Золотарев В.А. (ред.) Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины XX века

Подождите немного. Документ загружается.

Содержание локальных войн и вооруженных конфликтов

149

ЧССР в «социалистическом лагере и международном комдвижении»; ее возмож-

ный отход от «согласованной линии» нарушит «существующую в Европе расстанов-

ку сил и может привести к обострению международной напряженности»

235

. Данный

аргумент был удобен тем, что позволял оправдать практически любые действия не-

зависимо от того, имелись для них какие-либо основания или нет. Кроме того, аргу-

менты, доводы, касающиеся баланса сил и международной напряженности могли быть

положительно восприняты Западом, придававшим большое значение начинающейся

разрядке.

Одним из главных источников информации о внутреннем положении в Чехо-

словакии для руководства СССР являлись доклады советских дипломатов и их доб-

ровольных помощников из числа «просоветской ортодоксальной» группировки в

ЧССР, отрицательно относящейся к демократическим переменам в стране. Хорошо

зная «чувствительные струны» советского официального менталитета, ортодоксы

старались создать впечатление, что чехословацкие реформы угрожают жизненным

интересам Советского Союза в Восточной Европе. Уже в январе 1968 г. один из

информаторов провел прямую параллель между положением в Чехословакии и

венгерскими событиями 1956 г. Другой информатор, член ЦК КПЧ Ф. Гавличек, пря-

мо предупреждал о «неизбежном сближении Чехословакии с Югославией и Румы-

нией», которое приведет к «изоляции Советского Союза и ослаблению единства ев-

ропейских социалистических стран»

236

Помимо источников и характера получаемой информации, еще один важный фак-

тор, влиявший на принятие решений в Кремле в ходе чехословацкого кризиса, со-

ставляла позиция других стран Варшавского Договора, особенно будущих участниц

вторжения. В апреле 1968 г. в международном отделе ЦК КПСС была подготовле-

на специальная справка по этому вопросу. В ней, в частности, отмечалось, что лиде-

ры ГДР, Польши, Болгарии и в меньшей степени Венгрии «рассматривают чехосло-

вацкие события как непосредственную угрозу своим режимам, опасную заразу, спо-

собную распространиться и на их страны». Под официальным фасадом «полной

поддержки» советской политики скрывались их глубокая обеспокоенность и недово-

льство пассивностью Кремля перед лицом чехословацких «ревизионистов», актив-

ные попытки подтолкнуть «старшего брата» к применению силы.

В беседе с советскими официальными лицами руководители ГДР, к примеру, вы-

сказывали соображения о «целесообразности оказания коллективной помощи со

стороны братских партий руководству ЧССР вплоть до применения крайних мер»

для обеспечения социалистических завоеваний, если обстоятельства этого потребу-

ют

237

. Первый секретарь ЦК ПОРП В. Гомулка выразился еще прямее: «Мы не мо-

жем потерять Чехословакию... Не исключена возможность, что за ней мы можем

потерять и другие страны, такие, как Венгрия и ГДР. Поэтому мы не должны оста-

навливаться даже перед вооруженным вмешательством. Я уже раньше высказывал

мысль и сейчас не вижу другого выхода как ввести силы Варшавского пакта, в том

числе и польские войска, на территорию Чехословакии... Лучше это сделать сейчас,

позднее это нам обойдется дороже»

238

. Глава Болгарской коммунистической партии

Т. Живков 29 марта «решительно высказался за принятие любых мер, включая воен-

ные». Венгерские руководители были более осторожны, предпочитая политическое

давление на А. Дубчека, но и они рассматривали чехословацкую ситуацию как напо-

минающую «пролог контрреволюционного мятежа в Венгрии»

239

Что касается позиции самого советского руководства, то она в течение 1967—

1968 гг. претерпела определенную эволюцию: от осуществления мер политического

давления на руководство КПЧ во главе с А. Дубчеком до решения о вводе войск.

Москва ясно видела все негативные последствия вооруженной интервенции, о чем

ей напоминал опыт венгерских событий 1956 г. В этой связи характерны слова ми-

150

Локальные войны с участием советских и российских войск

нистра обороны маршала А. Гречко, сказанные в декабре 1968 г: «Леонид Ильич

[Брежнев] не намерен был вводить войска. По многим причинам. Тут и венгерские

события. Они свежи в памяти. И риск развязывания большой войны... Но нельзя

нам было терять Чехословакию! А к вводу войск его подталкивали не только собы-

тия внутри ЧССР, Леонида Ильича торопили каждодневно и Ульбрихт, и Гомулка, и

Живков. Да и Кадар. И наши ястребы в Политбюро — Шелест, Подгорный, Мазу-

ров, Шелепин... Все они требовали ввода войск в ЧССР. Леонид Ильич сопротив-

лялся... до последнего»

240

Исходя из сложившейся обстановки, 11 июля 1968 г. Политбюро ЦК КПСС одоб-

рило предложение о «конфиденциальной» двусторонней встрече для «дружествен-

ного доверительного обмена мнениями» с А. Дубчеком. Такая «встреча» началась 28

июля 1968 г. в Чиерне-над-Тиссой, где советским руководителям удалось внести

раскол в Президиум ЦК КПЧ. Она была завершена 3 августа на Братиславском

совещании коммунистических партий, где чехам пришлось подписаться под совме-

стным коммюнике, включающим формулировку о том, что «защита завоеваний соци-

ализма... является... интернациональным долгом всех братских партий».

Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что и сами чехословацкие лидеры не ис-

ключали варианта применения военной силы внутри страны, как со стороны ино-

странных, так и собственных вооруженных сил. Например, А. Дубчек на заседании

Президиума ЦК КПЧ 12 августа заявил: «Если я приду к убеждению, что мы на гра-

ни контрреволюции, то сам позову советские войска». А министр обороны ЧССР ге-

нерал М. Дзур накануне вторжения войск ОВД обсуждал со своими генералами ва-

риант разгрома демонстрации перед зданием ЦК партии при помощи бронетранс-

портеров. Тогда же А. Дубчек проинформировал советского посла С. Червоненко о

намечавшемся принятии закона о Национальном Фронте, согласно которому все ор-

ганизации и партии, не входящие в него, будут поставлены вне закона, и правитель-

ственные органы могут в принудительном порядке их распустить или ликвидиро-

вать.

В середине июля руководители СССР, Польши, ГДР, Болгарии и Венгрии собра-

лись в Варшаве для обсуждения положения в Чехословакии. Было выработано пос-

лание в адрес ЦК КПЧ, в котором говорилось, что, ввиду развернувшегося в ЧССР

наступления контрреволюции, братские партии настоятельно требуют от чехосло-

вацкого руководства срочно принять энергичные меры, чтобы отразить натиск врага,

учитывая, что защита социализма в Чехословакии не частное дело только этой

страны, а священный долг всего социалистического содружества. Вскоре на фоне

крупнейших учений Советской Армии, проходивших вдоль западных границ СССР,

состоялись советско-чехословацкие переговоры. Результат их был не в пользу Мос-

квы. Прага не желала (да и не могла) уничтожить то, что поддерживалось подавля-

ющей частью населения.

Окончательное решение о вводе войск было принято (в соответствии с догово-

ром стран-участниц ОВД от 15 мая 1955 г.) на расширенном заседании Политбюро

ЦК КПСС 16 августа и одобрено на совещании руководителей стран Варшавского

блока в Москве 18 августа. При этом лишь Румыния не согласилась с тезисом

остальных стран-участниц о том, что ввод войск в Чехословакию будет осуществлен

даже в том случае, «если он приведет к третьей мировой войне». При этом руково-

дители стран Варшавского Договора были уверены, что США и НАТО не станут не-

посредственно вмешиваться в события. Поводом для подобного «оптимизма» послу-

жило заявление госсекретаря США Д. Раска о том, что события в Чехословакии —

это «дело прежде всего самих чехов». Кроме того — это «дело чехов и других стран

Варшавского Договора»

241

. (Примечательно, что аналогичное заявление американ-

ского руководства было обнародовано и во время «венгерского кризиса».)

Содержание локальных войн и вооруженных конфликтов

151

Официальным оправданием начала военной интервенции стало письмо-обраще-

ние группы чехословацких «партийных и государственных деятелей» к правитель-

ствам СССР и других стран Варшавского Договора об «оказании интернациональ-

ной помощи». Предполагалось сменить политическое руководство страны.

Вторжение планировалось как кратковременное. Его «идеологическое обеспече-

ние» прорабатывалось весьма тщательно. Развивая свой собственный тезис о веро-

ятности отрыва Чехословакии от Варшавского Договора, советская пропаганда уже

давно эксплуатировала мифы о германской угрозе, особых планах американского

империализма в отношении ЧССР. Как отражение глубоко укоренившегося комп-

лекса «осажденной крепости», в «Правде» начали публиковаться различные матери-

алы о маневрах бундесвера и НАТО на границах с ЧССР, статьи об «авантюристиче-

ских планах Пентагона и ЦРУ» в отношении социалистического лагеря и т. д.

242

При этом, по всем объективным данным, концентрация войск НАТО летом 1968 г.

не выходила за пределы, которых она уже достигла в прошлом, и ни в коей мере не

давала повода для столь критического вывода.

С 18 августа началась подготовка проектов обращения к народу и армии ЧССР,

правительственного заявления пяти стран-участниц и специального письма «руко-

водству друзей» (т. е. компартий западных стран). Знакомство с этими документа-

ми лишь подтверждает отсутствие у союзников сколько-нибудь серьезных аргумен-

тов в защиту своих действий. Всё сводилось к одной и той же довольно примитив-

ной схеме: угроза контрреволюции, упоминание о жизненных интересах социалисти-

ческих стран и даже о мире в Европе. Более конкретные аргументы содержали

ссылки на Братиславскую декларацию о коллективной защите завоеваний социа-

лизма и на «просьбу» о помощи партийного и государственного руководства Чехо-

словакии.

