Андреас С. Шесть слепых слонов. Понимание себя и друг друга

Подождите немного. Документ загружается.

190

Стив Андреас

стой способ разделять наш опыт на три общих диапазона, кото-

рые будут доступны в любом опыте, но часто игнорируются.

Когда мы не спим, у нас всегда есть какое-то поведение (по край-

ней мере дыхание и сердцебиение), некоторые внутренние ощу-

щения, и какие-то мысли. Однако, часто мы уделяем гораздо

больше внимания одной из этих общих сфер опыта, стирая боль-

шую часть двух других.

Например, люди, которых часто называют «эмоциональ-

ными», «артистичными» или «экспрессивными» уделяют очень

много внимания своим чувствам и действиям, но они часто не

осведомлены о своих мыслях, которые вызывают эти реакции.

Многие ученые и математики в первую очередь обращаются к

своему мышлению и могут по большей части не осознавать своих

ощущений «помешанного» поведения. Опытные спортсмены

должны очень тонко осознавать свое физическое поведение, но

могут намного меньше знать о своих мыслях и чувствах. Перена-

правление внимания на больший диапазон, который включает в

себя все, на что мы обращаем меньше (или не обращаем совсем)

внимания является примером обращения к другому или пересе-

кающемуся диапазону, с другой информацией.

«Естественная стратегия рационального питания» Конниры

Андреас (4, гл. 12) основана на представлении того, как ваш же-

лудок будет себя чувствовать со следующим кусочком еды — по

сравнению с тем, насколько вы сыты после

того,

как переели. Это

перемещение с прошлого на будущий диапазон, и это также изме-

нение диапазона ощущений, к которому мы обращаемся, начиная

со вкуса пищи, который заставляет стольких людей переедать, за-

канчивая ощущением сытости в желудке, которое является на-

дежным сигналом для того, чтобы прекратить есть.

Диссоциация. Маленькие дети проживают события с их соб-

ственной точки зрения, смотря на мир своими собственными гла-

зами, что называется ассоциированностью, или «со своей

позиции», в которой у вас есть полный доступ ко всем своим ощу-

щениям. Большинство взрослых людей делают это большую часть

времени.

В противоположность этому, «диссоциированность» означает

принимать точку зрения или перспективу внешнего наблюдателя

события, видя в нем самого себя, так же как и другой взгляд на со-

Шесть слепых слонов

191

бытия и окружение. С позиции наблюдателя вы теряете ощущение

проживания события изнутри, поскольку вы получаете другие

чувства по поводу события, поскольку вы видите, что это проис-

ходит с другим человеком.

Наблюдение за собой со стороны предоставляет другой диа-

пазон, стирая ощущения проживания события изнутри. Диссо-

циация особенно полезна в сложных ситуациях, в которых очень

сильные неприятные чувства занимают столько вашего внимания,

что его остается совсем мало для творчества или решения про-

блем. Это изменение диапазона используется в классическом ме-

тоде НЛП изменения и устранения сильных чувств, с которыми

люди сталкиваются в фобиях (12,4, гл. 7). Поскольку фобические

переживания очень яркие, это в особенности убедительный при-

мер

того,

насколько сильно изменение диапазона может влиять на

то,

чтобы помочь человеку изменить неприятную для него реак-

цию.

Существует масса возможных позиций наблюдателя, которые

вы можете принять, на разном расстоянии, разных углах, разной

высоте — начиная с близкого на уровне глаз, до уровня потолка

или пола на расстоянии и т.д. Поскольку в каждой из этих разных

позиций будут свои преимущества и методы использования, и

другие недостатки и ограничения, важно знать точно, как человек

дисоциируется, какую именно перспективу использует.

Позиция наблюдателя часто описывалась с использованием

таких слов как «будучи объективным», или «мета-позиция», от

греческого слова «мета», что означает «изменение пространства,

порядка или условия». Ее также называли «выйти в мета» или

даже «опыт за пределами тела», или «астральное путешествие».

Поскольку это общее понятие может означать столько разных

точек зрения, использование ее дает только частичное представ-

ление о точке зрения человека. Слово «мета» или «мета-позиция»

также использовалось для получения опыта перехода в более

общую категорию, делая ее еще более двусмысленной. Самое про-

стое решение — не использовать этот термин совсем. Если вы ис-

пользуете слово «наблюдатель» и внимательно опишите точное

местоположение наблюдателя, это хорошо определит диапазон.

