Юшков С.В. Памятники русского права. Вып. 3

Подождите немного. Документ загружается.

СУДЕБНИК

1497 i\ 381

подина.

Покушение на жизнь представителя господствую-

щего класса каралось смертной казнью. В то же время

закон

не упоминает ни слова о наказании господина за

убийство холопа. Вводя физическое уничтожение убийцы

своего господина, законодатель сочетал принцип возмездия

принципом устрашения.

Под

крамолой закон подразумевал измену родине, при-

чем в состав этого преступления включалось не только дей-

ствие, но и обнаружение умысла, направленного против лич-

ности

или власти монарха. Крамольниками законодатель

именовал представителей тех кругов населения Русского го-

сударства, которые боролись с правительственной поли-

тикой

и пытались посягнуть на безопасность государства.

Герберштейн переводил слово «коромольник» как пре-

датель крепости. Это далеко не точный перевод, однако он

свидетельствует, что понятие «крамола» включало в себя и

измену со стороны представителей господствующего класса,

ибо

они возглавляли вооруженные силы, командовали гар-

низонами

крепостей и в своекорыстных интересах могли со-

вершать акты предательства.

Несомненно,

что расправа Ивана III в 1499

году

со

своими

вельможными противниками — боярами Патрикее-

выми

и боярином Ряполовским происходила в форме борь-

бы с крамолой. Крамола инкриминировалась и всем тем

представителям «низов» феодального общества, которые

вступали в открытую борьбу против господствующего

класса.

Не

менее тяжким преступлением в глазах законодателя

являлось

покушение на церковное имущество. Церковь тре-

бовала от феодального государства беспощадной расправы

любыми посягательствами на ее добро.

В число особо опасных преступлений закон включал

так

называемую «головную

татьбу».

Обычно исследователи

под этим термином закона понимают кражу холопов и

обманную их продажу.

Появление

этого постановления может быть объяс-

нено

потребностями экономического развития Русского

государства, ощущавшего в XV веке большую

нужду

свободных рабочих руках.

Заинтересованный

в повышении доходности своих вла-

дений,

феодал стремился посадить на свою землю как

382

СУДЕБНИК

1497 г.

можно

больше феодально-зависимых людей, в том числе

холопов.

Пребывание холопов на господской пашне

осво-

бождало

землевладельца от обязанности содержать их и

в то же время резко увеличивало доходность землевладе-

ния.

Поэтому

землевладельцы не пренебрегали

никакими

способами

для увеличения числа своих зависимых лю-

дей.

Помимо

переманивания и

привлечения

на свои земли

рабочей силы, землевладельцы

могли

прибегать и к таким

методам,

как кража холопов. Взяв на

себя

в ст. 57

Судеб-

ника решение вопроса об удержании за феодалами рабочих

рук, государство не могло допустить ни малейшего покуше-

ния на свои прерогативы, не могло поколебать уверенности

феодалов

в незыблемости их

прав

на подневольный труд.

силу этого государство обрушивает тяжесть репрессии

на тех, кто подрывал в данном случае установленный пра-

вопорядок.

Однако

дошедшие до нас документы показывают, что

санкция закона в подобных случаях не имела определенной

силы. Так, в 1541 году слушалось дело по обвинению при-

казчиков боярина Волынского — Щетины и Барыти и его

повара Никиты в том, что они похитили двух холопок —

Чернявку и Селянку со двора их владельца Колупаева,

укрыв

их на дворе боярина Волынского. Проведенное

след-

ствие подтвердило виновность Никиты-повара, ставшего

мужем одной из холопок, в организации хищения, и при-

говором суда Никита,

являвшийся

свободным человеком,

был отдан Колупаеву в полную собственность на основа-

нии ст. 66 Судебника («по робе холоп») (АЮ, № 21).

Повидимому, здесь в отступлении от

буквы

закона сыграла

существенную

роль

потребность землевладельцев в рабо-

чих руках.

Существует

иная точка зрения на понятие «головная

татьба».

Л. В. Черепнин, ссылаясь на ст. 98 ПСГ, считает,

что понятие «головная татьба» происходит от термина «го-

ловщина»

— убийство, обвинение в убийстве. Отсюда выте-

кает

вывод автора, что ст. 9 Судебника понимает под го-

ловной татьбой воровство, сопровождавшееся убийством.

Следует,

однако, помнить, что в XV веке под разбоем также

подразумевали хищения, сопровождавшиеся насилиями и

убийством. Таким образом, вполне вероятно, что законо-

СУДЕБНИК

1497 г. 383

датель XV века выдвигал для обозначения одного и того

же состава преступления два термина.

