Жураковский Г.Е. Очерки по истории античной педагогики

Подождите немного. Документ загружается.

Самое слово «гимнастический» греческого происхождения:

Yu;xvaaTtvcY| (подразумевается щщ) — от yopivoc, нагой, голый, об-

наженный, чем отмечалось, что все важнейшие гимнастические

упражнения совершались без одежды. К этому следует также при-

бавить, что слово yujxvacia

—

«гимнасия» «упражнение» (откуда

соответствующее название специального типа учреждений, о ко-

торых будет речь ниже) — имело в греческом языке гораздо

более широкий смысл, чем современное слово «гимнастика»,

охватывая очень широкий круг мероприятий в области культуры

тела.

Какое же место гимнастические школы занимали в общей

системе греческого образования наряду с мусическими?

По этому поводу Платон в уже цитированном месте «Прота-

гора», дав описание мусической школы, говорит: «Так еще, кроме

того,

посылают детей в школу гимнастики, чтобы лучшие тела

были у них на службе дельного разумения и не приходилось им

от плохого свойства тел плоховать й на войне и в прочих делах».

В этом платоновском отрывке наибольшее вначение имеют

первые слова. Нам кажется, что в данном случае переводчик

В.

С. Соловьев не вполне точно передал оттенки оригинала.

Соответствующий отрывок "по-гречески начинается так: еп

TOIVOV тгро; тоито'.с etc iraiSoTptjJoD TTSJIITOOGEV, Т. е. в дословном пере-

воде:

сверх того (hi TOIVOV) затем (ттро; TOOTOIC) посылают и т. д.

Если бы можно было настаивать на нашем переводе, из него

представлялось бы последовательным сделать вывод, что Платон

свидетельствует о более раннем начале мусического образова-

ния сравнительно с гимнастическим.

Пространно на данном вопросе останавливается Жирар, хотя

выводы его являются довольно неопределенными, поскольку

в его распоряжении нет соответствующих данных, которые позво-

лили бы фиксировать время начала каждого вида обучения (pour

fixer T&ge ой commentjait chaque nouvel enseignement).

Такое отсутствие данных Жирар считает вполне объяснимым

тем обстоятельством, что вообще проблема «школьных возрастов»

в гимнастической греческой школе не играла важной роли, вслед-

ствие чего одними и теми же видами упражнений могли зани-

маться подростки разнообразного возраста.

Доказательство же того, что гимнастические занятия захва-

тывали довольно продолжительный период жизни подрастающего

афинянина Жирар видит в том, что в Панофинейских играх

участвовали дети и подростки трех разных возрастов.

И действительно, хотя и нельзя допустить, что вся работа

гимнастической школы была направлена на подготовку к этим

состязаниям, однако, с другой стороны, трудно предположить

участие в состязаниях лиц, не проводящих систематических за-

нятий в разнообразных областях гимнастических упражнений,

то-есть, иными словами, не обучающихся в гимнастической школе.

В то же время изучение вазовых рисунков (ваза Дуриса и ам-

фора в Лондоне) приводит Жирара к выводу, что учащиеся

мусической школы по возрасту моложе учащихся школ гимнасти-

ческих, колеблясь-от десяти до двенадцати лет *(«за достоверное

следует признать, что на расписных вазах ученики, обучающиеся

у грамматиста и кифариста, изображаются более юными, чем

ученики педотриба. Дети, фигурирующие на вазе Дуриса п на

амфоре Британского музея, имеют в среднем возраст от десяти

и не старше двенадцати лет»)

Этот вывод до некоторой степени подтверждается свидетель-

ствами того же Платона в «Государстве».

В своей беседе с Адимантом Сократ прямо ставил вопрос:

«Не начнем ли мы раньше воспитывать детей посредством музыки,

чем посредством гимнастики?» На этот вопрос Адимант сразу дает

решительный ответ, как о деле, не подлежащем обсуждению:

«Конечно».

