Актуальные проблемы гражданского права и процесса

Подождите немного. Документ загружается.

изменений в Закон Российской Федерации "Об акцизах" // Вестник Конституционного Суда РФ.

1996. N 5.

Важнейшей гарантией осуществления предпринимательской деятельности является

судебная защита прав предпринимателей посредством уголовного судопроизводства.

Действующее уголовное законодательство устанавливает уголовную ответственность

должностных лиц за воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности,

т.е. нарушение установленного законом порядка предпринимательской и иной экономической

деятельности, а также за нарушение конституционного права граждан на осуществление такой

деятельности (ст. 169 УК РФ).

Согласно гражданскому законодательству защиту нарушенных или оспоренных гражданских

прав осуществляют в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным

законодательством, суд, арбитражный суд или третейский суд (ст. 11 ГК).

В соответствии со ст. 2 АПК РФ одной из задач судопроизводства в арбитражных судах

является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц,

осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность, а также прав и

законных интересов РФ, муниципальных образований в сфере предпринимательской и иной

экономической деятельности, органов государственной власти РФ, органов государственной

власти субъектов РФ, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц в

указанной сфере.

Формулируя соответствующие целевые установки арбитражного судопроизводства,

законодатель под лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, понимает

прежде всего граждан. Как отмечает Г.А. Жилин, автор главы комментария к АПК РФ, действие

данной нормы распространяется на юридические лица постольку, "поскольку за их статусом

всегда стоит объединение граждан" <1>.

--------------------------------

<1> Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под

ред. Г.А. Жилина. М., 2003. С. 6 (автор комментируемой главы - Г.А. Жилин).

Гражданское законодательство РФ называет предпринимательской самостоятельную,

осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое получение

прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг

лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (ст. 2 ГК). В

процессе такой деятельности предприниматель обязательно вступает в иные отношения,

определяемые не только гражданским правом, но и нормами других отраслей законодательства,

например административного, финансового, земельного, налогового, природно-ресурсного и т.д.

Данные отношения напрямую связаны с организацией и осуществлением предпринимательской

деятельности, имеющей четкую цель - извлечение прибыли, и соответственно подлежат судебной

защите (раздел III АПК "Производство в арбитражном суде первой инстанции по делам,

возникающим из административных и иных публичных правоотношений").

Согласно ч. 2 ст. 1 ФЗ от 24 июля 2002 г. "О третейских судах в РФ" любой спор, вытекающий

из гражданских правоотношений в сфере предпринимательской и иной экономической

деятельности, по соглашению сторон может быть передан на разрешение третейского суда. В

современных условиях третейское разбирательство является дополнительным (по отношению к

судебному, т.е. государственному) способом защиты прав предпринимателей <1>. Более того,

решения третейских судов и международных коммерческих арбитражей, принятых на территории

РФ, могут быть оспорены сторонами третейского разбирательства в арбитражном суде, равно как

арбитражный суд является тем органом, который гарантирует и принудительное исполнение

решений третейских судов.

--------------------------------

<1> Федеральный закон от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской

Федерации" // СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3019.

В соответствии с Европейской конвенцией по защите прав человека и основных свобод <1>

Европейский суд по правам человека может принимать жалобы от любого физического лица,

любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают,

что явились жертвами нарушения их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к

ней (ст. 34 Европейской конвенции), если исчерпаны все внутригосударственные средства защиты.

--------------------------------

<1> См.: Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с

изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая

1994 г.) в ред. Протокола N 11 // СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

Основные подходы Европейского суда к вопросам, входящим в компетенцию арбитражных

судов России, раскрыты в информационном письме ВАС РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-

1341 "Об основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите

имущественных прав и права на правосудие" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Информационное письмо ВАС РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 "Об

основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите

имущественных прав и права на правосудие" // Вестник ВАС РФ. 2000. N 2. С. 93.

Таким образом, ВАС РФ констатировал взаимосвязанность компетенции арбитражных судов

и компетенции Европейского суда по рассмотрению жалоб на нарушение имущественных прав.

Связь базируется на необходимости решения единой задачи международного и

внутригосударственного судопроизводства - защите имущественных прав, как отдельных частных

лиц, так и их объединений.

Исходя из смысла и буквального содержания вышеназванного документа на арбитражные

суды РФ распространяется механизм международного судебного контроля за соблюдением

имущественных прав участников экономического оборота.

Суммируя сказанное, можно сделать вывод, что какие-либо ограничения на использование

судебного способа защиты прав и законных интересов для объединений граждан, т.е. юридических

лиц, в сфере предпринимательской деятельности практически отсутствуют. Универсальность

судебной защиты предполагает возможность защиты субъектов предпринимательской

деятельности, каковыми являются в том числе и организации (юридические лица), посредством

всех видов судопроизводства, предусмотренных Конституцией РФ.

Стаускиене Эгидия,

лектор кафедры гражданского процесса

университета им. Миколаса Ромериса ЛР, адвокат, Литва

Жалениене Инга,

кандидат юридических наук,

лектор кафедры гражданского процесса

университета им. Миколаса Ромериса ЛР, Литва

Некоторые проблемные аспекты представительства

юридических лиц

Различные теоретические и практические аспекты представительства юридических лиц в

гражданском процессе издавна вызывали большие дискуссии как среди ученных, так и практиков.