Не

менее тяжким преступлением закон считает подмст,

то есть подбрасывание кому-либо похищенного имущества

целью обвинения его в разбое или татьбе. Подмет,

могу-

щий

ввести в заблуждение государственную власть, являлся

глазах законодателя настолько серьезным преступным де-

янием,

что в качестве меры наказания назначалась смерт-

ная

казнь.

Л.

В. Черепнин полагает, что в данном

случае

речь идет

шпионаже, разглашении секретных сведений.

Перечень

особо опасных преступлений замыкает под-

жог, являвшийся в отдельных случаях актом классовой ме-

сти.

Л. В. Черепнин высказал предположение, что ст. 9

имеет в виду лиц, поджигавших города, и сослался на то,

что этот вопрос приобрел большое значение в связи с по-

жарами 1547 года в Москве. Герберштейн в своем пере-

воде трактует слово «зажигальники» как «те, кто поджи-

гает

людей». Подобная фраза не

требует

особо распро-

странительных толкований, и

ясно,

что в законе речь идет

любом поджоге. На практике же часто вместо смертной

казни,

если поджог не был актом классовой борьбы, при-

менялись

иные наказания.

Так,

например, в 1503

году

слушалось дело по обвине-

нию

крестьянина Михалка Жука в поджоге им деревни

Ильинской,

принадлежавшей Суздальскому Ефимиевскому

монастырю. В качестве поджигателя выступает бывший

монастырский

крестьянин, год назад покинувший мона-

стырскую землю и оставивший в руках монастыря свое не-

большое имущество. Обвиняемый признался в совершении

поджога и показал, что осуществлял его совместно с дру-

гим крестьянином, скрывшимся от

суда.

Если бы суд строго

следовал предписаниям ст. 9 Судебника, то Михалко Жук

подлежал осуждению к смертной

казни.

Однако судья

только постановил взыскать с Михалка Жука причиненный

им

ущерб и, поскольку Михалко был объявлен несостоя-

тельным, отдал его монастырю до

«искупа»

(АЮ, № 10).

При

сопоставлении постановлений Судебника с дан-

ным

конкретным случаем возникает вопрос, можно ли при-

числить Жука к «ведомым лихим людем». Из обстоятельств

дела видно, что обвиняемый совершил поджог,

«риясь»

384

СУДЕБНИК

1497 г.

(досадуя, сердясь) на монастырь. Судебник как раз и ста-

вил своей целью карать тех представителей эксплуатируе-

мых, которые выражали свой протест против угнетавшего

их строя. Поджог являлся одной из форм активного со-

противления закрепощаемого крестьянства. Отсюда видно,

что не может быть сомнения в причислении Михалка

Жука к «ведомым лихим людем». Суд, однако, не счел

нужным применить к осужденному предусмотренную зако-

ном

санкцию. В решении

суда,

несомненно, основную роль

сыграла потребность феодала, в данном

случае

монастыря,

свободных рабочих руках.

Помимо

лиц, совершивших конкретные преступные дея-

ния,

ст. 9 предусматривает наказание «ведомого лихого че-

ловека». Введение смертной казни вне зависимости от со-

става преступления, а в зависимости лишь от личности

преступника, явилось ярким отражением усиления классо-

вого террора в период создания Судебника.

Средством обнаружения «ведомого лихого человека»

был повальный обыск. Уже в период издания Судебника

«облихование» по повальному обыску играло существенную

роль (ср. ст. 12). В

случае

совершения в какой-либо мест-

ности тяжкого уголовного преступления правительство на-

правляло

туда

недельщиков, на которых лежала обязан-

ность организации розыска преступников. Розыскные дей-

ствия недельщиков сводились к допросу местных жителей

лицах, могущих быть заподозренными в совершении «ли-

хого

дела».

Позднейшие документы показывают, что в каж-

дом

уезде

допрашивались

«добрые

люди»

— местные зем-

левладельцы, духовенство, наиболее зажиточные крестьяне.

«Облихование» ими кого-либо влекло арест «облихован-

ных», если к ним даже и не были предъявлены конкретные

обвинения.

«Облихованные» по повальному обыску подвер-

гались пытке, которой они не могли избегнуть даже при

полном признании своей вины. Если же обвиняемый ни в

чем не сознавался, то все равно после пытки он подвергался

смертной казни.

Повальный

обыск явился зародышем розыскного (ин-

квизиционного,

следственного) процесса в России.

