Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
купли-продажи товаров закон места отправки зачастую совпадает с законом
местонахождения продавца (lex venditoris).
Применительно к транспортным средствам для целей определения объема и
содержания права собственности, а также режиму торговли транспортными
средствами используется закон места приписки судна, регистрации или
внесения в реестр морских, речных, воздушных судов и т.п. В Испании это
имеет свое обоснование, которое заключается в том, что иные формулы для
подобной страны, характеризующейся высоким уровнем туризма, были бы
неприемлемы. Указанные правила привязки, в частности, обеспечивают
подчинение испанскому закону отношений по поводу внесенных в испанские
реестры средств перевозки пассажиров, грузов и багажа и позволяют исключить
его применение к иностранным транспортным средствам, зарегистрированным
за границей.
В новейшем российском регулировании (ст. 1206 ГК РФ) сфера действия
привязки lex situs весьма существенна и включает содержание права
собственности и других вещных прав, их осуществление и защиту, а также
вопросы квалификации объектов в качестве движимых или недвижимых. Как
видно, вопросы право-, дееспособности в нее не входят и подчиняются иным
коллизионным принципам. Наличие в тексте пункта первого указанной статьи
конкретного перечня различных аспектов общественных отношений, которые
подверглись регламентации, а именно: содержания, осуществления и особенно
способов защиты, — является весьма назревшим откликом на потребности
экономической жизни в международной сфере и практике международного
частного права. Дело в том, что перечисленные и связанные с этим области
частноправового регулирования ощутимо разнятся в различных странах даже в
пределах одной «правовой семьи», не говоря уже о государствах,
принадлежащих к отчетливо несовпадающим системам (например, «общего
права» и «цивильного» континентального права). В отличие от
предшествующей регламентации, ограничивающейся в основном только правом
собственности и не предполагавшей обращения к другим вещным правам,
присутствующее сегодня в ГК РФ регулирование располагает достаточным
набором средств конкретизации, с помощью которого возможно учесть
особенности правопорядка соответствующего государства не только в части
оснований возникновения права собственности, но и самого разнообразия
вещных прав, их содержания, а также квалификации определенных понятий,
сопутствующих установлению надлежащей материальной нормы иностранного
(либо в зависимости от ситуации — отечественного) права.
2. Коллизионно-правовое регулирование права собственности на
движимые вещи
Как указывалось, преобладающей тенденцией нынешнего кол-лизионно-
правового регулирования отношений собственности становится прикрепление
их к закону местонахождения вещи.
Однако в рамках отдельных категорий объектов (движимых и недвижимых
вещей) существует несколько их разрядов, которые нередко требуют
использования иных коллизионных форм прикрепления. Среди движимых
вещей находятся прежде всего такие движимые по своей природе вещи, но
обладающие особыми свойствами, как транспортные средства, и в первую
очередь морские, воздушные, речные суда. В связи с этим следует подчеркнуть,
что по законодательству, например, Российской Федерации подобного рода
объекты квалифицируются как недвижимое имущество. Кроме того,
специфической природой обладают и такие движимые вещи, как ценные
бумаги. Наконец, нельзя отрицать абсолютно неординарный характер
некоторых объектов, которые принято называть «нематериальными»,
«бестелесными». Закономерно, что регулирование права собственности и иных
вещных отношений в связи с указанными категориями объектов не
укладывается в русло обычных подходов. Однако и в этом случае решения,
зафиксированные в праве различных государств, в юридическом плане не
всегда совпадают друг с другом. Наиболее значимым различием является
квалификация вещи в качестве движимой или недвижимой.
Когда суд рассматривает коллизионный вопрос, первое обстоятельство,
которое ему нужно прояснить, — это категория, к которой относится спорная
вещь. В зависимости от принятого решения будет определена регулирующая
правовая система, в рамках которой и должна быть найдена необходимая
материальная норма. Например, право ипотечного залогодержателя в Англии и
Канаде (провинции Онтарио) считается недвижимым имуществом, в то время
как в других странах Британского Содружества — Новой Зеландии и Австралии
— таковое квалифицируется как движимое имущество. Если речь идет об
Англии, то сходным образом деньги, получаемые по завещанию для целей
вложения в покупку земли, и земля, подлежащая продаже и обращению в
деньги, рассматриваются как то имущество, в которое они должны быть
обращены, т.е. в первом случае — как недвижимость, а во втором случае — как
движимое имущество. При этом в аспекте международного частного права
утрачивает свое значение различие, проводимое внутренним правом
англосаксонских стран, между реальным имуществом (realty) и персональным
имуществом (personalty). Строение, воздвигнутое на земельном участке для
целей проведения выставки и не подлежащее демонтажу без утраты своих
свойств, очевидно должно относиться к разряду вещей, в который помещаются
обычные строения. Вместе с тем по праву ФРГ и некоторых штатов США
собственник такого сооружения считается имеющим интерес в движимости.