В одной из брошюр того времени (с предупреждающим грифом «не для печати»),

полученной «пропагандистами и агитаторами» буквально через несколько дней по-

сле ввода войска, последовательно, начиная с ленинской оценки справедливых и не-

справедливых войн, доказывалось, что предпринятая акция — это вполне законная

мера, вытекающая из договорных обязательств социалистических стран и статуса

Варшавского Договора, где записано, что защита каждой входящей в него страны

является общим делом для всех других, объединяемых им стран. Разъяснялось, что

судьба Чехословакии как социалистического государства, имеет исключительно серь-

езное значение для безопасности всего социалистического содружества. Само поло-

жение ЧССР как страны, далеко выдвинутой на запад и непосредственно гранича-

щей с ФРГ, таково, что ее отторжение от социалистического лагеря неминуемо нару-

шит сложившуюся систему обороны на европейском континенте. Национальные

интересы Чехословакии, таким образом, сливаются с национальными интересами

других стран социализма. И хотя взаимоотношения социалистических стран строят-

ся на принципах полного равноправия, уважения территориальной ценности, госу-

дарственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела

друг друга, тем не менее основой их связей следует считать братскую взаимопо-

мощь, действенным проявлением которой является социалистический интернацио-

нализм.Особо подчеркивалось, что в ведении пропагандистской работы необходимо

акцентировать внимание не на «наличие или отсутствие разрешения на ввод союз-

ных войск в пределы ЧССР», а на то, «была или не была реальной опасность контр-

революционного переворота в Чехословакии».

Несколько иную трактовку предыстории событий дает бывший начальник штаба

Объединенных вооруженных сил государств-участников Варшавского Договора ге-

нерал армии А. Грибков. По его мнению, отказ чехословацкого руководства от ди-

рективного социализма с демократизацией всей общественной жизни в стране (ре-

152

Локальные войны с участием советских и российских войск

волюция сверху) явно шли вразрез с советскими представлениями о характере со-

циалистического государства. Москва опасалась, что в случае удачи чехословацкого

эксперимента может начаться «цепная реакция» в соседских странах Варшавского

Договора, где еще были живы в памяти социальные потрясения 40-х — начала 60-х

годов (ГДР, Венгрия, Польша). Более того (и это, пожалуй, главное), советское руко-

водство отчетливо представляло, что даже элементарная самостоятельность Чехосло-

вакии неизбежно приведет к уязвимости в военном отношении границ с НАТО, к

подрыву сложившейся восточноевропейской системы безопасности, к утрате конт-

роля над чехословацкими вооруженными силами, что в условиях категорического

отказа пражского руководства от размещения советских воск на территории ЧССР

казалось по меньшей мере нелогичным, требующим решительных мер.

Несколько позднее, уже в ходе вторжения, 6 сентября 1968 г. в отделе пропаган-

ды ЦК КПСС была подготовлена специальная справка, в которой рекомендовалось

укреплять «наметившуюся тенденцию к определенному размежеванию» в руковод-

стве КПЧ. Здесь же содержался и детальный план «массированной пропагандист-

ской кампании» с использованием таких мер, как усиление радиовещания из Моск-

вы на чешском и словацком языках, временная мобилизация 1,5 тыс. комсомоль-

ских работников в армию для службы в воинских частях, находившихся в Чехосло-

вакии, где они должны были заниматься пропагандистской работой среди населения,

публикация в тесной координации с КГБ серии пропагандистских статей в ино-

странной прессе и др. Высказывалась идея создать на территории ГДР «радиостан-

цию полулегального характера, выступающую от имени преданных делу социализма

работников идеологического фронта Чехословакии. Такая радиостанция необходима

для передачи материалов, которые в нынешних условиях не могут быть по полити-

ческим соображениям переданы официальным московским радио». Особо отмеча-

лось, что сам факт передачи «может вызвать известные протесты со стороны КПЧ

и правительства ЧССР». Однако деятельность такой радиостанции, «за выступления

которой мы не будем нести формальной ответственности, не только оправдана, но и

необходима»

243

Заранее были разработаны «рекомендации» по взаимодействию войск Варшав-

ского Договора. К этому времени они провели несколько крупных учений — «Буря»

(1961), «Квартет» (1963), «Октябрьский штурм» (1965), «Влтава» (1966) и «Шумава»

(май—июль 1968), в ходе которых был накоплен определенный опыт совместных

действий. В соответствии с рекомендациями вводилась белая полоса — отличи-

тельный знак «своих» и союзных войск. Вся боевая техника без белых полос подле-

жала «нейтрализации», желательно «без стрельбы». В случае сопротивления «беспо-

лосые танки и другая боевая техника» подлежали «немедленному уничтожению».