В правовой доктрине гражданского процесса по представляемому субъекту представительство

подразделяется на представительство физических и представительство юридических лиц <1>.

--------------------------------

<1> Driukas A., Valancius V. Civilinis procesas: teorija ir praktika. II tomas. Vilnius, Teisines

informacijos centras, 2006. P. 16; Lauzikas E., Mikelenas V., Nekrosius V. Civilinio proceso teise. I

tomas. Vilnius: Justitia, 2003. P. 285.

Анализируя представительство юридических лиц, важно выявить и осмыслить два аспекта

данного правоотношения: отношение между юридическим лицом и его органами и отношение

между органом юридического лица и его представителем. В доктрине все еще ведется дискуссия

относительно отношения между юридическим лицом и его органами. По данному вопросу

выделяется два совершенно противоположных мнения. Одни авторы утверждают, что

юридическое лицо и его органы связывает правоотношение представительства, ссылаясь на то,

что органы юридического лица действуют от имени юридического лица, а основанием для

возникновения представительства в данном случае признают факт назначения лица на должность

директора либо факт избрания его директором <1>. По утверждению Д.М. Чечота,

правоотношение представительства в данном случае подвергается непосредственному влиянию

со стороны закона или устава, определяющего полномочия юридического лица, поэтому

представительство юридических лиц следует отнести к виду законного представительства <2>.

Следует отметить, что долгое время в доктрине литовского гражданского и гражданско-

процессуального права преобладала последняя концепция. ГПК ЛР 1964 г. предусматривалось,

что в случаях, когда от имени юридического лица в суде действует его соответствующий орган,

имеет место правоотношение представительства. Статьей 47 данного Кодекса было

предусмотрено, что дела юридических лиц в суде ведутся их органами, действующими в пределах

полномочий, предоставленных им по закону, уставу или положению, либо их представителями. В

учебнике гражданско-процессуального права тех времен указывается, что закон утверждает два

способа представительства юридических лиц: a) представительство юридического лица

непосредственно осуществляет его орган; b) представительство юридического лица осуществляет

доверенное лицо по договору <3>. И в одном, и в другом случае речь идет о правоотношении

представительства.

--------------------------------

<1> Tarybin civilinio proceso teise. Ats. red. J. Zeruolis. Vilnius: Mintis, 1983. P. 77 - 78; Mikelenas

V. Civilinis procesas. I dalis. Vilnius: Justitia, 1997. P. 67; Курс советского гражданского

процессуального права. Т. I. Теоретические основы правосудия по гражданским делам / Под ред.

А.А. Мельникова, Т.Е. Абова, П.П. Гуреева и др. М.: Наука, 1981. С. 306; Чечот Д.М. Участники

гражданского процесса. М., 1960. С. 139; Клейнман А.Ф. Советский гражданский процесс. М.: Изд-

во Московского ун-та, 1954. С. 123; Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1967.

С. 88.

<2> Чечот Д.М. Участники гражданского процесса. С. 139 - 140.

<3> Tarybin civilinio proceso teise. Ats. red. J. Zeruolis... P. 77 - 78.

В доктрине российского гражданско-процессуального права также доминировала

описываемая концепция отношения между юридическим лицом и его органом, однако

существовало, хотя и не было широко распространено, другое мнение. К.С. Юдельсон писал:

"Иногда ошибочно утверждается, что руководители юридических лиц в суде действуют как их

представители. Забывается то обстоятельство, что руководители являются органами

юридического лица. Поэтому действие органа юридического лица в суде следует оценивать как

действие самой организации через свои органы, выражающие и реализующие ее волю" <1>.

Следовательно, сторонники второй концепции правоотношений между юридическим лицом и его

органами отрицают наличие правоотношения представительства между юридическим лицом и его

органами. В современной доктрине гражданско-процессуального права последняя концепция

имеет более широкое распространение <2>. Авторы также поддерживают данную концепцию,

поскольку полагают, что с теоретической точки зрения является ошибочным действие органа

юридического лица относить к представительству. В ч. 1 ст. 2.81 ГК ЛР указывается, что

юридические лица приобретают гражданские права, принимают на себя гражданские обязанности

и реализуют их через свои органы, которые образуются и действуют в соответствии с

законодательством и учредительными документами юридических лиц. Если оценивать

юридическое лицо (представляемого) и орган юридического лица (представителя) как два

отдельных субъекта, получается, что юридическое лицо лишено гражданской (вместе с тем и

гражданско-процессуальной) дееспособности, поэтому для него необходимо законное

представительство. Такая точка зрения опровергла бы положение ст. 2.74 ГК ЛР о том, что

частные юридические лица вправе иметь и приобретать только такие гражданские права и

обязанности, которые не противоречат их учредительным документам и целям деятельности. В

силу того что юридическому лицу по закону допускается не только иметь, но и приобретать

гражданские права и обязанности, мы считаем, что обязательное законное представительство в

данном случае применяться не может. Признание органа юридического лица законным

представителем юридического лица в теоретическом отношении является ошибочным, поскольку

из данного положения неизбежно следует вывод, что юридическое лицо не обладает полной

гражданской и гражданско-процессуальной дееспособностью <3>. Как правильно замечает Я.Г.

Розенберг, орган юридического лица и юридическое лицо являются единым правовым субъектом.