Несмотря на то, что ныне основным (единым) коллизионным принципом в
современном МЧП применительно к недвижимым и движимым вещам
выступает привязка lex situs, критика целесообразности его применения к
движимым вещам продолжается.
Если ранее закону местонахождения противостоял в части движимого
имущества личный закон собственника, то в сегодняшних условиях спектр
предлагаемых привязок значительно более широк. В немалой степени это
связано с интенсификацией международных обменов в области хозяйства.
Международный гражданский и торговый оборот невозможен без передачи
права собственности (титула) на вещи, что выступает фактором осложняющего
характера. Такие обстоятельства случаются в повседневной жизни в
большинстве своем не в порядке генеральной цессии, т.е. когда все имущество
одного лица переходит к другому (реорганизация, банкротство, завещание), а на
основании частных конкретных форм перехода имущественных прав в рамках
продажи, дарения, мены, залога и т.д. В подобных ситуациях неразрывно
соединяются два аспекта: вещное право и обязательственный статут. Именно
коллизионные принципы, свойственные обязательствам, выступают
альтернативой закону местонахождения. Во-первых, преимущественным
законом, если исходить из обязательственного права, должен выступать
правопорядок, избранный сторонами. В этом плане ст. 104 Закона Швейцарии о
международном частном праве допускает свободу выбора применимого права
(lex voluntatis) не только в отношении сделки, но и применительно к вещному
статуту. Но в ФРГ, Нидерландах, Франции, Англии и большинстве других стран
подобный выбор не допускается. Кроме того, по мнению исследователей,
возможно обращение и к другим формулам: lex domicilii, lex loci actus, lex
patriae цедента, собственное право договора (proper law of the contract).
В связи с передачей имущества возникают самые различные вопросы:
является ли она недействительной вследствие отсутствия дееспособности,
является ли ничтожной вследствие пороков формы или по существу, перешло
ли право собственности к приобретателю, каков характер тех прав, что
порождает передача имущества. Дж. Чешир и П. Норт пишут, что «договорные
права и обязанности регулируются правом, свойственным акту передачи
имущества... Однако решение не столь очевидно, когда дело касается не чисто
договорных прав, а притязаний на вещно-правовой титул в самой вещи. Если в
этом случае закон местонахождения вещи и право, свойственное договору, не
совпадают, то какое из них подлежит применению?» По их свидетельству, по
данным вопросам мало судебных решений, к тому же они говорят как в пользу
lex situs, так и в пользу lex actus. В то же время потребности гражданского
оборота и обеспечения стабильности возникающих в результате перехода прав
и обязанностей диктуют наиболее целесообразное средство привязки именно к
закону нахождения вещи, который может быть известен третьим лицам.
Из самого факта, что движимые вещи могут перемещаться, вытекает
трудность ответа на вопрос, каков статут вещи при перемещении ее в другое,
третье государство и т.д. Считается, что движимая вещь, правомерно
приобретенная в одной стране, рассматривается как таковая и в ином
государстве. При этом, правда, могут возникнуть обстоятельства, уточнить
которые с помощью прежнего закона не представится возможным. Такого рода
ситуации в МЧП именуются подвижными коллизиями (conflit mobile,
Statutenwechsel).
В данном случае действует главное правило: вещные права подчиняются
новому закону местонахождения вещи, который, однако, не может
игнорировать некоторые юридические факты, возникшие на основании
прежнего lex situs.
Руководящим английским судебным прецедентом в отношении
преобладающего действия lex situs является дело «Cammell vs.