Когда мы сталкиваемся с проблемой, обычно мы думаем о

себе как о «жертве» внешних событий, которые вне нашего кон-

192

Стив Андреас

троля, и это заставляет нас чувствовать себя плохо. Обычно мы

обращаем внимание на то, что вызвало наш дискомфорт. «Он

вывел меня из себя», «она ведет себя неразумно». Именно в слож-

ных ситуациях люди часто ведут себя неприятно. Однако, я не

могу напрямую повлиять на их поведение, поскольку я не могу их

контролировать напрямую, поэтому взгляд на событие с такой сто-

роны делает меня беспомощным, и я не могу изменить ситуацию.

Люди обычно пробуют применить насилие, которое является крат-

косрочным решением

лучшем случае, и оно не работает хорошо

в «долгосрочной перспективе» — нужен более длинный диапазон

времени.

Когда вы занимаете позицию наблюдателя, вы можете видеть

поведение других людей в контексте собственных действий, упро-

щая наблюдение того, какие реакции ваше поведение вызывает у

них, переворачивая типичный сценарий «жертвы». Эта информа-

ция обычно недоступна вам, когда вы ассоциированы в событие и

видите все своими собственными глазами. Способность видеть

как ваше поведение создает проблемы у других людей предоста-

вляет вам способ повлиять на них при помощи вашего поведения,

которое является тем, над чем у вас есть контроль. Это дает вам

некоторую способность влиять на другого человека, изменяя по-

зицию «жертвы поведения других», с которой сталкивается боль-

шинство людей в проблемных ситуациях.

Некоторые люди настолько хорошо используют, диссоциа-

цию,

чтобы уменьшить эмоциональное влияние проблемной си-

туации (часто как результат несчастных событий в детстве), что

они склонны использовать ее во многих других событиях в том

числе. Отделение от ваших ощущений стирает значительную

часть обратной связи по поводу того, как вы реагируете на нее,

что может привести к тому, что вам могут стать безразличными

события, которые на самом деле важны для вас. Главный герой в

романе Камю «Незнакомец» является ярким примером этого: он

проходит через всю свою жизнь без единого чувства, позитивного

или негативного — ничего неважно для него, даже смерть его ма-

тери.

Когда человек научился диссоциироваться в большинстве си-

туаций, способность научиться, как ассоциироваться в них, ста-

нет ценным навыком. Люди, которые горюют, диссоциированы от

Шесть слепых слонов

193

позитивного опыта, который у них был с ушедшим человеком; по-

скольку им не хватает положительных чувств, которые у них были

с ним, они чувствуют «пустоту» утраты. Ассоциация со множе-

ством положительных воспоминаний прекращает тоску, замещая

ее на чувство того, что человек все еще с ним (6, 4, гл. 11). Ассо-

циация и диссоциация являются ценными навыками для человека,

с разными преимуществами в разных ситуациях, поэтому важно

уметь выбирать, когда и где использовать каждую из них.

Изменение ролей: другой. В любом конфликте или разногла-

сии люди будут обращать внимание и реагировать на ситуацию

по-разному. Люди часто говорят что-то наподобие: «Как бы я

хотел чтобы ты увидел то, что вижу я» или «Разве ты не можешь

поставить себя на ее место?», указывая на

то,

что можно видеть и

реагировать на ситуацию с разных точек зрения. Старый афоризм

«пройди милю в шкуре другого, а потом уже суди его» — это по-

пытка заставить человека испытать тот диапазон, который испы-

тывает другой человек. Иногда это описывается в гораздо более

общих понятиях, таких как «смотреть на вещи сбалансировано»

или «уважение чужого мнения».

Когда вы занимаете позицию «другого», вы сначала диссо-

циируетесь от своей собственной позиции, а затем ассоциируе-

тесь с позицией другого человека в событии. Это совершенно

отличающийся диапазон — особенно для людей, которые почти

всегда исходят из своей позиции. Вовлечение позиции «другого»

в событие часто предоставляет дополнительную информацию о

взглядах и чувствах другого человека. Это помогает принимать

ситуацию более полно, и может привести к новой и более полез-

ной категоризации, что часто называется эмпатией или сопере-

живанием.

В Гештальт-терапии метод под названием «пустой стул» ис-

пользуется для разрешения конфликтов. Клиент представляет

себе,

как помещает родителя, супруга, физический симптом или

страшный элемент из сна на пустой стул, а затем говорит с ним,

как если бы это был человек. После нескольких фраз человека

просят сесть на пустой стул и ответить на то, что он только что

сказал, что помещает его в позицию «другого». Этот диалог про-

должается, пока не происходит какая-то интеграция противопо-

ложных позиций. В течение процесса клиент понимает, что то, что

194

Стив Андреас

он считал конфликтом между собой и другим человеком, на самом

деле является конфликтом между частями его же самого. В конце

концов, другого человека в действительности здесь нет, так же как

и нет ничего на пустом стуле. Это изменение диапазона, которое

приводит к «возвращению» диссоциированных частей себя, и взя-

тию на себя ответственности за

то,

в чем человек обвинял других.