Поэтому вступление компетентного органа юридического лица в процесс является участием

самого юридического лица в гражданском процессе <4>. Авторы разделяют свое мнение с

представленными В. Некрошюсом мотивами относительно того, почему органы юридического лица

не могут быть признаны представителями: a) представитель и представляемое юридическое лицо

по отношению друг к другу являются самостоятельными субъектами, в то время как орган

юридического лица и юридическое лицо являются единым правовым субъектом; b) представитель

в ходе выполнения от имени представляемого и в его интересах определенных процессуальных

действий выражает содержание своей правоспособности, в то время как соответствующие органы

юридического лица - правоспособность данного юридического лица; c) представитель свои

полномочия, как правило, получает по договору поручения или трудовому контракту, а

компетенция органов юридического лица определяется законодательством или учредительными

документами <5>.

--------------------------------

<1> Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1956. С. 96.

<2> См.: Розенберг Я.А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. Рига,

1974. С. 32 - 33; Lauzikas E., Mikelenas V., Nekrosius V. Civilinio proceso teise. I tomas. P. 285.;

Халатов С.А. Представительство в гражданском и арбитражном процессе. М.: Норма, 2002. С. 79 -

80.

<3> См.: Халатов С.А. Представительство в гражданском и арбитражном процессе. С. 79.

<4> См.: Розенберг Я.А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. С. 32

- 33.

<5> Lauzikas E., Mikelenas V., Nekrosius V. Civilinio proceso teise. I tomas. P. 290.

В целях избежания ненадлежащего употребления понятия "представительство"

законодателем Литвы была избрана вторая описываемая нами концепция, в результате чего в ст.

55 ГПК ЛР было закреплено однозначное положение о том, что дела юридических лиц в суде

ведут их органы или участники, действующие в соответствии с законодательством или

учредительными документами, предоставленными им правами и обязанностями. В таких случаях

признается, что дело ведется самим юридическим лицом. Законодатель данным положением

отчетливо показал, что правоотношения между юридическим лицом и его органами не относятся к

правоотношениям представительства, а действия органов юридических лиц следует оценивать как

реализацию правоспособности и дееспособности юридического лица. В комментарии к ГПК ЛР

указывается, что понятие представительства юридических лиц претерпевает существенные

изменения. В силу того что органы юридического лица не признаются представителями, в их

отношении не могут применяться квалификационные требования ч. 2 ст. 55 ГПК ЛР и они не

нуждаются в доверенности для осуществления представительства <1>.

--------------------------------

<1> Lietuvos Respublikos civilinio proceso kodekso komentaras. I dalis. Bendrosios nuostatos. V.

Valancius, V. Nekrosius, V. Mikelenas ir kt. Vilnius: Justitia, 2004. P. 180.

Полагаем, что та же концепция правоотношения между юридическим лицом и его органом

должна применяться как в материальном, так и в процессуальном праве. Как утверждает V.

Broniewicz, и гражданское, и гражданско-процессуальное право Польши придерживается той

теории, согласно которой юридические лица в процессе реализации своей дееспособности

действуют через свои органы и их не связывают правоотношения представительства <1>. То, что

гражданско-процессуальное право и доктрина Литвы приняли вторую из описанных нами выше

концепций, является очевидным <2>, однако соблюдают ли ее специалисты отечественного

гражданского права, заставляет сомневаться практика Верховного суда Литвы. В Определении от

4 апреля 2005 г. утверждается, что руководителем администрации является представитель

общества, его компетенция в заключении от имени представляемого определенных сделок

ограничивается ст. 2.134 ГК ЛР ("Ограничение представителя в правах на заключение сделок") и

Законом "Об акционерных обществах". В той же статье указывается, что ответчик, действуя в

качестве руководителя общества, был обязан избегать конфликта интересов (ст. 2.135 ГК ЛР

"Конфликт интересов") <3>. Либо в Определении Верховного суда Литвы от 16 октября 2001 г.

указывается, что правоотношения между руководителем и обществом являются

правоотношениями представительства в случае, когда руководителю администрации, как

доверенному лицу общества, поручается действовать от имени общества и своими действиями

создать обществу права и обязанности. Вместе с тем следует отметить, что факт, когда

руководитель администрации является органом общества, обусловливает то, что большинство

прав и обязанностей руководителя администрации возникают на основании закона, а не договора,

таким образом, для правоотношений между руководителем администрации и обществом более

свойственны черты законного представительства <4>. Из представленных извлечений из

определений Верховного суда Литвы видно, что предпочтение отдается первой концепции, т.е. что

между юридическим лицом и его органом существуют правоотношения законного

представительства. Та же позиция отражается и в других определениях, не описанных нами более

подробно <5>. Как уже указывалось выше, гражданско-процессуальное право Литвы приняло по

сути противоположную концепцию указанной позиции ВС Литвы. Мы полагаем, что как в

материальном, так и в процессуальном праве должна соблюдаться одна и та же концепция,

согласно которой правоотношения представительства не возникают, когда гражданские или

гражданско-процессуальные права и обязанности юридического лица реализуются органом

юридического лица. Поэтому мы считаем, что Верховный суд Литвы в процессе формирования

одинаковой судебной практики должен руководствоваться последней концепцией и не

противопоставлять материального права процессуальному.

--------------------------------

<1> Broniewicz W. Post powanie cywilne w zarysie. Warszawa: Wydawnictwo Prawnicze PWN,

1996. S. 141.

<2> Lauzikas E., Mikelenas V., Nekrosius V. Civilinio proceso teise. I tomas. P. 285; Lietuvos

Respublikos civilinio proceso kodekso komentaras. I dalis. Bendrosios nuostatos. V. Valancius, V.

