Закомлистов А.Ф. Юридическая философия

Социоанализ юридической нормы 359

зииии за счет расширения объема юридических средств, которые

используются в целях завоевания и защиты прав, и в первую оче-

редь это связано с освобождением самого закона от абсолютной

политической власти.

Юридический закон в процессе истории медленным эволюци-

онным путем поступает во всеобщее достояние через внедрение

публично обязывающих регулятивов всеобщности, свободы, равен-

ства, справедливости. Нормативный аспект социального, однажды

утвердившись, создает дистанцирующее качество социальной диаг-

ностики и оценки отношений между людьми на соответствие их по-

ведения норме. При этом универсальный смысл и назначение юри-

дической нормы не могут быть определены через оценку конкрет-

ной динамики единичных установлений. Этот смысл постигается

только в результате обозрения итогового регулятивного воздействия

всей совокупности нормативных установлений разного вида и на-

значения: запретов, дозволений, предписаний, индивидуальных ча-

стных правомочий и публичных обязанностей. Следование им по-

рождает такие формообразовательные ритмические составляющие

социальной действительности, как легитимация — принудительный

и законопослушный способы воссоздания правопорядка, законность

рационально-аксиологический принцип подхода к качеству этой

действительности.

Истоки законности лежат в самой идее святости закона и его

непреложности, иными словами, во всяком учреждении нормы по-

ведения изначально присутствует «дух» закона. И если в древнем

законодательстве мы встречаем совокупность запретов, направлен-

ных на то, чтобы сохранить в обществе необходимый объем жизни,

то изначально сталкиваемся с его нормологической функцией,

имеющей антропологический фундамент. При этом универсальность

соблюдения запретов «не убий», «не укради» призвана исключить из

ткани общественных отношений эти разрушительные для существо-

вания человека явления.

Таким образом, направленность юридического закона состоит в

том, чтобы создать условие для социальной жизнеобеспечительной

активности и использовать созидательные ресурсы человека для по-

вышения качества жизни в обществе. Теперь нужно оценить воз-

можность общества на ранних этапах его развития определить пара-

метры доступа к материальному благу, используя в этом регулятив-

J60

_____________________________________________________

Глава

ные принципы равенства и справедливости. Этот доступ ограничен

по причине неразвитости средств воссоздания этого блага. Средст-

вом доступа в этом процессе в отсутствие машинного труда перво-

начально выступает сам человек в различных формах его зависимо-

сти вплоть до крайнего ее выражения в форме рабства.

Возможно ли эксплицировать норму подчинения окружающим

социальным обстоятельствам, или подчинение в виде некоего «со-

циального вкуса» как эмпирической коллективной нормологической

активности по воссозданию в контексте жизненного мира стандар-

тов поведения, которые бы пришлось человеческому сообществу по

нраву? Какова вообще работа подчинения, насколько она может за-

крыть доступ к позитивной свободе, если за исходный пункт в кон-

ституировании последней принять такую ее социальную абстрак-

цию, как произвол?

Имеющиеся исторические изыскания характеризуют феномены

власти и подчинения в древности и в эпоху феодализма как движе-

ние к установлению всеобщего качества общественной свободы —

права, т. е. предоставляемой каждому посредством системы юриди-

ческих законов возможности действовать по своему собственному

усмотрению, не нарушая при этом прав других лиц. В частности,

такое понятие общественной свободы, как права, через анализ ее

исторической ретроспективы было дано Г. В. Ф. Гегелем в «Фило-

софии права». Этот ценностно-рациональный стандарт обществен-

ной свободы является достоянием позитивного законодательства и

по настоящее время. Марксизм выдвигает противоположную идею о

том, что стандарт общественной свободы определяется всем обще-

ством в целом и не может быть определен на частном индивидуаль-

ном уровне безотносительно к регулятиву общественного блага. При

этом концепт общественного блага становится частью юридического

мышления и общественной идеологии, которые приобретают инст-

рументально-производственный характер строительства правопо-

рядка всеобщими усилиями, где коммунистическая партия выступа-

ет в качестве ведущей и направляющей силы общества. Следует от-

метить, что в контексте внешнего силового направляющего

воздействия как формы публичной власти и происходит формирова-

ние тоталитарного режима властвования, где норма социального

блага как идеал становится фундаментальной регулятивной схемой,

поглощающей регулятивный потенциал позитивного законодатель-

Социоанализ юридической нормы 361

ства, а частное право, жизнь и собственность индивида приносятся в

жертву публичному общественному благосостоянию и государст-

венной собственности.