Для этого не надо было получать «санкции» сверху. При встрече с войсками НАТО

было приказано немедленно останавливаться и «без команды не стрелять».

18 августа 1968 г. маршал А. Гречко провел совещание руководящего состава

МО СССР с приглашением командующих объединениями и соединениями, задей-

ствованными в операции по вводу войск (кодовое название «Дунай»). Были оконча-

тельно утверждены дата и время начала операции — 20 августа, после получения

сигнала «Ч» — «Влтава 666», ориентировочно поздно вечером. По общему замыслу,

в течение первых трех дней в Чехословакию входят 20 дивизий стран — участниц

ОВД и в последующие два дня еще 10 дивизий. На случай осложнения обстановки

в повышенную боевую готовность приводится 6 из 22 военных округов — ЛенВО,

ПрибВО, БВО, ПрикВО, ОдВО и КВО, — насчитывающих 85—100 подготовленных

дивизий. В Польше, ГДР, Венгрии и Болгарии готовится еще 70—80 дивизий. В

полную степень боевой готовности приводятся советские стратегические силы атом-

ного нападения (по терминологии того времени)

244

Содержание локальных войн и вооруженных конфликтов

153

Накануне ввода войск маршал А. Гречко информировал министра обороны ЧССР

о готовящейся акции и предостерег от оказания сопротивления со стороны чехосло-

вацких вооруженных сил.

Сигнал «Влтава 666» поступил в войска 20 августа в 22 ч. 15 мин. Уже в 23 ча-

са войска СССР, Польши, Венгрии, ГДР и Болгарии общей численностью до 500 тыс.

человек (с 5 тыс. танков и бронетранспортеров) под командованием заместителя

министра обороны СССР генерала армии И. Павловского пересекли чехословацкую

границу

245

. Одновременно в Прагу «для работы среди членов Президиума ЦК КПЧ»

прибыл представитель Политбюро ЦК КПСС К. Мазуров, который находился при со-

ветском посольстве под псевдонимом «генерал Трофимов»

246

Что касается ГДР, то в Чехословакию, согласно плана операции должно было

войти 6 мотострелковых и танковых дивизий ННА. Однако в последний момент, по

чисто этическим соображениям, количество немецких войск было значительно умень-

шено — вошли лишь отдельные подразделения для охраны полевых штабов и обес-

печения связи

247

. По утверждению журнала «Ойропеише веркунде», авторам кото-

рого удалось ознакомиться с архивными документами и схемами германского воен-

ного ведомства, «восточногерманские войска совместно с советскими частями пред-

приняли наступление в направлении Праги»

248

(см. Приложение 5). Председатель

Социнтерна, бывший федеральный канцлер ФРГ В. Брандт в этой связи, в частно-

сти, пишет: «Я был подавлен и сгорел от стыда, что в карательной акции участвова-

ли немецкие солдаты из Народной армии ГДР». Немцы не нашли в себе силы воли

пойти по стопам «вождя румынской партии Николае Чаушеску», который «отказал-

ся от участия в интервенции и оставил солдат в казармах. 21 августа на митинге

под открытым небом он осудил вторжение»

249

С территории ГДР в Чехословакию вводились (по особому плану «Август 68»)

соединения и части Группы советских войск в Германии, которой командовал Мар-

шал Советского Союза (с 15 апреля 1968 года) П. Кошевой

250

. Задачу выполняли

войска 1-й гвардейской танковой армии (6, 14, 20, 23, 35-я гвардейские мотострелко-

вые дивизии, 9-я и 11-я танковые дивизии), 20-й гвардейской армии и 16-й воздушной

армии. 21 августа переход границы был осуществлен («внезапно») на 200-километ-

ровом фронте одновременно силами 8 дивизий (2 тыс. танков и 2 тыс. бронетранс-

портеров). При этом личному составу объявили, что данное «мероприятие» призвано

оказать помощь братскому чехословацкому народу в борьбе против «империализма

и ревизионизма»... Через 5 ч. 20 мин. после перехода государственной границы час-

ти и соединения 20-й гвардейской армии вошли в Прагу.

Через несколько часов после ввода войск радио Праги передало обращение пре-

зидиума ЦК КПЧ о том, что войска «пяти стран-членов Организации Варшавского

Договора без уведомления президента ЧССР, её премьера и первого секретаря ЦК

КПЧ захватили территорию страны». Президиум счел подобную акцию нарушени-

ем основных принципов международного права.

На первом этапе операции главная роль отводилась воздушно-десантным вой-

скам. Около 2 часов ночи 21 августа два головных военно-транспортных самолета

7-й воздушно-десантной дивизии совершили посадку на аэродроме Рузине под Пра-

гой. Высадившиеся десантники в течение 15 минут блокировали основные объекты

аэродрома. С интервалом в 25—30 секунд сюда стали прибывать другие самолеты

с десантниками и военной техникой.