Nekrosius, V. Mikelenas ir kt. P. 180.

<3> Определение судебной коллегии Отдела по гражданским делам Верховного суда Литвы

от 4 апреля 2005 г. по гражданскому делу ЗАО "Coris Vilnius" против М. Маседунскаса, N 3К-3-

230/2005, кат. 21.4.2.8; 44.2.4.1; 24.1.

<4> Определение расширенной судебной коллегии Отдела по гражданским делам

Верховного суда Литвы от 16 октября 2001 г. По гражданскому делу В. Палюнас против

самоуправления Радвилишкского района и ЗАО "Radviliskio autobusu parkas", N 3К-7-760/2001, кат.

2.11; 13; 50.

<5> Определение судебной коллегии Отдела по гражданским делам Верховного суда Литвы

от 5 сентября 2001 г. по гражданскому делу ЗАО "Namisa" против АО "Seskines irvinta", N 3К-3-

766/2001, кат. 21.2.2.1; 22.1.; Определение судебной коллегии Отдела по гражданским делам

Верховного суда Литвы от 25 ноября 2002 г. по гражданскому делу ЗАО "Lazdiju autobusu parkas"

против Р. Пурвинскаса, N 3К-3-1457/2002, кат. 15.2.1.1; 22.1.

Стрельцова Елена Геннадьевна,

кандидат юридических наук, доцент,

кафедра гражданского процесса МГЮА

Задачи вышестоящих судов

Несмотря на законодательно установленные изменения в ГПК и АПК, касающиеся

пересмотра судебных актов, рационально продолжить дискуссию о проблеме компетенции

вышестоящих судов: об отграничении задач, вытекающих из пересмотра, от задач, вытекающих из

рассмотрения дел (через призму основания обращения в суд первой инстанции и основания

обращения в суд вышестоящих инстанций, приняв во внимание различия и движущую силу

инициативы заинтересованных субъектов).

Новейшее процессуальное законодательство усиленный акцент установило на нормах,

утверждающих значение позиции вышестоящего суда по вопросам применения и толкования норм

материального и процессуального права. Существовавшие и в более ранних законодательных

актах привилегии по толкованию, принадлежащие вышестоящим судам, получили в действующих

АПК и ГПК небывалое, нехарактерное для российской судебной системы развитие. Столь активное

внимание к вышестоящему мнению в судебной системе не может не отразиться на стержневой

составляющей судебной системы - независимости судей. Проблема судейской независимости -

это не только гарантии, предоставляемые государством, но и гарантии независимости от

вышестоящих судов.

Применение права при разрешении дела неизбежно связано с его толкованием. Внедрению

прецедентных элементов в последние 15 лет активно содействовала практика ЕСПЧ и КС РФ. Но и

ЕСПЧ и КС включают свои механизмы только при соблюдении особых правил обращения в

соответствующие суды, их механизм толкования не является ординарным и основан на анализе

соответствия одному акту (для КС - Конституции РФ, для ЕСПЧ - Римской конвенции 1950 г.).

Толкование, даваемое вышестоящими судами в рамках нашей судебной системы, иное по своей

природе. Первоначально оно создавалось по инициативе вышестоящего суда по обобщенным

вопросам. Лишь в последнее время на практике постановления по конкретным делам приобрели

столь же обязательное веление для всех судов, как и обобщенные рекомендации. Судейское

усмотрение - необходимая составляющая независимости суда. Находясь вне рамок прецедентной

системы, суд проявляет свое усмотрение в том, что решает спор, основываясь исключительно на

статутном праве, самостоятельно давая ему толкование, исходя из смысла конкретного закона,

отрасли и законодательства в целом в рамках индивидуальных особенностей рассматриваемых

обстоятельств дела. В свою очередь, суд, обязанный ориентироваться на обобщенные

толкования, применяя право с оглядкой на вменяемое ему толкование, в каждом конкретном

случае самостоятельно определяет, допустимо ли применение соответствующей нормы к

спорному правоотношению. Положение нижестоящих судов (мировых, районных, ФАСС, ФААС) в

настоящее время все более сводится к нахождению между Сциллой конкретных прецедентов и

Харибдой обобщающих обязывающих постановлений. Неудивительно, что суд первой инстанции в

нижних звеньях судебной системы постепенно, но неумолимо теряет свою независимость как

правоприменителя: ведь независимость существует благодаря не столько наличию

совещательной комнаты и предписываемой тайне вынесения решения, сколько степени свободы

судейского усмотрения в процессе разрешения дела. Нижестоящие суды превращаются в

подчиненный орган, механически применяющий правила, диктуемые из вышестоящих судебных

инстанций, причем реже всего это касается данного конкретного дела (фактически легальным

правом давать обязательное толкование по конкретному делу обладают высшие суды нашей

системы в случаях, когда они выступают в качестве инстанции, пересматривающей судебный акт,

вступивший в законную силу - ст. ст. 289, 305 АПК, ст. 390 ГПК). В большинстве же случаев

"диктата правоприменения" нижестоящие суды подчинены толкованиям, данным по внешне

сходным обстоятельствам. Полагаю, что доверие к суду в основе своей базируется на

уверенности общества в беспристрастном, свободном и самостоятельном в своей оценке суде,