Sewell», обстоятельства которого заключались в том, что русский
продавец отгрузил из России на прусском судне лесоматериалы
английскому коммерсанту в Англию. У берегов Норвегии судно
потерпело аварию. Лесоматериалы были проданы с публичного
аукциона, состоявшегося в Норвегии по настоянию капитана,
покупателю X. Страховщик предъявил в норвежском суде иск об
аннулировании продажи, но ему было отказано в иске. Х передал
лесоматериалы в Англии третьему лицу, к которому страховщик и
предъявил иск о взыскании стоимости. Суд вынес решение в пользу
ответчика на том основании, что решение норвежского суда было
решением, в силу которого Х приобрел право собственности на
товар, действительное для всех лиц. Апелляционная инстанция
вынесла решение не на основании позиций иска in rem, но пришла к
выводу, что титул, возникший у Х в силу норвежского закона, должен
превалировать: «Если акт распоряжения персональным имуществом
имеет силу по закону страны его нахождения, этот акт имеет силу
повсюду».
Сходным образом, если вещь, обремененная в стране А залогом или иными
правами, перевозится в страну Б, где и продается третьему лицу, возникает
вопрос: кто имеет право притязать на такую вещь — лицо X, являющееся
залогодержателем вещи, или лицо У, приобретшее эту вещь в стране Б?
Действующее в данном случае правило состоит в том, что право собственности
не колеблется до тех пор, пока не изменится ее статут. Тем самым, как видно,
защищается право добросовестного приобретателя. Таким образом, право
собственности на движимые вещи определяется по закону того государства, в
котором вещь находилась в момент возникновения основания перехода права
собственности.
Иной характер носят ситуации с решением вопросов о праве собственности в
случаях с крадеными вещами. Если угнанный в Германии автомобиль затем
продается в Голландии, право собственности будет регулироваться голландским
законом, поскольку в момент перехода этого права на покупателя предмет
находился в этой стране, которой известен институт истребования (виндикации)
украденной вещи у добросовестного приобретателя в течение определенного
срока. Право германского собственника признается голландским законом,
однако определение исковой давности для предъявления виндикационного иска
подлежит установлению согласно голландскому законодательству. Некоторые
авторы, следуя жизненным ситуациям, рассматривают усложнение
обстоятельств в подобных случаях, имеющее место, например, тогда, когда
право собственности на угнанную автомашину возникает в порядке суброгации
у страховщика. Если первоначальный собственник получил удовлетворение
(страховое возмещение) со стороны страховщика и передает последнему ключи,
то неясным представляется ответ о местонахождении автомобиля,
следовательно, о применимом праве. Ответ на этот вопрос может оставаться
неизвестным даже и потом. Голландское право, в частности, в подобных
казусах признавало бы возникшее у страховщика право собственности на
основе презумпции действия права того государства, в котором автомобиль
находился в момент, непосредственно предшествующий угону. Иным
вариантом является подчинение права собственности страховщика тому
правопорядку, который регулирует страховой договор по существу.
Право собственности на товар, в отношении которого переход права
собственности не завершился в момент пересечения границы. Несмотря на
всю нетрадиционность, данный
частный случай все-таки целесообразно
рассмотреть отдельно, поскольку он является продуктом международного
взаимодействия правопорядков соответствующих стран. Именно это
обусловливает его практическую значимость. Проблема завершения или
незавершения перехода права собственности особенно характерна для ФРГ и
некоторых иных стран, сходным образом увязывающих полноту перехода с
моментом возникновения права. В законодательстве других государств она
включается в понятие перехода как такового. Например, по французскому ГК
переход права собственности на товар с продавца на покупателя происходит в
момент достижения сторонами соглашения. Для перехода права собственности
по праву ФРГ и России, Украины, Монголии (ст. 202, 205, 207, 217 ГК МНР),
Вьетнама (ст. 432 ГК СРВ) необходима передача вещи в натуре.
Если покупатель
А приобретает товар, находящийся во
Франции, не принимая его физически, и товар поступает в
Германию, право собственности на товар, возникшее у А,
полностью признается в ФРГ, хотя это и противоречит
немецкому праву. Однако указанное является следствием
действия lex situs — французского закона. Противоположная
ситуация более сложна. Товар приобретен в Германии, но не
принят покупателем, следовательно, право собственности
согласно закону местонахождения вещи (праву ФРГ) не перешло с
продавца на покупателя. Сделка не может считаться на данном
этапе завершенной. Затем товар отправлен во Францию.