Из дальнейших бесед Адиманта с Сократом, однако, следует,

что не все мусическое образованиз, но только начальные ступени

его должны предшествовать обучению гимнастикг.

«К музыке, — спрашивает Сократ Адиманта, — относишь ты

рассказы или нет?

-Да.

— Рассказы же бывают двух родов, одни истинные, другие

вымышленные?

— Да-

— И надо воспитывать посредством и тех и других, и сначала

посредством вымышленных?

— Не понимаю, что ты хочешь сказать.

— Ты не понимаешь, что сначала мы рассказываем детям

сказки? А они, я думаю, вообще говоря, — вымысел, хотя в них

заключается и истина. Раньше чем гимнастику, мы применяем

для воспитания детей сказки.

— Это правда.

— Это я имел в виду, говоря, что надо раньше браться ва

музыку, чем за гимнастику.

— Правильно»

В дальнейшем тексте «Государства» мы находим новые ука-

зания, из которых следует, что обучение гимнастике начинается

только тогда, когда основы мусического образования были уже

приобретены учащимися, однако все же это начало приходилось

на детские годы.

«Не кажемся ли тебе, — спрашивает Сократ своего собесед-

ника^— что наша речь о музыке окончена? и она закончилась

тем, чем ей и следовало закончиться: музыка должна заканчи-

ваться любовью к красоте.

— Я согласен с этим.

— После же «музыки» надо воспитывать юношей при помощи

гимнастики?

P. G i г а г d, H. с, стр. 128—129.

Платон, Государство, II, 376,е — 377, а, перев. С. В. Меликовой.

— Конечно.

Эта часть воспитания должна вестись также тщательно, на-

чиная с детства, в течение всей жизни»

Не вполне отчетливые формулировки Платона в цитируемых

местах «Государства», а также сопоставление этих мест с другими,

не легко анализируемыми местами «Государства» и «Законов» —

повели к тому, что вокруг Платона, как исторического свидетеля

в области ступеней аттического образования, уже давно воз-

никла научная дискуссия.

При этом особо следует отметить позиции Каппа, который,

опираясь на приведенные и другие тексты Платона, пытался

доказать, что именно Платон свидетельствует о том, что в практике

аттического образования классической эпохи гимнастическое

образование предшествует мусическому

Ход рассуждений Каппа следующий:

Во-первых, прежде всего,}в «Законах» мы находим прямое

свидетельство о том, ктс? гимнастическое образование мальчиков

начинается с семи лет, непосредственно после отделения их от

девочек: . /

«После же шести лет полы должны быть разделены, мальчики

должны проводить время с мальчиками, а девочки с девочками;

и те, и другие должны начать учиться: мальчикам должны быть

даны учителя верховой езды, стрельбы из лука, бросания дротиков

и камней из пращи»

Во-вторых, по мнению Каппа, приведенную выше цитату

из «Государства» (II, 376,е, 377,а) нельзя рассматривать, как

отрицающую выдвинутое им положение о приоритете гимнасти-

ческого образования в практике афинской школы классического

периода.

Здесь отмечается только, что детские сказки, подобные тем,

которые матери и служанки рассказывают детям и которые в ши-

роком смысле являются пропедевтикой мусического образова-

ния — предшествуют систематическим занятиям гимнастикой.

В третьих, наконец, по поводу также процитированного от-

рывка из «Государства» (II, 403,с) Капп отмечает, что выра-

жение Платона «после же музыки надо воспитывать юношей

при помощи гимнастики» должно быть трактуемо в том смысле,

что тяжелые, систематические физические упражнения следует

проводить с молодежью только старшего возраста, которая уже

получила основы не только мусического образования, но и гимна-

стического (в общем смысле этого слова), причем относительно

последнего в цитируемом же месте прямо говорится, что гимна-

стикой следует заниматься, «начиная с детства».

Платон, Государство, II, 403,с.