Ст. ст. 10—11. Закон относит к числу отягчающих

признаков

преступного деяния рецидив. Первичное совер-

шение татьбы влекло за собой так называемую торговую

СУДЕБНИК

1497 г. 385

казнь

(битье кнутом) в тех случаях, если обвиняемый не

был церковным или головным татем, и соответствующее

денежное взыскание (возмещение ущерба истцу и про-

дажу

судье). В

случае

несостоятельности преступника в

первую очередь удовлетворялись интересы потерпевшего

(истца),

что свидетельствует о максимальном стремлении

государства к защите интересов феодальных собственников.

Статья 11 определяет порядок наказания за рецидив.

При

повторном совершении преступления рецидивист ка-

рался смертной казнью.

Довода

— привода на суд, обвинения (см. ст. 12).

Истцу его

выдать

в его

гибели

головою

на

продажу

—

отдать истцу обвиняемого в холопы в порядке возмещения

ущерба.

поймают

татя

... с

татьбою

— на месте преступления.

Ст. ст. 12—13. Статьи посвящены изобличению пре-

ступников. В этих постановлениях нашло свое наиболее

полное отражение стремление Судебника к последователь-

ному проведению основанных на устрашении принципов

феодальной юстиции.

Показания

пяти-шести детей боярских или целоваль-

ников

давали возможность судьям даже в

случае

отсут-

ствия доказательств в виновности взыскивать с «облихо-

ванного» человека «истцову гибель бес

суда».

При поимке

преступника с поличным показания тех же пяти-шести лю-

дей, скрепленные крестным целованием, о том, что данный

обвиняемый слывет как

«тать

ведомый», служили доста-

точным основанием для вынесения смертного приговора.

Постановления

ст. ст. 12—13 являются новыми нор-

мами,

разработанными составителями Судебника и отра-

жающими принципы развитого феодального права.

Взмолвят

— оговорят (ср. ст. 13, 14).

Детей

боярскых

— дети боярские, низший по сравне-

нию

с боярами разряд свободных служилых людей. Дети

боярские занимали низшие и средние должности в армии и

системе управления. За свою

службу

они, как и

другие

представители класса феодалов, получали земельные пожа-

лования.

Впоследствии термин

«дети

боярские» погло-

щается термином «дворяне».

Черных

человек

— черносошные, волостные крестьяне,

сидевшие на черных тяглых

землях

и находившиеся под

25 Памятники русского права

386

СУДЕБНИК

1497

г.

управлением общей администрации. Поскольку

«черные»

люди подчинялись непосредственно великокняжеским

чи-

новникам

платили налог (тягло)

государственную

казну,

они

именовали себя «государевыми

людьми»

(ср.

АЮ, № 183).

Правительство считалось

зажиточной

верхушкой,

«черных»

людей, привлекая

их в

качестве

суд-

ных мужей

наместничьем

суде (ср. ст. 19 БУГ, ст. 38 Су-

дебника

1497

года). Впоследствии

«черные»

люди получили

наименование

«казенных крестьян».

Целовальников

—

обычно посадские люди

или

черно-

сошные крестьяне, избиравшиеся населением (целовавшие

крест)

для

выполнения различных должностей

органах

местного управления.

Ст.

14.

Если показания представителей господствую-

щего класса приобретали

глазах

законодателя безуслов-

ную доказательственную силу,

то к

показаниям обвиненных

преступлении закон относился

крайней настороженно-

стью

подозрительностью. Постановление

ст. 14,

воспроиз-

водя смысл

ст. 60

Псковской судной грамоты,

требует

тща-

тельно проверить оговор кого-либо татем.

случае, если

оговоренный имел «прирок

доводом»,

то

есть ранее обви-

нялся

совершении преступных действий,

при

наличии

до-

казательств

этому,

он

подвергался пытке, являвшейся,

по

мысли составителя Судебника, лучшим способом

про-

верки

любых показаний. Если

же

оговоренный ранее

ни в

чем

не был

изобличен,

его

отдавали

на

поруки

до

проверки

всех

обстоятельств путем повального обыска.

Некоторыми исследователями (например, Л. В. Черепниным)

высказано мнение, что ст. ст. 10—14 представляют собой краткий

кодекс

уголовно-процессуального характера, вставленный в основной

текст

Судебника его составителями между постановлениями о цен-

тральном и местном

суде.

Однако составители Судебника 1497 года,

не вставляли какой-то новый кодекс в ранее подготовленный текст, а,

давая в первых разделах закона все основные предписания, отно-

сящиеся

к высшему суду в государстве, указывали и на конкретные

уголовно-процессуальные нормы, направленные на усиление репрес-

сии

в отношении тягчайших посягательств на феодальный обществен-

ный строй.

Прирок

с доводом —

оговор, подтвержденный рассле-

дованием.

Ст.

