Андреас С. Шесть слепых слонов. Понимание себя и друг друга

Подождите немного. Документ загружается.

240

Стив Андреас

Анорексия — это крайний пример того, как выученная потреб-

ность быть стройным может совершенно подавить естественные

психологические потребности в питании и здоровье.

В любой культуре есть ценности, которые напрямую кон-

фликтуют друг с другом. Одна из десяти заповедей гласит: «Не

убий», и наше общество устанавливает законы против убийства.

В то же время другие законы говорят, что убийство в целях само-

защиты допускается, что казнь осужденного убийцы — это пра-

вильно, что убивать во время войны — это долг перед родиной и

т.д.

Если вы принимаете все эти ценности, и серьезно их воспри-

нимаете, то принятие решений станет очень сложной проблемой.

В результате всех этих причин наши ценности часто кон-

фликтуют в определенных ситуациях, и неважно, что мы решаем

делать, мы должны нарушить одну или даже несколько наших

ценностей. Это часто вызывает неуверенность, сомнения, или без-

действие, если только у нас нет четкого способа расставлять прио-

ритеты — решать какие ценности более важны для нас, а какие

можно игнорировать, если они начинают конфликтовать с более

важными ценностями.

Когда вы попадаете в критическую ситуацию, обычно стано-

вится сразу понятно, что нужно делать, и это может очень отрез-

вить того, кто боролся со многими конфликтующими ценностями,

и ему было сложно выделять из них главные и решать.

С другой стороны, выбор, который делает человек в экстре-

мальной ситуации, такой как на поле боя, может совершенно не

соответствовать ценностям, которые у него были прежде. Кон-

траст между тем, что он в действительности делал и тем, как он

думал о себе, добавляет дополнительный конфликт между проти-

воположными ценностями. Этот контраст может не полностью

быть очевиден для солдата в контексте войны, окруженному дру-

гими солдатами, столкнувшимися с похожим опытом. Это может

быть особенно верным для человека, который склонен «идти за

толпой», принимать ее ценности и делать то, что делают все, кто

его окружает.

Но когда он возвращается к гражданской жизни, окруженный

другими людьми, которые не прошли через этот опыт, то контраст

между мирной жизнью и тем, что он делал на поле боя, может

стать слишком очевидным. И поскольку люди вокруг него не

Шесть слепых слонов

241

имели опыта войны, они не могут дать ему какое-то понимание и

поддержку, поэтому, скорее всего, он будет чувствовать себя очень

одиноко — что особенно тяжело для тех, кто «идет за толпой» —

и должен будет попытаться уладить свою проблему самостоя-

тельно.

Часто это основной аспект «пост-травматического стрессо-

вого расстройства», которым страдают многие солдаты. Они об-

наруживают себя в экстремальной ситуации на грани жизни и

смерти, что вынуждает их выбирать между конфликтующими цен-

ностями, или даже нарушать несколько из них одновременно. То,

что могло быть «интеллектуальной» беседой об «этике по при-

нципу "спасайся кто может"» в чьей-то гостиной, стало реально-

стью на поле сражения, и чем-то, с чем очень трудно справиться

после. Такие мучительные вопросы как: «Как я мог это сделать?»,

«Что же я за человек?» требуют самореализации, понимания и

прощения себя.

Прояснение ценностей. Неважно, насколько полезна иерар-

хия ценностей в качестве общего путеводителя, ни одна иерархия

не может точно соответствовать необъятной сложности человече-

ского существа в большем диапазоне даже еще более сложного

физического и социального мира, которые постоянно меняются.

Некоторые люди стараются вывести свои ценности «объек-

тивно» или пытаются вывести их логически из определенного на-

бора иерархических правил, принципов или описаний, но это

обычно не соответствует действительному опыту, поскольку есть

так много факторов, которые влияют на ценности в определен-

ных ситуациях.

Если вы не знаете, каковы ваши ценности, и вы бы хотели их

прояснить, лучший способ — это поместить себя в определенный

опыт в реальности или в воображении. Если вы сделаете это как

следует, у вас есть шанс отреагировать на это со

всеми

своими цен-

ностями и предпочтениями, и выяснить, что вы решите делать и

нравится ли вам результат или нет.

