. Смысл этой
защиты состоит в том, что владелец имеет право защищать свое владение от
любого третьего лица, самовольно лишившего его владения вещью либо
покушающегося на владение истца. При этом владелец не должен доказывать того,
что он является собственником или иным законным владельцем вещи.
В принципе, схожий защитный механизм содержится и в п._2 ст._234 ГК. Он
позволяет любому лицу (кстати, даже собственнику вещи), не доказывая наличия
прав на вещь, устранить любые последствия самовольного лишения его владения
вещью со стороны любого третьего лица, за исключением действительного
собственника вещи.
Это крайне тонкое соображение нашло свое отражение в следующем деле.
Железная дорога предъявила к предпринимателю иск о прекращении нарушения
владения недвижимой вещью (пристроем к зданию железнодорожного вокзала). В
качестве основания своего требования истец заявил, что он владеет недвижимым
имуществом – вокзалом как своим и на основании п._2 ст._234 ГК имеет право
устранять любое лицо от владения этой вещью.
Суд иск удовлетворил, указав следующее. Судом установлено, что ответчик
собственником и законным владельцем используемого им помещения пристройки
к зданию железнодорожного вокзала не является, тогда как истец, являясь
правопреемником ФГУП «Куйбышевская железная дорога Министерства путей
сообщения Российской Федерации», в течение длительного времени
добросовестно и открыто владеет указанным объектом недвижимости как своим
собственным. Причем в данном деле судом не устанавливалось право
собственности истца на спорные помещения, и этот момент окружной суд
отдельно подчеркнул в своем постановлении.
Действительно, как только выяснилось бы, что свое требование железная
дорога основывает на правовом титуле (весьма сомнительно, чтобы железная
дорога не имела титула на здание железнодорожного вокзала), то спор из
плоскости п._2 ст._234 ГК сразу же перешел бы в плоскость виндикационного
спора. По всей видимости, по какой-то причине истцу было затруднительно
доказать наличие права собственности на недвижимую вещь (что является
необходимым в виндикационным процессе), и он воспользовался упрощенной
защитой владения, предусмотренной ст._234 ГК (см. постановление ФАС ПО от
25.04.2006 N_А49-4682/05-303/18).
Весьма интересным является такой вопрос: должна ли упрощенная защита
владения по ст._234 ГК предоставляться всякому, кто открыто и как своим владеет
имуществом (п._2 ст._234 ГК), или суд при предоставлении защиты должен
выяснить, имеются ли налицо все признаки давностного владения (т.е. еще
непрерывность и добросовестность владения) (п._1 ст._234 ГК)?
В практике арбитражных судов имеется следующее дело. Судебными
приставами-исполнителями на основании исполнительного листа были
произведены опись и арест имущества, а затем произведено изъятие описанного и
арестованного имущества. Истец обратился с иском к должнику и взыскателю об
исключении из описи (освобождения от ареста) и отмене акта об изъятии
имущества, указанного в акте описи и ареста. В обоснование заявленных
требований истец заявил, что он осуществляет владение имуществом на праве
оперативного управления и имеет право на защиту своего владения от третьих лиц.
Решением суда в удовлетворении иска отказано, поскольку описью и арестом
спорного имущества не нарушены его права и законные интересы. Истец не
доказал, что является собственником или законным владельцем описанного и
арестованного имущества.
Суд апелляционной инстанции решение отменил, иск удовлетворил, указав,
что хотя истец не смог представить доказательств наличия права оперативного
294
управления на спорное имущество, он, тем не менее, владеет им как своим
собственным и имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не
являющихся собственниками (п._2 ст._234 ГК).
Суд кассационной инстанции с этим выводом не согласился, указав, что
применение п._2 ст. 234 ГК в этом деле является неправильным по следующей
причине. Истец владел имуществом недобросовестно, так как он был осведомлен о
принадлежности спорного имущества государству. Решение было отменено, а дело
– передано на новое рассмотрение в первую инстанцию (см. постановление ФАС
МО от 24.05.2000 N_КГ-А41/1990-00).
Весьма грубая ошибка в применении п._2 ст._234 ГК была допущена судом
апелляционной инстанции, который посчитал, что защита владения может иметь
место против требований государственных органов. Это неправильно, так как
действия государственных органов по изъятию имущества не являются
гражданско-правовыми, а представляют собой публично-правовые акты.