15. Эта

статья открывает цикл постановлений,

оп-

ределяющих размеры пошлин, взыскиваемых

за

выдачу

СУДЕБНИК

1497 г. 387

судебных

актов. Постановления Судебника отражают ог-

ромную документацию, которая сопровождала разрешение

каждого

дела. Указание Судебника на обязательность

скрепления важнейших письменных документов, в частности

судебного

решения, подписью дьяка и печатью великого

князя свидетельствует о том важном значении, которое за-

конодатель придавал этой стороне процесса.

Правая

грамота, то есть

приговор

суда, выдавалась по

требованию сторон, в первую очередь истца. Выдача

судеб-

ных документов требовала уплаты пошлин всем должност-

ным лицам судебного аппарата.

Ст.

16. Судебное дело как правило, не заканчивалось

рассмотрением в суде первой инстанции. В ряде судебных

актов встречается формула: «...судья ялъся доложити оспо-

даря великого князя, и поставя обоих истцов перед вели-

ким князем, и списки суда своего положил» (см. Правая

докладная грамота 1470 года, ГИМ, Сим., кн. 58,

Моск.

уезда

№ 60). Докладным списком именовался протокол

судебного

заседания (судный список), передававшийся

судьей

первой инстанции на рассмотрение (доклад) выс-

шему — боярскому или княжескому суду и содержавший

запись о докладе. Указания, данные

высшим

судьей,

обычно

великим

князем или его боярином, при «докладе»

являлись

по существу приговорами, и на обязанности

нижестоящих

судей оставалось их исполнение.

Решение

суда второй инстанции писалось на обороте

судного

(докладного) списка, и на основании этого реше-

ния судья первой инстанции выдавал

выигравшей

стороне

правую

грамоту.

Институт

«доклада» в Русском государстве XV—

XVI вв. являлся своеобразной формой контроля над осу-

ществлением правильности отправления правосудия, сосре-

доточивавшегося в руках великих князей или уполномочен-

ных ими лиц. Впервые с институтом «доклада» в русском

процессе

мы встречаемся в Новгородской судной грамоте

(ст.

ст. 6, 20, 26, 28, 42).

При

«докладе» вышестоящему судье происходил фак-

тически пересмотр всех материалов дела, то есть те дей-

ствия, которые лежат в основе апелляционного производ-

ства.

Поэтому следует считать, что институт доклада явился

зародышем апелляционного производства в

России.

25*

388 СУДЕБНИК 1497 г

Ст. ст.

17—18.

Статьи посвящены порядку взимания

пошлин

с холоповладельцев за

выдачу

на холопа или хо-

лопку судебных актов, а также при выдаче холопам отпу-

скной

грамоты. Охраняя интересы крепостников, закон

устанавливает правило, согласно которому действительна

только та отпускная, которая написана собственноручно гос-

подином

холопа или оформлена боярином, ведающим ка-

кой-либо

центральной отраслью управления или же намест-

ником

с правом боярского

суда

(ср. ст. 20). Строгие пра-

вила закона об оформлении отпуска холопов на волю указы-

вают, что данное явление наблюдалось повседневно и тре-

бовало четкой законодательной регламентации.

Кормление

судом

боярским

— право управления и

вынесения

окончательного решения по ряду важнейших дел

(см.

суде

боярском ст. ст. 20, 38, 43).

Ст. 19. Статья устанавливает порядок отмены непра-

вильного решения

суда.

Законодатель не различал непра-

восудие и

судебную

ошибку и в силу этого не устанавливал

ответственности для боярина за вынесение им неправиль-

ного приговора. Гарантируя сторонам отмену неправосуд-

ного решения, закон поднимал авторитет

суда

и тем самым

боролся за укрепление государственной власти.

Суд с

головы

— выражение, определяющее право истца

на

повторное рассмотрение его

дела.

Ст. 20. С целью строгой регламентации деятельности

органов наместничьего управления Судебник различает

наместников

«с боярским

судом»

«без

боярского

суда»

(ср.

ст. ст. 18, 38, 40, 42, 43). Политика русского прави-

тельства была пронизана идеей консолидации и укрепле-

ния

государственного аппарата.

Кормленщик

«с боярским

судом»

отличался от корм-

ленщика

«без

боярского

суда»

тем, что первый обладал

правом вынесения окончательного решения по ряду важ-

нейших дел, в том числе по делам о холопстве и наиболее

тяжких преступлениях, в то время как второй обязан был

выносить свое решение по этим делам на

«доклад»

боярам

Москву.