На самом же деле подчинение имеет историю, подобную исто-

рии свободы. Оно находится со свободой в модусе ритмического

обмена, где изначально ценностными предметами обмена являются

жизнь и безопасность, с одной стороны, свобода и независимость —

с ДРУ

ГОИ

- Если чувство свободы и права нужно культивировать, то

инстинкт самосохранения не нуждается в этом. В связи с этим права

и свободы, прежде чем подняться в своей юридической номинации

до уровня экономических и политических свобод, прошли дисцип-

линирующее испытание на элементарном первичном уровне сохра-

нения индивидуальной жизни и приобретения ее в собственность

для последующего освобождения от рабской или полурабской зави-

симости. И когда Г. В, Ф. Гегель приводит диалектическое взаимо-

действие отношений между рабом и господином, он в свернутом

виде изображает исторический путь свободы, констатируя тот факт,

что для этой свободы нужно созреть и вырасти, она прирождена че-

ловеку в абстракции, но должна быть обретена в результате истори-

ческого процесса вос-питания человеческого рода.

Создается впечатление, что ресурсы свободы черпаются из фе-

номена максимального наполнения объема политического господ-

ства, поскольку ее п>ть проходит через восточный деспотизм, абсо-

лютизм и современный вариант деформированности свободы и пра-

ва в виде тоталитаризма. Первые два варианта политического

господства, если отвлечься от их исторического различия, обуслов-

ленного спецификой религиозных систем, связаны с антропологиче-

ской экспликацией могущества и представлением об изначальной

причастности Господина к правящему источнику власти рода. На-

следственный принцип совмещает в себе идею вселенского предста-

вительства власти в традиционном (по терминологии М. Вебера)

обществе с родовым началом, которое содержит в себе регулятив-

ный потенциал ценности истока и хранения его чистоты. Механизм

легитимации на уровне традиционного общества сосредотачивается

в монархическом правлении, а само право ассоциируется с идеей

абсолютно независимой власти. Оно принимает конфигурацию по-

литического публичного права как максимальной возможности уст-

362 __________________________________________________________ Глава

роить течение дел в обществе по произвольному желанию и усмот-

рению.

Пресловутое <(Я хочу» в качестве основного креативного им-

пульса в осуществлении монархического правления еще присутст-

вует в «Философии права» Г. В. Ф. Гегеля, представляя собой выра-

жение принципа права в его максимальном наполнении на публич-

ном уровне общественной жизни. Историки не затрудняют себя

мыслью о том, что само состояние единоличного правления, в какой

бы сфере общественных отношений оно ни господствовало, является

крайне привлекательным для индивида с точки зрения его соци-

ально-вкусовой сенсорики, в нем содержится иллюзорная перспек-

тива всевластия и абсолютного могушества. Но в то же время в экс-

позиции такого правления проглядывает обычный способ

антропологического восприятия окружающего мира, характерный

для феномена собственности как обладания, пользования и распо-

ряжения. Иными словами, монархическое правление естественным

образом трансформирует социальную перцептивность и сенсорику

господствующего лица. Возникает представление о безотчетном

властвовании в универсальной интенции хозяина социума. Он пра-

вит в деятельных пропозициях субъекта собственности, т. е., владея,

пользуясь и распоряжаясь вверенной ему властью. Эта собствен-

ность может быть предметно выражена в таком публичном институ-

те, как государство. Общеизвестная фраза Людовика XIV: «Государ-

ство —это Я» является всего лишь концентрированным выражением

традиционного самообладания абсолютного монарха, деспота или

тирана в общем смысле. Оно лишь еще раз подчеркивает природные

истоки политической власти. Однако здесь происходит абстрагиро-

вание реифицированной зависимости монарха от этой публичной

институции с точки зрения ее подручности монаршей воле. В связи с

отсутствием органической антропологической связи между этой во-

лей и таким социальным произведением или вещью как государство,

возникает разрыв между абсолютным политическим господством и

его основой — подданными монарха. Исторически преодоление это-

го разрыва происходило в результате буржуазных революций, когда

в оппозицию государству как публичной форме институции проти-

вопоставлялось гражданское общество как способ всякой возмож-

ной консолидации интереса на частном уровне общественной жизни

циоанализ юридической нормы

363

через «публикацию» этого интереса в таких институциях, как сою-

зы, партии, ассоциации и т. д.

