Белов В.А. (ред) Практика применения ГК РФ части первой

Подождите немного. Документ загружается.

на каком праве принадлежат правообладателям объекты интеллектуальной

собственности (товарные знаки, фирменные наименования и т.п.)?

В литературе господствует точка зрения, в соответствии с которой

использование слова «собственность» в термине «интеллектуальная

собственность» не означает автоматического применения норм о праве

собственности в отношении режима принадлежности результатов

интеллектуальной деятельности. Право собственности является вещным правом,

т.е. правом, при помощи которого описывается принадлежность вещей тем или

иным субъектам. Очевидно, что результаты интеллектуальной деятельности

вещами не являются. Следовательно, они не могут принадлежать кому-либо на

праве собственности. Для описания принадлежности таких объектов следует

использовать иные правовые понятия, в частности понятие исключительного

права.

Указанные рассуждения, несмотря на их теоретическую природу, имеют, тем

не менее, свое основание и в судебной практике. Так, в одном из дел истец

предъявил в суд иск, в котором он просил признать за ним право долевой

собственности (50%) на объект интеллектуальной собственности (товарный знак),

мотивируя свой иск тем, что он наравне с правообладателем принимал участие в

создании указанного товарного знака.

Рассмотрев дело, суд первой инстанции, поддержанный и окружным судом,

вынес решение об отказе в удовлетворении исковых требований. Основанием для

отказа в иске послужило следующее соображение: объектом права собственности

является имущество (ст._209 ГК); аналогичное предписание содержится и в ст._244

ГК (о праве долевой собственности на имущество). Объекты интеллектуальной

собственности не являются имуществом (ст._128 ГК), следовательно, они не могут

принадлежать кому-либо на праве собственности, в том числе и долевой (см.

постановление ФАС МО от 09.04.2004 N_КГ-А40/1809-04).

101. Может ли тот факт, что решение антимонопольного органа

содержит информацию, составляющую коммерческую тайну юридического

лица – участника разбирательства, быть основанием для ненаправления этого

решения другим участникам этого разбирательства?

Предметом рассмотрения окружного суда была кассационная жалоба

антимонопольного органа на решение арбитражного суда по следующему делу.

Один из операторов сотовой связи обратился в антимонопольный орган с

требованием проверить на предмет соответствия требованиям антимонопольного

законодательства действия другого оператора сотовой связи, установившего для

своих абонентов повышенные тарифы для звонков на мобильные телефоны

абонентов, подключенных к сети, принадлежащей заявителю.

В ходе рассмотрения административного дела представитель компании, в

отношении которой было возбуждено административное производство, заявил

ходатайство о неразглашении информации, составляющей коммерческую тайну

оператора связи (расчеты нормы прибыли оператора сотовой связи).

Представитель заявителя был удален из зала, в котором проходили слушания. По

результатам административного производства антимонопольный орган признал,

что оператор, установивший повышенные тарифы, тем самым нарушил

антимонопольное законодательство и вынес решение, обязывающее его устранить

это нарушение. Однако текст решения заявителю выдан не был, так как оно

содержало информацию, являющуюся коммерческой тайной конкурента заявителя

и, по мнению антимонопольного органа, предоставит заявителю преимущества в

конкурентной борьбе. Отказ антимонопольного органа выдать заявителю решение

был им обжалован в суд. Суды признали отказ незаконным и обязали

антимонопольный орган выдать заявителю решение, предварительно исключив из

него сведения, составляющие коммерческую тайну (см. постановление ФАС ЗСО

от 19.05.2005 N_Ф04-3053/2005(11373-А45-23)).

121

102. В договор, заключенный сторонами, было внесено условие о том, что

условия договора являются конфиденциальными и не подлежат разглашению

третьим лицам. Какие правовые последствия возникают в случае, если

сторона по договору разгласит содержание договора третьим лицам?

Действительно, в договорной практике все чаще встречаются договоры, в

которые стороны включают условие о конфиденциальности и неразглашении

условий договора третьим лицам.

Основным правовым последствием разглашения условий договора для

стороны договора, допустившей разглашение, будет, на наш взгляд, обязанность

возместить причиненные этим разглашением убытки. Обязанность доказать факт и

размер убытков будет лежать на той стороне, которая полагает, что ее права были

нарушены разглашением договора.

Требовать расторжения договора заинтересованная сторона сможет только в

том случае, если она докажет, что нарушение конфиденциальности договорных

условий является существенным нарушением договора, т.е. таким, которое влечет

для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того,

на что была вправе рассчитывать при заключении договора (ст._450 ГК).

Требовать же признания договора недействительным, основываясь только на

том, что одной из сторон договора была нарушена обязанность по сохранению

конфиденциальности, заинтересованная сторона не может (см. постановление ФАС

СКО от 15.11.2005 N_Ф08-4822/2005).

103. В каких случаях указание в договоре цены товаров (работ, услуг),

подлежащих передаче по договору, в иностранной валюте может привести к

признанию договора недействительным?