Важно делать это в большом диапазоне и пространства, и вре-

мени, поскольку какой-то опыт может казаться хорошим в огра-

ниченном диапазоне в пространстве, но не в более широком и

богатом контексте, и наоборот. Другой опыт может быть непри-

ятным в какой-то момент, хотя приводить к хорошим послед-

242

Стив Андреас

ствиям позже. Умное решение принимает все эти факторы во вни-

мание, чтобы найти баланс, который работает хорошо для вас в

целом.

Когда вы это делаете, вы можете открыть то, какими

являются ваши ценности, и насколько хорошо они работают в дей-

ствительности для вас, по сравнению с ригидным следованием

тому, чему вас научили. Вы можете выяснить, действительно ли

ваши ценности важны именно вам, или это просто те ценности,

которые вы приняли от других людей или общества в целом, не

думая о них или не проверяя, подходят они вам или нет.

«Объективные ценности». Некоторые люди говорят об

объективных ценностях, но слово «объективный» — это всегда

ложь, потому что всегда есть наблюдатель, спрятанный

где-то,

даже

в самых внимательно изученных и строго проверенных научных

знаниях. Это всегда звучит так: «Следовательно, используя сле-

дующие допущения, изучив это и то, со следующими методами и

инструментами, под следующими условиями используя условные

измерения и математические правила, было обнаружено, что ... ».

Хайнц фон Форстер очень лаконично прокомментировал заблуж-

дение «объективного» знания:

Синтаксически и семантически правильно сказать, что

субъективные утверждения делаются субъектами. Следова-

тельно, соответственно, мы можем сказать, что объективные

утверждения делаются объектами. Плохо только то, что эти

чертовы объекты не делают никаких утверждений.

Логические и математические системы стараются быть

объективными и абсолютными, но они могут быть такими, только

если не берутся во внимание определенные контексты, множество

важных деталей, и эти системы будут работать хорошо, только

если и мы, и мир были бы очень просты и никогда бы не меня-

лись.

Даже в необыкновенно упрощенном искусственном мире

логики и математики было доказано, что объективность невоз-

можна:

Первая теорема Геделя говорит о том, что любая логи-

ческая система, которая не является слишком простой (в

Шесть слепых слонов

243

частности, та, в которой, по крайней мере, есть формальная

арифметика), может содержать правдивые утверждения, ко-

торые, тем не менее, не могут быть логически выведены из

аксиом этой теории. А вторая гласит, что аксиомы в такой

системе, содержащей или нет дополнительные истины, не

могут быть доказаны прежде чем в них не будет скрытых

противоречий. Вкратце, логическая система, в которой есть

определенное богатство, никогда не может быть полной и га-

рантировано непротиворечивой....

А. М. Тьюринг в Англии и Алонзо Чёрч в Америке по-

казали, что невозможно изобрести такую механическую про-

цедуру, которая может проверить любое утверждение в

логической системе, и за определенное количество шагов по-

казать, является ли она верной или ложной.... Альфред Тар-

ски в Польше доказал даже более глубокое ограничение

логики. Тарски показал, что не существует точного языка,

который является универсальным; любой формальный язык,

по крайней мере, столь же богатый, как и арифметика, со-

держит многозначительные утверждения, о которых нельзя

сказать, правдивы они или ложны. ...

Такая система аксиом всегда считалась идеальной мо-

делью, к которой стремится вся наука. Действительно,

можно сказать, что теоретическая наука — это попытка об-

наружить окончательный и всесторонний набор аксиом

(включая математические правила), из которого можно по-

казать, что за всеми феноменами мира следуют дедуктивные

шаги. Но результаты, которые я процитировал, и в особен-

ности теоремы Геделя и Тарски, делают очевидным тот факт,

что этот идеал безнадежен. Ведь они показывают, что в

любой системе аксиом любой степени математического бо-

гатства есть сильные ограничения, последствия которых не-

возможно предвидеть и обойти. Во-первых, не все разумные

утверждения в языке системы могут быть выведены логиче-

ски (или опровергнуты) из аксиом: ни один набор аксиом не

может быть полным. А во-вторых, система аксиом никогда

не может быть гарантировано непротиворечивой: в любой

день в ней может появиться какое-то сильное и противоре-

чивое опровержение. Система аксиом не может создать такое

244

Стив Андреас

описание мира, которое бы полностью, пунктик за пункти-

ком, ему соответствовало; в каких-то моментах будут про-

белы, которые нельзя заполнить логическими выводами,

где-то могут возникнуть два противоположных друг другу

вывода.