С приходом буржуазной эпохи можно наблюдать такое явление,

как прогрессирующий подъем партикулярности до ее максимально-

го выражения в феномене «восстания масс» (X. Ортега-и-Гассет),

что и приводит к другому способу легитимации общественных от-

ношений и перемещению нормообразования в сферу прав и свобод.

Отличие от традиционного способа легитимации здесь заключается

в том, что социальная законосообразность переходит от предостави-

тель но-дарующего способа правообразования, основанного на про-

изволе абсолютной свободы монархического правления, к учреди-

тельному Этот способ правообразования учреждается гражданским

обществом, когда именно в соответствии с исходной либертарной

парадигмой оно каждый раз формулирует свое право с помощью

такого юридически формализованного механизма, как общая и суве-

ренная воля народа (Ж. Ж. Руссо). При этом применяется ранее су-

ществовавший социальный источник правообразования и самодос-

таточный механизм легитимации, который был сосредоточен на

уровне монарха как суверена нормологически, т. е. юридически

формально. При демонтаже абслютной монархии он фундируется в

сфере гражданского общества как средоточие партикулярности. т. е.

согласно идее и схеме общественного договора. Государство стано-

вится публичной институцией, приобретающей вид вещи, которая

постоянно воспроизводится путем избирательной процедуры и уч-

реждения политической власти.

Иными словами, государство из статичной вещи становится по-

стоянно воспроизводимой, обновляющейся, динамической вещью

или процессом. По мысли М. Вебера, государство становится анало-

гом предприятия в сфере производства социальной легитимности и

общественного порядка, его комическое назначение поглощается

этой технико-инструментальной функцией. Проникновение государ-

ства в частную жизнь становится все более глубоким, поскольку по-

лучает укореняющие импульсы на частном уровне жизни.

Ресурсы нормологического компонента социального историче-

ски воспроизводятся в трех отчетливо прослеживаемых модифика-

циях: этико-космологической (Древняя Греция. Мировая Душа, ча-

стная добродетель), теолого-юридической (стоики. Древний Рим,

Мировой Разум, публичная добродетель, иудео-христианство, идеи

364 __________________________________________________________ Глава

Творения и Завета как Вселенского Договора, система обязанностей

и долг служения Богу). Во всех этих случаях речь идет о концепте

человеческой природы: в первом случае самозаконность человека

выводится из общей космологической идеи упорядоченности всего

сущего, в контекст которого через фактор причастности включен

человек. Это — номинация человека в сущем через динамику следо-

вания природным процессам и выявление в себе сил и способностей,

созвучных им. Платон и пифагорийцы находили эту созвучность в

универсальном регулятивном воздействии на все сущее Мировой

Души. Второй случай можно в упрощенном виде считать эксплика-

цией Мирового Закона, который представляет собой внешний ли-

нейный способ авторитетного воздействия на сущее, воссоздавая,

тем самым, всеобщий порядок подчинения его указаниям через их

мироустроительную артикуляцию в природных стихиях и в самом

человеке как природном существе. Отсюда же берет свое начало

представление об естественном праве.

Третий вариант можно считать диалогическим или договорным,

его комическое значение состоит в учреждении принципа относи-

тельной автономии человека через идею служения Богу, который

выразил в нем как своем творении процессуально окончательный

смысл этого творения. Человек завершает творение в его таксоно-

мической вариации, но представляет собой творящую природу, по-

скольку через него она приходит к своему собственному постиже-

нию и духовному архитектоническому завершению. Во всех этих

номических вариантах присутствует своя особая, специфическая

антропология, но последняя модель представляет собой синтез пре-

дыдущих, поскольку этико-космологический компонент номическо-

го и такого рода нормология заключены в идее божественного тво-

рения, теолого-юридический компонент выражен в Священном Пи-

сании как Своде Закона Божьего.

Договорной компонент иудео-христианской легитимации суще-

го свидетельствует об утверждении новой конфигурации номиче-

ского, источником которого признается сам человек в его партику-

лярности. Рационализация христианства в новое время свелась, та-

ким образом, к вытеснению посредством научной идеологемы из

контекста Священного Писания как средоточия универсальной ре-

лигиозной юриспруденции (Г. В. Лейбниц) только Книги Бытия.