* С. К а р р, Platons Erziehung als Padagogik fur die Einzelnen und

alsStaats padagogik, Minden und Leipzig 1833, стр. 44 и ел. На этих же пози-

циях стоит Grasberger, Erziehung und Unterricht im klassischen Alter-

am,

I, стр. 292.

Платон, Законы, VII, 794,c.

Изложенные соображения Каппа не встретили поддержки

со стороны большинства последующих представителей истории

античной педагогики *, но эти соображения, однако, вбе же

отчетливо показывают, что на приведенные выше свидетельства

Платона нельзя полностью положиться и что в нашем стремлении

определить подлинную структуру аттической классической шко-

лы — нам нужно искать новых, дополнительных данных.

Такие данные и пытается найти Данту, отстаивающий

приоритет по времени мусического образования — над гимнасти-

ческим, путем привлечения к рассмотрению снова-таки Платона

Данту останавливается на том мосте из седьмой книги

«Государства», где Сократ говорит своему собеседнику: «Музыка,

если помнишь," соответствовала гимнастике» (522,а

—

по переводу

Меликовой).

В греческом тексте в этом месте стоит ey.siv7)... ivitStpo^o; zrfi

YOjxvaaTwrj;, т. е. дословно: «она (т. е. музыка) является анти-

строфою гимнастики».

Употребление именно такого сопоставления кажется Данту

особенно важным: «Это слово «антистрофа», заимствованное из

области развития античного хора, достаточно ясно указывает на

то,

какая неразрывная взаимозависимость существовала между

музыкой и гимнастикой. Разделять их представлялось совер-

шенно невозможным, и они должны были следовать в жизни

неразрывно и преемственно, как строфа и антистрофа в ритми-

ческих выступлениях хоров».

Эти соображения Данту кажутся более остроумными, чем

безусловно доказательными, но в общем арсенале доводов, имею-

щих своею целью обосновать одновременность занятий «музыкой»

и гимнастикой (с приоритетом по времени начала занятий первой),

конечно, не должны быть упущены.

К этой же категории доводов следует отнести и любопытное

свидетельство Плавта (знаменитого римского драматурга II в.

до н. э.) в его комедии Bacchides (425—434):

... у тебя, скажи,

В юности такое ль точно было воспитание?

Нет, и в двадцать лет не мог ты сам, без воспитателя,

Ни на пядь из дому выйти, если ж и случилося,

За бедою шла другая: никуда негодными

Признавались и наставник и его воспитанник.

Если до восхода солнца не пришел в палестру, жди

Наказания от префекта школ и немалого,

Там прыжки и бой кулачный, бег, метанье дротика,

Диска, мяч, борьба: распутниц нет там, поцелуев нет.

Там, а не в местах веселых проходила молодость.

Особое место в этом вопросе ванял — Мур, который, признавая без

ссылок на Каппа и на систему его доказательств, что «трудно определить

возраст, когда молодежь поступала» в гимнастическую школу, в то же время

таким возрастом считает 7 лет. Впрочем, Мур не обосновывает своего

утверждения. Е.

о о г е, Н. с, стр. 141.

iG.

D a n t u, L'education d'apres Platon, Paris 1907, стр. 80—82.

Чуть вернемся о ипподрома, ив палестры тотчас же

Скромно подпоясан, сядешь в кресло пред учителем

И читаешь, а в единой букве чуть лишь спутался,

Расцветят тебе всю кожу будто плащ кормилицы

Из данного косвенного (поскольку оно относится к иной

исторической эпохе и иной стране) свидетельства мы можем все

же извлечь некоторые ориентировочные, полезные нам выводы.

Выводы эти, без особых натяжек относимые к изучаемому

нами времени, поскольку поэт говорит «о былых годах», сводятся

к следующему:

1) Занятия в мусической и гимнастической школах проте-

кали параллельно и одновременно в том возрасте учащихся,

когда им уже «угрожает» «опасность женских поцелуев».