Я придерживаюсь того мнения, что логические теоремы

окончательно переходят в систематизацию эмпирической

науки. С моей точки зрения, отсюда следует, что ненаписан-

ная цель, которую поставила себе физика, начиная с Исаака

Ньютона, не может быть достигнута. Законы природы нельзя

сформулировать и записать в выведенной логически, фор-

мальной, недвусмысленной и непротиворечивой системе ак-

сиом. И если на любом этапе в научном открытии законы

природы, как нам казалось, представляли собой непротиво-

речивую систему, нам нужно сделать вывод, что мы воспри-

няли их неправильно (19, стр. 14).

Если нет надежды на полную объективность в математике,

то,

скорее всего, ее нет и в человеческих ценностях и поведении,

т.е.

в гораздо более сложном диапазоне. Все же, мы считаем ма-

тематику необыкновенно полезной; когда человек использует со-

товый телефон, он полагается на очень сложную математику, не

осознавая этого, и это работает очень надежно.

Объективность — это цель, к которой можно приблизиться,

но которую невозможно достигнуть; всегда будет небольшая доля

субъективности. Я пишу это не для того, чтобы оклеветать науку;

многие широко известные успехи науки и технологии основы-

ваются на

том,

что ученые были объективны настолько, насколько

это было возможно, для того, чтобы избежать самообмана. Законы

физики кажутся далекими от субъективности; материя и энергия

следуют правилам, которые не зависят от чьих-то ожиданий,

убеждений или религии.

Однако, те, кто предполагают, что существуют неизменные

объективные ценности, основываются не на науке, а на идеях про-

роков, которые странствовали, любили и боролись в пустынях

Среднего Востока или в других местах сотни тысяч лет назад. Не-

важно, насколько мудры были эти пророки для своего времени и

контекста, у них не было доступа к богатству знаний, которые раз-

Шесть слепых слонов

245

вило человечество за прошедшие годы — большая часть которых

была развита только в течение последних 50-100

лет!

База знаний

человечества увеличилась более чем в два раза за то время, пока

живу,

а скорее всего в действительности даже намного больше —

и ход ускоряется!

Любопытно что, даже те, кто следует набору ценностей, за-

ложенных в религиозных текстах, не используют эти тексты как

путеводитель для производства телевизора или штурмовой вин-

товки. Те, кто воюют в религиозных войнах хотят использовать

науку в реактивных самолетах, радарах и в другом оружии, чтобы

одержать победу над своими «неверными» врагами, хотя они не

хотят использовать научные методы, чтобы проверить основы

своих собственных убеждений и ценностей. Если методы науки

применялись бы к изучению человеческих ценностей, мы могли

бы надеяться в один прекрасный день обнаружить ценности, ко-

торые были бы, по крайней мере, обоснованы, пусть даже и ни-

когда не были бы полностью «объективны».

Общие ценности. У нас есть много основных ценностей,

общих для всех человеческих существ из-за наших общих физио-

логических, социальных и психологических потребностей. На

этой общности должен бы основываться разделяемый всеми

набор ценностей и благодаря этому мы бы все могли жить в гар-

монии. Однако, несмотря на эту общую основу для ценностей,

люди растут в разных культурах и часто имеют довольно-таки раз-

ные ценности, что может стать основой для конфликта между

людьми как по отдельности, так и как членов групп. Даже совер-

шенно базовая потребность, такая как голод, может быть удовле-

творена множеством способов, и кухня одной культуры может

совсем не привлекать человека, выросшего в другой культуре.

Всякий раз, когда люди расходятся в своих ценностях, в этом

заложен потенциальный конфликт. На самом простом уровне,

если я хочу блюдо китайской кухни, а моя жена — итальянской,

мы или должны найти ресторан, который подойдет нам обоим,

или искать альтернативный вариант, который понравится и ей, и

мне.

Когда разные ценности больше отличаются, или более

важны, потенциал для решения сильно снижается, а потенциал

Для конфликта возрастает в той же мере. Например, если я хочу

иметь несколько жен, укрепленную резиденцию, защищенную

246

Стив Андреас

слугами, а моя жена хочет моногамную семью и дом в пригороде,

нам будет очень сложно найти приемлемое для обоих решение!

