Зеньковский В. История русской философии

Подождите немного. Документ загружается.

ПЕРИОД СИСТЕМ

духа, и основное его этическое убеждение, вдохновенно им не раз

выражаемое — возможность «нравственного перелома», т. е. нрав-

ственного творчества, — оба принципа восходят к учению о че-

ловеке у Лопатина. Творческая сила духа раскрывается в нашем

непосредственном самовосприятии, а «пластичность действитель-

ности»

, возможность свободного творчества покоится на глубо-

ком убеждении, что «нравственные действия должны иметь миро-

вое значение, простирающееся на всю вселенную»*

. Эта высокая

этическая идея даже более первична у Лопатина — достаточно вчи-

таться в его замечательную статью «Теоретические основы нрав-

ственной жизни»

, чтобы почувствовать это. Все авторы, писав-

шие о Лопатине, были как бы ослеплены блестящими страницами

главной работы Лопатина («Положительные задачи философии»)

и, очевидно, не интересовались его ранними статьями по этике; по-

этому в общих характеристиках философии Лопатина эта сторона

обычно совсем не затрагивается — тогда как в ней, по нашему мне-

нию,

ключ к пониманию философии Лопатина. Нам уже приходи-

лось однажды отмечать, что философское творчество у него стоит

в стороне от религиозной темы. Его «рациональный теизм» ни в

какой степени не открывает простора для религиозной жизни, а в

его теории познания работа разума поставлена, как увидим даль-

ше,

над верой. Но тем ярче и глубже в Лопатине этическое начало,

которое было в нем согрето подлинным энтузиазмом. Именно по-

тому надо начинать изучение философии Лопатина с его этики, что

является в то же время первой частью его антропологии.

9. Самой существенной статьей Лопатина по вопросам этики и

антропологии является его этюд «Теоретические основы сознатель-

ной нравственной жизни» (Вопр. фил. и псих, № 5). «Нравственная

жизнь не вершится в нас, а мы ее совершаем», — пишет здесь Ло-

патин

. Этот акцент на творческой природе моральных движений

является задушевным убеждением Лопатина, перенесшего и в об-

ласть метафизики это свое убеждение. «Духовность и творче-

ство,

— пишет он тут же

,— понятия нераздельные», но эта твор-

ческая моральная установка, эта живая преданность идеалу, — что

составляет движущую силу вашего духа, — хотя и ведут к призна-

нию,

что «коренное начало нравственности дано во внутреннем до-

стоинстве духовной личности»

, но реальность зла в мире, некое

бессилие добра не превращают ли моральное творчество в пустую

иллюзию? «Власть стихийных случайностей, бесплодные мучения

«Фил. характ. и речи», стр. 114.

1Ы<1, стр. 80.

Вопр. фил. и псих., № 5 (1890 г.)

Ша. стр. 50.

Ша. стр.

64.

Ша. стр.

69.

615

ЧАСТЬ III

живых существ, их бессмысленная гибель — вот что постоянно ок-

ружает нас». И в то же время «жизнь вселенной, насколько мы мо-

жем исследовать ее, на всех стадиях представляет действительное,

хотя и очень медленное и постепенное торжество внутреннего

единства над хаотической разрозненностью, все утончающейся це-

лесообразности над случайным бессмыслием». Мы стоим перед

трудной задачей — осмыслить творческую, вдохновляющую силу

этических движений при наличии торжествующего на земле зла.

Нельзя ведь не признать «разительной несообразностью то, что

смысл человеческого бытия состоит

выполнении того, чего нельзя

выполнить»

. Очевидно, моральная жизнь получает свой смысл

лишь в том случае, если можно признать, что «добро есть свой-

ство и закон природы»

; очевидно, мы должны признать, что «для

разрешения этической проблемы» нам нужна «реальность нрав-

ственного миропорядка». «Свобода человеческой воли

нравствен-

ная разумность мировой жизни — таковы два коренных предполо-

жения этики», — говорит Лопатин

. Но как же нам убедиться в

«нравственной разумности мировой жизни»? Опыт говорит про-

тив этого, но это только значит, что опыт и не может быть той

инстанцией, в которой может быть раскрыт смысл нравственных

движений, разрешено то противоречие, которое существует меж-

ду действительностью (как она открывается нам в опыте) и нрав-

ственным сознанием. «Вопрос об отношении этического идеала, —

пишет Лопатин, — к законам действительного, мира требует для

своего разрешения каких-то других более общих данных уже умо-

зрительного характера»**.