В соответствии с разъяснениями, сделанными ВАС РФ, сам по себе факт

указания в договоре цены товара в иностранной валюте не может привести к

недействительности договора, так как в соответствии с п._2 ст._317 ГК в денежном

обязательстве может быть предусмотрено, что оно подлежит оплате в рублях в

сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или в условных

денежных единицах. В случае, когда в договоре денежное обязательство выражено

в иностранной валюте без указания о его оплате в рублях, суду следует

рассматривать такое договорное условие как предусмотренное п._2 ст._317 ГК, если

только при толковании договора суд не придет к иному выводу. Если же

договором предусмотрено, что денежное обязательство выражается и оплачивается

в иностранной валюте, однако в силу правил валютного законодательства данное

обязательство не может быть исполнено в иностранной валюте, то такое

договорное условие суду также следует рассматривать как предусмотренное п._2

ст._317 ГК, если только при толковании договора суд не придет к иному выводу.

Таким образом, условие договора о платеже в иностранной валюте может

быть признано недействительным только тогда, когда из текста договора следует,

что стороны оговорили исполнение обязательства в иностранной валюте, валютное

законодательство, в принципе, допускает подобный вид расчетов, но плательщик

не обладает необходимыми в соответствии с валютным законодательством

разрешениями для осуществления расчетов в валюте.

Однако само по себе признание судом недействительным условия договора, в

котором денежное обязательство выражено в иностранной валюте, не влечет

признания недействительным договора, если можно предположить, что договор

был бы заключен и без этого условия (ст._180 ГК) (п._3 информационного письма

Президиума ВАС РФ от 04.11.2002 N_70 «О применении арбитражными судами

статей 140 и 317 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Для того чтобы определить намерения сторон по определению валюты

платежа, суды осуществляют буквальное толкование условий договора. Так, в

одном из дел окружной суд, отказывая в иске о признании договора

недействительным по причине выражения стоимости товара в иностранной

валюте, указал следующее: буквальное прочтение договора свидетельствует о том,

122

что установленная в соглашении условная единица (у.е.) равна 1 доллару США, а

расчеты между сторонами должны были производиться за оказанные услуги в

российских рублях по курсу ЦБ РФ, установленному на день реализации товара.

Таким образом, у сторон не было намерения осуществлять платежи в иностранной

валюте. В иске о признании договора недействительным было отказано (см.

постановления ФАС МО от 04.11.2004 N_КГ-А40/10132-04; ФАС ЦО от 30.09.2005

N_А08-14190/04-13).

104. Как следует формулировать исковые требования лицу, если другое

лицо неосновательно обогатилось за его счет, а предметом обогащения была

иностранная валюта?

Вопрос о том, могут ли существовать внедоговорные обязательства, которые

подлежат исполнению в иностранной валюте, является спорным. С одной стороны,

в случае совершения недействительной сделки либо в случае неосновательного

обогащения сторона, получившая имущество без должного правового основания,

должна возвратить другой стороне именно то имущество, которое было передано.

В случае же если таким имуществом является иностранная валюта, то, стало быть,

и возврату подлежит именно иностранная валюта, а не денежные средства,

исчисленные в соответствии с курсом рубля по отношению к этой иностранной

валюте. Дополнительным доводом, который подтверждает правильность этой

позиции, является высказанное ВАС РФ мнение о том, что законодательство РФ

допускает возможность использования иностранной валюты для взыскания долга

по решению суда (постановление Президиума ВАС РФ от 06.08.2002 N_9772/01).

Именно такой подход был избран, по всей видимости, окружным

арбитражным судом при рассмотрении следующего дела. Грузоотправитель

обратился к железной дороге с иском о возврате неосновательного обогащения,

которое возникло вследствие неправомерного списания иностранной валюты со

счета в ТехПД. Истец требовал взыскать с железной дороги денежные средства в

рублях. При рассмотрении дела нижестоящие суды согласились с тем, что

взыскание должно быть произведено в рублях по курсу иностранной валюты.

Однако спор возник в том числе и в отношении того, какой курс следует применять

при взыскании неосновательного обогащения – курс, который действовал в момент

получения неосновательного обогащения, или курс, который действовал в момент

рассмотрения дела (разница курсов давала разницу в итоговой цене иска почти в 2

раза).

Суд кассационной инстанции акты нижестоящих судов отменил и направил

дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав, что при новом

разбирательстве суду следует принять во внимание следующее. При определении

размера подлежащего возмещению неосновательного обогащения необходимо

учесть, что списание денежных средств со счета истца осуществлялось в

иностранной валюте, использование которой в расчетах за международные

перевозки производилось с разрешения органа по валютному контролю. Тем

самым суд кассационной инстанции фактически подтвердил мнение о том, что при

возврате неосновательного обогащения, выраженного в иностранной валюте,

обогатившееся лицо должно выдать потерпевшему именно иностранную валюту

(см. постановление ФАС СЗО от 18.07.2000 N_А13-91/00-04).

Однако существует и иная практика. Так, в одном из дел ВАС РФ занял

следующую позицию. Обсуждая последствия недействительности сделки,

предметом которой была иностранная валюта, ВАС РФ указал, что юридические

лица – резиденты покупают у банка безналичную иностранную валюту, которая по

официальному курсу ЦБ РФ имеет переменную во времени стоимость, в связи с

чем ее возврат в натуре как товара невозможен (постановление Президиума ВАС

РФ от 19.09.2000 N_1873/00).

Оценивая оба эти подхода, мы полагаем, что более убедительным и

правильным является первый из них, допускающий возврат неосновательного

обогащения и переданного по недействительной сделке в виде иностранной

123

валюты (при условии, конечно же, если эта иностранная валюта сохранилась у

лица, ее получившего).

Глава 7. Ценные бумаги (ст.A142-149)

105. Каково юридическое значение содержащегося в п.A1 ст.A142 ГК

определения понятия «ценная бумага»?