Идея прав и свобод человека, что в свое время констатировали

юридической нормы___________________________________365

Ф Ницше и В. С. Соловьев, является светской транскрипцией инди-

БИ

дуально-антропологических схем свободы, равенства, братства,

которые были заимствованы из Нового Завета, утратив при этом

публично-универсальный пафос христианской этики.

В завершение необходимо определить легитимирующий смысл

нормы и провести различие между тремя разновидностями норм:

нормой онтологической, эмпирической нормой как состоянием,

нормой как динамической составляющей природной и социальной

онтологии.

Норма онтологическая означает обыкновение как природное яв-

ление и есть не что иное, как форма или вид вещи, пребывающей в

сочетании с другими вещами в пространстве и во времени. Норма в

этом смысле представляет собой закономерное течение событий ли-

бо наличное состояние дел и вещей в соответствие с общим поряд-

ком, который основан на действии природных закономерностей. В

связи с этим закон определяет меру бытия вещей как их экземпляр-

ную индивидуацию в объеме вещей подобного рода. Природный

закон конституирует или производит эту индивидуацию через дей-

ствие всей совокупности природных процессов: физических, хими-

ческих, биологических и т. д. При этом воссоздание природных

форм происходит в результате соответствующих естественных про-

цессов, в которых действуют силы притяжения, отталкивания, хи-

мические реакции и т. д.

Природные процессы — это процессы повторения и чередова-

ния возникновения и разрушения, смены одного другим в рамках

постоянных форм и образов сущего, многообразие форм есть след-

ствие этих процессов, где аномальные явления как отклонение от

нормы пребывания вещества воспринимаются как необычное явле-

ние. Смыл необычного явления состоит в том, что оно не находит

объяснения с таксономической точки зрения, т. е. его невозможно

подвести под действие какого-либо известного закона природы.

Следовательно, здесь норма представляет собой процессуальное вы-

ражение закона природы. В этом отношении мера вещей или про-

цессов есть не номическое действие, т. е. она не является актом в

процессе регуляции, она представляет собой статичную конфигура-

цию результата этого процесса, мера — застывшая норма существо-

вания, которая определяется с помощью параметрического количе-

366

_____________________________________________________

Г.чава

ственного подхода к установлению качественного состояния и пре-

бывания вещи.

Закон меры действует как закон различения внутри одного и то-

го же качества. Выход за пределы меры означает уничтожение этой

меры и разрушение прежнего качества. Отсюда отличие понятия

нормы от понятия меры состоит в том, что норма есть принадлеж-

ность существующего предмета, его формы, способа пребывания в

сущем. Норма это следование по пути сохранения меры как опреде-

ленного качества и одновременно соответствующее состояние, в ко-

тором присутствует это качество как сохраняющееся и воспроизво-

димое.

С точки зрения эмпирической аксиологии, поведение человека,

имеющего ориентацию на получение блага, такая устремленность

сфокусирована в получении беспрепятственной возможности удов-

летворить потребность и обеспечить существование в условиях

безопасности Пребывание человека в таких условиях есть не что

иное, как состояние жизненной нормы, которое свидетельствует о

наличии определенного объема власти над обстоятельствами и об-

ладания ими Последнее в повседневном языке нередко воспринима-

ется как владение обстановкой, в феномен власти при этом включа-

ется и собственное состояние субъекта действия (актора), которое

предполагает наличие полной дееспособности, т. е возможности

реализовать свои притязания на получение блага.

В такой перспективе доступа к благу в условиях общества взаи-

модействуют два динамических компонента, обеспечивающих про-

дуктивность социальных действий, или усилий, индивидов относи-

тельно достижения блага, консолидация и разделение, сосредоточе-

ние и выбор, поскольку здесь сосуществуют коллективное и

индивидуальное начала в благосозидании. В этом смысле непроиз-

вольное действие по достижению блага человеком исключено в со-

циальном отношении изначально, поскольку включает в себя антро-

пологический компонент согласования. Человек действует в расчете

на получение блага согласно обстоятельствам и их динамическому

расположению, он учитывает, прежде всего, соотношение между

средствами и целью как последовательность совершения действий,

приводящих к успешному разрешению состояния нужды, которая

выражает свое присутствие в естественных импульсах влечения, же-

лания, вожделения.