Можно ли, — пишет дальше Лопатин, — найти какие-нибудь

основания... для мысли, что постепенное торжество добра в приро-

де и человеческой истории не есть явление мнимое и обманчивое, а

коренное и телеологическое, что основа мира не относится равно-

душно к осуществлению нравственного идеала?» Ответ на этот

вопрос и дает вся система Лопатина, вырастающая из его антропо-

логии, из его понимания человека, ибо через разумность и нрав-

ственное творчество «человек получает верховное значение в при-

роде», и ему... «ставится задача сознательной реализации его

назначения в мире»

Основная истина о человеке заключается как раз в его творчес-

кой активности, в преображающей силе этой активности. Лопатин

не раз возвращается к одной мысли, которая ему очень дорога не

только как истина о моральной жизни человека, но и как некое от-

Вопр. фил. и псих., № 5, стр. 70.

1Ыа. стр. 56.

1Ыа., стр. 87.

Ша, стр. 60.

Ша., стр. 65.

616

ПЕРИОД СИСТЕМ

кровение

тайне всего бытия.

имею

виду не

раз

встречающую-

ся

него мысль

— о

«возможности

для нас

нравственных перево-

ротов,

коренным образом переставляющих движущие силы нашей

деятельности»

«Возможность нравственных переворотов

— вот

великий, коренной факт человеческой природы...

самой природе

человеческого духа обоснована возможность коренных нравствен-

ных переворотов»

Лопатин особенно здесь прославляет

Шо-

пенгауэра

за то, что

«нигде

его

блестящее изложение не достигает

такой захватывающей силы,

как на тех

страницах,

на

которых

он

изображает таинственный процесс внутреннего просветления всего

человеческого существа».

Но

что

означает этот «великий, коренной факт человеческой

природы»?

каким «данным умозрительного характера» ведет

он,

какие метафизические перспективы открывает

он?

Чтобы понять

внутреннюю диалектику мысли Лопатина, нужно принять

во

вни-

мание

два

исходных мотива

в его

системе

—

прежде всего, глубо-

чайшее убеждение

субстанциональной природе человеческого духа

(что образует основную идею антропологии Лопатина),

а с

другой

стороны,

его

учение

том, что свободная творческая деятельность

«предшествует

бытии всякой необходимости»

. Как

сам

Лопа-

тин подчеркивает,

это

последнее учение, лежащее

основе всей

его метафизики, навеяно Шеллингом

Но обратимся сначала

его антропологии,

его учению

суб-

станциональной природе человеческого духа. Через

все

рассужде-

ния Лопатина

— и в

статьях,

и в его

книгах — проходит один

те-

зис,

выражающий

его

понимание действительности:

его

учение

понятиях субстанции и явлений. Лопатин везде и всегда подчерки-

вает «соотносительность явлений

субстанций»: «Нет явлений

вне субстанций,

как нет

субстанций

вне их

свойств, состояний

действий... Иначе сказать, субстанция

не

трансцендентна,

имма-

нентна своим явлениям»

. Лопатин часто подчеркивает, что это по-

ложение

не

вызывает спора

отношении

физической природе

но оно

не

менее верно и в отношении

психической области. «Суб-

станция души не трансцендентна,

имманентна своим явлениям»,

—

говорит Лопатин

; «субстанциальный элемент душевной жизни

не

лежит где-то

за

пределами

ее

непосредственно сознаваемого

со-

«Вопрос

свободе воли»

(III

вып. Трудов Московск. псих, общества. Москва,

1889), стр. 132.

1Ыа\, стр. 168-169.

Вопр. филос.

псих.,

№ 5, стр. 64.

Ша., стр. 64.

См.

особенно статью «Понятие

душе

по

данным внутреннего опыта», Вопр.

