Золоева Л., Порьяз А. Мировая культура: Древняя Греция. Древний Рим
Подождите немного. Документ загружается.
тем, кто писал стихами (поэтам). И действительно, сочинения
логографов отличались от произведений поэтов только способом
изложения, истории в них было так же мало, как и в древних
поэтических сказаниях.
Собственно историческая проза начинается в Греции с Геродота и
его труда, который в современных печатных изданиях носит разные
заглавия: “История Геродота”, “Музы Геродота”, просто “Геродот”.
Дело в том, что в рукописях, содержащих сочинение Геродота, вообще
нет заглавия всего произведения; озаглавлены лишь отдельные книги, а
различные названия ко всему сочинению давали издатели Геродота в
новое время. В рукописях труд Геродота разделен на девять книг, из
которых каждая носит название одной из Муз, но и это деление на
книги и предпосланные им названия ведут начало не от самого
Геродота.
Главными источниками исторических и географических сведений
об ойкумене, сообщенных Геродотом, были, во-первых, его личные
наблюдения во время путешествий, во-вторых, устные сообщения
разных людей - жрецов, переводчиков, проводников, участников и
очевидцев событий, их друзей и родственников - и, наконец,
письменные памятники. К последним относятся литературные
произведения (и прозаические, и поэтические), изречения оракулов,
официальные документы, надписи.
[Илл. – Геродот. Стр. 245]
В основу “Истории” Геродота положена идея о давней вражде
между эллинами и восточными народами, между Европой и Азией, идея
о том, что “Запад есть Запад, а Восток есть Восток”. Вражда между
Европой и Азией началась с похищения Ио из Эллады, ответом эллинов
стало похищение Европы и Медеи из Азии. Потом, вновь из Эллады,
троянцем Парисом была похищена Елена, после чего единичные
похищения прекратились и начались войны, первая из которых
закончилась разрушением Трои. Главная нить повествования, идущего
от войны к войне, прерывается различными мифологическими,
географическими и историческими экскурсиями и отступлениями.
Среди них - знаменитый рассказ Геродота о Скифии в IV книге -
главный источник по истории племен, в IV-V вв. до н.э. населявших
южнорусские степи. Его описание Скифии столь подробно и
обстоятельно, что ни у историков, ни у археологов не вызывает
сомнения тот факт, что Геродот сам побывал в Скифии.
Цицерон, назвавший Геродота “отцом истории”, конечно же, знал
о его предшественниках-логографах и, очевидно, делал акцент не
столько на “родоначальнике”, сколько на том, что история Геродота
существенно отличается от “исследований” логографов. Во-первых,
сюжет Геродота охватывает почти весь известный в то время эллинам
мир. Его “История” универсальна; в этом отношении даже Фукидид
преследует гораздо более скромные цели, излагая события одной только
Эллады, и только одного периода - Пелопоннесской войны.
О жизни Фукидида, как и о жизни большинства греческих
авторов, мы не знаем почти ничего. Единственно достоверные, хотя и
очень скудные сведения сообщает он сам, благодаря чему известно, что
отца Фукидида звали Олором, что Фукидид пережил всю
Пелопоннесскую войну, и что, с самого начала осознав важность
события, современником которого он стал, Фукидид начал собирать
материалы для описания хода войны.
[Илл. – Фукидид. Мраморный бюст. Стр. 685 нижн.]
Еще известно, что на втором году войны Фукидид пострадал от
эпидемии чумы, разразившейся в Афинах, а на восьмом году войны он
был стратегом и возглавлял эскадру в семь кораблей около острова
Фасоса. Это событие сыграло роковую роль в жизни Фукидида - из-за
неудачи, постигшей его эскадру, он вынужден был двадцать лет
прожить в изгнании.
Помимо правдивости и критичности по отношению к излагаемым
событиям - главные требования к любому историческому труду - уже
древние авторы прославляли “беспристрастие” Фукидида, а также
совершенно новый взгляд на причины тех или иных исторических
событий. У Геродота вместе с человеческими факторами постоянно
действуют сверхчеловеческие силы - слепой рок, воля божества.
Исторический закон Геродота - это “закон Немесиды”: всякая вина
несет за собой наказание. У Фукидида ни одна военная неудача, ни одна
победа не объясняется сверхъестественным вмешательством, у него не
бывает чудес, для него все в мире совершается по незыблемым законам
природы.
Однако историческое сочинение для греков - это еще и
произведение литературы, и древние критики ценили Фукидида
главным образом как писателя. По словам одного из них, “афиняне
изгнали Фукидида как полководца, призвали его обратно как историка,
удивляясь красноречию того, чью доблесть ранее осудили”. Главной
особенностью стиля Фукидида, также подмеченной еще в древности,
является его сжатость, неизменное стремление автора в немногих
словах выразить как можно больше мыслей. Вместе с тем многие сцены,
изображенные Фукидидом, полны драматизма и подлинно эпической
выразительности. Не случайно одну из таких сцен - описание чумы в
Афинах - римский поэт Лукреций воспроизвел в своей поэме “О
природе вещей”.