2) Система образования сводилась к двум одновременным

(мусической и гимнастической), а не к трем школам (кифариста,

грамматиста и гимнастической).

Таким образом, Занятия в гимнастической школе предполо-

жительно начинались с 12 лет, и до 14 лет шла параллельная

работа в двух школах — гимнастической и мусической.

Начиная с 14 лет, мусические занятия, нр прекращаясь, от-

ступали на второй план перед гимнастикой.? Именно так (хотя

и проблематически) рисует данную картину Жирар: «Начиная '

приблизительно с четырнадцати лет гимнастика приобретает ;

преимущественное значение сравнительно с умственным воспи- •

танием. Молодой афинянин поступал тогда в почти полное рас- ;

поряжение педотриба, который ставил своей вадачей развить

одновременно его мускульную силу и его ловкость. Это не озна-

чало отказа от духовной жизни, но все же на первом месте стояло

укрепление тела. Впрочем, все сказанное является лишь прибли-

зительными соображениями»

Те же сроки окончания школ устанавливает Монро

, а из

новейших авторов Мессер

Организация занятий. Система физического воспитания, да-

ваемая гимнастическое nnto^pjL^Jixiara^^acb греческим терми-

ном TrsvraftXov «пёнтатхлон», которое можно

перевести как «пяти-

борье» и в котором объединились пять основных видов упраж-

нений.

Упражнения эти были следующие: $аг

борьба, прыганье,

метанье диска и метанье копья \

П л а в т, Избранные комедии, изд. «Academia», 1933, перев. А. Ар-

тюненова. В этом переводе даны все последующие цитаты из комедий Плавта.

•P.

G i г а г d, H. с, стр. 128.

•Монро, История педагогики, русск. перев., изд. «Мир», I, стр. 81.

А. М esse г, Н. с, I, стр. 15; ср. Е. Z i e b а г t h, H. с, стр. 26.

Упражнения в плавании не входили, таким образом, в понятие «пя-

тиборья», конечно, потому, что для систематического проведения их афин-

ские гимнастические школы в городе, находящемся в восьми километрах

от берега моря, не располагали соответствующими данными. Плавание, од-

нако,

являлось широко распространенным видом физических упражнений,

не связанным школьными рамками. Это значение плавания нашло свое от-

Упражнения в беге были, как о том свидетельствуют «Илиада»

и «Одиссея», одной из наиболее древних и наиболее распростра-

ненных форм гимнастических упражнений.

В условиях Олимпийских игр бег занимал наиболее почетное

место, а именно: победитель в беге давал свое имя предстоящей

«Олимпиаде». |Зелико было также значение бега и в условиях

греческой военной тактики, когда требовалось быстрое переме-

щение масс сражаю-

щихся — внезапные

отступления п атаки.

При таких условиях

понятно, что бег пре-

вратился в важней-

ший вид гимнастиче-

ских упражнений

Почти такое же

значение как бег име-

ла среди других гим-

настических упраж-

нений борьба. Гре-

ческая практика зна-

ла две различные ее

формы. Согласно пер-

вой—требовалось са-

мому, устояв

на*

двух

ногах, трижды бро-

сить противника на

землю спиною вниз,

согласно второй

—

нужно было достиг-

нуть того же резуль-

тата, но в таком слу-

чае допускались все

возможные положе-

ния борющихся в от-

ношении друг друга,

что

мы

и видим в знаменитой группе борцов

во

Флорентийском музее.

Прыганье в гимнастической практике греков занимало очень

почетное место, как об этом нам свидетельствуют рисунки на

Рис. 24. Группа борцов в Флорентийском музее

Уффици.

ражение в греческой поговорке для обозначения круглого невежества

«jir^e

VCLV JJLT'TS

^рац^ата»: «He знаешь ни плавания, ни грамоты».