фил. и

псих.,

№

32, стр. 265,

раззип,

также статью «Явление

сущность

жизни сознания»,

Шк!., № 30, стр. 650,

ра$$1т.

Особенно ясно

это

выражено

статье «Аксиомы философии». 1Ыс1.,

№ 80, стр. 343.

1Ыс1.,

№ 30, стр. 649.

617

ЧАСТЬ III

держания, а выражается в ней самой»

. «Наш внутренний опыт, —

говорит Лопатин в статье «Метод самонаблюдения в психоло-

гии»

— есть единственная точка, в которой бесспорно подлин-

ная действительность раскрыта для нашего прямого усмотрения».

Приведем еще одно характерное место: «Постоянным и единствен-

ным предметом нашего внутреннего опыта оказывается всегда суб-

станциальное тожество нашего сознания в его разнообразных вы-

ражениях»

. Все эти размышления, многократно повторяемые

Лопатиным в разных его статьях, резюмируются им в положении:

«Мы имеем конкретную интуицию нашего духа »

100

Перед нами концепция, которая ведет прямо к персонализ-

му, — притом в формах, близких к построениям Фихте-младшего.

Кн.

Е. Трубецкой, в той главе своих «Воспоминаний», которая

посвящена Лопатину, пишет о нем: «Самоутверждающаяся ин-

дивидуальность человеческого духа превращалась у Лопатина в

абсолютную душевную субстанцию: индивидуальность, в его по-

нимании, становилась какой-то замкнутой, самодовлеющей мо-

надой»

101

. Трубецкой, без сомнения, преувеличивает, когда ха-

рактеризует позицию Лопатина, как учение о личности, как

«замкнутой монаде»; более точны другие слова кн. Трубецкого

там же, что «пафос лопатинской монадологии — это чувство ин-

дивидуальности духа, стремление во что бы то ни стало отсто-

ять ее». Уже у Козлова, как мы видели, учение Лейбница о замк-

нутости монад заменено учением о взаимодействии субстанций,

а Лопатин, прежде всего, категорически защищает мысль о «чу-

жой одушевленности» (противА.И. Введенского — см. о нем в

следующей главе). В одной из ранних статей Лопатин ставил воп-

рос — признавать ли «всемирную психическую силу, разлитую

везде, которая непрерывно творчески рождает внутреннюю

жизнь индивидуальных духовных центров, или надо признать,

что сами индивидуальные центры сознания обладают своим не-

зависимым творчеством»

102

— и решает спор между пантеизмом

и персонализмом в пользу персонализма. А в «Положительных

задачах философии» он решительно защищает связь и общение

отдельных сознаний. «Я утверждаю... не только связь совмест-

ных сознаний, но признаю взаимное отражение состояний в этих

различных сознаниях»

103

Вопр. фил. и псих., № 32, стр. 277.

1Ыо\, № 62, стр. 1035.

1Ыс1, № 32, стр. 284.

100

1Ыо\, стр. 297.

101

Кн. Е. Трубецкой. Воспоминания, стр. 189.

юз *^

°Р

етаческие

осн

°вь1 нравственной жизни». Вопр. фил.

псих., № 5 сто 79

«Положительные задачи философии». Т. I., 2-е изд., стр. 109. ' '

618

ПЕРИОД СИСТЕМ

Таким образом, надо совершенно отвергнуть утверждение кн.

Е. Трубецкого, что в монадологии Лопатина монады «замкнуты в

себе».

Лопатин в своей полемике против мотивов имперсонализ-

ма в последних статьях Соловьева (да и вообще в разных своих

статьях) действительно утверждал «сверхвременную природу ин-

дивидуальности», но это учение о сверхвременности души вовсе

не отвергает ее сотворенности или ее зависимости от Абсолюта.