Это может казаться невозможным примером, но если женщина из

пригорода выходит замуж за арабского принца, то такая ситуация

становится очень даже реальной.

Большая часть обществ традиционно пыталась решить про-

блему конфликтующих ценностей при помощи какого-то автори-

тарного решения о том, какие ценности должны быть у всех

людей, обычно описывая их как «правильные и надлежащие»,

«очевидно верные» или «предписанные божественной силой».

Этот единообразный набор ценностей наполняет все аспекты тра-

диционных культур, определяя то, как должен быть сделан каж-

дый шаг в соответствии с этими установленными ценностями.

Если культура изолирована, каждый человек обычно принимает

эти ценности, даже не думая о них, поскольку у них нет других

вариантов для рассмотрения. Когда неизбежно некоторые члены

группы начинают считать традиционные ценности обузой, их на-

казывают или казнят для поддержания стабильности.

Когда какая-то культура, такая как эта, контактирует с сосед-

ствующей, у которой совершенно другие ценности, они обычно

рассматривают друг друга как «неверующих язычников», которых

нужно либо превратить в верующих, либо в трупы, поскольку

любой, кто верит во что-то другое, является угрозой для ценно-

стей данной культуры. Традиционное общество во многом похоже

на «монокультуру» поля пшеницы или фруктового сада. Допу-

скаются только пшеница или яблони; другие растения — это сор-

няки, которые необходимо вытеснить.

Естественная экосистема очень отличается. Даже если у всех

растений есть общая потребность в воздухе, воде и нутриентах

для почвы, разные растения лучше чувствуют себя в разных ме-

стах. Некоторым лучше всего живется при ярком солнце и глубо-

кой влажной почве вдоль рек и ручьев, в то время как другие

растут в глубокой тени тропических джунглей или на сухих ка-

менистых горных хребтах в пустыне и т.д. Эта параллель предпо-

лагает возможные альтернативы для всеобщего единообразия,

обществу, в котором люди со многими разными ценностями могут

жить друг с другом по-разному, но при этом комфортно, несмотря

на разншгу.

Шесть слепых слонов

247

Современное западное общество находится где-то между

этими двумя возможностями. Появившись из более единообраз-

ных традиционных обществ, многие тоталитарные силы все еще

пытаются поддержать или заново внедрить полное единство в

убеждениях и ценностях — даже в таких совершенно произволь-

ных привычках, как одежда или музыка. С другой стороны, есть

гораздо больше терпимости по отношению к разным образам

жизни, есть, по крайней мере, какое-то пространство для людей,

которые хотят следовать разным культурным нормам, или даже

пытаться изобретать новые. Веками традиционные критики пред-

сказывали, что любое изменение приводит к анархии и дезорга-

низации, но они редко или вообще никогда не были правы.

В западном обществе многие разные люди ценят совершенно

разные вещи и деятельность, и при этом необязательно приходят

к конфликту. Подумайте о том, насколько отличается то, что це-

ните вы и другой человек, даже внутри вашей культуры или суб-

культуры. Когда я изучаю вещи и деятельность, которые ценят

другие люди, то понимаю, что многое не имеет ко мне никакого

отношения! Человек должен платить мне очень много денег,

чтобы я делал то, на что другие жадно тратят время и деньги. Ко-

нечно, обратное тоже верно; многие вещи, которые важны для

меня, безразличны другим. Хотя и по большей части мы можем

каждый делать то, что предпочитаем делать, не напрягая друг

друга. Конечно, все еще будут конфликты между путешественни-

ками, которые хотят сохранить природу, и шахтерами, которые до-

бывают уголь или золото. Что может предотвратить анархию, о

которой беспокоятся некоторые?

Один из ответов — что есть ценности, которые могут удо-

влетворить

всех,

при этом уважая и другие ценности, которые есть

людей.

Если общество согласится на небольшое количество этих

ценностей, этого должно быть достаточно, чтобы объединить

людей и не допустить анархию. Например, честность выгодна

всем кроме тех, кто обманывает. Подумайте, насколько богаче мы

бы все были, если бы мы забрали все деньги, потраченные на

замки, ключи и безопасность наших детей, и использовали эти

Деньги так, чтобы они приносили выгоду еще более напрямую.