Немецкий покупатель становится полным собственником товара
в момент пересечения последним французской границы, ибо для
регулирования отношений, в которых не произошел переход права
собственности, после пересечения границы применяется закон
нового местонахождения вещи — французское право. Но поскольку
права, возникшие под воздействием иностранного правопорядка,
должны быть признаны, частичный переход права собственности,
осуществленный на основе прежнего lex situs, все же
учитывается. Таким образом, переход права собственности в
Германии не был окончательными, он завершается в момент,
когда закон местонахождения вещи сменяется другим lex situs,
который рассматривает сделку как совершенную.
Вещи в пути. Для регулирования права собственности на вещи,
отправленные в порядке внешнеэкономической поставки (купли-продажи)
или в силу иного основания, в международном гражданском обороте
применяются несколько коллизионных принципов. Во-первых, если
переход права собственности опосредствует передача
товаросопроводительного документа (коносамента, авиа-, авто- или
железнодорожной накладной), определение закона места нахождения вещи
не составит труда. В других случаях местом нахождения вещи может
считаться страна отправки товара — lex loci expeditionis, как это
предусмотрено в Гаагской конвенции о праве, применимом к переходу
права собственности в международной купле-продаже товаров от 15 апреля
1958 г. (до сих пор не вступила в силу). В-третьих, возможно
использование закона страны назначения товара — lex loci destinationis. По
мнению ряда авторов (И. Кропхоллера, В. Луссуарна, М. Буреля, М.
Коппенол-Ляфорс), это наиболее общие подходы. Иногда суды западных
стран для регулирования
права собственности на вещи в пути применяли
закон, которому подчиняются договорные отношения, кроме того,
предлагалась привязка к закону флага судна. Вместе с тем Моррис и Дайси,
Чешир и Норт отмечают, что указанного рода решения не принимались в
английском суде. Настаивая на том, что нельзя отдать предпочтение
какому-либо одному принципу,
они полагают, что нормы международного
частного права должны выбираться в зависимости от конкретных
обстоятельств, в которых предстает подобный вопрос.
Ниже приводится ряд коллизионных правил, закрепленных в праве
некоторых государств, нормативный материал которых еще не упоминался. Их
оценка в сочетании с уже сказанным позволит получить объективный срез
правового регулирования вещных отношений в современном мире.
В венгерском законодательстве о международном частном праве
устанавливается довольно детальный перечень соответствующих норм,
относящихся к праву собственности. Так, определяется общее правило о законе,
применяемом к праву собственности на движимые и недвижимые вещи, вещи в
пути, к переходу права собственности на имущественные комплексы —
предприятия, а также на предметы, отчуждение которых происходит в порядке
принудительного исполнения: законом местонахождения вещи является закон
государства, на территории которого находится вещь в момент возникновения
факта, вызывающего данные правовые последствия (п. 2 ст. 21 Указа
Президиума ВНР № 13 1979 г.). К приобретению вещи путем приобретательной
давности следует применять закон государства, на территории которого вещь
находилась в момент истечения срока приобретательной давности (ст. 22).
Возникновение, существование или прекращение прав на зарегистрированные
водные или воздушные транспортные средства рассматриваются согласно
закону государства, под флагом или другим отличительным знаком
суверенитета которого данное транспортное средство курсирует (п. 1 ст. 23).
К вещным правам на вещи в пути применяется закон государства места
назначения. Однако в отношении вещно-правовых последствий, связанных с
принудительной продажей, складированием или залогом таких вещей,
применяется закон места нахождения вещи (п. 2 ст. 23). Если имущество
предприятия (деловое обзаведение) переходит к правопреемнику как целое, то
изменения в вещном праве, за исключением правовых изменений в отношении
недвижимых вещей, следует оценивать на основании личного закона
предыдущего собственника (п. 4 ст. 23). Переход права собственности на вещь,
передаваемую в порядке принудительной продажи на основании постановления
суда или исполнительного производства, подчиняется закону того государства,
чье судебное учреждение или административный орган выносит
соответствующее постановление или осуществляет действие (п. 5 ст. 23).
В Монголии в результате разработки новейшего регулирования в области
международного частного права появился широкий спектр коллизионных
принципов, в зависимости от специфики правоотношения определяющих закон,
подлежащий применению (ст. 432, «Право собственности»).