Лопатин не абсолютизирует индивидуальной души (как это было,

например, у Фихте-младшего*), но утверждает субстанциальность

ее,

равно как и бессмертие души

. Это есть персонализм, сво-

бодный от метафизического плюрализма, и самое существенное,

основное в этом персонализме Лопатина есть утверждение твор-

ческой активности духа. А эта творческая активность, начинаю-

щаяся, по Лопатину, уже в ощущении

105

, достигает своего высше-

го выражения в моральной сфере. Антропология Лопатина может

быть поэтому охарактеризована, как этический персонализм, ибо

независимость, сила и творчество духа ярче всего открываются,

по Лопатину, в моральном сознании и в «возможности нравствен-

ного перелома». Но Лопатин очень много сделал

для персонали-

стической метафизики — его блестящие и глубокие статьи о «ре-

альном единстве сознания», о «явлении и сущности в жизни

сознания» и много других статей, блестящие страницы в «Поло-

жит, задачах философии» заключают в себе высокоценный мате-

риал для персоналистической метафизики. В замечательной ста-

тье «Понятие о душе по данным внутреннего опыта» Лопатин

особенно отчетливо показывает субстанциональность души, спо-

собность ее к «сверхвременному созерцанию»; «сознание време-

ни,

— пишет он в итоге очень тонких анализов, — есть субстан-

циальная функция души»

106

. Но и больше: все темы метафизики

решаются Лопатиным в свете его персонализма — особенно это

относится к основным категориям познания — субстанциальнос-

ти и причинности, «оригинал которых мы имеем в живом созна-

нии пребывающего единства нашего деятельного

"я"»

107

Особенно

существенно для Лопатина то преобразование понятия причин-

ности, которое с исключительной глубиной он развивает во вто-

ром томе своей большой книги. Для Лопатина не только характер-

но учение о «творческой причинности», которое поистине есть

его ценнейший вклад в русскую философию, но и то, что он по-

казывает ее первичность в отношении к так называемой механи-

104

Этот момент у Лопатина признавал и кн. Е.

Трубецкой (Миросозерцание

Вл.

Соловь-

ева, т. II, стр. 249).

105

Вопр. фил. и псих., № 32, стр.

281—282.

106

1ЬШ., стр. 288.

107

1Ыа., стр. 296.

619

ЧАСТЬ III

ческой причинности. Мы сейчас перейдем к изложению метафи-

зики Лопатина, а пока хотим только подчеркнуть, что его мета-

физика имеет свои корни в его персонализме.

10. В основе метафизики Лопатина лежит то же положение,

которое, как мы видели, выдвигал и Козлов, а именно, что «всякая

деятельность предполагает деятеля»: «всякий акт предполагает

деятеля, — говорит Лопатин, — всякая проявленная реальность

подразумевает воплощающуюся в ней силу»

108

. Это, конечно, есть

основоположение монадологии или плюралистического спиритуа-

лизма, и сейчас ясно, что замечания Козлова

109

о том, что Лопатин

«отожествляет понятия бытия с причинностью» (против чего и воз-

ражает Козлов, защищающий примат бытия), основаны на недора-

зумении. Для Лопатина существенна неотрываемость и неотдели-

мость «деятеля» от деятельности, бытия от его проявлений, но это

не есть отожествление их.

Труднейший вопрос всякой метафизики — проблема материи

и духа, и здесь Лопатин, прежде всего, устанавливает онтологи-

ческую вторичность или производность всяких механических дей-

ствий. «Всякая механическая связь, — пишет он

110

, — подразуме-

вает вещество, его законы и движения уже данными, т. е. вселенную

уже существующей; всякое механическое действие есть только про-

должение процесса, начатого раньше в каких-либо элементах», по-

этому «движение, элементарный состав тел, их протяженность —

все это должно быть дано предшествующим творческим процес-

сом.

Исконная, первоначальная причинность есть творческая; вся-

кая иная есть вторичная и производная». К этому Лопатин присо-

единяет очень тщательный анализ проблемы материи; уже

1-м томе

«Положит, задач философии» он превосходно показал, что мате-

риализм есть «учение метафизическое», основанное на вере в ма-

терию. После всестороннего анализа материализма (гл. II в 1 томе),

в частности атомизма

111

, Лопатин приходит к выводу о «всецелой

условности механических определений вещества»

112

, подчеркивая,

что «протяженность не первоначальное и основное, а производное

и вторичное свойство вещи»

113

. К этому присоединяется и то сооб-

ражение гносеологического характера, что «мы не знаем явлений

материи непосредственно. На место наивной метафизики материа-

лизма мы должны выдвинуть спиритуализм, который видит послед-

нюю основу бытия в духовных сущностях — и можно сказать, что

«сверхчувственная основа существующего есть источник не толь-

108

Сборник «О свободе воли», стр. 134.

