Закомлистов А.Ф. Юридическая философия

Подождите немного. Документ загружается.

Социоанализ юридической нормы

______________________________________________________________

417^

претерпевания, жертвенности, принуждения, насилия, любви и не-

нависти.

Государство призвано вмешаться в процесс распределения прав

и обязанностей тогда, когда происходит нарушение права и свобо-

ды, а это уже вмешательство, имеющее направленность защиты и

восстановления прав через применение юридической ответственно-

сти. Такая принудительная акция по восстановлению границ в праве

и применение силы со стороны публичной власти носят нравствен-

ный характер, поскольку коренятся в системе нравов и признаются

правомерными с позиций морали. Это значит, что юридический ра-

зум фундирован в тех или иных пропозициях нравов как совокупно-

сти знания о правом и неправом. Эффективность его практического

применения невозможна без периодического погружения в этиче-

ское пространство общественной жизни. Такое погружение артику-

лируется публично в законодательстве через принципы разумности,

добросовестности, справедливости, а на индивидуальном уровне

реализации права присутствует в феноменах законопослушания и

доброй совести.

Для того, чтобы приемлемость закона как внешней нормы стала

равнозначной наслаждению, она должна обрести черты привлека-

тельности, а такого состояния в восприятии закона можно достичь в

результате всеобщего следования ему. Такая приемлемость закона

артикулируется через вознаграждающий эффект соблюдения его

требований. Можно констатировать в христианстве устойчивое вос-

производство такой аксиологической пропозиции в риторике обос-

нования законопослушания и соблюдения принципа меры в отноше-

ниях одного индивида с другим, что в конечном итоге связывается с

религиозным концептом бессмертия души.

Эстетическая привлекательность закона — вот что волнует мо-

ралиста в его исследованиях нормологической функции морального

и юридического законодательства (Д. Юм). Если эта привлекатель-

ность отсутствует, то может ли приносит наслаждение подчинение

закону и государственной власти, которая его провозглашает и осу-

ществляет мониторинг за его соблюдением? Ответ может заклю-

чаться в признании такой перспективы, если признать, что указанная

функция есть не что иное, как внутренняя принадлежность сознания

и чувства каждого индивида, и составляет его собственное убежде-

ние, которое указывает тем самым путь к благу, представляя собой

МЗак 4184

418 ___________________Глава

некую проспекта вную очевидность на пути достижения блага или

получения доступа к нему.

Через такое убеждение транскрибируется целостность блага, за-

вершающаяся духовным компонентом, сопровождающимся чувст-

вом собственного достоинства и любви человека к самому себе. В

этой целостности при осуществлении этико-антропологического

анализа, свойственного давней философской традиции, можно вы-

делить следующие связные ингредиенты:

1) эстетический (наслаждение);

2) гедонистический (удовольствие),

3) эвдемонистский (безмятежность, умиротворение);

4) утилитаристский (польза);

5) частно-моральный, или индивидуальный (счастье, совершен

ство, достоинство, самоценность);

6) этико-юридический, или публичный (мир)

В таком нормологическом горизонте «Этика» Б. Спинозы по-

прежнему остается классическим трудом, так как именно в ней идея

совершенства человека эстетизирована до уровня наслаждения и

любви, связанных с существованием Субъекта максимального со-

вершенства — Бога.

В итоге мы видим, что человек преодолевает границы и сферу

безусловного и самодостаточного водительства сенсорной витально-

сти, где нормологический компонент полностью подчинен стремле-

нию заполнить объем чувственного притязания до состояния макси-

мума и полноты обладания наслаждением как удовольствием. Здесь

нормология представляет собой не что иное, как результат функ-

ционирования динамической экономики чувственного блага, работа

которой направлена на максимум обладания и сохранения этого бла-

га. Рациональное всеобщее установление в виде юридического зако-

на перемещает нормологический аспект в духовное пространство

закона При этом антропологическая витальность упорядочивается и

приводится в состояние этико-юридического синтеза в нравах Чув-

ство буквально растворяется в идее закона, в чем и состоит суть

максимального морального наслаждения, как его видит Б. Спиноза в

феномене интеллектуальной любви к Богу.