Спустя 4 часа после высадки первых групп десантников важнейшие объекты

Праги и Брно оказались под контролем союзных войск. Основные усилия десантни-

ков направлялись на захват зданий ЦК КПЧ, правительства, министерства обороны

и генерального штаба, а также радиотелецентра. Уже через 7 часов при участии 7-й

дивизии ВДВ и 22-го мотострелкового полка Болгарской народной армии был уста-

154

Локальные войны с участием советских и российских войск

новлен полный контроль над государственными, партийными и другими учреждени-

ями чехословацкой столицы. По заранее разработанному плану к основным адми-

нистративно-промышленным центрам ЧССР направлялись колонны войск. Особое

внимание обращалось на охрану западных границ Чехословакии.

200-тысячная чехословацкая армия не оказывала практически никакого сопро-

тивления, хотя в ряде ее соединений и частей отмечались случаи «антисоветского

психоза». Выполняя приказ своего министра обороны, она до конца событий в стра-

не официально оставалась нейтральной. Жители Праги, в основном молодежь, на-

скоро сооружали непрочные баррикады, снимали таблички с названиями улиц, ино-

гда бросали в военнослужащих булыжники и палки. В массе же своей чехи оказа-

лись пассивными — вторжение войск вызывало у них больше любопытства, чем

страха.

В первый же день вторжения руководители ЧССР во главе с А. Дубчеком сила-

ми советских органов безопасности были принудительно задержаны и отправлены

в Москву, хотя первоначально такие меры не предусматривались.

Однако, несмотря на военный успех, достичь политических целей не удалось. XIV

Чрезвычайный съезд КПЧ уже 21 августа выступил с заявлением, в котором осудил

«ввод войск». Представители промосковски настроенной группы делегатов не были

избраны ни на один из руководящих постов в КПЧ. В тот же день представители

ряда стран (США, Англии, Франции, Канады, Дании и Парагвая) выступили в Совете

Безопасности с требованием вынести «чехословацкий вопрос» на заседание Гене-

ральной Ассамблеи ООН. Представители Венгрии и СССР проголосовали против.

Позже и представитель ЧССР потребовал снять этот вопрос с повестки дня Гене-

ральной Ассамблеи. Ситуация в Чехословакии обсуждалась и в Постоянном сове-

те НАТО. С осуждением «военного вмешательства пяти государств» выступили, по-

мимо Румынии, правительства Югославии, Албании и Китая. Однако все эти «проте-

сты», по мнению большинства западных советологов, носили «чисто декларативный

характер» и не могли оказать сколько-нибудь заметного влияния на уже «сложив-

шуюся расстановку сил на международной арене»

251

К тому же главы западных государств и США считали «пражскую весну» и свя-

занные с ней разногласия внутри коммунистического блока «домашней сварой ком-

мунистов» и избегали такого вмешательства в дела Восточной Европы, которое мог-

ло бы быть расценено как нарушение «ялтинского раздела» сфер влияния на конти-

ненте или подорвало бы шансы на успех переговоров об ограничении вооружений,

которые к тому времени приобретали реальные очертания.

Важно отметить, что уже в сентябре союзники по ОВД убедились в полном по-

литическом и экономическом провале вторжения, что их военная операция не прине-

сла ожидаемых результатов. К примеру, в справке, адресованной в ЦК КПСС 4 сен-

тября 1968 г., генерал армии А. Епишев признал, что быстрой нормализации в Че-

хословакии ожидать не приходится. Решение поставленных перед политорганами

советских войск задач в этой области «будет сопряжено с определенными трудно-

стями и потребует времени», констатировал начальник Главного политического управ-

ления СА и ВМФ

252

Расчеты на получение широкой поддержки со стороны оппозиционных группи-

ровок также не оправдались. Успешная военная акция, как говорилось в одном до-

кументе руководства ГДР, «не сопровождалась мобилизацией здоровых сил в КПЧ».

Их представители «оказались не в состоянии взять на себя руководство партией и

сформировать революционное рабоче-крестьянское правительство». Более того, по

выражению одного из чехословацких информаторов М. Миллера, «здоровые силы»

оказались подавлены, полностью изолированы и напуганы, столкнувшись с едино-

душным осуждением интервентов и их помощников со стороны чехословацкого

общества. Миллеру оставалось только жаловаться на отсутствие необходимой орга-

Содержание локальных войн и вооруженных конфликтов

155

низационной подготовки акции и обвинять советскую сторону в том, что она слиш-

ком поверила оптимистическим заявлениям некоторых представителей здоровых

сил в руководстве КПЧ, однако для всех было абсолютно ясно, что, по крайней мере,

в ближайшее время, антиреформаторы не смогут завоевать симпатий сколько-ни-

будь значительной части населения

253

Оказавшись в тупике, советская сторона вынуждена была вернуться к прежней

политике, снова пытаясь оказать давление на А. Дубчека и его коллег. Теперь, однако,

ее позиции были куда сильнее: можно было использовать такие мощные инструмен-

ты давления, как Московское соглашение, навязанное арестованным чехословацким

лидерам, а также факт присутствия союзных войск на территории ЧССР. К тому же

советские лидеры могли уже не скрывать своей поддержки консерваторов, открыто

пытаясь изменить соотношение сил в чехословацком руководстве и в конце кон-

цов — свергнуть группу А. Дубчека.