юридической нормы

___________________________________________________

367

Таким образом, мы имеем в виду согласование антропологиче-

ского с природной и социальной средой, в этой диспозиции уже

«брезжит» феномен нормы как соответствия между системой дейст-

вий человека и их валидностью. Иными словами, человек учитывает

наличный порядок вещей и действует в соответствии с ним. В связи

с этим власть над обстоятельствам как возможность подчинить их

себе формируется и формулируется в определенную стратегию и

тактику действий. Человек властвует над окружением и, «приручая»

его, одновременно подчиняется его динамическим модификациям. В

обзоре такого взаимодействия становится очевидным, что власть

обретается через согласование действия с процессами и представля-

ет собой не что иное, как их использование. Если относительно при-

роды мы можем говорить об использовании в чистом виде, не пред-

полагающем развитого чувства самообладания по отношению к ок-

ружающим обстоятельствам, то в случае с человеком имеет место

столкновение двух разновидностей их самостоятельного усмотре-

ния, возникает взаимное противоборство одного человека с другим.

Здесь феномен согласования поднимается на совершенно другой

уровень, он приобретает характер отношения к внешнему окруже-

нию не как к объекту, а как к субъекту.

В условиях коллективного существования действия одного ин-

дивида должны быть совместимы с действиями другого. Это дости-

гается через коммуникативный процесс согласования в поведении

одного и другого лица. Иными словами, здесь формируется ответное

действие, соответствующее намерению и цели субъекта, который,

осуществляя действие, бросает, тем самым, вызов имеющемуся по-

ложению дел. Таким образом, в ответе содержится знак принятия

или отвержения этого действия с точки зрения его смысла, где под

смыслом следует понимать его направленность, целевое предназна-

чение.

Такие разрушительные пропозиции действия, как угроза, физи-

ческое насилие, причинение вреда, лишение жизни, выходят за пре-

делы того, что может входить в состав приемлемого во взаимоотно-

шениях между людьми и представлять собой совокупность нравов.

Однако в истории эти виды разрушительного воздействия имели

широкое распространение, прежде чем были выведены за пределы

этой совокупности. Вместе с тем, они не исчезли совсем и могут

368 Глава

приобрести квазисозидательный смысл, если учреждаются на на-

дындивидуальном, публичном уровне.

Затрагивая тему легитимности насилия и формулируя ее в ак-

сиологическом контексте отличия государства от «разбойничьей

банды», (по характеристике святого Августина Блаженного), извест-

ный теоретик права XX в. Г Кельзен задается следующим вопросом:

«Как объективно действительную норму мы истолковываем прика-

зания правового органа, но не грабителя. Но почему в одном случае

мы считаем субъективный смысл акта также и его объективным

смыслом, а в другом случае — нет'? Для беспредпосылочного рас-

смотрения правоустанавливающие акты тоже имеют лишь субъек-

тивный смысл долженствования. Почему же мы полагаем, что из

двух актов, имеющих субъективный смысл долженствования, только

один объективно создает действительную, т. е. обязывающую нор-

му? Иначе говоря, в чем основание действительности нормы, кото-

рую мы считаем объективным смыслом этого акта? Вот решающий

вопрос».

Однако, он не дает ответа на этот вопрос, предлагая в

дальнейшем объяснительную гипотезу основной нормы

(Grundnorma) как доп\щения, которое является началом в построе-

нии логической схемы права как принудительного порядка. «При-

нудительный порядок, считающий себя правом, может быть признан

действительным лишь в том случае, если в общем и целом он дейст-

вен. Иначе говоря, основная норма, представляющая собой основа-

ние действительности правопорядка, соотносится лишь с такой кон-

ституцией, которая есть основа действенного принудительного по-

рядка. Только если фактическое поведение людей в общем и целом

соответствует субъективному смыслу направленных на него актов,

то их субъективный смысл признается также их объективным смыс-

лом и эти акты истолковываются как правовые».

При осуществлении внешнего принуждения как акции, не учи-

тывается состояние другого лица. С точки зрения частной эмпири-

ческой аксиологии такое положение оценивается как враждебное

посягательство и является неприемлемым. Однако, это принужде-

ние может использовать угрозу и насилие для утверждения прием-

лемого способа существования людей друг с другом, когда согла-

Чистое учение о праве Ганса Кельзена М , 1987 С 62

Там же С. 65, 67

Закомлистов А.Ф. Юридическая философия

Подождите немного. Документ загружается.