В приведенной систематике этики блага эстетический компо-

нент является антропологическим и представляет собой статичное

состояние блага как наслаждения, актуального обладания таким со-

Социоанализ юридической нормы

____________________________ 419

стоянием или пребывания в нем. Его отличие от утвердившейся в

Новое время сциентальной установки в чувственном восприятии

действительности заключается в том, что перцептивность человека

предназначена не для утверждения и господства чистой естествен-

нонаучной гносеологии, а служит фундаментом для одновременного

сосуществования в познании когнитивной аксиологии и аксиологи-

ческой гносеологии. Знание необходимо не ради него самого, а для

устроения правильной жизни, т. е. человек существует не для позна-

ния только, а для воссоздания полноты своего бытия в обществе

Главный предмет познавательных усилий — это сам человек, что

было констатировано еще древнегреческой мыслью в известном из-

речении. «Познай самого себя». Когнитивная аксиология есть не что

иное, как ценностное восприятие окружающей действительности,

при этом ценность модулируется как чувственное состояние, спро-

воцированное воздействием предметов внешнего мира на человека в

номинациях приятного, приемлемого, полезного или. наоборот,

опасного, вредного и разрушительного Аксиологическая гносеоло-

гия представляет собой обратный путь от утвердившейся ценности

как нормологического концепта, или, используя терминологию не-

окатианства, идеального типа к измерению, нормированию, квали-

фикации и диагностике окружающей действительности. Если когни-

тивная аксиология воспроизводит суждение социального вкуса на

эмпирическом уровне, то аксиологическая гносеология представляет

собой соответствующую транскрипцию этого вкуса на идейно-

теоретическом и публично-правовом уровнях

Гедонистический компонент представляет собой страсть к удо-

вольствиям и активность, направленную на созидание мира индиви-

дуального бытия в контексте наслаждения (состояние счастья, эйфо-

рия), это чувственная активность, которой подчинена деятельность

человека, заключающаяся в поиске \довольствий как ч\вственных

форм наслаждения.

Эвдемонистский аспект удовольствия связан с нахождением ме-

ры в гедонизме Критика Эпикура как пропагандиста борьбы за удо-

вольствия неверна, поскольку его согласие с гедонизмом располага-

лось в топосе принципа, но оставляло его приоритет и ценностное

значение тогда, когда происходило внедрение в его интенсивность

параметрических средств регулятива меры: удовольствие не должно

превращаться в страсть Насколько возможен аскетизм в гедониз-

42Q

__________________________________________________________

Глава

ме, — это для него практическая, а не теоретическая проблема, не-

однозначность трактовки которой и спровоцировала появление мо-

ральной инвективы по отношению к его этике у некоторых филосо-

фов и в догматическом христианстве.

В первых трех экспликациях блага уже присутствует сенсорная

экономика блага и речь идет о склонности чувства, динамике его

наполнения и воспроизводства. В утилитаристской морали уже про-

исходит включение волевой активности, где деятельность человека

связывается с производством материального блага и он вынужден

заботиться о «хлебе насущном», чего нельзя сказать об этике гедо-

низма. Этика гедонизма, исходя из ее экзистенциальной акцентуа-

ции, служит руководящим началом для праздного субъекта наслаж-

дения и удовольствия, который не обременен заботой о создании

материального блага.

Утилитаристская мораль тесно связана с философией прагма-

тизма и принцип пользы представляет собой не что иное, как рацио-

нальный способ правильного пользования силами и способностями

человека, что в современных условиях находит свое выражение в

этике прав и свобод. Регулятивная эффективность этого вида этики

основана на потенциале современного естественнонаучного и тех-

нического знания.