Обзор литературы по различным видам античной гимнастики см. у

Е. Z i е

а г t h, H. с, стр. 136.

Состязания в беге иногда принимали различные усложненные формы.

Одну из них, а именно — бег с факелами, описывает Павсаний («Описание

Эллады», 30, 2): «Состязание состоит в том, чтобы прибежать к известному

месту,

не дав потухнуть факелу, и, если потухнет у прибежавшего первым,—

он уже уступает победу второму, а, если потухнет у прибежавшего вторым,—

тот уступает третьему, а если факелы у всех потухнут, победа никому не

достается*.

вазах. Эти же рисунки нам дают такжо понятие о гимнастиче-

ских гирях, которые при этом применялись. Обычная форма

гирь имеет вид загнутых вперед клинков с рукоятками, которые

держит прыгающий. Такие гири, сделанные обыкновенно из

камня, облегчали прыжок, перенося вперед центр тяжести пры-

гающего. Древние источншш сообщают нам данные о прыжках

некоторых выдающихся гимнастов, которые достигали 14 метров.

Метание диска было

упражнением, требующим

очень большой ловкости и

опытности.

Самый диск делался

в виде линзы из камня,

железа или меди и часто

украшался разными ре-

льефными изображенпямп.

Обычно метание произво-

дилось правой рукой (иног-

да и левой). До момента

бросания диск обыкновен-

но держали не в той руке,

которой нужно было ме-

тать,

для того чтобы не

утомить ее. В момент

метания диск перебрасы-

вался в действующую ру-

ку. Ставилось задание за-

бросить диск как можно

дальше, при этом применя-

лись два приема. При

первом — диск в полете

описывал дугу, при вто-

ром — летел почти по го-

ризонтальной линии.

Конечно, знаменитая

Рис>

25. Мирон (Афинский ваятель V в.

статуя Мирона «ДиСКО- до

н.э.).

Дискобол (метатель диска).

бол»,

дошедшая до нас

в Ватиканской копии, является лучшим изображением упраж-

няющегося в этом виде гимнастики. Об этом хранят также па-

мять изображения на многих греческих вазах

. Засвидетель-

ствованы случаи полета диска на 100 футов и далее.

Метанье копья является'упражнением, родственным преды-

дущему и имеющим непосредственное значение в качестве под-

готовки будущего воина. При метании копья ставились различ-

ные задачи: или нулшо было забросить копье как можно далее

или попасть в точно указанную цель. В зависимости от задания

подготовка шла несовпадающими путями.

Freeman, Schools of Hellas, 1907, стр. 118.

Рис. 26, Упражнения в

гимнастический

школе (аттическая ваза).

Таковы были пять основных упражнений, составлявших

«TisvTot&Xov», первоначальное обучение которым и проводилось

в гимнастической школе

Сравнивая эти упражнения с аналогичными упражнениями

в Спарте, Перикл у Фукидида отмечает их сравнительно мягкий,

Важно подчеркнуть, что в практике греческой гимнастической школы

эти различные упражнения выступали не изолированно, но образуя еди-

ный, замкнутый синтез.

В связи с этим можно припомнить соответствующее место из «Риторики»

Аристотеля (гл. V):

«Атлетическая доблесть для состязаний слагается из достоинства роста,

силы.и быстроты; ведь и человек, быстро бегающий, есть з то же время че-

ловек сильный, так, именно — кто в состоянии известным образом передви-

гать ноги быстро и на далекое пространство способен к бегу, а тот, кто умеет

сжимать и удерживать (своего противника), тот способен к борьбе; человек,

умеющий наносить удары, способен к кулачному бою, а человек, умеющий

делать и то и другое, способен к панкратии; что же касается человека, спо-

легкий характер, что не мешает им давать не меньшие резуль-

таты:

«Что касается воспитания, то противники наши еще с детства

закаляются в мужестве тяжелыми упражнениями, мы же ведем

непринужденный образ яшзни и, тем не менее, с неменыпей отва-

гой идем на борьбу с равносильным противником...