Новая линия на «нормализацию» стала осуществляться немедленно. Визит пре-

мьер-министра ЧССР О. Черника в Москву 10 сентября был использован не только

для попыток «умиротворить» население Чехословакии обещаниями массированной

экономической помощи, но и для «оказания необходимого политического давления

на чехословацких товарищей...» Требуя от Черника немедленного выполнения Мос-

ковского соглашения, Политбюро настаивало на том, что предварительным услови-

ем вывода или сокращения контингента союзных войск является «полное прекраще-

ние подрывной деятельности антисоциалистических сил и предоставление лидерам

консерваторов более активной роли в политической жизни»

254

К исходу третьей недели (после вторжения) обстановка в Праге и других круп-

ных городах Чехословакии почти полностью стабилизировалась. Президентом ЧССР

Л. Свободой было назначено новое правительство, которое заявило о важности друж-

бы и тесного сотрудничества с социалистическими странами. 10—12 сентября ос-

новные соединения и части советских войск, в том числе ГСВГ, были выведены из

Праги. Направились к местам постоянной дислокации части и подразделения во-

оруженных сил и остальных стран — участниц Варшавского Договора.

16 октября был подписан договор о временном пребывании в Чехословакии

группы советских войск, получившей название «Центральной» (ЦГВ). Численность

ее войск должна была составлять не более 130 тыс. человек. Командующим Груп-

пой стал генерал-полковник А. Майоров. При его утверждении на должность Л. Бреж-

нев, в частности, сказал: «Войска Группы по договору будут размещаться временно.

Но недаром же говорят: нет ничего более постоянного, чем временное. Речь идет,

Александр Михайлович, не о месяцах — о годах»

255

Свою дееспособность ЦГВ показала уже в конце 1968 г., фактически сорвав ан-

типравительственную политическую стачку, намеченную на 31 декабря. Накануне

по плану командующего под кодовым названием «Серый ястреб» в крупные города

ЧССР «для контроля за порядком» было введено до 20 советских мотострелковых и

танковых батальонов. Как следствие — массовые манифестации не состоялись. Об-

становка в стране начала постепенно нормализовываться лишь с середины 1969 г.,

когда была завершена реорганизация ЦК КПЧ и правительства ЧССР.

При вводе войск на территорию Чехословакии боевые действия не велись. Вме-

сте с тем отдельные героические поступки советских воинов стали достоянием

гласности. Наиболее впечатляющим и трагическим, например, был подвиг, совершен-

ный на горной дороге танковым экипажем из состава 1-й гвардейской танковой ар-

мии, сознательно направившим танк в пропасть, чтобы избежать наезда на детей,

выставленных там пикетчиками

256

. Однако долгое время считалось, что вторжение

обошлось без человеческих жертв. Ныне известно, что в ходе передислокации и

размещения советских войск (с 21 августа по 20 октября) в результате враждебных

действий отдельных граждан ЧССР погибло 11 военнослужащих, в том числе один

156

Локальные войны с участием советских и российских войск

офицер; ранено и травмировано 87 человек, в том числе 19 офицеров. Кроме того,

погибло в катастрофах, авариях, при неосторожном обращении с оружием и боевой

техникой, в результате других происшествий и умерло от болезней 85 человек

257

С 21 августа по 17 декабря 1968 г. погибли 94 и получили тяжелые ранения 345

граждан Чехословакии

258

. Долгое годы эти цифры были засекречены как в СССР,

так и в ЧССР.

Более 20 лет события в Чехословакии интерпретировались не иначе как «интер-

национальная помощь» братской стране, без которой она погрязла бы в трясине по-

литического и экономического хаоса. Ввод войск в ЧССР рассматривался в военных

училищах и академиях как пример четкой организации и проведения крупномасш-

табной операции на Европейском ТВД по оказанию братской помощи друзьям и со-

юзникам. Однако в 1989 г. в заявлении советского правительства было отмечено,

что ввод войск Варшавского Договора в ЧССР следует квалифицировать как не-

правомерный акт вмешательства во внутренние дела суверенной страны, пре-

рвавший демократическое обновление Чехословакии и имевший долговременные

отрицательные последствия.