разрешающем дело. Не эта ли составляющая - свобода оценки и внутреннее убеждение, не

стесненное вышестоящими предписаниями, столь притягательна для сторонников суда

присяжных, третейских судов? В чем же проявление свободы усмотрения у современных

государственных нижестоящих судов? Статья 369 ГПК формально дает вышестоящему суду право

указать, какую норму материального права следует применять при рассмотрении данного дела. С

учетом прямо зафиксированных положений той же статьи, предусматривающих обязательность

для нижестоящих судов указаний вышестоящей инстанции, касающихся необходимости

совершения процессуальных действий (которые, очевидно, могут быть связаны или с

привлечением в процесс новых субъектов, или с включением новых доказательств), получается

дисгармоничная правовая ситуация: вышестоящий суд имеет право установить подлежащую

применению нижестоящим судом норму материального права, но, в силу возможной

трансформации субъектного состава либо доказательственной базы, не имеет реальной

возможности точно определить ответы на вопросы, установленные в ст. 196 ГПК. Так возможно ли

в этом случае дать рекомендации о применении нормы материального права?

У вышестоящего суда особые задачи, не сливающиеся с задачами судов нижестоящих.

Вышестоящий суд проверяет правильность решений нижестоящих судов. Проверка решений

вытекает из дополнительных гарантий для лица, обратившегося в суд за защитой права. Поэтому

задача вышестоящего суда - проверка правильности совершенных процессуальных действий в

смысле соблюдения формы процесса как гарантии прав участвующих в нем лиц и достоверности

доказательств, положенных в основу решения, и проверка правильности применения права.

Возможно предложение о праве нижестоящего суда при затруднении толкования нормы

обратиться в вышестоящий суд, приостановив производство по делу, с запросом о толковании

конкретной нормы. Но это предложение должно осуществиться в рамках отказа от вменения

нижестоящим судам при рассмотрении дел разрешать их, основываясь на постановлениях

вышестоящих инстанций по иным конкретным делам, а также от обязывания нижестоящих судов

применять норму материального права, указанную вышестоящим судом.

Доминанта практики в совокупности с игнорированием обобщающих теоретических

положений - наследие сиюминутного узкого подхода к проблеме, основанного на частных случаях.

Право нижестоящего суда толковать закон есть всеобъемлющее право, вытекающее из функции

правоприменения. Вышестоящие суды могут толковать закон в рамках проверки правильности его

применения по конкретному делу (о чем прямо говорится в процессуальном законе). Обобщающие

рекомендации целесообразно давать по двум направлениям - по вопросам применения нового

закона (хотя, как показывает практика не только нашей страны, такого рода подробные

разъяснения, основанные прежде всего на анализе воли законодателя в совокупности с анализом

всех уже действующих нормативных актов, регулирующих соответствующие правоотношения,

редко появляются в момент особо острой нужды в них - в первый период после опубликования).

Второе направление - анализ ошибок, допускаемых судами при рассмотрении дела.

В рамках этой проблемы лишь косвенно возникает вопрос о субъектах, имеющих право

обратиться в вышестоящие суды с заявлением об обжаловании судебных актов, но если мы

признаем, что суд имеет право в целях охраны высших интересов закона и правопорядка выйти за

пределы требований, заявленных в жалобе, надо признать, что эти же доводы должны быть

приняты в отношении прокурора, ранее не принимавшего участия в рассмотрении дела.

Трещева Евгения Александровна,

кандидат юридических наук, доцент,

зав. кафедрой гражданского процессуального и

предпринимательского права

Самарского государственного университета

Статус судей арбитражного суда, помощников судей

и секретарей судебного заседания как субъектов

арбитражного процесса

В теории процессуального права (гражданского и арбитражного) немало внимания уделяется

вопросу о статусе субъектов процессуальных правоотношений. Известно, что одним из

отличительных признаков таких правоотношений всегда называется властный характер таких

правоотношений, поскольку их обязательным субъектом всегда является суд.

Не являются исключением и арбитражные процессуальные правоотношения. В таких

отношениях, возникающих в ходе арбитражного судопроизводства, обязательным субъектом

является арбитражный суд. Суд как субъект процессуальных правоотношений - это собирательное

понятие. Понятно, что правоотношения возникают в суде первой, апелляционной, кассационной

инстанций, в надзорном производстве. Поэтому субъектами арбитражных процессуальных

правоотношений могут быть арбитражные суды первой инстанции (арбитражные суды субъектов

РФ и ВАС РФ), суды апелляционной инстанции (апелляционные суды округов), суды кассационной

инстанции (Федеральные арбитражные суды округов) и Президиум ВАС РФ как суд надзорной

инстанции. Детализируя и это положение, можно уточнить, что арбитражные процессуальные

правоотношения в ходе судебного разбирательства возникают и с таким субъектом, как судья того

или иного суда, в соответствии с законом многие полномочия суда реализуются единоличными

действиями судьи. Представляется, что этот тезис, хотя и нуждается в более подробном

исследовании, сомнений не вызывает.

Обращение же к вопросу о правовом положении помощников судей и секретарей судебных

заседаний в арбитражном процессе вызвано тем, что в действующем в настоящее время АПК РФ

2002 г. их статус как субъектов арбитражных процессуальных правоотношений определен весьма

противоречиво.