Подобным образом, идея свободы, на которую опирается

США, позволяет людям следовать своим ценностям, они ограни-

248

Стив Андреас

чены только правом других людей следовать их собственным цен-

ностям. Правило закона, часто тяжелого и несправедливого, уста-

навливает способы разрешать споры между людьми, это —

альтернатива насилию. Бывает даже, что раз закон такой ошибоч-

ный и предвзятый, люди часто предпочитают ему дуэли, междоу-

собицы или войны. К счастью, закон вес же честнее в том, что

защищает свободу каждого, а не преимущественно богатых и

влиятельных.

Эти ценности являются более общими категориями ценно-

стей на высших логических уровнях, способы объединения и под-

держки других более конкретных ценностей, которые отличаются.

Работая вместе, разные люди с разными ценностями могут понять,

как создать сбалансированную экосистему ценностей, которые по-

зволят человеческим существам полностью развиваться, сохраняя

различия. Способность человечества к взаимодействию значи-

тельна, и хотя это, по большей части, очевидно, когда использу-

ется для завязывания войны, нет причины, по которой было бы

невозможно найти ненасильственного решения разногласий и кон-

фликтов.

Резюме. Ценности являются категориями опыта, которые

удовлетворяют наши потребности или желания. Чувства восприя-

тия предоставляют фактическую информацию о мире снаружи и

внутри наших тел, в то время как оценочные чувства симпатии и

неприязни дают нам обратную связь о важности этих событий

для

нас.

Оценочные чувства являются основными критериями для

ценностей, что дает нам знать, когда все идет хорошо, и преду-

преждают нас, когда не все хорошо, и что необходимо совершить

какие-то изменения.

Большая часть методов терапии и работы с личностными из-

менениями была направлена на изменение неприятных оценоч-

ных чувств напрямую, а не на изменение ситуации, которая

вызывает эти чувства. Поскольку оценочные чувства всегда нахо-

дятся на более высоких логических уровнях, чем ситуация, кото-

рая их вызывает, это пример попытки работать на неправильном

логическом уровне.

«Состояние» — это двусмысленное понятие, которое обоз-

начает чьи-то чувства или чье-то эмоциональное состояние, или

Шесть слепых слонов

249

оно может также включать больший диапазон его восприятия,

мышления и поведения. Разделение состояния на его меньшие

компоненты — модальности и субмодальности — позволяет нам

делать более тонкие различия и более точно знать о том, какой

именно опыт получает человек. Эта точность позволяет нам ме-

нять гораздо меньшие диапазоны опыта, что гораздо проще, а

также предлагает намного больше альтернативных способов из-

менить «проблемное состояние». В отличие от этого, «мета-со-

стояние» применяет одно неопределенное состояние к другому,

составляя двойственность и затруднения в понятии «состояние».

Численное ранжирование интенсивности чувственных реак-

ций полезно в качестве обратной связи с тем, насколько хорошо

проходит работа по изменению события, которое вызывает эти

чувства. Однако, эта интенсивность оценочных чувств может быть

не связана с выбором ресурса, и «ресурс» в одной ситуации может

быть совершенно бесполезным или даже вредным в другой.

Конфликты ценностей исходят из разных источников. В дан-

ной ситуации мы часто обнаруживаем, что не можем удовлетво-

рить разным ценностям, что бы мы ни делали. Ценность в

настоящем времени часто будет противопоставлена ценности в

будущем. Ценности, выраженные нашей психологией, часто на-

ходятся в конфликте с социальными ценностями, а эти социаль-

ные ценности сами иногда несостоятельны и противоречивы.

Даже когда мы пересматриваем ценности и организуем их в

непротиворечивую иерархию важности, это часто означает, что

некоторые ценности предпочтительнее перед другими, которые

игнорируются, по крайней мере, временно. Многие традицион-

ные общества авторитарно установили то, что они называют

«объективные» ценности, основанные или на исторической прак-

тике,

или на открытии пророков или священных текстах. К сожа-

лению, «объективные» ценности общества часто вступают в

конфликт с объективными ценностями других, так что в них

должно быть что-то субъективное.

Поскольку «объективное» знание в науке и математике не су-

ществует, маловероятно, что возможна какая-то объективность в

ценностях. Тем не менее, альтернатива тоталитарной власти су-

ществует в наших родовых физиологических потребностях,

нашем желании свободы и значимой способности сострадать друг