109

«Свое слово», вып. IV, стр. 142 слл.

110

Вопр. фил. и псих, № 5, стр.

62—64.

111

См. замечательный анализ в I т, стр. 162 слл.

112

1Ыа\, стр. 169, 177.

113

1Ыа, стр. 179.

620

ПЕРИОД СИСТЕМ

ко всеобщих свойств вещей, но и

всего,

что в них замечается инди-

видуального и частного». Это и есть принцип монадологии (без

учения о замкнутости в себе монад) или, иначе выражаясь система

конкретного спиритуализма; в одном месте

114

Лопатин называет

эту концепцию системой «конкретного динамизма»

115

Плюрализм у Лопатина не имеет абсолютного характера; хотя

он и склонен говорить о «вечной множественности» (смысл этого

выражения нуждается

комментариях), но тут же добавляет: «Веч-

ное единое раскрывается в вечном многом — в этом непреходя-

щая истина Платоновской идеологии»

116

. Однако единство и мно-

жество находятся у Лопатина

разных планах. «В Боге, — говорит

Лопатин

117

, — заключены все вещи, но в своем довременном, иде-

альном единстве. Бог созерцает в себе все существующее... как

мир вечных идей». Мир же «коренится в первичном порядке... но

он несоизмерим с ним.... это тот же самый мир первообразов, но

в который вступило начало самости и исключительного самоут-

верждения — в котором поэтому все разделилось, распалось и

раздвинулось». Как это, по существу, близко

построениям Вл. Со-

ловьева или к будущим учениям Флоренского и Булгакова! Только

у Лопатина нет совершенно идеи Софии... Однако теизм у Лопа-

тина имеет чисто рациональные корни, — он в одном месте (в гла-

ве «Теизм в пределах рациональной метафизики») так выразился:

«Или философия раз навсегда откажется от идеи об абсолютном—

что невозможно, — или она должна прийти к теизму, как прочной

и неизменной истине». Тут же

118

Лопатин выражается еще силь-

нее:

«В предположении творения мира из ничего содержится глу-

бокая философская идея». Но как согласовать метафизический

плюрализм (хотя и смягченный) с идеей творения мира, которую

Лопатин ценит, — он нигде об этом не высказался — в силу чего

его монадология остается в этом пункте неясной и необоснован-

ной.

Сам же Лопатин однажды признал, что «нельзя удовлетво-

ряться тем соображением, что абсолютное начало есть просто

самый общий закон действительности»

119

; «умозрительное обо-

снование этической жизни», о котором мы уже говорили, подска-

зывает Лопатину (в статье «Теоретические основы нравственной

жизни») гораздо более определенное и конкретное понимание

соотношения Бога и мира. Здесь Лопатин приближается к Соло-

вьеву снова в усвоении человеку «верховного, целеположного

значения в природе», но общая проблема о связи и соотношении

114

«Полож. задачи...», т. I, стр. 233.

115

О «конкретном динамизме»

см.

замечания Лопатина в «Положит, задачах...» т. I,

стр.

186 слл.

116

1Ыа., стр. 406.

117

1Ыа., стр. 407.

118

1Ыа., стр. 408.

119

Вопр. фил. и псих., № 5, стр. 63.

621

ЧАСТЬ III

начал единства и множественности (соотношения Бога и мира)

остается неразработанной у Лопатина.

Гораздо больше внимания оказано Лопатиным проблемам кос-

мологии, и здесь его философское вдохновение (во II томе «Поло-

жит, задач...») достигает нередко высшего расцвета. Центральное

понятие космологии у Лопатина есть понятие творческой причин-

ности — очень близкое и параллельное тому, что несколькими го-

дами позже развивал Бергсон в

«ЕУОЬЙОП

сгёаИпсе»,— только у

Бергсона больше естествознания

его космологии, у Лопатина боль-

ше философии.

