Вьюнов В.М. Разбой: уголовно-правовая характеристика

Подождите немного. Документ загружается.

передавать свое имущество в пользование другим лицам, отдавать его в

залог, распоряжаться им иным образом, оставаясь его собственником (п. 2.

ст. 209 ГК РФ). Поэтому, «чужое владение» имуществом в составе разбоя

можно определить как фактическое обладание вещью, из которого она

противозаконно изымается виновным. Как писал А.А. Жижиленко, это

«чисто фактическое обладание вещью может совпадать с юридическим

владением ею.... При этом вовсе не требуется, чтобы похищаемое имущество

фактически находилось в руках потерпевшего. Он может владеть им

непосредственно,....он может владеть этим имуществом, находясь на

известном расстоянии от него; он может владеть им через посредство третьих

лиц, которые не имеют права самостоятельно распоряжаться данным

имуществом соответственно его цели и назначению.»*

В связи со сказанным встает вопрос об уголовно-правовой оценке

действий лица, соверщающего нападение с целью хищения имущества,

приобретенного кем-либо преступным путем, в частности, путем хищения (в

случае, когда виновный осознает это обстоятельство). Уместно отметить, что

по проблеме «хищения похищенного» в юридической литературе высказаны

разные суждения. Так, А.А. Жижиленко полагал, что похищение

похищенного имущества есть все же похищение, так как для второго

похитителя это имущество несомненно является чужим, раз оно находится в

фактическом обладании другого лица.^ Хищение в «хищении похищенного»

усматривал Г.А. Кригер.^ В.А. Владимиров, Ю.И. Ляпунов утверждали, что

как «хищение должно квалифицироваться и изъятие имущества у лица, ранее

похитившего его из государственного или общественного учреждения

(хищение похищенного) и, таким образом, фактически выбывшего из фондов

' Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных

прав.

С. 63.

Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных

прав.

С. 68.

' Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. С. 47-48.

социалистической организации».^ А.И. Бойцов считает, что «для признания

имущества чужим для виновного не требуется даже того, чтобы он обладал

какими-то отдельными правомочиями на это имущество. Достаточно того,

чтобы виновный заведомо не имел ни действительного, ни предполагаемого

права на обращение с ним как своим собственным. Поэтому хищение

образует изъятие имущества не только у его собственника и не только у

законного его владельца, но и у незаконного обладателя, например, у лица,

ранее похитившего это имущество»,^

Другие авторы, в частности, СИ. Тихенко, А.А. Пинаев полагают, что

«хищение похищенного» не является «изъятием» имущества, образующим

хищение.

На наш взгляд, в целом следует согласиться с авторами,

усматривающими в «хищении похищенного» преступление против

собственности. В этом случае можно увидеть все признаки хищения - как

противоправность, безвозмездность изъятия и (или) обращения чужого

имущества в пользу виновного или других лиц, корыстную цель, так и

причинение собственнику или иному владельцу этого имущества ущерба.

Разумеется, материальный ущерб при «хищении похищенного» собственнику

или иному владельцу имущества как таковой причиняется действиями

первого лица. Однако «вторичное изъятие» причиняет ущерб правомочиям

собственника, осложняет, а нередко даже исключает возможность их

реализации в будущем. Как правильно отмечает А.И. Бойцов, «с точки

зрения уголовного права в «краже краденного» нет ничего парадоксального.

И дело не только в том, что в этих случаях в конечном счете все равно

нарушается право собственности первоначального обладателя имущества -

' Владимиров В А., Ляпунов Ю.И. Социалистическая собственность под охраной

закона. М., 1979. С. 24.

Бойцов

А.И.

Преступления против собственности. С. 197.