Следовательно, защищаться от этих действий гражданско-правовыми средствами
не представляется правильным.
Вместе с тем можно согласиться с выводом суда кассационной инстанции о
том, что для предоставления защиты по п._2 ст._234 ГК лицо должно обладать
всеми признаками давностного владельца, содержащимися в указанной статье ГК.
Обосновать это мнение можно следующим образом: п._2 ст._234 ГК начинается
словами: «До приобретения на имущество права собственности в силу
приобретательной давности...». Это означает, что законодатель в п._2 ст._234 ГК
имел в виду предоставление защиты владения только тем лицам, которые
неизбежно станут собственниками по давности владения.
Глава 15. Прекращение права собственности
(ст.A235-243)
246. Распространяется ли институт отказа от права собственности
(ст.A236 ГК) на иные вещные права? В частности, вправе ли отказаться от
своего вещного права на имущество унитарное предприятие?
Данный вопрос становился неоднократным предметом рассмотрения в
судебной практике. Так, в постановлении ФАС МО (см. постановление от
01.10.2001 N_КГ-А40/5352-01) суду первой инстанции было предписано
исследовать вопрос о том, правомерен ли отказ от права хозяйственного ведения,
если собственник, определяя предмет и цели деятельности издательства, наделил
его спорным имуществом, чтобы он мог осуществлять свою уставную
деятельность и только собственник может принять решение об изъятии имущества
у истца, которому оно было передано на праве хозяйственного ведения, путем
издания соответствующего распоряжения.
В большинстве дел, рассмотренных в кассационных инстанциях, после
волеизъявления унитарного предприятия следовало изъятие собственником
принадлежащего ему имущества, и в подавляющем большинстве случаев такие
действия предприятия и собственника признавались соответствующими закону
(см. постановления ФАС ЦО от 16.08.2005 N_А68-АП-594/Я-04; ФАС ПО от
12.05.2005 N_Ф03-А04/05-1/1199; ФАС ДО от 14.09.2004 N_Ф03-А51/04-1/2387, от
12.05.2005 N_Ф03-А04/05-1/1199; ФАС МО от 22.04.2002 N_КГ-А40/2240-02).
Подробнее вопрос изъятия имущества из хозяйственного ведения унитарного
предприятия будет исследован в комментарии к ст. _ 295 , 299 ГК.
247. Свидетельствует ли бездействие собственника о намерении
отказаться от права собственности?
В постановлении ФАС ДО (см. постановление от 19.04.2004 N_Ф03-А37/04-
1/660) был рассмотрен следующий случай. Администрация неоднократно
обращалась в учреждение юстиции и просила поставить на учет квартиры,
брошенные собственником. В связи с тем, что пустовавшие квартиры не были
295
поставлены на учет, администрация обжаловала бездействие учреждения юстиции.
В письмах от 18.02.2003 N_1-19/387 и от 30.04.2003 N_1-19/1035 администрация
повторно обращалась к учреждению юстиции с требованием поставить
бесхозяйные квартиры на учет. Тот факт, что конкретная квартира была брошена,
подтверждался документами РОВД, согласно которым местонахождение
зарегистрированного в квартире лица установить невозможно, а сама спорная
квартира находится без присмотра и разграблена.
Судом в удовлетворении иска было отказано со ссылкой на ст._225 и 236 ГК.
По мнению суда, ненадлежащее содержание спорной квартиры, исходя из смысла
ст._236 ГК, не свидетельствует об отказе от права собственности на принадлежащее
отсутствующему собственнику имущество.
С предложенным решением следует согласиться. В соответствии со ст._236
ГК гражданин или юридическое лицо может отказаться от права собственности на
принадлежащее ему имущество, объявив об этом либо совершив другие действия,
определенно свидетельствующие о его устранении от владения, пользования и
распоряжения имуществом без намерения сохранить какие-либо права на это
имущество. Таким образом, диспозиция ст._236 ГК предполагает совершение
собственником такого рода действий, которые не оставляют сомнения в том, что
собственник решил отказаться от своего права на имущество. Один лишь факт
оставления имущества может не свидетельствовать о том или ином направлении
воли собственника.
248. Обязан ли пользователь земельного участка уплачивать земельный
налог за период, последовавший после его отказа от прав на землю?