В ст. 54 АПК РФ содержится положение, в соответствии с которым помощник судьи и

секретарь судебного заседания отнесены к лицам, содействующим осуществлению правосудия,

наряду со свидетелями, экспертами и переводчиками. А ст. 58 АПК РФ, посвященная указанным

субъектам, определяет функции помощника судьи (ч. ч. 1, 2, 3 данной статьи) и секретаря

судебного заседания (ч. ч. 4 и 5).

Включение помощника судьи и секретаря судебного заседания в число иных участников

процесса лишено правового основания, так как они находятся "по другую сторону процесса", на

стороне суда как субъекта процессуального правоотношения, как правильно отметила М.С.

Шакарян <1>.

--------------------------------

<1> См.: Комментарий к АПК РФ / Под ред. М.С. Шакарян. М.: ТК Велби, Изд-во "Проспект",

2003 (автор главы - М.С. Шакарян). С. 142.

Полностью соглашаясь с этим мнением, попытаемся проанализировать правовое положение

указанных субъектов, оценивая их функции как работников арбитражного суда. Представляется,

что нет никаких сомнений в том, что данные лица являются государственными служащими. В

соответствии с ФЗ РФ "О государственной гражданской службе РФ" <1>, а также с ФЗ РФ "О

системе государственной службы Российской Федерации" <2> государственные служащие - это

лица, осуществляющие профессиональную служебную деятельность по обеспечению исполнения

полномочий федеральных государственных органов.

--------------------------------

<1> Закон от 27.07.2004. N 79-ФЗ.

<2> Закон от 27.05.2003. N 58-ФЗ.

В указанных Законах не только дано понятие государственной службы, но и определено

понятие должностей государственной службы и установлено, что в России должен быть принят

специальный закон о реестре должностей федеральной государственной службы. В настоящее

время такой закон еще не принят, поэтому следует руководствоваться Указом Президента РФ от

11 января 1995 г. N 33, утвердившим Реестр государственных должностей государственной

службы РФ. В этом нормативном акте установлено, что для обеспечения деятельности

Председателя ВАС РФ и его заместителей учреждаются должности помощников (раздел 7

Реестра), а в аппарате - должности специалистов. Должности секретарей судебных заседаний

предусмотрены лишь в системе федеральных судов общей юрисдикции. Вызвано это тем, что

указанные должности помощников судей и секретарей судебных заседаний в системе

арбитражных судов вводятся сравнительно недавно, в соответствии с Федеральной целевой

программой "Развитие судебной системы России" <1>.

--------------------------------

<1> Утверждена Постановлением Правительства РФ от 20.11.2001 г. N 805 (в ред.

Постановления от 06.02.2004).

Учреждение должностей помощников судей имеет целью, как указано в целевой Программе,

освобождение судей от технической работы. В связи с этим вполне объяснимо, что в ст. 58 АПК

РФ для помощника судьи установлены такие функции: ведение протокола судебного заседания,

оказание помощи судье в подготовке и организации судебного процесса (но не выполнение

функции правосудия). На наш взгляд, даже такие ограниченные по процессуальной значимости

действия помощника судьи не умаляют его статуса как государственного служащего,

реализующего определенные полномочия судебного органа.

Пленум ВАС РФ утвердил Регламент арбитражных судов <1>, где закреплено положение, из

содержания которого можно сделать вывод о том, что помощники судей и секретари судебных

заседаний относятся к работникам аппарата суда, обеспечивающим исполнение полномочий

судьи. Приведем дословно содержание п. 28 Регламента: "Судья осуществляет непосредственное

руководство работой помощника судьи, секретаря судебного заседания и других работников

аппарата суда, обеспечивающих исполнение его полномочий". Это положение конкретизируется в

главе 8 Регламента, так как в п. 32 указывается, что "в целях оказания помощи судье в

совершении им процессуальных действий, предусмотренных статьей 135 Кодекса, при проведении

со сторонами или их представителями собеседования, а также в предварительном судебном

заседании может присутствовать помощник судьи". На наш взгляд, эта норма не противоречит ФЗ

"Об арбитражных судах в Российской Федерации" от 28.04.1995 (в ред. Закона от 25.03.2004). В ст.

45 этого Закона, определяющей деятельность аппарата арбитражного суда, указаны такие

функции: организация предварительного досудебного приема лиц, участвующих в деле;

содействие судьям в подготовке дел к рассмотрению в судебных заседаниях и др. Здесь также

четко указано: работники аппарата арбитражного суда находятся на федеральной

государственной службе.

--------------------------------

<1> Постановление Пленума ВАС РФ от 05.06.1996 (в ред. от 08.04.2004).

Все вышесказанное подтверждает мнение о том, что помощники судей, а также секретари

судебных заседаний в арбитражных судах как государственные служащие, обеспечивающие

исполнение полномочий федеральных государственных органов - арбитражных судов, не могут

быть отнесены к участникам процесса, находящимися с арбитражным судом в процессуальных

правоотношениях. Ни арбитражный суд (как орган, осуществляющий правосудие), ни его

должностные лица, ни работники аппарата арбитражного суда не являются участниками процесса

- это такие субъекты арбитражных процессуальных правоотношений, которые, во-первых,

осуществляют правосудие (суды, отдельные судьи); во-вторых, обеспечивают исполнение

полномочий судей (помощники судей и секретари судебных заседаний).