' Тихенко СИ. Борьба с хищениями социалистической собственности, связанными

Г с подлогом документов. Киев. 1959. С. 64; Пинаев А.А. Уголовно-правовая борьба

с хищениями. С. 21

g его собственника. Хищение имущества у недобросовестного владельца по

своей социальной природе столь же опасно для общества, нарушая общие

условия функционирования отношений собственности в обществе и приводя

к паразитическому обогащению виновного за счет других лиц. Вместе с тем,

нельзя не увидеть, что при анализе проблемы квалификации «хищения

похищенного» авторы имели в виду ненасильственные формы изъятия

чужого имущества. Однако разбой представляет собой наиболее опасную

насильственную форму хищения, посягающую на два объекта: собственность

и жизнь, здоровье человека. Конструкция состава разбоя предполагает

причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества (исходя

)>»

из предназначения уголовно-правового запрета - законному (титульному)

владельцу). В связи с этим нельзя не отметить, что при насильственном

изъятии имущества у лица, завладевшего им в результате хищения,

собственнику, титульному владельцу имущества причиняется лишь

имущественный ущерб; физическое насилие к ним не применяется,

соответственно их здоровью вред не причиняется; не возникает угрозы и для

их здоровья, жизни. Поэтому квалификация насильственного изъятия «ранее

похищенного» как разбоя не будет отвечать, как представляется,

фактической и юридической сути содеянного. Дело в том, что в этом случае в

^ юридическую оценку деяния будут включены нереальные обстоятельства:

при изъятии имущества к собственнику, законному владельцу якобы

применялось насилие, опасное для жизни или здоровья, либо существовала

угроза их жизни или здоровью; лицу, противозаконно владевшему

имуществом, как бы причинен имущественный ущерб, хотя в

действительности он должен нести материальную ответственность солидарно

с лицом, вторично завладевшим чужим имуществом.

С учетом сказанного становится очевидным, что случаи

насильственного изъятия похищенного ранее имущества посредством

^ применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы

применения такого насилия, следует квалифицировать как тайное хищение

чужого имущества по ст. 158 УК РФ (для собственника оно безусловно

тайное, так как он не осознавал, не расценивал действия виновного как

преступление) и как преступление против здоровья (умышленное

причинение тяжкого вреда здоровью - ст. 111 УК; умышленное причинение

средней тяжести вреда здоровью - ст. 112 УК; умышленное причинение

легкого вреда здоровью

—

ст. 115). В случае умышленного причинения

смерти лицу, незаконно владевшему имуществом, содеянное следует

квалифицировать как тайное хищение чужого имущества и убийство из

корыстных побуждений.

В случае же насильственного изъятия имущества, полученного его

фактическим обладателем в качестве вознаграждения за совершение

преступления, взятки, содеянное будет составлять лишь преступление против

личности. Как известно, в соответствии с ГК РФ собственником может быть

только лицо, приобретшее право собственности на имущество

предусмотренными законом способами (ст. 218). Из этого следует, что

завладение имуществом, приобретенным лицом в результате совершения им

преступления, не нарушает отношений собственности. Соответственно, оно

не может и оцениваться как преступление против собственности. Также надо

сказать, что в этом случае в качестве потерпевшего, которому преступлением

причинен имущественный вред, нельзя признать и лицо, осуществившее свое

право собственности ненадлежащим образом (использовавшее свое

имущество для совершения преступления). Иначе пришлось бы признать, что

уголовное право призвано защищать как законные, так и незаконные

интересы субъектов общественных отношений.

Подытоживая сказанное, можно сделать вывод, что предмет разбоя -

это имеющие стоимость предметы материального мира, состоящие в

собственности (законном владении) потерпевшего.

Изучение судебной практики показало, что предметом преступления

при разбое были: личные вещи (одежда, обувь, головные уборы и др.) -

34,2%;

деньги - 26,8 %; бытовая техника

—

15, 1 %; ювелирные изделия -

11,9 %; продукты питания, спиртные напитки, табачные изделия - 6,9 %;

автомобили - 3,8 %; домашние животные - 1,3 %. Стоимость имущества,

размер денежных сумм, изъятых путем разбоя, составили: до одной тысячи

рублей - 27 %; от тысячи до десяти тысяч рублей - 49,2 %; от десяти тысяч

до пятидесяти тысяч - 5,9 %. Как видим, по изученным делам наибольшим

удельным весом обладает имущество, стоимость которого достаточно велика

(превышает одну тысячу рублей). Схожую структуру предмета разбоя

выявил Д.В. Барченков. По его данным, предметами посягательства при

разбое чаще всего являются деньги, одежда, ауди-видеотехника, продукты

питания.'