Ганди пронес «вторую» позицию через всю свою жизнь; од-

нажды, когда один из его сандалий упал на рельсовый путь, когда

поезд уехал со станции, он немедленно снял свой второй сандалий

и бросил ее так, чтобы она приземлилась рядом с первой, чтобы

у того, кто нашел их, была целая пара. Он также использовал по-

зицию «другой» в борьбе за независимость против британцев. Он

постоянно имитировал осанку и движения британских управлен-

цев,

чтобы понять, каков был их опыт, чтобы понять его лучше и

использовать для его цели — обретения независимости.

Люди, которые испытывают ненависть или предубеждение (а

это есть у всех нас), могут получить гораздо более сбалансирован-

ный взгляд, принимая позицию «другого», чтобы попробовать ре-

альность другого человека во время разногласия или ссоры. К

сожалению, часто сложно подвести предубежденных людей к этому,

поскольку они полностью уверены

том,

что

они правы.

Кроме

того,

для представления объекта своего предубеждения они часто ис-

пользуют безжалостный стереотип, что уменьшает вероятность того,

что они захотят попробовать сопереживать кому-то в этой группе.

Ролевая модель. Вариацией позиции другого является пози-

ция особенно чувствительного, умелого, опытного или духовно-

просветленного человека, который смотрит на событие и способен

воспринимать его и реагировать на него на основе своего особен-

ного знания или компетенции. «Если бы я мог прожить эту си-

туацию с позиции ..., что бы я увидел, услышал и почувствовал,

что отличается от того, как я смотрю на это сейчас?» Это хоро-

ший способ получения полезной информации, которая бессозна-

тельно узнается и запоминается, относится к категориям, как

принадлежащая кому-то другому. Эта информация может быть

очень полезной в изменении поведения и реакций на более эф-

фективные — меняются не только межличностные навыки, но и

другие навыки, такие как игра в какой-то вид спорта или на му-

зыкальном инструменте (23, гл. 3).

Шесть слепых слонов

195

Три фундаментальных «позиций восприятия» — это я сам,

наблюдатель и другой: каждая предоставляет другой диапазон,

который может быть полезен в решении проблем, а использо-

вание всех трех в свою очередь предоставляет богатую и сба-

лансированную перспективу. Полезность проживания этих

разных позиций восприятия может быть повышена процессом,

который называется «Уравнивание позиций восприятия», раз-

работанный Коннирой Андреас (1). Коннира обнаружила, что у

людей редко или никогда не распределены позиции в про-

странстве. В каждой позиции есть свои чувства, мысли, голоса

и т.д., которые в действительности принадлежат одной из дру-

гих позиций. Это процесс проверяет каждую позицию, чтобы

выяснить, что не входит сюда, чтобы передвинуть ее в подхо-

дящее место в пространстве.

Например, у наблюдателя могут быть ощущения, которые на

самом деле принадлежат «позиции я», или в «позиции я» может

быть критический голос, который принадлежит каким-то другим

людям. В любой позиции голос можно слышать в голове или из-

нутри тела, когда она действительно издается горлом, и т.д., урав-

нивание этих потерянных элементов опыта позволяет гораздо

лучше использовать каждую позицию, чтобы собрать точную ин-

формацию.

Рефрейминг с использованием другого диапазона.

В предыдущих примерах изменения диапазона мы добавили

или вычли диапазон из опыта, но часть диапазона осталась неиз-

менной, и именно в этом часто все дело. Но вы можете изменить

весь диапазон, что часто называли «временным фреймом» или

«другим фреймом» в НЛП. Существующий диапазон в простран-

стве/времени замещен другим, который не пересекается с преды-

дущим. Другой диапазон можно считать крайним случаем

пересекающихся диапазонов, поскольку, возможно, некоторая

часть предыдущего диапазона в действительности остается той

же,

несмотря на то, что внимание человека изменяется радикаль-

ным образом.

Создание изменения, которое вызывает совершенно другой

Диапазон — это гораздо большее изменение, чем другие виды из-

196

Стив Андреас

менений диапазона. Соответственно, оно иногда требует резкого

перехода, который отвлекает от существующего диапазона, кото-

рый затем замещается вниманием на другой диапазон.