«Вещество, как всякая другая действительность, — читаем в

одной из статей Лопатина

, — имеет внутреннее или субъектив-

ное существование, и эта внутренняя сторона лежит в основе его

внешних проявлений и свойств». При этом «спиритуализм не

упраздняет физической природы — он только полагает, что сама в

себе она не то, что обыкновенно о ней думают»

121

. Исходя из такой

онтологии, Лопатин склоняется с особенной настойчивостью к при-

знанию творческой, а не логической необходимости в жизни космо-

са.

Отсюда готовность у Лопатина признать иррациональную сто-

рону в бытии, особенно в этом отношении любопытна статья его

«Настоящее и будущее философии», где свои симпатии Лопатин

обращает особенно к прагматизму. Его поражает «многообразие и

неисчерпаемое богатство действительности», которую должно при-

знать «до бесконечности пластичной». «Действительность, — го-

ворит тут же Лопатин, — раскрывается знанием вовсе не в полно-

те своих законов и сил»; он иронизирует над «неудержимым нашим

желанием придать вселенной более рациональную форму, чем та, в

какой дает ее нам опыт»

122

. «Возможность диалектического про-

цесса, — в другом месте пишет Лопатин

123

, — коренится в том ир-

рациональном моменте, который заключает в себе бытие». «Слиш-

ком очевидно, что

существующем, кроме элемента рационального,

присутствует элемент иррациональный, сверхлогический»

124

У рационалиста Лопатина это внимание к иррациональной сто-

роне оытия само внерационально — оно, несомненно, коренится у

него в требованиях морального сознания. Не всегда

у Лопатина ясна эта определяющая для метафизики роль «мораль-

ного умозрения», но это бесспорно. Лопатин не раз в разных рабо-

тах возвращается к мысли Лейбница о нравственном основании

бытия, как оно есть, и для Лопатина бесспорна внерациональная

природа этого действия морального начала в мире

125

«Спиритуализм,

как психологическая гипотеза». Вопр. фил. и псих., № 38, стр. 520.

Из статьи «Спиритуализм, как монистическая система философии». 1Ыс1., № 115, стр. 457.

Лопатин.

Философские характеристики и речи, стр.

112—115.

«Положит. Задачи...» Т. I, стр. 356 (прим.), 397.

«Философские характеристики...» стр. 258.

См.

особенно «Положительные задачи...» т. I, стр.

395—397.

622

ПЕРИОД СИСТЕМ

Своеобразие творческих процессов в мире, по Лопатину, и не

может быть уловлено в рациональной схеме. «Философия, — пи-

сал он в отделе, посвященном критике Гегеля, — не может питать

даже отдаленной надежды построить систему абсолютную, т. е.

такую... которая вывела бы с логической очевидностью все частные

законы существующего»

126

. Самое понятие «творческой» причин-

ности влечет Лопатина

характеристике ее, как иррациональной, —

хотя тут же он добавляет, что она «раскрывается не против зако-

нов разума и не вне их, а сообразно с ними»

127

Надо,

однако, признать, что это обращение к моменту ирраци-

ональности, боязнь «абсолютировать» ту или иную концепцию вво-

дит в систему Лопатина момент релятивизма* — не всегда заме-

чаемый им. Особенно ясно это там, где он касается вопроса о

монизме в метафизике. Мы уже касались этого пункта — для мона-

дологии Лопатина сто ль же типичен плюрализм, как

и монизм

— и если в одном порядке он соединяет их, связывая

лишь с разными планами бытия, то

другом порядке он смягчает их

противоположность признанием, что «единство» и множествен-

ность понятия соотносительные

128

. Любопытно тут же отметить,

что Лопатин отказывается применять идею причинности к отно-

шению Бога и мира

129

— ив этом пункте к нему очень приближает-

ся в своих философских построениях Булгаков. «Между миром и

силой его произведений мыслимо лишь творческое отношение и

никакое другое », — пишет

одном месте Лопатин

130

; но разве имен-

но он и не развил сам с такой полнотой и убедительностью идею

«творческой причинности »? Я думаю, что предыдущая цита-

та,

возвращающая нас к рациональному пониманию причинности,

именно и означает, что Лопатин отказывается рационализировать

идею творения. Но возможно, что здесь сказывается довольно ти-

пичная для Лопатина уклончивость от философствования там, где

философия тесно соприкасается с богословием... И наоборот —

всякий раз, как Лопатин может подчеркнуть реальность в бытии

нравственного начала, он делает это сильно и настойчиво...