Данный вопрос получил различное решение в практике федеральных
арбитражных судов. Так, ФАС ЦО (см. постановление от 06.12.2005 N_А68-АП-
433/10-04-586/10-04) признал правомерными действия налогового органа по
начислению земельного налога после подачи землепользователем заявления об
отказе от соответствующего права. Свое решение суд мотивировал следующим
образом. Согласно ст._43 ЗК отказ граждан и юридических лиц от осуществления
принадлежащих им прав на земельные участки не влечет за собой прекращения их
обязанностей, установленных ст._42 ЗК. В силу ст._45 ЗК право постоянного
(бессрочного) пользования земельным участком прекращается при отказе
землепользователя от принадлежащего ему права на земельный участок на
условиях и в порядке, которые предусмотрены ст._53 ЗК. В соответствии с п._2
ст._53 ЗК земельный участок приобретает правовой режим бесхозяйной
недвижимой вещи, порядок прекращения прав на которую устанавливается
гражданским законодательством, в частности п._3 ст._225 ГК.
По мнению суда, пока не будет решена судьба земельного участка, прежний
землепользователь несет ответственность за его состояние и может при желании
им пользоваться. При получении заявления об отказе от права на земельный
участок соответствующий орган принимает решение, которое служит основанием
для освобождения от прав и обязанностей по пользованию участком и
государственной регистрации этого факта. Если такие действия не были
произведены, то собственники земельных участков и лица, не являющиеся
собственниками земельных участков, обязаны своевременно производить платежи
за землю.
Иным образом рассуждал ФАС УО (см. постановление от 26.07.2005 N_Ф09-
3141/05-С7). Как указывает суд, согласно ст._1 Закона РФ от 11.10.1991 N_1738-1
«О плате за землю» использование земли в Российской Федерации является
платным. В силу ст._15 указанного Закона основанием для установления налога и
арендной платы за землю является документ, удостоверяющий право
собственности, владения или пользования (аренды) земельным участком. Судами
первой и апелляционной инстанций установлено, что общество подало заявление
об отказе от спорного земельного участка в администрацию. При отказе лица от
права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком распоряжение
296
данным земельным участком осуществляется исполнительным органом
государственной власти или органом местного самоуправления,
предусмотренными ст._29 ЗК. Суд кассационной инстанции согласился с выводами
нижестоящих судов, которые указали, что инспекцией для доначисления налога на
землю должно быть доказано фактическое использование налогоплательщиком
участка в период с подачи заявления об отказе от данного участка до прекращения
права на него.
Постановление ФАС УО аргументировано, на наш взгляд, значительно
слабее. В действительности обязанность уплачивать земельный налог никак не
зависит от фактического использования участка, поскольку в соответствии с ранее
действовавшим законодательством (ст._15 Закона РФ от 11.10.1991 N_1738-1 «О
плате за землю») и с вступившей в силу с 1 января 2006_г. гл._31 НК обязанность
совершать налоговые платежи возникает в связи с появлением у лица прав на
земельный участок.
В соответствии с п._2 ст._43 ЗК отказ лица от осуществления принадлежащего
ему права не влечет за собой прекращения его обязанностей, предусмотренных
ст._42 ЗК. В свою очередь в числе обязанностей, приведенных в ст._42 ЗК, указана и
обязанность своевременно производить платежи за землю. Формулировка п._2
ст._43 ЗК может быть признана частично не соответствующей ст._236 ГК в той
части, в которой сказано об отказе от осуществления права, а не об отказе от права.
Однако очевидно, если лицо отказывается от права, то оно отказывается и от его
осуществления, что в соответствии с п._2 ст._43 ЗК не вызывает прекращения
обязанности по уплате земельного налога.
249. По какой стоимости должно оцениваться имущество, подлежащее
реализации с целью обращения взыскания по долгам собственника этого
имущества?
В практике арбитражных судов данный вопрос решался неоднозначно. Во
многих случаях суды округов признавали недостоверными сведения,
содержащиеся в отчетах независимых оценщиков на том основании, что ими
определялась не рыночная, а ликвидационная стоимость (см. постановления ФАС
ЗСО от 18.12.2002 N_А29-3387/02-ИП-52/1э; ФАС МО от 31.12.2004 N_КА-
А41/12059-04; ФАС ВСО от 04.05.2005 N_А19-14375/04-22-Ф02-1553/05-С2; ФАС
СКО от 05.05.2006 N_Ф08-1780/06).