Ораторское искусство
Не совсем обычным приемом для строгого исторического
повествования могут показаться также речи персонажей, то прямые, то
косвенные, довольно часто прерывающие ход событий. У Фукидида они
не только усиливали эффект рассказа и делали читателя “зрителем”
событий; речи в его “Истории” - дань давней традиции в греческой
литературе, тянущейся еще с красноречивых споров гомеровских
героев, которые любили и, что самое главное, умели поговорить.
Искусство говорить ценилось в Греции почти так же высоко, как
искусство сражаться: дар речи и умение пользоваться этим даром
издревле вызывали у греков восхищение и даже преклонение. Впрочем,
правильнее было бы сказать не “у греков”, а “у афинян”, ибо нигде, ни в
одном из греческих городов-государств ораторское искусство не
достигло такого высокого развития, как в Афинах. Здесь одно
выступление человека, в суде ли, в народном ли собрании, могло не
только влиять на умы и настроения огромной толпы - оно могло
полностью изменить политику государства, на многие годы решить его
судьбу. Поэтому афиняне со всей серьезностью относились к
ораторскому искусству.
В народном собрании и в совете, где надо было убедить
присутствующих в правоте сказанного, выступавшие обычно
произносили длинные речи. Здесь развивалось “совещательное”
красноречие. Для выступления в суде, кроме искусства говорить долго,
требовалось еще умение вести споры, ловко ставить вопросы и удачно
отвечать на вопросы противника. В суде развивался совсем другой тип
красноречия - “судебное”.
Демократическое устройство Афин от каждого политического
деятеля требовало большого ораторского искусства. Для выступления в
народном собрании необходимы были выучка и хорошая подготовка. В
связи с этим и появились профессионалы-ораторы и учителя
красноречия - софисты и риторы. Все возраставший интерес к искусству
речи привел к тому, что учителя красноречия далеко не бедствовали в
Афинах, и кроме того, пользовались значительным весом и влиянием в
обществе. Они же придумали еще один жанр ораторского искусства -
так называемое “эпидейктическое”, т.е. торжественное красноречие,
имевшее целью только усладить или позабавить слушателя.
Понятно, что расцвет ораторского искусства в Афинах был бы
невозможен без достойного слушателя. И афиняне во второй половине
V - IV вв. до н.э. были достойны своих лучших ораторов. На них,
знакомых благодаря театру с лучшими образцами поэтической
риторики, а через народное собрание - с лучшими образцами
законодательной и судебной риторики, могла теперь воздействовать
лишь особенно выдающаяся речь. Нигде больше такую речь не оценили
бы так, как ее ценили в Афинах.
Греки очень любили составлять всевозможные списки: эпических
поэтов у них было два, трагиков - три, мудрецов - семь, а из большого
числа аттических ораторов, широко известных в свое время,
позднейшие греческие ученые признали наилучшими лишь десять.
Только речи этой “декады” и сохранились до нашего времени. В так
называемый “Канон десяти аттических ораторов” входят: Антифонт,
Андокид, Лисий, Исократ, Исей, Ликург, Демосфен, Эсхин, Гиперид,
Динарх.
Старейшим оратором из вошедших в “Канон” был Антифонт,
помимо практического красноречия занимавшийся также
теоретическими вопросами ораторского искусства. Результатом его
изысканий стал “Учебник общих мест” и сборник образцовых речей,
предлагавшихся воображаемым ученикам Антифонта.
Под именем Андокида до нас дошли четыре речи,
представляющие больший интерес для политической истории Афин,
чем для истории афинского красноречия.
Следующий в списке - Лисий - принадлежит к числу самых
выдающихся ораторов древней Греции, а его язык признан лучшим
образцом аттического языка того времени. Главное достоинство речей
Лисия, не проявлявшееся с такой силой ни у одного оратора ни до, ни
после него, - этопея (обрисовка характера). Лисий считал, что каждая
речь, написанная им для другого лица, должна не только содержать
полное и точное изложение фактов, но и по характеру, форме, выбору
слов речь должна строго соответствовать клиенту. Лисий оказал очень
сильное влияние на последующих ораторов, ему подражали Исей,
Гиперид и Динарх.
Не менее важное место в создании аттического литературного
языка принадлежит Исократу. Им же были выработаны довольно
строгие законы ритмического построения речи. В целом Исократ
гораздо больше внимания уделял эпидейктическому красноречию и
разработке приемов ораторского искусства, на судебное и
совещательное красноречие он не оказал практически никакого
влияния.
Ораторская деятельность Демосфена, пожалуй, самого
знаменитого из всей “декады”, тесно связана с политической жизнью
Афин, а неувядающую славу его составили речи против Филиппа
Македонского, на которого он обрушился со всей силой своего
могучего таланта, возглавив антимакедонскую группировку в Афинах.