Если попытаться определить место чехословацких событий в общей схеме клас-

сификации и типологизации локальных войн и вооруженных конфликтов современ-

ности, то вырисовывается следующая картина. Политический кризис в ЧССР посте-

пенно перерос в вооруженный конфликт. По содержанию военных действий — это

больше специальная операция, чем военная акция, так как была задействована спе-

циально созданная группировка войск для «стабилизации» обстановки в одной из

сопредельных стран. По качественным показателям — это конфликт низкой интен-

сивности с применением обычного оружия с целью поддержки определенной иде-

ологической системы. По количественным показателям — это скоротечный конф-

ликт, с задействованием оперативно-стратегической группировки войск на конти-

нентальном театре военных действий, в ходе которого велись в основном военные

действия блокадно-маневренного характера.

В целом из анализа проблемы следует, что кризисы типа чехословацкого были

имманентны социалистической системе и возникали с известной периодичностью,

отражая цикличность ее развития. Но советских лидеров, исповедовавших общебло-

ковый подход, такого рода системные кризисы заставали всякий раз врасплох и рас-

сматривались ими через призму холодной войны — как результат активизации ме-

стных «контрреволюционных сил» или происков «международного империализма».

Располагая богатым опытом компромиссов с представителями враждебной систе-

мы, Кремль не имел такового для улаживания разногласий с союзниками по блоку,

что и предопределяло задействование силового механизма, свойственного данной

модели социализма. Исход чехословацкого кризиса разрушил весьма распростра-

ненную на Западе (после Карибского кризиса) иллюзию, что заинтересованность в

политической и стратегической стабильности, а также выгоды более тесных связей

с Западом будут способствовать трансформации реального социализма в сторону

более цивилизованного, плюралистического общества, уважающего множественность

выбора, и заставят отказаться от присущего системе гегемонизма в международной

политике.

На Кубе

1 января 1959 г. Фидель Кастро объявил о победе революции на Кубе. Вскоре

началась национализация американской собственности на острове. Новое кубинс-

кое руководство заявило о разрыве с капитализмом и начале строительства нового

общества под лозунгом социалистических идей. Вашингтон не мог смириться с

Содержание локальных войн и вооруженных конфликтов

157

этим: как-никак, в каких-то 90 милях от Флориды, в традиционной зоне американ-

ского влияния, может появиться государство, проводящее независимую внешнюю и

внутреннюю политику, тем более — с антиамериканским уклоном. Уже в марте

1959 г. президент США Д. Эйзенхауэр поставил перед ЦРУ «специальную» задачу.

Ее суть раскрыл недавно бывший руководитель секретных операций американской

разведки в Латинской Америке Ф. Эйджи: разработать план свержения нового ку-

бинского режима и уничтожения его главных лидеров

259

. Уже ровно через год пре-

зидент подписал приказ, обязывающий ЦРУ «организовать, вооружить и подготовить

кубинских эмигрантов в качестве партизанской силы для свержения режима Каст-

ро»

260

. В конце 1961 г. кубино-американский конфликт перерос в качественно но-

вую фазу. Ее детонатором послужил секретный американский проект под кодовым

названием «Мангуста», в соответствии с которым в январе 1962 г. министерству

обороны США предлагалось разработать план использования американских воору-

женных сил в случае обращения кубинского подполья к Соединенным Штатам по-

сле начала восстания на острове.

Конфликт в американо-кубинских отношениях достиг своего апогея после того,

как в него вмешался Советский Союз.

В начале 60-х годов Куба заняла особое место в советской внешней политике,

что, естественно, нашло отражение во всех сферах деятельности отечественной дип-

ломатии, пропаганды и разведки. Политика Москвы в отношении нее основывалась

на знаменитых принципах «классовой солидарности» и «пролетарского интернацио-

нализма» — краеугольных камнях официальной советской дипломатии, и ее главной

целью были защита свободы и суверенитета Кубы и обеспечение возможности для

ее народа создать «свободное и демократическое общество». На протяжении почти

двух лет советские средства массовой информации изображали Кубу малой страной,

«освобожденной народной революцией», страной, народ и руководство которой стре-

мятся создать новое «справедливое общество», свободное от нищеты, угнетения, кор-

рупции и зависимости извне — «первую свободную страну в Западном полуша-

рии». Молодое кубинское государство, которое имеет целью воплотить в жизнь со-

циалистическую модель, как писала газета «Правда», достойно «братской и бескоры-

стной помощи» Советского Союза

261

. В то же время средства массовой информации

СССР не сообщали ни о модели кубинского социализма, ни о политическом терроре,

царившем на острове, ни о той подрывной деятельности, которой занимались поддер-

живаемые кубинским правительством революционные группы в ряде стран Латин-

ской Америки (о чем было достаточно хорошо информировано советское руковод-

ство)