Милтон Эриксон часто использовал вариации того, что мы

называем «техникой замешательства» или «прерыванием страте-

гии»,

в которой он создавал ситуацию, которую было очень

сложно или невозможно категоризировать или понять. Это совер-

шенно останавливало и отвлекало человека от

того,

с чем он стал-

кивался. Когда человек находится в замешательстве, он обычно

отчаянно пытается найти объяснение, поэтому он гораздо более

открыт любому объяснению, которое освободит его от этого за-

мешательства. Затем Эриксон перенаправлял внимание на другой

диапазон и категорию, и часто человек не помнил предыдущий

диапазон.

Когда изменение диапазона не такое значительное, его можно

проделать более мягко. Простой пример — попросить человека

подумать о том, что он мог бы сказать тому, у кого есть какая-то

проблема или сложность, с которой он борется. «Если бы у твоего

ребенка или друга была эта проблема, и ты бы очень хотел помочь

ему разрешить ее, что бы ты мог сделать для него или что бы мог

предложить, для изменения ситуации?» Когда человек следует

этому предположению, он полностью выходит из проблемы и

видит то, что увидел бы сторонний наблюдатель. Это размещает

проблему вне клиента — на нее можно будет посмотреть более

бесстрастно. Единственная вещь, которая остается неизменной,

— это структура проблемы, оставляющая позади все суждения,

порывы, эмоциональные реакции и т.д.

Терапевтическая метафора — похожий способ перейти к со-

вершенно другому диапазону. История рассказывается о ком-то

другом, о животном или даже о «поезде чу-чу», и имеет ту же

самую структуру, как и ситуация или проблема клиента. Затем

история продолжается, пока не достигнет какого-то разрешения,

которое может быть конкретным или общим. Лучшие метафоры

те,

в которых перенос из проблемы в решение включает в себя сон,

мечты или другое измененное состояние, чтобы получить глубо-

кий доступ к бессознательным ресурсам. Снова проблема поме-

щается вне клиента, как если бы происходила с кем-то другим, что

позволяет проще придумывать возможные решения.

Шесть слепых слонов

197

Очень схожий способ отстраниться от проблемы был пред-

ставлен Майклом Уайтом и Дэвидом Эпстоном в нарративной те-

папии. В процессе экстернализации симптом человека описывают

вне его и олицетворяют с чем-то другим. Например, ребенку, ко-

торый испражняется в штаны, говорят, что его проблема проис-

ходит из-за действий «хитрой какашки», невидимой сущности,

которая незаметно подкрадывается к нему и делает так, что он ка-

кает

штаны. Ребенку становится интересно изобразить «хитрую

какашку», рассказав о ней историю, нарисовав ее образ, приду-

мывая ей определенные черты и мотивы и т.д., придумать когда и

где ей больше всего нравится подкрадываться к ребенку, и чего

она хочет. С этой информацией о таком воздействии подумайте о

том, как это меняет диапазон проблемы, не только у ребенка, но и

у взрослых, а также терапевта. ...

Если мы расширим диапазон нашего представления о собы-

тиях, которые произошли до того, как родители привели ребенка

к терапевту с этой проблемой, мы можем предположить, что все

это было очень неприятно как родителям, так и ребенку, так что

у обоих были сильные переживания по этому поводу. Родители,

скорее всего, пытались решить ее, наказывая ребенка разными

способами, возможно, включая обвинения и пристыжения.

В конце концов, возникло противостояние и борьба между

родителями и ребенком, и, конечно, эта «проблема контроля»

может быть выражением более общей борьбы за контроль между

родителями и ребенком. Поскольку ребенок намного меньше и

слабее, его основной ресурс — вести себя так, чтобы это было от-

несено к категории «не под контролем». Это мотивирует его под-

держивать

такое «неконтролируемое» поведение, как часть своей

борьбы за контроль.

Ребенок может в действительности считать симптом некон-

тролируемым, так же как и взрослый может чувствовать, что не

может контролировать свое вынужденное переедание, гнев и т.п.

Обычно люди делают ошибку, пытаясь контролировать такое по-

ведение напрямую, противопоставляя его сознательной силе воли.

Гораздо проще и эффективнее изменить реакцию не напрямую,

меняя стимул, или значение стимула, который вызывает реакцию.