1. В п._1 ст._142 ГК содержится «классическое» – сформулированное

германской и повсеместно воспринятое европейской цивилистикой – определение

ценной бумаги. «Центр тяжести» данного определения в тех его словах, при

помощи которых подчеркивается основное юридическое свойство, отличающее

ценные бумаги от других, смежных с ними гражданско-правовых документов, –

необходимость предъявления (презентации) для осуществления удостоверенного

документом субъективного гражданского права. Без предъявления ценной бумаги

удостоверенное ею право осуществлено быть не может, хотя бы таковое и

принадлежало бы с материально-правовой точки зрения именно лицу,

предъявившему это требование. Верно и обратное: предъявитель ценной бумаги

(точнее, лицо, выполнившее все формальные легитимационные условия)

рассматривается как лицо, имеющее юридическую возможность осуществить

закрепленное ценной бумагой право (требование), независимо от того, кому оно с

материально-правовой точки зрения принадлежит, а в некоторых случаях –

независимо даже от того, возникло ли в действительности это требование,

существует ли оно и не отпало ли впоследствии.

Из сказанного ясно, что передача (вручение, получение) ценной бумаги

является, безусловно, необходимым фактором для перенесения возможности

осуществления прав, удостоверенных ценной бумагой, поскольку именно передача

(вручение, получение) ценной бумаги переносит владение ею и создает

возможность ее презентации. Именно в этом смысле необходимо понимать ту

часть п._1 ст._142 ГК, которая говорит о необходимости предъявления бумаги для

передачи удостоверенных ею прав

При толковании абз. 2 п._1 ст._142 ГК необходимо делать акцент на словах «в

совокупности», т.е. на свойстве неделимости комплекса имущественных прав,

удостоверенных ценной бумагой, поскольку иная часть содержащегося в этом

абзаце утверждения также не отличается точностью. Передача (вручение ценной

бумаги, ее получение во владение) создает возможность ее презентации, а

приобретение последней означает приобретение возможности осуществить права,

удостоверенные ценной бумагой, но не приобретение самих этих прав. Поэтому

абз. 2 п._1 ст._142 необходимо понимать в том смысле, что с передачей ценной

бумаги переходит возможность осуществления всех удостоверенных ею прав в

совокупности. Возможно, впрочем, и иное толкование, а именно – в том смысле,

что абз. 2 п._1 ст._142 имел в виду передачу не самой ценной бумаги, а передачу

права на ценную бумагу как на вещь. В этом случае утверждение становится

верным: действительно, с передачей вещного права на бумагу переходят и

удостоверяемые ценной бумагой права (право из бумаги следует за правом на

бумагу).

К сожалению, арбитражная практика читает п._1 ст._142 ГК совершенно

иначе, а именно – основное внимание уделяет содержащемуся в ней указанию об

удостоверении ценными бумагами имущественных прав «с соблюдением

установленной формы и обязательных реквизитов». Так, например, содержащееся

в п._2 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 04.12.2000 N_33/14 «О

некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением

Буквальное понимание является, безусловно, неверным, как означающее явную нелепость: для передачи

прав, удостоверенных ценной бумагой, бумагу необходимо... предъявить (лицу, обязанному чинить по ней

исполнение). Зачем? Кроме того, как уже отмечалось, ценная бумага суть документ, облегчающий процесс

осуществления субъективных гражданских прав, но сам по себе мало что говорящий о принадлежности этих

прав. Следовательно, неверно утверждать, будто передача ценной бумаги означает и передачу удостоверенных

ею прав. Возможности осуществления таких прав – да, но не самих прав.

124

векселей» указание о необходимости «...проверять, соответствует ли документ

формальным требованиям, позволяющим рассматривать его в качестве ценной

бумаги (векселя)» мотивировано именно ссылкой на п._1 ст._142 ГК, согласно

которому «ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением

установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права,

осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении»

Очень часто эта норма применяется в корреспонденции с п._2 ст._144 ГК, согласно

которому «отсутствие обязательных реквизитов ценной бумаги или несоответствие

ценной бумаги установленной для нее форме влечет ее ничтожность». Вполне

логично, что в этом свете само предъявление ценной бумаги рассматривается

судами лишь как простое средство для решения вопроса о том, соответствует ли

таковая установленной законом форме и содержит ли в себе все необходимые

принадлежности – реквизиты

; ясно, что такое предъявление бумаги может

осуществляться не только должнику по ней, но и всякому вообще лицу, по

возможности более-менее сведущему в сфере законодательства о ценных бумагах,

в том числе и суду. Весьма примечательно также и то, что нередко на

«установленную форму и обязательные реквизиты», упомянутые в п._1 ст._142 ГК,

суды ссылаются даже в спорах, касающихся бездокументарных ценных бумаг. Что

при этом рассматривается в качестве «установленной формы» и какие «реквизиты»

суды умудряются обнаружить у бездокументарных бумаг – понять совершенно

невозможно.

С гражданско-правовой точки зрения фраза п._1 ст._142 ГК носит

второстепенный и, по большому счету, излишний (тавтологический) характер, ибо

упоминание о принадлежности ценных бумаг к категории документов –

официальных информационных носителей – само по себе уже предполагает и

определенную форму, и обязательные реквизиты. Акты, выполненные не по форме

или не содержащие какого-либо из предусмотренных реквизитов, просто не могут

рассматриваться в качестве документов (не являются таковыми).