Утилитаристскую концепцию этики блага, по-прежнему, мож-

но, с учетом различных непринципиальных модификаций и преоб-

разований, считать современной этикой блага, имеющей ярко вы-

раженный юридический оттенок Эту окрашенность утилитарист-

ской этики блага можно усмотреть в понимании таких

универсальных аксиологических регулятивов, как добро и зло

(Д. Э. Мур). Творение добра понимается здесь в ограничительном

отрицательном смысле установления границ правомерного поведе-

ния. Это соблюдение границ в принадлежащем субъекту социаль-

ного действия праве и непричинении вреда другому лицу в ситуа-

ции осуществления такого права. При этом остается приоритетным

эгоистический принцип получения максимальной пользы для мак-

симального числа людей. Поскольку в контекст приобретения

пользы включен этот юридический компонент, то эгоизм подпада-

ет под нормирующее воздействие права как совокупности норм,

регулирующих общественные отношения. Он помещается в про-

Соц^оанализ юридической нормы

421

странство меры, что, конечно, не может свести его агрессивность

на нет, или серьезно поколебать его позиции.

Оппозиция между эгоизмом и альтр\измом, по-прежнему оста-

ваясь слабо выраженной с точки зрения моральной теории, по суще-

ству и фактически представляет собой риторический довесок идей

гуманности и человечности. В альтруизме воплощена «тень» хри-

стианского принципа братской любви к ближнему, в его обоснова-

нии имеется огромный экзистенциальный разрыв между принципом

наслаждения и принципом реальности (3. Фрейд). В этом отношении

христианское единоверие как путеводитель к благу представляет

собой глобальную экзистенциальную отсрочку в получении доступа

к благу, что создает радикальную моральную несовместимость меж-

ду ним и доктриной прагматизма Историческая попытка согласо-

вать и создать их синтез, которая нашла свое выражение в работах

У. Джеймса, способствовала своеобразной вульгаризации религии и

приспособлению се к повседневным частным нуждам индивида. В

связи с таким диапазоном звучания утилитаризм приобрел признаки

публичной морали, поскольку в нем используется этика прав и сво-

бод человека, дополненная своеобразно трансформированным ком-

понентом из сферы религиозной христианской морали. В этом отли-

чие утилитаризма от других концепций этики блага, которые не

смогли преодолеть барьера частной жизни. Совмещение параметри-

ческих измерителей экономики и пользы в этике блага инициирова-

ло возникновение проблемы распределения блага в обществе в це-

лом, которая и занимает в настоящее время главное место в соци-

ально-моральном дискурсе, она находит свое выражение в идее

общественной справедливости.

На уровне гедонистических концепций этики блага дискурс об-

щественной справедливости действует индивидуальным образом как

специфически историческое формообразование заботы о самом себе.

Здесь имеет место в процесс частного благоприобретения и «естест-

венное» использование механизма регуляции поведения в интенси-

вах присвоения и дара. В историческом отношении частная нормо-

логия феномена заботы о самом себе достаточно внятно и отчетливо

эксплицирована в известной работе М. Ф\ко «Забота о самом себе»,

где анализируется схематизм благоприобретения в сексуальной сфе-

ре жизни в античной Греции.

_4_22

__________________________________________________________

Глава

В концепте этики прав и свобод человека и юридической дея-

тельности как способе их защиты находит выражение современная

модель социально-публичного блага неимущественного характера,

доступ к которому прокламируется как обладание всеобщим дос-

тоянием. Этот доступ в числе многих способов активного использо-

вания прав и свобод может быть осуществлен путем реализации

права на судебную защиту и публичное правосудие.

Моральный концепт благоприобретения имеет в современных

условиях плюралистический, множественный характер и утратил

всеобщую распространенность и значимость, как это было во вре-

мена господства христианского религиозного вероисповедания.

Утилитаризм как моральный принцип фактически стал принадлеж-

ностью так называемой социальной этики.