Так, право собственности определяется в соответствии с нижеследующим: 1)
право собственности на имущество — по праву того государства, где это
имущество находится; 2) право собственности на имущество, подлежащее
регистрации, — по праву того государства, в котором имущество внесено в
реестр; 3) возникновение и прекращение права собственности на имущество —
по праву того государства, где рассматриваемое имущество находилось в
момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее
основанием возникновения или прекращения права собственности, если иное не
предусмотрено законом Монголии; 4) возникновение или прекращение права
собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по
праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон;
5) право собственности на имущество, находящееся в пути по
внешнеэкономической сделке, — по праву страны, из которой это имущество
отправлено, если иное не установлено соглашением сторон; 6) права
собственника в случае предъявления им требований о защите его вещных прав
определяются по его выбору по праву государства, в котором имущество
находится, или по праву страны, в реестр которой внесено имущество, либо по
праву того государства, в судебное учреждение которого заявлено требование.
В СРВ регулирование менее специфицировано, однако и в нем содержится
ряд новых для Вьетнама коллизионных формул прикрепления. В частности,
возникновение и прекращение права собственности, содержание права
собственности, а также установление, к какой категории вещей относится
имущество, определяется по праву страны, где это имущество находится, если
иное не установлено законодательством СРВ (ст. 833 ГК СРВ). Гражданско-
правовой договор, связанный с недвижимостью, также подчиняется закону
места нахождения недвижимости (п. 3 ст. 834). Право собственности на вещи,
находящиеся в пути, определяется по праву страны назначения вещи, если иное
не установлено законодательством СРВ (п. 2 ст. 833).
В праве Китая до принятия в 1986 г. Общих принципов гражданского права
(ОПГП) не содержалось коллизионных норм, касающихся права собственности.
Тем не менее доктрина и китайская практика неизменно высказывались за
действие формулы lex rei sitae как решающего принципа для регулирования
прав на недвижимое и движимое имущество. В соответствии с ним следует
определять основания возникновения и прекращения права собственности,
способы приобретения и отчуждения имущества, а также их юридические
последствия. Статья 144 ОПГП касается утверждения принципа закона
местонахождения в отношении права собственности на недвижимость. В
данном случае следует констатировать более узкую сферу действия, так как
анализируемое положение не говорит явным образом о его применении к
движимым вещам. В то же время права, возникшие на имущество за границей в
соответствии с действующими там законами, признаются в Китае в случае их
ввоза на его территорию. Последовательность в использовании
территориального начала в регулировании вещных прав требует дальнейшего
вывода о том, что и защита нарушенного права в отношении движимого или
недвижимого имущества должна осуществляться согласно законам того
государства, где данная вещь находится. Придерживаясь подобного подхода,
Китай признает законы о национализации иностранных государств
применительно к собственности, находящейся на их территории. Mutatis
mutandis, КНР вправе ожидать вследствие этого, что ее акты о национализации
собственности иностранных государств, расположенной в Китае, будут
адекватным образом признаваться другими странами.
Наряду с этим китайская доктрина отмечает недостаточность этого принципа
для обеспечения экономических и иных интересов страны. В частности,
высказывалось мнение, что движимое имущество, принадлежащее китайским
гражданам и находящееся за границей, также должно подчиняться китайскому
правопорядку как логическое продолжение юрисдикции Китая, осуществляемой
в отношении граждан на основании принципов международного права.
В связи с распадом Советского Союза вопросы собственности приобрели
особое значение в отношениях между странами СНГ и другими государствами,
входящими ранее в состав СССР, поскольку на их территориях находилось
значительное количество объектов собственности различного подчинения. Для
целей решения данной проблемы принципиально важно регулирование,
содержащееся в упоминавшемся Соглашении о взаимном признании прав и
регулировании отношений собственности от 9 октября 1992 г., заключенном
между странами СНГ, в соответствии с которым стороны взаимно признают
осуществленный в соответствии с их национальным законодательством переход
в их собственность имущества, в том числе финансовых ресурсов, предприятий,
учреждений, организаций, их структурных единиц и подразделений бывшего
союзного подчинения, расположенных на территориях сторон (ст. 1), и
подтверждают, что права собственности на землю и другие природные ресурсы
регулируются законодательством стороны, на территории которой находятся
объекты собственности, если иное не предусмотрено другими соглашениями
сторон (ст. 3).
Государства, не входящие в Содружество Независимых Государств,
подобные вопросы решают посредством заключения двусторонних договоров, в
том числе и о правовой помощи.