Существует и противоположная практика, в соответствии с которой
реализация имущества осуществляется в сжатые сроки, установленные законом, в
связи с чем оценщик вправе применить определенный коэффициент и уменьшить
стоимость с учетом вынужденной и ограниченной по времени продажи (см.
постановления ФАС УО от 21.07.2003 N_КГ-А40/4653-03, от 12.04.2004 N_Ф09-
930/04ГК; ФАС ВСО от 07.10.2004 N_А33-18345/03-С1-Ф02-4151/04-С2). В
частности, в постановлениях ФАС СЗО (см. постановление от 15.07.2002 N_А56-
3160/02) и ФАС УО (см. постановление от 30.09.2003 N_Ф09-2730/03ГК), которые в
этой части слово в слово повторяют друг друга, отмечается, что в процессе
исполнительного производства имущество реализуется в течение определенного
Законом об исполнительном производстве срока и независимо от воли
собственника, причем покупатель несет определенный риск, связанный с
возможным оспариванием продажи, что не может не влиять на рыночную
стоимость имущества.
Думается, последний подход неверен. Согласно ст._7 Федерального закона от
29.07.1998 N_135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» в
случае, если в нормативном правовом акте, содержащем требование обязательного
проведения оценки какого-либо объекта оценки, либо в договоре об оценке
объекта оценки не определен конкретный вид стоимости объекта оценки,
установлению подлежит рыночная стоимость данного объекта. В соответствии с
п._1 ст._52 Закона об исполнительном производстве оценка имущества должника
производится по рыночным ценам, действующим на день исполнения
297
исполнительного документа. Таким образом, из Закона следует, что оценка
арестованного имущества должна осуществляться по рыночной стоимости.
Что касается аргумента, встречающегося в судебной практике, относительно
срочности и вынужденности продажи, то он не может свидетельствовать о
необходимости понижения полученной рыночной стоимости. Действительно,
согласно п._1 ст._13 Закона об исполнительном производстве исполнительные
действия (включая арест, оценку и реализацию) должны быть совершены в
двухмесячный срок со дня поступления к судебному приставу-исполнителю
исполнительного документа, а п._1 ст._51 Закона устанавливает срок для
совершения ареста – один месяц со дня вручения должнику постановления о
возбуждении исполнительного производства.
Тем не менее истечение установленных сроков не порождает никаких
правовых последствий. Они определяются в интересах взыскателя, поэтому если
пристав арестовывает имущество за пределами установленных сроков, должник не
может на этом основании признать соответствующее постановление незаконным
(см. п._15 Обзора практики рассмотрения дел, связанных с исполнением судебными
приставами-исполнителями судебных актов арбитражных судов, утвержденного
информационным письмом Президиума ВАС РФ от 21.06.2004 N_77). Также можно
констатировать, что Законом об исполнительном производстве не предусмотрено
никаких пресекательных сроков для реализации имущества. На практике
исполнительное производство может продолжаться несколько лет. Поэтому
аргумент о срочности продажи не может быть положен в обоснование уменьшения
предполагаемой стоимости имущества.
Также не может быть признан убедительным аргумент о риске покупателя,
связанном с возможным оспариванием продажи, что должно отразиться на
стоимости объекта. Во-первых, такой риск существует всегда, независимо от того,
приобретается ли имущество в рамках исполнительного производства или в
обычных условиях. Во-вторых, закон и судебная практика существенно снижают
риск возврата имущества, выставленного на торги в исполнительном производстве,
от покупателя должнику. Поскольку недвижимое имущество подлежит продаже
исключительно на торгах (п._3 ст._54, ст._62 Закона об исполнительном
производстве), то тем более нет никаких оснований уменьшать полученную
рыночную стоимость с учетом риска возможного оспаривания продажи.
Во избежание возможных злоупотреблений следует признать, что
оцениваться арестованное имущество должно исходя из его рыночной стоимости.
250. С каким иском должен обратиться должник, имущество которого
подлежит реализации, в случае, если он оспаривает результаты оценки
арестованного имущества?