К правильному толкованию п._1 ст._142 ГК суды приближаются лишь в

отдельных, весьма нечастых случаях

2. Так, например, в п._6 упомянутого выше постановления Пленумов,

указывается, что «при рассмотрении требований об исполнении вексельного

обязательства судам следует учитывать, что истец обязан представить суду

подлинный документ, на котором он основывает свое требование, поскольку

осуществление права, удостоверенного ценной бумагой, возможно только по ее

предъявлении (п._1 ст._142 Кодекса)»

. В действительности, конечно же, данный

См. также постановления Президиума ВАС РФ от 21.01.2003 N 2965/01, N 2966/01, N 2968/01, N 2970/01-

2978/01, N 6449/98, от 16.01.2007 N 11986/06; постановления ФАС ВВО от 29.04.2005 N А82-44/2001-Г/14, от

01.03.2006 А28-8918/2005-225/9, от 13.06.2006 N А43-41609/2005-20-1147, от 03.08.2006 N А29-11372/2005-4э;

ФАС ВСО от 11.10.2004 N А58-4723/03-Ф02-4196/04-С2, от 07.09.2006 N А19-36450/05-10-Ф02-4588/06-С2, от

09.11.2006 N А33-28450/05-Ф02-5858/06-С2; ФАС ДО от 13.08.2003 N Ф03-А51/03-2/1749; ФАС ЗСО от

15.10.2002 N Ф04/3863-767/А03-2002, от 05.05.2003 N Ф04/2061-672/А45-2003, от 01.07.2003 N Ф04/2996-987/

А45-2003, от 27.10.2005 N Ф04-6819/2005(15311-А70-11), от 28.08.2006 N Ф04-4304/2005(25561-А46-42); ФАС

МО от 19.10.2004 N КГ-А40/9303-04, от 17.12.2004 N КГ-А41/11738-04, от 21.01.2005 N КГ-А40/12106-04, от

25.01.2005 N КГ-А40/12956-04, от 19.08.2005 N КГ-А41/7535-05, от 09.11.2005 N КГ-А40/9778-05, от

24.08.2006 N КГ-А40/7944-06; ФАС ПО от 01.08.2002 N А65-2018/01-СГ1-10/17, от 27.10.2005 N А65-582/2005-

СГ1-5, от 14.02.2006 N А65-9468/2005-СГ1-5; ФАС УО от 11.08.2005 N Ф09-3001/05-С6; ФАС ЦО от

21.11.2005 N А14-8342-2005/254/17.

Как выразился ФАС МО, «без предъявления оригинала векселя невозможно установить соответствие

векселя формальным требованиям, предъявляемым к такому виду ценных бумаг, разрешить вопрос о

подлинности данной ценной бумаги» (см. постановления от 25.01.2005 N КГ-А40/12956-04, от 13.06.2006 N

КГ-А40/5194-06-А).

Ситуации, в которых арбитражные суды ограничиваются простым воспроизведением комментируемой

нормы или даже одной ссылкой на таковую, без привязки к содержанию и фактическим обстоятельствам дела,

мы в настоящей работе не рассматриваем.

См. также постановления ФАС ВСО от 06.05.2006 N А33-5864/05-Ф02-2088/06-С2, от 27.07.2006 N А10-

7366/05-Ф02-3814/06-С2; ФАС ЗСО от 21.02.2005 N Ф04-458/2005(9105-А27-24), от 14.11.2005 N Ф04-

8188/2005(16943-А45-24), от 17.04.2006 N Ф04-1161/2006(21424-А45-5) и N Ф04-1162/2006(21426-А45-5), от

18.04.2006 N Ф04-1243/2006(21475-А75-16) и N Ф04-1243/2006(21786-А75-16), от 04.09.2006 N Ф04-

125

вывод никак не следует из п._1 ст._142 ГК. В самом деле, осуществление права,

удостоверенного ценной бумагой, обеспечивается обязанностью должника по ней,

а отнюдь не суда. Кредитору, который желает осуществить удостоверенное ценной

бумагой право, следует предъявлять эту бумагу (документ) именно должнику по

ней, а вовсе не суду. Именно должник (а не суд) будет платить по облигации или

векселю; именно должник (а не суд) будет выдавать товар по коносаменту или

складскому свидетельству. Могут существовать ситуации, когда платеж по ценной

бумаге производится не должником, а назначенным им для этой цели третьим

лицом – плательщиком, например, по неакцептованному переводному векселю

(тратте) или чеку. Но и в этом случае таким лицом никак не может быть признан

суд.

Если даже представление ценной бумаги в материалы дела в качестве одного

из допустимых доказательств (см. постановления ФАС МО от 18.11.2003

N_А40/8940-03, от 24.08.2004 N_КГ-А40/7104-04; ФАС СКО от 30.05.2006 N_Ф08-

2240/2006 и N_Ф08-2242/2006) и можно было бы называть ее предъявлением суду,

то совершенно очевидно, что цель этого предъявления совсем не та, о которой

говорится в п._1 ст._142 ГК, ибо суд не призван производить исполнения по ценной

бумаге. Следовательно, перед нами совсем не то «предъявление», о котором

упоминает эта норма. Более того, мы бы рискнули утверждать, что представление

ценной бумаги в материалы дела имеет больше чисто техническое, нежели

юридическое значение, а именно – призвано предотвратить отчуждение ценной

бумаги во время процесса и возникновение вследствие этого все новых и новых

добросовестных формально легитимированных владельцев – лиц, имеющих

возможность осуществить удостоверенное бумагой право. Гораздо более

принципиальным является представление в материалы дела доказательств факта

надлежащего предъявления ценной бумаги лицу, призванному чинить исполнение

по ней, ибо без этого предъявления невозможно установить факт нарушения

должником обязательства из ценной бумаги и, стало быть, факт возникновения на

этой почве охранительного правоотношения, способного к принудительному

осуществлению через суд (права на иск). В том же п._6 разбираемого

постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ прямо сказано, что «...отсутствие у