Свод коллизионных правил, относящихся к праву собственности, содержится
также в многосторонней (Минской) Конвенции о правовой помощи и правовых
отношениях 1993 г. Следует отметить определенное тождество регулирования,
разработанного на двустороннем и многостороннем уровнях. Представляется,
что в данном случае речь идет о включении в договоры таких конструкций,
которые отвечают универсально распространенным концепциям применительно
к тем или иным отношениям.
Так, право собственности на недвижимое имущество определяется по
законодательству того государства—участника договора, на территории
которого такое имущество находится. Вопрос о том, какое имущество является
недвижимым, решается в соответствии с правом страны местонахождения
имущества. Право собственности на транспортные средства, подлежащие
внесению в государственные реестры, определяется по закону
договаривающейся стороны, на территории которой находится орган,
осуществляющий регистрацию транспортного средства. Возникновение или
прекращение права собственности или иного вещного права на имущество
определяется по закону той страны, на территории которой имущество
находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство,
послужившее основанием возникновения или прекращения такого права.
Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права
на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по
законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено
соглашением сторон (ст. 38). Форма сделки по поводу недвижимого имущества
подчиняется правопорядку государства местонахождения недвижимости (ст.
39). При этом в случаях возникновения права собственности в силу
наследования наследственная масса разделяется на движимое и недвижимое
имущество с точки зрения применимого к регулированию права: право
наследования движимого имущества определяется по законодательству
государства, на территории которого наследодатель имел последнее постоянное
место жительства, право собственности на недвижимое имущество — по
законодательству того государства, на территории которого находится это
имущество (ст. 45). Сходным образом конструируется коллизионное
прикрепление в случаях выморочного имущества: если по законодательству
договаривающейся стороны, подлежащему применению при наследовании,
наследником является государство, то движимое наследственное имущество
переходит договаривающейся стороне, гражданином которой являлся
наследодатель в момент смерти, а недвижимое имущество переходит
договаривающейся стороне, на территории которой оно находится (ст. 46).
Резюмируя краткий обзор коллизионных правил, имеющихся в
конвенционном материале стран СНГ, включая Российскую Федерацию,
необходимо подчеркнуть, что поскольку юридическим содержанием
международно-правового договорного обязательства каждой стороны служит
обеспечение соответствия регулирования, имеющегося в международном
договоре, зафиксированному в национальном законе участвующих государств,
коллизионные нормы национального права данных участников договора не
могут расходиться. В этом основное назначение и эффект унификации как
средства регулирования, который используется в случае разработки
многостороннего международно-правового документа подобного рода.
Вследствие этого понятно, почему коллизионное регулирование вещных
отношений в странах СНГ обладает известным сходством.
§ 3. Коллизионное регулирование отношений собственности в
Российской Федерации
Коллизионные нормы российского права, относящиеся к праву
собственности, ранее были сосредоточены в Основах гражданского
законодательства Союза ССР и республик 1991 г., а ныне — в третьей части ГК
РФ. Ввиду того, что после вступления в силу третьей части ГК РФ нормы
других актов, в частности, Основ ГЗ Союза ССР и республик 1991 г. должны
будут применяться к отношениям, возникшим до 1 марта 2002 г., целесообразно
остановиться на их содержании. Основы ГЗ закрепляют общий коллизионный
принцип, свойственный праву если не всех, то преобладающего числа
государств, — закон места нахождения вещи (lex situs): «право собственности
на имущество определяется по праву страны, где это имущество находится» (п.
1 ст. 164).
Однако в той же статье имеется п. 2, в силу которого уточняются общие
положения: «Возникновение и прекращение права собственности на имущество
определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда
имело место действие и или иное обстоятельство, послужившее основанием для
возникновения или прекращения права собственности, если иное не
предусмотрено законодательством СССР». Это означает, что если право
собственности на движимую вещь возникло на основании закона страны ее
местонахождения, то при перемещении ее в СССР (Российскую Федерацию)
оно не может автоматически прекратиться, даже если праву СССР и не известно
подобное основание приобретения права собственности, за исключением тех
случаев, когда это особо оговорено в советском (российском) законодательстве.
Согласно п. 3 ст. 164 разрешается очень важный с практической стороны дела
вопрос о переходе права собственности в рамках осуществления
внешнеэкономической и иной деятельности международного характера.