Вводя понятия кормления с «боярским

судом»

или без

него законодатель ограничивал компетенцию основной массы

местных органов государственного управления, способство-

вал налаживанию контроля за их деятельностью, идя тем

СУДЕБНИК

1497 г. 389

самым навстречу требованиям дворянства, искавшего за-

щиту от произвола должностных лиц наместничьего упра-

вления.

Полномочия

кормленщика с «боярским

судом»

полу-

чали лица, занимавшие привилегированное положение в си-

стеме аппарата управления Русского феодального государ-

ства, а также наместники наиболее отдаленных от центра

областей (ср. ст. 12 Двинской уставной грамоты, ст. 77

Судебника 1550 года).

Статья 20 говорит о полномочиях наместника без бояр-

ского

суда

и должна быть отнесена к группе постановлений

о местном

суде.

Помещение ее среди постановлений о

суде

центральном объясняется тем, что составитель Судебника,

следуя обычному для того времени казуальному изложению

закона, то есть формулированию юридической нормы в за-

висимости от конкретного

дела,

решил на примере, содер-

жащемся в ст. 20, иллюстрировать положения ст. 19 «О не-

правом

суде».

Наместник без права боярского

суда

не мог

давать холопьи отпускные, и в

случае

совершения им этого

действия его решение отменялось. Таким образом, ст. 20

иллюстрировала нормы ст. 19.

Грамоты

беглые

— беглая грамота, документ о возвра-

щении

беглеца-холопа его владельцу.

Ст. ст.

21—24.

В жалованных грамотах XV века еще

встречаются указания на привилегии вотчинников судиться

непосредственно у великого

князя.

Правила разрешения

судебных споров, великим князем не отличались от

рассмотрения дел в органах центрального управления

или у отдельного боярина — судьи. Статьи

21—24

опре-

деляют порядок взыскания пошлин в великокняжеском

суде.

Печатник

— лицо, хранившее великокняжескую печать,

важный чин в дворцовом управлении.

Ст. 25. Примыкая к постановлениям о великокняжеском

суде,

эта статья регламентирует правила оформления

судеб-

ных актов, в данном

случае

бессудной грамоты (см. выше,

стр. 140). Упоминание о пошлинах печатнику великого

князя

при выдаче бессудной грамоты позволяет

утверждать,

что решение вопроса о возможности удовлетворить иск без

предварительного судебного разбирательства входило исклю-

чительно в компетенцию великокняжеской власти,

390

СУДЕБНИК

1497 г.

Ст.

26. Уделяя основное внимание размеру взимания

пошлины, постановления ст. 26 разрабатывают детали ве-

дения судопроизводства.

При

принятии иска к производству выписывалась сроч-

ная грамота, то есть предписание ответчику явиться в уста-

новленный срок на суд (см. выше, стр. 242). Срочные

грамоты — своеобразные повестки о явке на суд — обычно

хранились у дьяков.

Отписная

срочная — повторная срочная грамота, про-

длевающая срок

явки

на суд, обычно по соглашению сто-

рон.

Ст.

27. Нормы ст. 27 регламентируют правила

выдачи

бессудных

грамот. С целью недопущения злоупотреблений

бессудная

грамота выдавалась после сличения

всех

срочных

грамот соответствующими дьяками. Закон предусматривает

также

восьмидневный

льготный

срок после истечения вре-

мени, предписанного срочной грамотой. Запрещая подьячим

выдавать срочные грамоты и возлагая эти действия на

дьяков, закон тем самым поднимает их роль, способствует

усилению значения центрального

суда.

Для вызова в суд

населения отдельных феодальных владений существовали

специально установленные сроки (ср. ст. 22 БУГ).

Ст.

28. Если цена иска превосходила затраты,

необхо-

димые для посылки пристава за ответчиком, то дьяк под-

писывал приставную грамоту — документ, разрешавший

приставу брать поручительство за

явку

ответчика в суд,

производить обыски или

выполнять

иные действия по пред-

писанию судебных органов. Закон запрещает приставам

выезжать на места в случае, если сумма иска будет меньше,

чем вознаграждение, причитающееся за поездку. Тем самым

малоимущее население, чаще всего обращавшееся в суд с

исками небольших размеров, фактически лишалось воз-

можности

прибегнуть к помощи пристава.

то же время с целью пресечения злоупотреблений

во

всех

звеньях судебного аппарата закон предупреждает,

что,

если пристава посылают несколько человек по одной

приставной, пристав получает

лишь

одно вознаграждение.

Выть

— доля, часть (ср. ст. 23 Судебника 1550 г.)

Ст.

ст.

29—30.

Нормы ст. ст.

29—30

определяют

суммы, уплачиваемые недельщикам за выполнение ими

своих

обязанностей.