истца векселя само по себе не может служить основанием к отказу в иске, если

судом будет установлено, что вексель был передан ответчику в целях получения

платежа и истец этот платеж не получил. Истец в этом случае обязан доказать

названные обстоятельства (п._2 ст._408 Кодекса)», т.е. тот факт, что надлежащее

предъявление ценной бумаги должнику состоялось, однако к осуществлению

права, ею удостоверенного, не привело

1161/2006(25621-А45-24) и N Ф04-1162/2006(25620-А45-24), от 13.09.2006 N Ф04-5717/2006(26103-А45-5), от

20.09.2006 N Ф04-6198/2006(26696-А67-5), от 05.03.2007 N Ф04-799/2007(31747-А03-36); ФАСМО от

27.02.2003 N КГ-А40/375-03-П, от 16.07.2003 N КГ-А40/4460-03, от 24.09.2003 N КГ-А41/7228-03-П2, от

18.11.2003 N КГ-А40/8940-03, от 31.12.2003 N КГ-А40/10319-03, от 22.01.2004 N КГ-А40/11063-03, от

20.07.2004 N КГ-А40/5753-04, от 10.08.2004 N КГ-А40/6769-04, от 24.08.2004 N КГ-А40/7104-04, от 03.11.2004

N КГ-А40/9815-04, от 04.11.2004 N КГ-А40/8558-04, от 29.11.2004 N КГ-А40/11227-04, от 01.02.2005 N КГ-

А40/13293-04, от 29.03.2005 N КГ-А41/2162-05, от 13.05.2005 N КГ-А40/3671-05, от 13.07.2005 N КГ-А40/6028-

05-П, от 13.12.2005 N КГ-А40/7207-05, от 07.02.2006 N КГ-А41/12432-05-П, от 21.03.2006 N КГ-А40/1573-06-

1,2, от 31.03.2006 N КГ-А40/1690-06-1,2, от 13.11.2006 N КГ-А41/11012-06, от 14.12.2006 N КГ-А41/12096-06;

ФАС ПО от 18.03.2004 N А55-8934/03-42, от 13.04.2004 N А55-10761/02-40, от 12.10.2004 N А57-11661/2004-

21; ФАС СЗО от 02.05.2006 N А56-869/2003, от 02.05.2006 N А56-871/2003, от 26.07.2006 N А56-870/2003, от

30.08.2006 N А05-830/2005-21; ФАС СКО от 05.02.2003 N Ф08-4510/2002, от 11.05.2006 N Ф08-1522/2006, от

30.05.2006 N Ф08-2240/2006 и N Ф08-2242/2006; ФАС УО от 13.01.2003 N Ф09-3197/02-ГК, от 09.02.2004 N

Ф09-149/04-ГК, от 29.11.2004 N Ф09-4710/04-АК, от 27.09.2005 N Ф09-3197/05-С6, от 05.10.2005 N Ф09-

3235/05-С6, от 07.11.2005 N Ф09-3703/05-С6, от 13.12.2005 N Ф09-4047/05-С6, от 11.01.2006 N Ф09-4319/05-

С4, от 06.02.2006 N Ф09-94/06-С4, от 08.02.2007 N Ф09-522/07-С4; ФАС ЦО от 22.07.2005 N А62-5377/04, от

10.10.2005 N А36-304/6-04.

См. также п. 23 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 04.12.2000 N 33/14, постановления ФАС ВСО

от 02.03.2004 N А33-1027/03-С2-Ф02-579/04-С2, от 27.07.2006 N А10-7366/05-Ф02-3814/06-С2; ФАС ЗСО от

21.12.2004 N Ф04-8869/2004(7117-А46-36); ФАС МО от 27.02.2003 N КГ-А40/375-03-П, от 05.05.2003 N КГ-

А41/2256-03, от 25.11.2003 N КГ-А40/9224-03, от 07.06.2004 N КГ-А40/4386-04, от 29.12.2004 N КГ-А40/11650-

04; ФАС ПО от 18.03.2004 N А55-8934/03-42, от 13.04.2004 N А55-10761/02-40; ФАС СКО от 05.02.2003 N

Ф08-4510/2002.