Речи Демосфена были суровы. “Афиняне будут иметь во мне
советника, даже если не захотят, но не будут иметь льстеца, даже если
захотят”, так говорил Демосфен, очень скоро приучивший афинян к
своей манере ведения речей. Он одержал верх над своим главным
противником - Эсхином, прекрасным оратором и сторонником Филиппа
Македонского. Демосфен сумел убедить афинян, что даже если при
Филиппе настанет мирная и спокойная жизнь, то эта жизнь будет
куплена слишком дорогой ценой - ценой независимости и свободы
Греции. Ни Демосфен, ни пошедшие за ним афиняне не могли заплатить
такую цену.
[Илл. – Демосфен. Стр. 282]
Но в битве при Херонее победу одержал Филипп, а спустя еще
несколько лет, при Александре, последнее сражение афинян с
македонянами кончилась для афинян полным разгромом.
Антимакедонски настроенное население Греции хватали и казнили.
Демосфен скрывался в храме, когда к нему пришли солдаты Александра
Македонского. Оратор попросил только дать ему время, чтобы написать
завещание, и после этого обещал выйти. С задумчивым видом
Демосфен поднес к губам грифель, в головке которого он держал
смертельный яд. Через несколько минут солдаты нашли его мертвым.
Спустя сорок два года после его смерти афиняне воздвигли бронзовую
статую Демосфена с такой надписью:
“Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум,
Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей”.
Философия
Подобно тому, как вся русская литература вышла из гоголевской
«Шинели», вся европейская наука и философия началась в Милете,
одной из самых известных греческих колоний в Малой Азии. Не секрет,
что греки многому научились у египтян и вавилонян, но, в отличие от
своих учителей, греки, во-первых, не были скованы жреческим
сословием и их дерзкие научные теории никогда не застывали в
безжизненных догмах. Во-вторых, пытливый ум эллинов обратился не к
разрешению частных задач геометрии, астрономии, физики, но,
опираясь на «подготовительную» работу египтян и вавилонян,
отважился на смелые спекуляции, положив начало истинно
дедуктивной науке, покоящейся на общих принципах.
Родоначальником греческой философии, натурфилософии,
считается Фалес Милетский. Предание рисует его то философом,
всецело погруженным в свои исследования, который, заглядевшись на
звездное небо, упал в колодец, то предприимчивым торговцем, умело
воспользовавшимся своими метеорологическими познаниями и
скупившим все масличные прессы, предвидя небывалый урожай
маслин. Когда урожай настал и всем в округе понадобились
маслодавильни, Фалес нажил на этом много денег, доказав, что
«разбогатеть философу легко, но неинтересно». Фалес был и купцом, и
политиком, и инженером, и астрономом, и математиком. Свои знания
он накопил в долгих путешествиях по свету. Он научил египтян, как
измерить высоту их чудесных пирамид, прийдя к простому
заключению, что в тот час, когда тень человека равняется его реальному
росту, и тень пирамиды должна быть не длиннее и не короче ее
подлинной высоты.
Фалес Милетский (624 — 546 гг. до н.э.) — древнегреческий
математик, астроном, философ, один из “семи мудрецов”.
От вавилонян Фалес узнал закон периодического возврата
солнечных затмений, и к изумлению своих соотечественников 23 мая
585 г. до н.э. предсказал полное солнечное затмение. Милетским
мореходам, которые тогда проникали на своих судах дальше, чем кто-
либо из греков, он указал на Малую Медведицу, созвездие, точнее
других определяющее север.
Греки причисляли Фалеса из Милета к семи греческим мудрецам -
семи политикам и законодателям, пользовавшихся авторитетом во всем
греческом мире. Вот как о них говорил неизвестный поэт:
“Семь мудрецов называю ,их родину, имя, ученье.
«Мера важнее всего!» - Клеобул говаривал Линдский;
В Спарте - «Познай себя самого!» -проповедовал Хилон;
«Сдерживай гнев», - увещал Периандр, уроженец Коринфа;
«Лишку ни в чем», - поговорка была митиленца Питтака;
«Жизни конец наблюдай», - повторялось Солоном Афинским;
«Худших везде большинство»,-говорилось Биантом Приентским;
«Ни за кого не ручайся», - Фалеса Милетского слово”.
Учителю и ученику
Предание гласит, что рыбаки с острова Кос однажды вытащили из
моря золотой треножник и отнесли его Фалесу, так как оракул велел
отдать его самому мудрому человеку в Греции. Фалес сказал: «Я не
самый мудрый» - и отослал треножник Бианту в Приену. Биант
переслал его Питтаку, Питтак - Клеобулу, Клеобул - Периандру,
Периандр - Хилону, Хилон - Солону, а Солон - обратно Фалесу. Тогда
Фалес отослал треножник в Дельфы с надписью: «Аполлону посвящает
этот треножник Фалес, дважды признанный мудрейшим среди
эллинов».