Наряду с этикой блага в его материальном выражении всегда

существовало представление о духовном благе. Рациональный ком-

понент в гедонизме и утилитаризме подчинен благосозиданию на

уровне главенствующего положения чувственного наслаждения в

иерархии блага, им ангажируется всякое душевное движение и ин-

теллектуальный резон. В утилитаризме духовный ингредиент в бла-

госозидании существует в комплементарной связи с витальностью и

сенсорной динамикой, где приятное и полезное находятся во взаим-

ной конкуренции и мера их приемлемого сочетания определяет ха-

рактер целерационального поведения индивида.

Однако, как уже отмечалось, со времен философии Стой гене-

тически состоялось идейно-духовное утверждение концепта авто-

номной этики, которая и явилась в последующем средоточием инди-

видуальных прав и свобод. Антропологически ориентированная ав-

тономная этика стремится полностью подчинить нормирующему

воздействию и логике универсального закона феномен наслаждения.

При этом именно такой закон определяет бытие человека как нрав-

ственного существа.

Самым сильным выражением сверхрациональности этики стала

пантеистическая этико-космология Б. Спинозы, рационалистический

вариант автономной этики был разработан И. Кантом В качестве

подчиняющего начала он предложил такой тип интеллектуального

подчиняющего воздействия, как самоценность морального закона,

присущего природе человека Об этом И. Кант говорит, сравнивая

гармоничность небесной архитектоники и присутствие морального

Социоанализ юридической нормы

423

закона в человеческой душе. Феномен морального сознания служит

здесь базисным условием для обоснования, утверждения и обеспе-

чения жизнеспособности автономной этики, которая перестает быть

исторически изжившей себя частной эстетической этикой гедониз-

ма, эвдемонизма и утилитаризма. Она понимается в своем истинном

облике как однородное пространство ratio, где наблюдается единство

формы и содержания. Такая этика полностью отрешена от разру-

шающего, патологического воздействия чувств и склонностей, вно-

сящих в это пространство хаос и неустойчивость, которые делают

рассудок гетерономным. Для создания такого рода этики, с точки

зрения И. Канта, достаточно принять в качестве всеобщего установ-

ления и принципа существования человека в обществе требование

морального закона в форме категорического императива. В этом

случае прежняя этика блага преобразуется в этику чистого практи-

ческого разума. Таким образом, нормологическая функция этого за-

кона состоит в очищении человеческого рассудка от ангажирован-

ности материей чувств и освобождения его от подчиняющего воз-

действия витальности.

Этика чистого практического разума в своей нормологии по-

вторяет схематизм юридического закона на индивидуальном уров-

не в императивной форме, что уже само по себе вызывает подозре-

ние с точки зрения приемлемости обществом положений категори-

ческого императива в тех вариантах, которые предлагает И. Кант, и

возможности укоренения этих положений в системе нравов. Внут-

ренний импульс к совершению поступка в соответствии с мораль-

ным законом должен исходить из силы убеждения, имеющего ха-

рактер одержимости и обладающего соответствующим регулятив-

ным содержательным потенциалом. К сожалению, такого

потенциала категорический императив И. Канта не содержит, в нем

явно не хватает живой связи с антропологическим субстратом,

кроме интеллектуализированного аргумента в виде чувства уваже-

ния к закону и восхищения внутренней ценностью этого закона для

блага всего человечества.

В то же время И. Кант с помощью прагматики применения мо-

рального законодательства апробирует формальное требование ка-

тегорического императива, пытаясь воссоздать образ или модель

морально-автономного субъекта в обществе, что ассоциируется с

таким идеалом субъекта глобальной социальной данности, как гра-

424 Глава

жданин мира. Таким образом, И. Кант пытается преодолеть преж-

нюю частную этику блага и создать этику блага, которая имеет пуб-

личное нормативное применение Именно такая публичным образом

ориентированная этика блага, по мысли И. Канта, может явиться

основой для воссоздания социальной данности в номинации мира,

т е достижения такой степени приемлемости совместного сущест-

вования одного человека с другим, которое можно оценить как мо-

ральное благо или, выражаясь на языке философской антропологии,

достичь такого состояния дел в обществе, когда может быть полч'че-

но наслаждение от присутствия и бытия — в мире вместе с Другим.