До опубликования информационного письма Президиума ВАС РФ от
30.05.2005 N_92 «О рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании
оценки имущества, произведенной независимым оценщиком» в практике
арбитражных судов чаще других встречались иски о признании недействительным
отчета независимого оценщика или о признании недостоверными сведений,
содержащихся в отчете (см. постановления ФАС СЗО от 29.01.2002 N_А56-
24592/01, от 04.06.2002 N_А56-2001/02; от 15.07.2002 N_А56-3160/02; от 17.03.2003
N_А56-25426/02; ФАС УО от 30.09.2003 N_Ф09-2730/03ГК; ФАС ПО от 04.08.2005
N_А12-13629/02-С32; ФАС МО от 17.04.2003 N_КГ-А40/1489-03п; ФАС ЗСО от
25.01.2005 N_Ф04-9662/04(7909-А03-11)).
В то же время в ряде случаев должники обращались в суд с заявлением о
признании незаконными действий пристава-исполнителя (по назначению
оценщика или утверждению результатов оценки). В рамках этого спора
рассматривался и вопрос о возможном занижении оценщиком стоимости
имущества (см. постановления ФАС СЗО от 30.09.2003 N_Ф09-2730/03ГК; ФАС
ДО от 14.10.2002 N_Ф03-А73/02-1/1983). Интересно заметить, что в одном случае
ФАС СКО высказал следующее мнение: в рамках спора об обжаловании действий
298
судебного пристава-исполнителя достоверность оценки, проведенной назначенным
судебным приставом-исполнителем специалистом, судом установлена быть не
может. Вопросы ненадлежащей оценки имущества, переданного на торги, должны
быть предметом спора о признании оценки недостоверной либо о признании
торгов недействительными (см. постановление от 18.04.2005 N_Ф08-367/05).
Тем не менее практика Президиума ВАС РФ опровергла позицию ФАС СКО:
«Если самостоятельное оспаривание величины стоимости объекта оценки,
определенной независимым оценщиком, путем предъявления отдельного иска
невозможно, вопрос о достоверности этой величины может рассматриваться в
рамках рассмотрения конкретного спора по поводу сделки, изданного акта или
принятого решения (в том числе дела о признании сделки недействительной, об
оспаривании ненормативного акта или решения должностного лица, о признании
недействительным решения органа управления юридического лица и др.)... Судам
следует также учитывать, что в соответствии с пунктом 1 статьи_52 Федерального
закона «Об исполнительном производстве» оценку имущества должника
производит судебный пристав-исполнитель. Поэтому даже в том случае, когда для
оценки имущества судебный пристав-исполнитель привлекал независимого
оценщика, в судебном порядке может быть оспорено только постановление этого
пристава-исполнителя, определяющее цену такого имущества» (п._1
информационного письма от 30.05.2005 N_92).
Впоследствии Президиум ВАС РФ неуклонно придерживался выработанного
подхода, прекращая производство по делам об оспаривании отчета или о
признании недостоверными сведений о рыночной стоимости имущества (см.
постановления Президиума ВАС РФ от 26.07.2005 N_3573/05, от 25.10.2005
N_8557/05). Разумеется, практика окружных судов последовала указаниям высшей
судебной инстанции (см. постановления ФАС ЗСО от 13.10.2005 N_Ф04-
7236/2005(15777-А45-20), от 13.10.2005 N_Ф04-7237/2005(15782-А45-20), от
13.10.2005 N_Ф04-7238/2005(15779-А45-20); ФАС ПО от 28.06.2005 N_А49-4832/04-
171/26, от 30.06.2005 N_А65-14770/2004-СГ3-33; ФАС УО от 02.08.2005 N_Ф09-
2386/05-С6; ФАС СКО от 05.05.2006 N_Ф08-1780/06; ФАС СЗО от 03.05.2006
N_А56-7218/2005; ФАС МО от 16.02.2006 N_КГ-А40/230-06).
Думается, средство защиты, предложенное ВАС РФ для должника в случае
предполагаемого занижения стоимости арестованного имущества, выбрано не
вполне удачно. Согласно ч._2 ст._13 Федерального закона «Об оценочной
деятельности в Российской Федерации» суд, арбитражный суд, третейский суд
вправе обязать стороны совершить сделку по цене, определенной в ходе
рассмотрения спора в судебном заседании, только в случаях обязательности
совершения сделки в соответствии с законодательством РФ. По всей видимости,
именно отсюда Президиум ВАС РФ делает вывод, согласно которому оспаривание
достоверности величины стоимости объекта оценки, определенной независимым
оценщиком, путем предъявления самостоятельного иска возможно только в том
случае, когда законом предусмотрена обязательность такой величины для сторон
сделки, государственного органа, должностного лица, органов управления
юридического лица.