Хотя мы и охотно отваживаемся на опасности, скорее вслед-

ствие равнодушного отношения к ним, чем из привычки к тяже-

лым упражнениям... все же преимущество наше состоит в том,

что мы не утомляем себя преждевременно предстоящими лише-

ниями, а, подвергшись им, оказываемся мужественными не меньше

наших противников, проводящих время в постоянных трудах»

Связующим звеном музыки и гимнастики, кроме того обычного

музыкального аккомпанемента, которым сопровождались гимна-

стические упражнения, являлась в практике греческой гимнасти-

ческой школы /«орхеистика» — искусство^ пляски, бесконечно'

более сложное и разнообразное, чем танцй^ндвейшере времени,

ставящее своей задачей передать всю еяожную-гамму человече-

ских переживаний

. Нужно допустить, что обучение этому

искусству было теснейшим образом связано с участием учеников

в народных играх, в зрелищах и что поэтому занятия и приобре-

тали преимущественно не систематический, а так сказать «сезон-

ный» характер — в зависимости от календаря последних.

Особенное значение и особый характер пляски в условиях

древнегреческой жизни станут нам до конца понятными, если мы

припомним, что обыкновенно она сопровождалась пением пляшу-

щих. Эта характерная черта древнегреческой пляски имела

столь важное значение, что, например, Платон самое происхо-

ждение пляски связывал с выделением жеста, который перво-

начально составлял неразрывную часть исполнения песни.

В связи с этим следует привести соответствующие строки из

«Законов» Платона. Эти строки также отчетливо показывают —

разрешение каких сложных психологических задач принимала

на себя античная пляска: «все мирное искусство, где посредством

танца почитаются боги и герои, предполагает счастливое состоя-

ние.

В нем можно различить два случая: один, когда человек

достигает счастья порле трудов и опасностей, — тогда радость

собного ко всем указанным видам телесных упраншений, то он способен

к «пенталу».

Несколько ранее в этой же главе «Риторики» Аристотель утверждает,

что «атлеты, ванимающиеся пенталом, обладают наибольшей красотой*.

0 «панкратии» см. далее.

Фукидид, История, II, 39.

Сократ в «Пире» Ксенофонта так описывает танец мальчика-танцов-

щика, плясавшего на пиру: «Да, клянусь Зевсом... ведь я сделал наблюде-

ние, что при этом танце ни одна часть тела не оставалась бездеятельной:

одновременно упражнялись и шея и ноги и руки; так и надо танцовать тому,

кто хочет иметь тело легким» (Ксенофонт, Пир, II, 16; К с е н о-

ф о н т, Сократические сочинения, 1935, изд. «Academia», перев. С. Со-

болевского, стр. 213).

бывает сильнее; и другой, когда прежнее благополучие сохра-

няется и увеличивается — в этом случае радость бывает спокой-

нее,

чем в первом. При подражании этим состояниям каждый

человек при большой радости будет делать большие движения

телом, при меньшей — меньшие. И у человека, более сдержан-

Рис. 27. Упражнения в гимнастической школе (аттическая ваза).

но го и воспитывающего в себе мужество, перемены в движениях

будут меньше, у трусливого и не привыкшего к сдержанности —

сильнее и резче. Вообще всякий,издающий звуки, будь то в песнях

или в словах, не может сохранить полного покоя тела. Таким

образом, подражание словам, выражаясь в жестах, вызвало

к жизни все искусство танца»

«В античной Греции, — говорит по этому поводу Б. Л. Бо-

гаевский в своих комментариях к диалогу Лукиана «О пляске»,—

слово пляска (орэдак;) имело более широкое значение, чем у нас

слово «танец», поскольку там пережиточно сохранялись элементы

П inf атон, Законы, VII, 815—-816, перев. С. В. Меликовой.

80^