Обратимся к последней главе в системе Лопатина — к его гно-

сеологии.

11. В гносеологии Лопатин не дал ничего значительного. Его

рационализму чуждо отрицание опыта и его чрезвычайного зна-

чения в познании мира, но чистый эмпиризм, признающий опыт

единственным источником знания, находит у него основательную,

можно сказать — уничтожающую критику. «Эмпирическая фило-

126

Положительные задачи...», т. I, стр. 397 (Примеч.).

127

1ЬШ., стр. 396.

128

См., напр., статью «Монизм и плюрализм» (Вопр. филос. и псих., № 116).

129

«Полож. задачи...», т. I, стр.

263—275.

130

Вопр. филос. и псих., № 5, стр. 63.

623

ЧАСТЬ III

софия, — пишет Лопатин

131

, — верная своим началам, ни в каком

смысле не дает действительного знания». О позитивизме он пи-

шет

132

: «Позитивизм убил бы себя, если бы стал тем, чем хочет

быть, т. е. сознательным и откровенным эмпиризмом». Так как на

основе чистого эмпиризма невозможно принять существование

материи (ибо состав опыта слагается для эмпиризма только из на-

ших ощущений), то материализм есть бесспорно метафизика — ос-

нованная притом на вере в материю

133

. В гносеологии Лопатина

«вера» вообще имеет свою особую функцию — она стоит у него

между опытом и разумом. Собственно вера не есть для Лопатина

«особый источник познания» — она является «внутренним и со-

вершенно неотделимым ингредиентом всех наших умственных ак-

тов»

134

«Вера» характеризуется у Лопатина своей «темной бе-

зотчетностью», т. е. нуждается в рациональной обработке, чтобы

войти в состав знания. Истинное знание может быть, по Лопати-

ну, только рациональным, Лопатин готов допустить развитие и

разума и веры «в полной независимости друг от друга», но «пос-

ледняя задача, поставленная самым существом их, состоит в их

гармоническом примирении»

135

. «Сфера философии, — тут же

говорит Лопатин, — ...никогда места религии не занимает — но в

своих границах она должна сама себе предписывать законы». Но

«умозрение», которое лежит в основе философии, Лопатин хочет

понимать не «односторонне-рационалистически», но «в смысле

жизненном и конкретном»

136

, — хотя более подробного и ясного

раскрытия, как может быть преодолен «односторонний рациона-

лизм», Лопатин не дал.

Что касается этики Лопатина, то о ней мы уже говорили доста-

точно. Важно у него не только горячее исповедание свободы воли

и апофеоз творческой активности, — важнее этого является то, что

этическая установка имеет у Лопатина решающее значение в под-

ходе к решению основных философских проблем. Мы видим высо-

кую философскую ценность творчества Лопатина больше всего в

его этическом персонализме, в его учении о человеке. Лейбнициан-

ство на русской почве именно у Лопатина раскрывается с своей

этической стороны, — метафизическая же сторона определяется

именно этическим персонализмом.

Перейдем к последнему значительному представителю лейб-

ницианства в русской философии — Н.О. Лосскому.

131

«Положит,

задачи...».

Т. I, стр. 121.

132

1Ыа., стр. 133.

из

от

тезис очень основательно освещен в § «Общее значение

материализма»,

т. I, стр. 138—

145,

152-191,

225-246.

134

См. особенно отчетливые формулировки в предисловии ко 2-му изд. «Положит,

задач...».

135

«Положит,

задачи...».

Т. I, стр. 44.

136

Ша., стр. 431.

624