Таким образом, этику И. Канта можно причислить к варианту

юридической экспозиции морального сознания, поскольку здесь вы-

двигается «маршрутная» ориентация на следование закону и соот-

ветствие морального субъекта его требованиям

То, что именуют этикой долга, или долженствования, находит

выражение в феномене нормы жизни в контексте социальной данно-

сти. Если эта норма жизни приобретает черты идеала, то возникает

состояние неприемлемости социальной данности. В такой ситуации

общество оценивается не только далеким от совершенства, но даже

может квалифицироваться размещенным в патологическом по от-

ношению к прокламируемому идеалу топосе. По этой причине такой

идеал реально мыслящим сознанием, отправляющимся от наличного

положения дел, характеризуется как у-топия.

Компонент долга в социальной активности всегда свидетельст-

вует о наличии в общественном сознании подобного умонастроения

и в этом смысле является неким отблеском вечности в историческом

процессе Проблема идеала коренится в совмещении бесконечного и

конечного в сфере морали и может обрести реалистический характер

именно в области юридического отношения к социальной действи-

тельности Юридический закон и его этическая трансформация де-

лают бесконечное конечным. Поэтому нормологическая операция,

которую осуществил И. Кант посредством парадигмы чистого прак-

тического раз\ма, может быть объяснена и этим обстоятельством.

И. Кант обнаружил генетический импульс к совершенству в идее

морального сознания и считал это достаточным условием для про-

грессирующего его распространения за счет интеллектуальных ре-

сурсов индивидуального сознания

Социоанализ юридической нормы

425

Противопоставление должного и сущего теряет черты ради-

кальной оппозиции, если между ними существует звено реальной

осуществимости каких-либо ингредиентов наличного динамическо-

го объема долженствования Это должное оставило пространство

абстрактной возможности и уже проникло в живую реальную дейст-

вительность в качестве истока и тенденции. Поэтому должное сле-

дует связывать с проективной способностью человеческого мышле-

ния и деятельности. Что же касается феномена должного с точки

зрения следования норме существования, то здесь все достаточно

тривиально, и процесс становления должного сущим, или Q-

сущестеление, происходит зачастую на уровне автоматизма. Такое

можно наблюдать при соблюдении требований социальных, юриди-

ческих, технических и другого рода норм в условиях обыденной

жизни в бесчисленном количестве конкретных случаев.

Глава 4

ЮРИДИЧЕСКАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ

И ЮРИДИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ

§ 1. ДОСТУП К ПРАВОСУДИЮ. ПРАВОСУДИЕ

КАК ПУБЛИЧНАЯ ФОРМА КОГНИТИВНОЙ АКСИОЛОГИИ

И СПОСОБ НОРМАТИВНОГО МЫШЛЕНИЯ

Совершенно невозможно на одной или нескольких страницах

рассмотреть основные этапы исторической эволюции процедуры

публичного обращения за защитой нарушенного права. Но все-таки

попытаемся максимально коротко охарактеризовать суть и важ-

ность темы, которая вынесена в название нашего небольшого рас-

суждения.

Речь идет о вечной проблеме эффективного способа обращения

с надличностными, могущественными силами, к которым, без вся-

кого сомнения, следует отнести публичное судебное разбирательст-

во. Сам термин «обращение» направляет мысль к сфере внешнего

выражения усилий по осуществлению присущего человеку намере-

ния достичь поставленной цели.

При обращении за судебной защитой осуществление этого на-

мерения зависит не только от наших усилий, но и от того, как мы

обратились, какой прием использовали при этом; оказалось ли такое

действие приемлемым для суда; было ли оно четко сформулирован-

ным и понятным.

В архаических способах обращения за судебной защитой ис-

пользовались различные словесные, предметно выраженные магиче-

ские и ритуальные формулы, безукоризненное использование кото-