262

Результатом подобной пропагандистской политики стало создание весьма при-

влекательного и в определенной степени даже романтического образа Кубы, ее на-

рода и руководства в массовом сознании советских людей. Не случайно сразу по-

сле опубликования 12 сентября 1962 г. Заявления ТАСС, посвященного политике

СССР в связи с ситуацией, сложившейся вокруг Кубы, более 32 тыс. солдат, матро-

сов, сержантов и старшин, ожидавших осенью 1962 г. увольнения в запас, подали

командованию рапорты с просьбой об отсрочке их демобилизации «до тех пор, пока

американский империализм не перестанет угрожать всеобщему миру»

263

. Тысячи

офицеров, сержантов и рядовых, как об этом сообщалось в донесениях министра

обороны СССР и начальника Главного политического управления СА и ВМФ в ЦК

КПСС от 14 и 20 сентября, обратились к командованию с просьбой направить их в

качестве добровольцев на защиту «молодой Кубинской республики» (всего подоб-

ных заявлений, если судить по цифре, приведенной в донесении от 20 сентября, по-

ступило свыше 200 тыс.). Значительное число военнослужащих высказало также

страстное желание вступить в ряды КПСС и ВЛКСМ

264

. Как подчеркивалось в

158

Локальные войны с участием советских и российских войск

обоих документах, публикация Заявления ТАСС и решения Советского правительст-

ва о приведении войск в наивысшую степень боевой готовности были встречены

личным составом ВС с «единодушным и горячим одобрением» и повлекли за собой

заметное «укрепление воинской дисциплины» и резкое сокращение «грубых нару-

шений» в армии и на флоте. Существенно усилилась и боеготовность большинства

частей и соединений.

Вместе с тем, руководство Министерства обороны и КГБ СССР отмечали «еди-

ничные факты неправильного понимания военнослужащими политики нашей партии

в связи с агрессивными действиями США в отношении республики Куба», «недопо-

нимания и неправильного толкования сложившейся международной обстановки и

вытекающих из нее задач». Забегая вперед, отметим, что в ходе перевозок личного

состава и вооружений на Кубу имели место случаи нарушения дисциплины и чрез-

вычайные происшествия на судах Министерства морского флота, доставлявших во-

еннослужащих для «обороны острова»

265

Географическое расположение Кубы делало остров в глазах советского военно-

политического руководства весьма привлекательным для дислокации своих войск и

стратегических сил. В обострившейся ситуации холодной войны, когда натовские

ракеты спешно размещались по периметру советских границ, американскими само-

летами постоянно велась разведка территории Советского Союза, переброска «со-

временного оружия» в непосредственную близость к американским берегам, как

представлялось в Москве, могла бы дать СССР ощутимые дивиденды в системе

глобального противоборства двух систем, заметно повысила бы престиж молодого

кубинского государства в глазах десятков только что освободившихся стран Азии

и Африки. Особое беспокойство в Кремле вызывали американские ракеты в Тур-

ции, которые, по утверждению министра обороны СССР Р. Малиновского, «могли

достичь Москвы за 10 минут».

Решение о размещении советских ракет средней дальности (РСД) с ядерными

боевыми зарядами на территории Республики Куба было принято 24 мая 1962 г. на

расширенном заседании Президиума ЦК КПСС. Впервые этой идеей Н. Хрущев по-

делился с А. Микояном еще в конце апреля, затем повторил ее в начале мая в бе-

седе со вновь назначенным послом СССР на Кубе А. Алексеевым. Хрущев сказал

ему следующее: «Ваше назначение связано с тем, что мы приняли решение разме-

стить на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. Только это может оградить Кубу

от прямого американского вторжения...»

266

Согласование деталей с кубинской стороной происходило уже после этого — в

ходе визита советской делегации на Кубу с 31 мая по 9 июня 1962 г. В ее состав во-

шли: Ш. Рашидов, Главком РВСН Маршал Советского Союза С. Бирюзов, генерал-

лейтенант авиации С. Ушаков, генерал-майор П. Агеев и ряд других ответственных

лиц. Советское предложение вначале вызвало «недоумение» и даже «растерянность»

у Ф. Кастро, однако затем, выслушав аргументы Ш. Рашидова об «опасности амери-

канской агрессии», он согласился со словами: «Если это нужно для укрепления со-

циалистического лагеря, мы готовы».

В конце июня в Москву прибыл с рабочим визитом Р. Кастро — министр Рево-

люционных Вооруженных Сил Кубы, который вместе с советским коллегой Р. Ма-

линовским парафировал секретный межправительственный «Договор между Пра-

вительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистиче-

ских Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Респуб-

лики Куба», подготовленный группой генералов и офицеров ГОУ ГШ. 27 августа в

Москву прилетел Э. Че Гевара, который сообщил поправки Ф. Кастро к парафиро-

ванному документу. Все они были безоговорочно приняты Н. Хрущевым. В итого-

вом проекте договора, в частности, отмечалось, что СССР направит на Кубу свои Во-

Золотарев В.А. (ред.) Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй по­ловины XX века

Подождите немного. Документ загружается.

Золотарев В.А. (ред.) Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины XX века