В связи с этим нормы, определяющие правовое положение, функции, права и обязанности

помощников судей и секретарей судебных заседаний, должны располагаться в АПК РФ в главе 2,

регулирующей состав арбитражного суда. Это позволит совместить существующие реалии с

надлежащим правовым регулированием, ликвидировать имеющиеся противоречия норм АПК РФ,

ФЗ "Об арбитражных судах в РФ", ФЗ "О системе государственной службы РФ", ФЗ "О

государственной гражданской службе РФ".

Фетюхин Марат Владимирович,

кандидат юридических наук,

кафедра экологического, трудового права и

гражданского процесса КГУ

Классификация обеспечительных мер

в арбитражном процессе

Одним из существенных способов познания того или иного явления является его

классификация по различным основаниям на отдельные виды. Поэтому и нашем случае важно

подразделить обеспечительные меры на виды и провести их подробную классификацию.

Обеспечительные меры могут подразделяться по различным основаниям, например по

характеру и содержанию мер обеспечения иска. По смыслу действующего арбитражного

процессуального законодательства (ч. 1 ст. 91 АПК РФ) все обеспечительные меры могут быть

поделены на две группы:

- обеспечительные меры, по характеру являющиеся имущественными (п. п. 1, 4 - 6 ч. 1 ст. 91

АПК РФ);

- неимущественные обеспечительные меры (п. п. 2, 3 ч. 1 ст. 91 АПК РФ).

О признаке имущественного характера говорят сами названия обеспечительных мер:

наложение ареста на денежные средства или иное имущество, принадлежащее ответчику и

находящееся у него или других лиц (п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ); передача спорного имущества на

хранение истцу или другому лицу (п. 4 ч. 1 ст. 91 АПК РФ); приостановление взыскания по

оспариваемому истцом исполнительному или иному документу, взыскание по которому

производится в бесспорном (безакцептном) порядке (п. 5 ч. 1 ст. 91 АПК РФ); приостановление

реализации имущества в случае предъявления иска об освобождении имущества от ареста (п. 6 ч.

1 ст. 91 АПК РФ).

Обеспечительные меры неимущественного характера направлены на возложение на

ответчика или иных лиц обязанности совершить активные действия, не связанные с передачей

денежных сумм или имущества, или воздержаться от их совершения. К таким обеспечительным

мерам относятся: запрещение ответчику и другим лицам совершать определенные действия,

касающиеся предмета спора (п. 2 ч. 1 ст. 91 АПК РФ); возложение на ответчика обязанности

совершить определенные действия в целях предотвращения порчи, ухудшения состояния

спорного имущества (п. 3 ч. 1 ст. 91 АПК РФ).

Другим основанием классификации обеспечительных мер является субъектный состав. По

этому основанию обеспечительные меры могут быть поделены на:

- обеспечительные меры, властные предписания которых направлены в отношении

непосредственно ответчика (п. п. 1 - 3 ч. 1 ст. 91 АПК РФ);

- обеспечительные меры, властные предписания которых направлены в отношении иных

лиц, в том числе истца (п. п. 1, 2, 4 - 6 ч. 1 ст. 91 АПК РФ).

К обеспечительным мерам, властные предписания которых направлены в отношении

непосредственно ответчика, относятся: наложение ареста на денежные средства или иное

имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц (п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК

РФ); запрещение ответчику и другим лицам совершать определенные действия, касающиеся

предмета спора (п. 2 ч. 1 ст. 91 АПК РФ); возложение на ответчика обязанности совершить

определенные действия в целях предотвращения порчи, ухудшения состояния спорного

имущества (п. 3 ч. 1 ст. 91 АПК РФ).

В отношении ответчика принимаются все обеспечительные меры, однако их властные

предписания могут быть направлены и на иных лиц. Например, наложение ареста на денежные

средства или иное имущество, принадлежащее ответчику, возможно и том случае, если оно

находится и у других лиц, в том числе на законных основаниях (по договору аренды,

доверительного управления, залогу, другим основаниям) (п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ). Аналогично

обстоит дело и со второй мерой - возможно запрещение совершать определенные действия,

касающиеся предмета спора, не только ответчику, но и другим лица (п. 2 ч. 1 ст. 91 АПК РФ).

Другие примеры уже не пересекаются с предыдущей группой обеспечительных мер -

передача спорного имущества на хранение истцу или другому лицу (п. 4 ч. 1 ст. 91 АПК РФ), т.е.

здесь установлена возможность распространения властной силы обеспечительных мер и в

отношении истца, в силу чего у него возникает обязанность по хранению имущества;

приостановление взыскания по оспариваемому истцом исполнительному или иному документу,

взыскание по которому производится в бесспорном (безакцептном) порядке (п. 5 ч. 1 ст. 91 АПК

РФ).

Таким образом, властная сила данной обеспечительной меры направлена на судебного

пристава-исполнителя, который производит взыскание; приостановление реализации имущества в

случае предъявления иска об освобождении имущества от ареста (п. 6 ч. 1 ст. 91 АПК РФ), в

данном примере обеспечительная мера задействована на самом последнем этапе отчуждения

права собственности и направлена в отношении той специализированной организации, которая

занимается реализацией спорного имущества должника в порядке, установленном ФЗ от 21 июля

1997 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" и ст. ст. 447 - 449 ГК.

Одним из критериев классификации обеспечительных мер является их подразделение в

зависимости от источника инициативы применения обеспечительных мер. Так, по данному

основанию выделяются:

- обеспечительные меры, применяемые по заявлению лица, участвующего в деле;

- обеспечительные меры, применяемые по заявлению иных лиц, в случаях,

предусмотренных АПК РФ.