126

3. Другой случай толкования, близкого к правильному, но все-таки не в

полной мере точного, мы имеем в определениях СК ГД ВС РФ от 31.10.2006 N_77-

В06-18 и от 14.11.2006 N_58-В06-82, в которых со ссылкой на ст._142 и 817 ГК

утверждается, что «...право требования по ценной бумаге (целевому расчетному

чеку) возникает у владельца только при наличии у него этой ценной бумаги

(целевого расчетного чека)». Таким образом, здесь владение ценной бумагой и ее

предъявление рассматриваются как факторы, обусловливающие существование и

принадлежность права, удостоверенного ценной бумагой. Здесь суд идет

значительно дальше, чем требуется, ибо, как уже было сказано выше,

предъявление ценной бумаги является фактором, обусловливающим

осуществление права (но только его!), и никак не влияет ни на существование

права, ни уж тем более – на его принадлежность. И существование субъективного

гражданского права и его принадлежность определяются по общим нормам

гражданского законодательства. Так, например, вряд ли можно признать

возникшим право требования из векселя, выданного во имя платежа по договору,

не исполненному первым приобретателем этого векселя; точно так же нет никакой

возможности признать субъективное право из ценной бумаги принадлежащим

лицу-похитителю этой бумаги. Тем не менее владение и презентация позволят

осуществить права, удостоверенные и такими ценными бумагами, разумеется, если

не будет доказана недобросовестность их приобретения.

4. ФАС ВСО (см. постановления от 02.03.2004 N_А33-1027/03-С2-Ф02-

579/04-С2, от 19.01.2005 N_А33-1027/03-С2-Ф02-5704/04-С2)

совершенно

правильно отметил, что «...для исполнения обязательств, указанных в ценной

бумаге, ее держатель должен предъявить эту ценную бумагу указанному в ней

исполнителю». Найдя, что «в материалах дела отсутствуют доказательства

предъявления истцом ответчику простого складского свидетельства» и что

нижестоящий арбитражный суд не дал этому обстоятельству никакой оценки, он

вернул дело на новое рассмотрение. Согласно каким же нормам суд обосновал

свой вывод? Согласно п._1 ст._142 ГК (о том, что осуществление прав из ценной

бумаги возможно только при ее предъявлении) и ст._145 ГК, а именно – той ее

части, которая устанавливает возможность существования бумаг на предъявителя

как таких ценных бумаг, права по которым «...могут принадлежать... предъявителю

ценной бумаги». И хотя последняя норма ГК сама нуждается в принципиальной

критике

, по сути, перед нами – один из немногих случаев последовательного и

правильного понимания смысла определения понятия ценной бумаги и назначения

самих ценных бумаг как правового инструмента (института).

5. Тот же ФАС ВСО (см. постановление от 27.09.2005 N_А33-5558/05-Ф02-

4677/05-С1) указывает, что согласно ст._142 ГК «...ценная бумага удостоверяет

имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при

ее предъявлении», причем «...при передаче (ценной бумаги. – В.Б.) переходят все

удостоверенные ею права»

. Как указывалось выше, это толкование не является

правильным. Чтобы говорить о переходе удостоверенных бумагой имущественных

прав нужно говорить о переходе права на ценную бумагу как на документ (на

вещь). Если же говорить о передаче только самой ценной бумаги (фактического

владения бумагой), а не права на бумагу, то максимум, о чем можно рассуждать

вследствие этого, так это о переходе возможности осуществления прав,

удостоверенных бумагой, но не самих этих прав.

6. ФАС МО (см. постановления от 22.10.2002 N_КГ-А40/7237-02, от

См. также постановления ФАС МО от 05.05.2003 N КГ-А41/2256-03, от 07.06.2004 N КГ-А40/4394-04, от

10.02.2005 N КГ-А41/92-05, от 10.08.2006 N КГ-А40/7332-06, от 22.12.2006 N КГ-А40/10455-06; ФАС УО от

29.11.2004 N Ф09-4710/04-АК.

Видимо, не случайно суд подчеркнул, что сделанный им вывод следует «из смысла» названных норм ГК. Не

из самих норм, а именно из их смысла.

Аналогичное утверждение см. в постановлениях ФАС ЗСО от 05.02.2004 N Ф04/516-40/А46-2004; ФАС ПО

от 01.08.2002 N А65-2018/01-СГ1-10/17, от 03.11.2003 N А06-1196-18/03.

127

09.12.2002 N_КГ-А40/7946-02) указал, что «переход вещных прав по ценной бумаге

(очевидно, «на ценную бумагу». – В.Б.) является одновременно и переходом

содержащихся в ней имущественных и иных прав»

. Если не считать того, что в

обоснование этого утверждения суд ошибочно сослался на п._2 ст._142 (очевидная

опечатка – должна быть ссылка на абз. 2 п._1 ст._142) и п._3 ст._146 (которая здесь

вовсе ни при чем) ГК, то само по себе это утверждение совершенно справедливо и

вполне соответствует одному из возможных вариантов толкования абз. 2 п._1

ст._142 ГК.

106. Норма п.A1 ст.A142 ГК, в отличие от прежде действовавшей

аналогичной нормы Основ гражданского законодательства, не упоминает о

необходимости предъявления подлинной ценной бумаги. Означает ли это, что

для осуществления прав по ценным бумагам достаточно предъявления не

только самой ценной бумаги, но и иных доказательств, ее заменяющих?