Вывод Президиума ВАС РФ выходит далеко за рамки того, что имел в виду
законодатель. В законе сказано лишь об одном случае спора – принуждение к
продаже (покупке) имущества по цене, определенной оценщиком. О других
случаях спора, связанных со стоимостью имущества, определенной независимом
оценщиком, никаких указаний в законе нет.
Думается, способ защиты, предложенный ВАС РФ, не вполне отвечает и
существу спора. Судебный пристав-исполнитель привлекает оценщика именно
потому, что оценка имущества представляется затруднительной (п._2 ст._52 Закона
об исполнительном производстве), а затруднения, как правило, вызваны тем, что
пристав не обладает необходимыми специальными познаниями и не может
достоверно определить стоимость имущества. Поэтому, будучи ответчиком по
299
иску должника, судебный пристав окажется не в состоянии объяснить, почему в
обжалуемом постановлении определена именно такая, а не иная стоимость
имущества.
Также следует иметь в виду, что Законом об исполнительном производстве
не предусмотрена обязанность пристава выносить отдельное определение о
принятии или об утверждении результатов оценки. В том случае, когда подобное
постановление не выносилось, должник оказывается лишенным возможности
воспрепятствовать реализации имущества по заниженной стоимости,
определенной на основании отчета независимого оценщика.
В связи с этим в тех случаях, когда судебный пристав-исполнитель
привлекает оценщика для определения стоимости имущества, было бы более
целесообразно предоставить должнику возможность оспаривать сведения,
содержащиеся в отчете независимого оценщика.
251. Вправе ли судебный пристав-исполнитель наложить так
называемый «обеспечительный» арест после возбуждения исполнительного
производства?
Практика допускает наложение ареста без учета некоторых норм Закона об
исполнительном производстве, направленных на защиту интересов должника, а
именно положения ст._59 Закона, устанавливающей очередность наложения ареста,
и п._6 ст._46 Закона, устанавливающего принцип соразмерности арестованного
имущества размеру взыскания. Наиболее либеральное отношение к
постановлениям пристава, которые выносятся с возможным нарушением ст._46 и
ст._59 Закона демонстрирует ФАС УО (см. постановления от 03.02.2003 N_Ф09-
92/03ГК, от 17.02.2005 N_Ф09-243/05ГК, от 07.04.2005 N_Ф09-736/05ГК, от
09.06.2005 N_Ф09-1596/05-С6, от 19.12.2005 N_Ф09-4157/05-С6). Подобные
решения каждый раз мотивируются следующим образом. Пунктом 4 ст._51 Закона
об исполнительном производстве предусмотрено право судебного пристава-
исполнителя по наложению ареста, в том числе и для обеспечения сохранности
имущества должника. В конкретном случае арест был наложен именно с указанной
целью и не предполагал в дальнейшем реализацию арестованного имущества.
Аналогичная логика прослеживается в постановлении ФАС МО от 05.11.2004
N_КА-А40/9985-04.
В то же время можно указать на практику ФАС УО (см. постановление от
12.10.2004 N_Ф09-3336/04ГК), а также кассационных судов других округов (см.
постановления ФАС СЗО от 22.05.2006 N_А56-52388/04; ФАС ВВО от 12.01.2005
N_А79-6811/2004-СК1-6589), которая указывает на незаконность действий
пристава по наложению обеспечительного ареста.
Думается, наложение любого ареста, кроме случая, предусмотренного п._5
ст._9 Закона об исполнительном производстве, должно осуществляться с учетом
положений закона об очередности и соразмерности обращения взыскания.
Обратимся к закону с целью выяснить, что собой представляет арест и с какой
целью он может налагаться.
Согласно п._1 ст._46 Закона об исполнительном производстве обращение
взыскания на имущество должника состоит из его ареста (описи), изъятия и
принудительной реализации. Таким образом, арест является стадией обращения
взыскания на имущество. В соответствии с п._2 ст._51 Закона арест имущества
должника состоит из описи имущества, объявления запрета распоряжаться им, а
при необходимости – ограничения права пользования имуществом, его изъятия
или передачи на хранение.
Наконец, в силу п._4 ст._51 Закона арест применяется: 1) для обеспечения
сохранности имущества должника, которое подлежит последующей передаче
взыскателю или для дальнейшей реализации; 2) при исполнении судебного акта о
конфискации имущества должника; 3) при исполнении определения суда о
наложении ареста на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него
или у других лиц. Нетрудно заметить, насколько неудачно построен данный пункт.
300