На возможность подобной классификации прямо указывает ч. 1 ст. 90 АПК РФ, где

закреплено, что арбитражный суд по заявлению лица, участвующего в деле, а в случаях,

предусмотренных АПК РФ, и иного лица может принять срочные временные меры, направленные

на обеспечение иска или имущественных интересов заявителя (обеспечительные меры).

Здесь лишь необходимо учитывать, что согласно ст. 40 АПК РФ в состав лиц, участвующих в

деле, входят стороны; заявители и иные заинтересованные лица - по делам особого производства,

по делам о несостоятельности (банкротстве) и в иных предусмотренных АПК РФ случаях; третьи

лица; прокурор, государственные органы, органы местного самоуправления и иные органы,

обратившиеся в арбитражный суд в случаях, предусмотренных АПК РФ. Следовательно,

инициатива применения обеспечительных мер может исходить не только от истца как наиболее

типичный случай, но и от других лиц, участвующих в деле, в том числе и со стороны ответчика,

например чтобы обеспечить взыскание судебных расходов с истца при необоснованном

предъявлении иска.

Под иными лицами, о которых шла речь в ч. 1 ст. 90 АПК РФ, следует понимать: стороны

третейского разбирательства (ч. 3 ст. 90 АПК РФ); организации и граждан, ходатайствующих о

предварительных обеспечительных мерах (ст. 99 АПК РФ).

Наконец, возможна классификация обеспечительных мер в зависимости от этапа их

применения:

- меры досудебного обеспечения требований (предварительной защиты);

- обеспечительные меры, применяемые в возникшем судебном процессе, на любой его

стадии.

До недавнего времени российское законодательство в главе 7 АПК РФ 1995 г. допускало

только применение обеспечительных мер в рамках возникшего судебного процесса, а в ныне

действующем Кодексе меры обеспечения иска могут применяться как до возбуждения дела в

арбитражном суде (предварительные обеспечительные меры, ст. 99 АПК РФ), так и для поданного

в арбитражный суд иска, заявления, жалобы.

На этот счет в учебной литературе правильно отмечается, что расширение сферы

применения обеспечительных мер является позитивным, поскольку законодательство многих

государств допускает как обеспечение требований, находящихся на рассмотрении суда, так и

досудебное обеспечение требований кредитора. В этом плане новым АПК РФ повышен уровень

защиты субъектов предпринимательских отношений <1>.

--------------------------------

<1> См.: Арбитражный процесс: Учебник / Отв. ред. проф. В.В. Ярков. С. 207 (глава VII

подготовлена В.В. Ярковым).

Шакирьянов Рафаиль Валиевич,

судья Верховного суда Республики Татарстан,

заслуженный юрист Российской Федерации

О некоторых правах (полномочиях) суда апелляционной

инстанции при рассмотрении гражданских дел

Правами (полномочиями) суда апелляционной инстанции называется совокупность его

процессуальных прав и обязанностей, которыми он наделен для принятия законом установленных

мер по определению дальнейшего положения дела, судьбы решения при рассмотрении дела по

апелляционным жалобе или представлению.

В ГПК РФ права суда апелляционной инстанции, которыми он наделен для принятия

соответствующего судебного постановления по апелляционным жалобе, представлению,

установлены ст. 328 ГПК РФ.

Так, согласно этой статье суд апелляционной инстанции при рассмотрении апелляционных

жалобы, представления вправе: оставить решение мирового судьи без изменения, жалобу,

представление без удовлетворения; изменить решение мирового судьи или отменить его и

принять новое решение; отменить решение мирового судьи полностью или в части и прекратить

судебное производство либо оставить заявление без рассмотрения.

При рассмотрении вопроса о правах суда апелляционной инстанции необходимо учесть, что

этот суд второй инстанции вправе исследовать новые доказательства, устанавливать новые

фактические обстоятельства по делу без всяких ограничений.

В этой своей деятельности апелляционная инстанция самостоятельна, не имеет какой-либо

зависимости от работы суда первой инстанции.

Это происходит и при оставлении решений мировых судей без изменения.

Так, суд апелляционной инстанции, оставляя решение мирового судьи без изменения, свой

вывод, а следовательно, и законность решения мирового судьи может обосновать и

дополнительными, исследованными только в судебном заседании апелляционной инстанции

доказательствами.

Поэтому решения мировых судей оставляются без изменения и с учетом доказательств,

представленных только суду второй инстанции. В таких случаях эти доказательства дополняют,

входят в систему доказательств, также исследованных судом апелляционной инстанции,

приведенных в решении мировым судьей.

При этом основанием для принятия такого решения является, как обоснованно указывается

в юридической литературе <1>, совпадение вывода суда апелляционной инстанции по

рассматриваемому делу с выводом мирового судьи, изложенным им в своем решении.

--------------------------------

<1> См.: Демидов В.В., Жуйков В.М. Комментарий к законодательству о мировых судьях. М.,

2001. С. 193.

Закон предусматривает одинаковые условия, при которых вышестоящим судом может быть

изменено или отменено решение суда с вынесением нового решения, однако не определяет

различия между новым и измененным решениями.

Между тем содержание прав суда апелляционной инстанции по изменению решения и

вынесению нового решения различно.

Среди ученых-процессуалистов нет единого мнения относительно того, что следует

понимать под изменением и вынесением нового решения.