Нет, не означает. Несмотря на то, что ГК прямо не указывается на

необходимость презентации именно подлинника документа, арбитражная практика

единодушна в этом мнении. С таким подходом вполне можно согласиться, ибо,

сказав о необходимости презентации ценной бумаги, ГК тем самым подчеркнул,

что речь может идти только о подлинном документе. Таким образом, ГК не

упоминает о предъявлении именно подлинника лишь потому, что это само собой

подразумевается и без специального о том указания. В актах арбитражной

практики это обстоятельство не только подчеркивается, но и, более того, по мере

сил и возможностей определяется понятие подлинника как документа,

содержащего собственноручную подпись выдавшего его лица – лица, принявшего

на себя обязательство по ценной бумаге и (или) лица, ее составившего, например

векселедателя (см. об этом постановления ФАС ВВО от 29.04.2005 N_А82-44/2001-

Г/14; ФАС ВСО от 27.07.2006 N_А10-7366/05-Ф02-3814/06-С2; ФАС ЗСО от

21.02.2005 N_Ф04-458/2005(9105-А27-24), от 14.11.2005 N_Ф04-8188/2005(16943-

А45-24), от 17.04.2006 N_Ф04-1161/2006(21424-А45-5) и N_Ф04-1162/2006(21426-

А45-5), от 04.09.2006 N_Ф04-1161/2006(25621-А45-24) и N_Ф04-1162/2006(25620-

А45-24), от 13.09.2006 N_Ф04-5717/2006(26103-А45-5), от 20.09.2006 N_Ф04-

6198/2006(26696-А67-5); ФАС МО от 29.03.2005 N_КГ-А41/2162-05; ФАС СЗО от

02.05.2006 N_А56-869/2003 и N_А56-871/2003, от 30.08.2006 N_А05-830/2005-21).

107. Правильно ли сложившееся в арбитражной практике понимание

нормы п.A2 ст.A142 ГК в смысле нормативной основы признания и

урегулирования института бездокументарных ценных бумаг?

Действительно, норма п._2 ст._142 ГК, в соответствии с которой «в случаях,

предусмотренных законом или в установленном им порядке, для осуществления и

передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их

закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном)»

рассматривается арбитражной практикой именно как основа для признания и

дальнейшего урегулирования (в ст._149 ГК и ст._28 и 29 Закона о рынке ценных

бумаг

) института, получившего известность под именем бездокументарных

ценных бумаг. Примеры такого рода подхода можно встретить практически во всех

актах окружных арбитражных судов, разрешающих споры, связанные с

принадлежностью акций – на сегодняшний день самых типичных

бездокументарных эмиссионных ценных бумаг (см., например, постановления

ФАС ВВО от 12.10.2006 N_А38-3046-15/261-2005(А38-3046-15/129-2006); ФАС

ВСО от 11.03.2003 N_А19-15021/02-10-Ф02-571/03-С2; ФАС МО от 11.08.2006

N_КГ-А40/7470-06; ФАС СЗО от 15.09.2004 N_А56-5105/04, от 14.03.2006 N_А52-

3953/2005/1 и др.).

Нельзя, однако, не заметить, что при таком понимании остается

необъяснимым соотношение п._2 ст._142 со ст._149 ГК, которая не только

Аналогичное утверждение см. в постановлении ФАС СЗО от 17.10.2005 N А56-48553/04.

В корреспонденции именно с этими нормами п. 2 ст. 142 ГК обычно и применяется.

128

воспроизводит п._2 ст._142 уже конкретно применительно к одним лишь

бездокументарным ценным бумагам, но и устанавливает ряд иных, более

специальных правил регламентации этого института. Получается, что п._2 ст._142

ГК представляет собой частичное дублирование ст._149 – само по себе ненужное и

тем более непонятное, что относится к новому, достаточно непростому для

понимания гражданско-правовому институту.

Представляется, что п._2 ст._142 ГК имеет более общее значение и должен

быть относим не только к бездокументарным, но и к классическим,

документарным ценным бумагам также. Феномен, при котором осуществление

прав из ценных бумаг оказывалось возможным без предъявления самих бумаг, а

лишь на основании «доказательств закрепления этих прав» в виде записей в

реестре, констатировался еще дореволюционными цивилистами. Так,

П.А._Писемский писал, что «для понятия об акционерной компании вовсе не

существенно, чтобы компания выпускала документы; право участия акционера

может доказываться запискою имени акционера в книгах компании, где и

отмечаются все переходы права. ...Акция именная сама по себе ценности не

имеет...»

. Подобную мысль встречаем и у Г.Ф._Шершеневича: «В смысле

документа, свидетельствующего о праве участия, акция не имеет... безусловного

значения... Товарищество может состоять из известного числа лиц, внесших

определенные вклады и взявших на себя ограниченную в этих пределах

ответственность, без преобразования вкладов в форму акций и только с записью их

в книгах товариществ. Это отсутствие акции-документа не уничтожает в подобном

соединении характера акционерного товарищества, хотя бы оно носило название

товарищества на паях»

. М.М._Агарков также соглашался с тем, что «в тех

случаях, когда осуществление права по именной бумаге не ведет ни к полному, ни

к частичному погашению права, оно может иметь место без предъявления каждый

раз самой бумаги. Так, например, при осуществлении акционером, владеющим

именной акцией, права участия в общем собрании акционеров нет надобности в

предъявлении акции. Запись в акционерной книге является достаточной

легитимацией. Ни интересы обязанного лица (акционерного общества), ни

интересы третьих лиц в этом случае не страдают»

. Действительно, если именная

ценная бумага по своей природе такова, что не может принадлежать лицу иному,

чем то, что поименовано в реестре владельцев (или в системе депозитарного

учета), то почему бы в вопросе о легитимации по именным ценным бумагам не

положиться на одни только реестровые (учетные) данные? Разумеется, это

положение – как и всякое исключение из общего правила, коим для ценных бумаг

является безусловная необходимость предъявления во имя реализации

удостоверенных ими прав – должно находить свое оправдание в прямом

законодательном указании; именно им и является п._2 ст._142 ГК.