Согласно содержащемуся в нем регулированию «возникновение и прекращение
права собственности на имущество, являющееся предметом сделки,
определяется по праву места совершения
сделки, если иное не установлено
соглашением сторон». Следовательно, главным принципом служит автономия
воли сторон. Если же контрагенты по сделке не избрали в договоре
соответствующий правопорядок, то будет действовать закон места заключения
сделки — lex loci contractus. Таким образом, в зависимости от подходов,
зафиксированных в том или ином законодательстве, будет решаться вопрос
перехода права собственности
на движимое имущество, являющееся предметом
сделки. Выше было показано некоторое разночтение в подобного рода
ситуациях, свойственных праву ряда стран, и указывалось, в частности, что по
законодательству России и некоторых других государств переход права
собственности связывается с фактической передачей вещи (ст. 223 ГК РФ).
Однако при этом необходимо разграничивать два правовых института: переход
права собственности, находящийся в рамках вещного права, и переход риска
случайной гибели вещи — категорию обязательственного права. Статья 459 ГК
РФ устанавливает, что риск случайной гибели в договоре купли-продажи, если
стороны не договорились об ином, переходит с продавца на покупателя в
момент, когда в соответствии с законом или договором продавец считается
исполнившим свою обязанность по передаче товара покупателю.
Право собственности на имущество, находящееся в пути по
внешнеэкономической сделке, определяется по праву страны, из которой это
имущество отправлено (ч. 2 п. 3 ст. 164 Основ гражданского законодательства
1991 г.). В то же время в ряде случаев имеются международные договоры, в
которых установлены материально-правовые нормы, которые предусматривают
необходимое «прямое» регулирование. Например, в Общих условиях поставок
стран — членов СЭВ 1968/1988 г., имеющих в ограниченной сфере отношений
юридическое значение для российских хозяйственных организаций при
осуществлении ими внешнеторговых поставок (в частности, в случае поставок
между предприятиями Российской Федерации и Вьетнама), переход права
собственности с продавца на покупателя, а также риска случайной утраты или
случайного повреждения товара считается совершенным: при
железнодорожных перевозках — с момента передачи товара с железной дороги
страны продавца железной дороге, принимающей товар; в водных перевозках на
условиях FOB, CIF или CAF (CFR — согласно Инкотермс-2000) — с момента
перехода товара через борт судна в порту погрузки, в автомобильных
перевозках — с момента принятия товара с транспортных средств продавца на
транспортные средства покупателя, а если товар доставляется транспортными
средствами продавца за государственную границу его страны, — с момента
досмотра товара пограничной таможней страны, граничащей со страной
продавца; при воздушных перевозках — с момента сдачи товара организации
воздушного транспорта в стране продавца.
Регулирование вещных отношений по поводу транспортных средств
подчиняется в силу ч. 1 п. 2 ст. 164 Основ гражданского законодательства 1991
г. праву страны, где транспортное средство внесено в реестр. В случае
предъявления собственником вещных требований о защите нарушенного права
он может осуществить выбор того правопорядка, в соответствии с которым
будет решаться спор по существу. Таковым может выступать право страны, где
имущество находится, право страны, в суде которой заявлено требование, или
право страны, в которой транспортное средство внесено в реестр (п. 4 ст. 164).
Как видно, предоставленные законом возможности выбора правопорядка при
заявлении требований в случаях нарушения права собственности
распространяются и на другие категории вещей, а не только на транспортные
средства.
Тенденции будущего развития международного частного права, характерные
для регулирования в данной сфере, достаточно различимы в третьей части ГК
РФ, которая обладает рядом новелл. Прежде всего, в коллизионных нормах,
касающихся вещных прав, впервые получило отражение такое основание
возникновения права собственности, как приобретательная давность. В этом
плане соответствующей привязкой является принцип lex situs — право страны,
где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной
давности (п. 3 ст. 1206). Во-вторых, воздушные и морские суда, суда
внутренненого плавания, космические объекты, подлежащие государственной
регистрации, выделены в особую категорию вещей, к праву собственности в
отношении которых, иным вещным правам, а также их осуществлению и
защите применяется право страны, где эти суда и объекты зарегистрированы
(ст. 1207). Соответственно, если стороны заключают договор по поводу
движимого имущества, они вправе избрать применимый к их правам и
обязанностям правопорядок. Выбор права в таком случае ограничивается
определенными условиями. В частности, избранное право применяется к
возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на