Поскольку «контроль» — более общая категория, которая

включает в себя многие события помимо того, где и когда ис-

198

Стив Андреас

пражняться, это высокий логический уровень. Когда проблема пе-

ремещается на этот уровень контроля — кто кого будет контроли-

ровать — наверняка, и родители, и ребенок забудут, что все — и

ребенок, и родители — хотели бы, чтобы он умел контролировать

свои испражнения. Когда люди начинают борьбу за контроль, они

обычно забывают, что они хотят контроль, только чтобы удовле-

творить какие-то другие нужды и желания, формируется узкий

диапазон, который не полезен. Так как контроль предполагает про-

тивостояние, маловероятно, чтобы они подумали о том, насколько

их желания могут быть похожими с желаниями кого-то еще, что

было бы полезным расширением диапазона их мышления.

В процессе экстернализации самое очевидное изменение в

диапазоне заключается в том, что проблема теперь располагается

вне ребенка в пространстве. Это процесс диссоциации, или отде-

ления от проблемы, который обычно приводит к менее интенсив-

ным и более полезным чувственным реакциям. Диссоциация

является общим полезным первоначальным воздействием

любой

ситуации, в которой задействованы сильные эмоции.

Предположительно и ребенок, и родители находятся в доста-

точном контакте с действительностью, чтобы понимать, что «хит-

рая какашка» придумана, даже когда они говорят так, словно она

существует. Это категория «как если бы», «это не реальность», до-

бавленная к диссоциации, приводит к гораздо более игривому и

творческому отношению к обращению с самой проблемой. В те-

чение минуты-двух представьте себе, как вы общаетесь с ребен-

ком, у которого такая проблема, как вы используете идею «хитрой

какашки» и начинаете исследовать с ним то, как она ведет себя....

Если вы наблюдаете за выражением лица ребенка в своем

представленном сценарии (который так же находится в категории

«как если бы»), ваше бессознательное скорее всего, даст вам

живую информацию о том, как большинство детей ответило бы

вам на это. (Это очень положительное использование вашего

«внутреннего ребенка»).

Экстернализация приводит к изменению ситуации, в которой

ребенок является проблемой, к пониманию того, что у него есть

проблема. Часто о ребенке говорят как о проблеме, как в случае

«проблемный ребенок», это гораздо больший диапазон, который

включает в себя все поведение ребенка. Экстернализация отделяет

Шесть слепых слонов

199

одно поведение от остального поведения ребенка, пример полез-

ного разделения между собой и поведением, что знакомо из НЛП.

Гораздо проще изменить одно поведение, чем изменить всего че-

ловека, происходит сокращение диапазона, которое буквально

уменьшает проблему и делает ее простой и разрешимой.

Экстернализация также меняет диапазон проблемы во вре-

мени, располагая ее в настоящем, делая любые (потенциально

бесконечные) терапевтические исследования причин прошлых

травм не нужными и устаревшими. Фокусирование на настоящем

помогает ограничивать диапазон до того, что происходит сейчас,

и что с этим можно сделать. Это гораздо более элегантно и эф-

фективно, чем чтение лекций родителям (а возможно и терапевту)

о тщетности того, что Вирджиния Сатир часто называла «архео-

логией» или «посещением музея».

Что еще важнее, экстернализация меняет отношения между

ребенком и его родителями. Когда ситуация воспринималась так,

словно проблема была в ребенке, попытки родителей изменить ее

были направлены на ребенка, что создавало противостояние и

борьбу. Категоризация родителей проблемы ребенка как то, что

нужно стыдить, в чем нужно обвинять или за что нужно наказы-

вать,

не только отвлекает от изначальной проблемы, но и доба-

вляет к ней другие, поскольку эти попытки, скорее всего, не

приведут к тому, что у ребенка будут ресурсные ощущения, вы-

сокая самооценка или способность решать проблемы творчески.

Поскольку во всем виновата только «хитрая какашка», а не

ребенок, все обреченные на провал попытки родителей изменить

ребенка очевидно и немедленно становятся совершенно неприем-

лемыми — не говоря об этом ни слова\ Если родители продо-

лжают упорно обвинять и стыдить, и т.п., они вынуждены

направить это на «хитрую какашку», а не на ребенка. Подумайте

о том, насколько это более элегантно и эффективно, чем было бы

просить родителей не обвинять, не стыдить или не наказывать.

Если бы им просто это сказали — даже со множеством хороших

аргументов и примеров — им бы пришлось сделать сознательное

усилие, и им бы показалось, что это сложно. Даже если они су-

мели бы избежать использования обвиняющих слов, обвинение

перешло бы в тон голоса и в другое невербальное поведение.

Более того, так как «хитрая какашка» явно категоризирована