Вместе с тем, конечно, было бы неправильно отрицать, что эта норма

касается также и бездокументарных ценных бумаг. Другое дело, что этому тезису

нельзя придавать исключительного значения (как поступают арбитражные суды).

По сути, перед нами – тот «общий знаменатель», который позволяет сравнивать

классические ценные бумаги с бездокументарными и является основанием для

решения вопроса о пределах применения норм, составляющих институт ценных

бумаг, к бездокументарным ценным бумагам.

108. Каково практическое значение нормы ст.A143 ГК, перечисляющей

документы, относимые согласно ГК к категории ценных бумаг?

Арбитражные суды ограничиваются главным образом простым

Писемский П.А. Акционерные компании с точки зрения гражданского права. М., 1876. С. 65, 69.

Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Изд. 3-е. С. 308; То же. Изд. 4-е. Т. I. С. 390 (в последнем случае

автор прибавляет указание о том, что описанная ситуация составляет «явление, нередкое в Англии»).

Агарков М.М. Учение о ценных бумагах/По изданию: Агарков М.М. Основы банкового права. Учение о

ценных бумагах. М., 1994. С. 237.

129

воспроизведением этой нормы или даже обыкновенной ссылкой на нее при

подтверждении своих тезисов о том, что тот или иной документ, фигурирующий в

деле, относится к числу ценных бумаг. Как правило, на ст._143 ГК ссылаются с

целью обоснования тезиса о «ценно-бумажной» природе векселя (см., например,

постановления ФАС ВВО от 11.07.2005 N_А17-6206/5-2004; ФАС ВСО от

01.03.2007 N_А19-17560/05-5-52-Ф02-769/07; ФАС ДО от 23.11.2004 N_Ф03-

А04/04-1/3075; ФАС ЗСО от 15.12.2005 N_Ф04-6232/2005(15075-А75-11); ФАС МО

от 26.10.2005 N_КГ-А40/10322-05-1,2; ФАС ПО от 26.01.2007 N_А57-16025/05-33;

ФАС СЗО от 19.06.2006 N_А05-15886/2005-13; ФАС УО от 08.02.2007 N_Ф09-

11801/06; ФАС ЦО от 22.05.2003 N_А62-3624/02).

Нередко ст._143 ГК применяется в корреспонденции со ст._128 и 129 ГК для

обоснования тезиса о возможности посмотреть на ценные бумаги (главным

образом, опять-таки, на векселя – см. перечисленные здесь акты) с нескольких

точек зрения, а именно – увидеть в них не только особого рода гражданско-

правовой институт, но и специфический объект гражданского оборота –

экономический инструмент, обладающий собственным назначением,

потребительной и меновой стоимостью и выполняющий за счет этого

определенные функции, прежде всего – средства расчетов и средства платежа. Как

правило, необходимость в обосновании подобного тезиса возникает в делах по

спорам с участием налоговых органов, пытающихся доначислить налог на

добавленную стоимость участникам вексельных расчетов, предъявивших

полученные векселя к погашению или реализовавших таковые. Суды, в общем,

разделяют тезис о том, что «...передача векселя в оплату товаров (работ, услуг) или

погашение имеющейся (по векселям. – В.Б.) задолженности не может быть

признана реализацией ценных бумаг. – Следовательно, налоговая инспекция не

доказала, что применяемый (ответчиком. – В.Б.) порядок предъявления к вычету

налога на добавленную стоимость по приобретенным товарам привел к их

завышению в проверяемом периоде. В связи с этим вывод суда о незаконности

решения налоговой инспекции в части доначисления налога на добавленную

стоимость и штрафа за его неуплату, а также начисления пени является

правильным» (см. постановление ФАС ВСО от 01.03.2007 N_А19-17560/05-5-52-

Ф02-769/07).

109. Что означает употребленный п.A2 ст.A144 ГК термин «ничтожность

ценной бумаги»?

Арбитражная практика довольно часто оперирует нормой п._2 ст._144 ГК,

особенно (как уже указывалось выше) в непосредственной связи с п._1 ст._142 ГК,

трактующим ценную бумагу как документ, т.е. официальную информационную

запись – акт, составленный с соблюдением установленной законом формы

(содержащий предусмотренные законом реквизиты). Очевидно, что норма п._2

ст._144 призвана определить гражданско-правовые последствия выдачи

документов, не соответствующих формальным требованиям, предъявляемым к

ценным бумагам. Однако в определении этих последствий ГК не пошел далее

употребления специфического словосочетания «ничтожность ценной бумаги»,

впоследствии никак не расшифрованного.

К сожалению, арбитражные суды, несмотря на чрезвычайно большое число

дел, разрешение которых основано ими на п._2 ст._144 ГК, также употребляют это

выражение без какого бы то ни было уяснения его смысла. Так, например, ФАС

ВВО (см. постановление от 01.03.2006 N_А28-8918/2005-225/9), анализируя

решения нижестоящих инстанций, нашел, что таковые «...установив, что в

представленных в материалы дела двойных складских свидетельствах отсутствуют

сведения о размере вознаграждения за хранение либо тарифы, на основании

которых он исчисляется, и порядок хранения, правомерно пришли к выводу о их

ничтожности». Действительно, ведь п._2 ст._144 ГК прямо предписывает, что

«отсутствие обязательных реквизитов ценной бумаги или несоответствие ценной

бумаги установленной для нее форме влечет ее ничтожность». Никакого

130