Небезынтересно отметить, что криминологические исследования

прошлых лет фиксировали иные показатели. Так, Г.М. Резник, Г.Н. Малахова

указывали, что при разбоях чаще всего изымаются деньги и часы;

преступники порой завладевают заведомо малоценными предметами. С.А.

Елисеев, Л.М. Прозументов установили, что деньгами преступники

завладевали при совершении каждого второго разбоя, одеждой - каждого

третьего. Удельный вес ювелирных изделий составлял 22%; спиртных

напитков - 6%.^ Отличия в предмете разбоев, совершавшихся 20-30 лет назад

и совершаемых в наше время, не случайны, они связаны с изменениями

(социального, экономического характера), произошедшими в обществе.

' Барченков

Д.В.

Разбой (уголовно-правовые и криминологические аспекты).:

Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань. 2002. С, 16.

Резник

Г.М.,

Малахова

Г.Н.

Тенденции в криминологической характеристике

грабежей

разбоев.

// Вопросы борьбы с преступлениями против личности и

общественного порядка. М.,

1981.

Вып.

С. 22.

Елисеев С.А., Прозументов

Л.М.

Общеуголовные корыстные преступления:

Р криминологическая характеристика, уголовная ответственность. Томск.

1991.

С.

34.

1.3 Объективная сторона разбоя

УК РФ определяет разбой как «нападение в целях хищения чужого

имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или

здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (ч. 1 ст. 162). Это

определение, как видим, в качестве основных признаков объективной

стороны разбоя называет 1) нападение; 2) применение насилия, опасного для

жизни или здоровья, либо угрозу его применения. Естественно, возникает

вопрос, что следует понимать под «нападением» и «применением насилия

(физического, психического), опасного для жизни или здоровья; являются ли

эти понятия равнозначными или неравнозначными.

В науке российского уголовного права по этому вопросу высказаны

неодинаковые суждения. Так, Б.С. Никифоров полагал, что разбой

«представляет собой не похищение имущества, а нападение с целью

завладения им. Поэтому из правильного положения о том, что

насильственное похищение личного имущества есть разбой, нельзя сделать

вывод в том смысле, что разбой

—

это и есть насильственное похищение

имущества.' И.Г. Филановский рассматривал «нападение» и «насилие» как

«самостоятельные и даже не параллельные, а скорее последовательные

действия». Для нападения, полагал он, специфическим является внезапность,

интенсивность, чаще всего неожиданный характер действий преступника.

Разбой, по его мнению, представляет собой совокупность двух

последовательных действий субъекта преступления - нападения и насилия,

причем время разрыва между этими действиями значения не имеет.^ В.А.

Владимиров утверждал, что «нападение образует такой же непременный

признак разбоя, как и насилие, которые в совокупности, в их неразрывном

W ' Никифоров

Б.С.

Уголовно-правовая охрана личной собственности в

СССР.

С. 92.

Курс советского уголовного права (Часть Особенная), Т. 3. С. 784 -

785.

единстве характеризуют его объективную сторону...». В уголовно-правовом

смысле нападение - это агрессивно-противоправное действие, совершаемое с

какой-либо преступной целью и создающее реальную и непосредственную

опасность немедленного применения насилия как средства достижения этой

цели.' Как сложное преступление, с объективной стороны состоящее из двух

действий - нападения и применения насилия, рассматривает разбой З.А.

Незнамова.^

По мнению других авторов, о нападении, как о самостоятельном

признаке разбоя, существующем вне насилия, говорить нельзя. Так, М.П.

Михайлов под разбойным нападением понимал «такие действия виновного,

которые непосредственно направлены к преодолению, путем физического

или психического воздействия, возможного или действительного

сопротивления завладению чужим имуществом...»'' Г.Л. Кригер, в свое время

посвятившая разбою специальное исследование, пришла к выводу, что

«понятия «нападение» и «насилие» идентичны и что провести какие-либо

различия между ними, с точки зрения их юридической значимости,

практически невозможно.^ К такому же заключению пришли А.Н. Кардава,

Л.Д, Гаухман, Г.А. Кригер, А.С. Матышевский, М.А. Гельфер и другие

авторы.

' Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества. С. 63;

Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на

личную собственность. М.

1986.

С. 111.

Уголовное

право.

Особенная

часть.

М.,

1997.

С. 230.

Михайлов М.П. Уголовная ответственность за кражу личного имущества и

разбой. С. 125.

* Кригер Г.Л. Ответственность за

разбой.

М.,

1968.

С.

14.

В курсе российского

уголовного права она также отметила, что сущность нападения и насилия одна:

способ завладения чужим имуществом - нападение и насилие неотделимы одно от

другого. Курс российского уголовного права. Особенная часть. С. 356.

Кардава

А.Н.

Ответственность за разбой по советскому уголовному праву. М.,

1972.

С. 6.; Гаухман

Л.Д.

Квалификация разбоя // Советская юстиция.

1976,

№

С.

20;

Советское уголовное право. Особенная часть. М., 1988. С.

115;

Комментарий к

Уголовному кодексу

РСФСР,

М.,

1984.

С. 204; Советское уголовное право.

Особенная часть, М.,

1988.

С. 115.

В юридической литературе последних лет говорится: «под нападением

следует понимать внезапные для потерпевшего агрессивные действия

виновного, которые соединены с насилием или угрозой применения

насилия... о нападении как самостоятельном объективном признаке разбоя

можно говорить весьма условно, имея в виду, что вне насилия или угрозы

применения насилия оно теряет уголовно-правовой значение»; «под

нападением понимается открытое либо внезапное скрытое, а потому

неожиданное агрессивно-насильственное воздействие на собственника, иного

владельца имущества либо на другое лицо, которое может помешать

завладению чужим имуществом», «нападение - это внезапное активное

психическое либо явное или скрытое физическое воздействие на

потерпевшего или других лиц, направленное на противодействие

посягающему», «нападение при разбое - внезапное применение насилия к

потерпевшему».'

По существу, не различает нападения и насилия в составе разбоя и

Верховный суд Российской Федерации. Так, в постановлении Пленума

Верховного суда РСФСР от 22 марта 1966 № 31 «О судебной практике по

делам о грабеже и разбое» говорилось: «Введение в организм потерпевшего

опасных для жизни и здоровья сильнодействующих, ядовитых или

одурманивающих веществ с целью приведения его таким способом в

беспомощное состояние и завладения чужим имуществом должно

квалифицироваться как разбой. В постановлении Пленума Верховного суда

РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже,

грабеже и разбое сказано: «В случаях, когда в целях хищения чужого

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.,

2002.

С. 398;

Комментарий

Уголовному кодексу

РФ

с постатейными материалами и судебной

практикой. М.,

2001.

С.

481.

Векленко

В.В.

Квалификация хищений. С.

104;

Курс

уголовного права. Особенная

часть.

Т.

С. 448.

Это постановление Пленума Верховного Суда РСФСР с 1966 г. изменялось и

дополнялось раз пять. Но никаких общих разъяснений, что есть нападение в

составе разбоя, в нем так и не было сделано.

имущества в организм потерпевшего против его воли или путем обмана

введено опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или

одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в

беспомощное состояние, содеянное должно квалифицироваться как разбой»

(п.

23). В п. 5 этого постановления разъясняется: «Если в ходе совершения

кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным

владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая

это,

продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его

удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае

применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы

применения такого насилия (но не нападения, совершенного с применением

насилия - В.В.) - как разбой».

На наш взгляд, суждение о «нападении» и «применении насилия» как

равнозначных понятиях представляется убедительным. Как известно, в

русском языке слово «нападение» (отглагольное существительное,

производное от глагола «напасть») означает быстрое, стремительное

действие, предпринятое против кого, чего либо с целью захвата, нанесения

урона, ущерба. Его синонимы: налет (быстрое, стремительное нападение);

удар (подчеркивает силу нападения); синонимы глагола «напасть» - налетать,

ударить, обрушиться, навалиться. Этимология термина «нападение» говорит

о его происхождении от слов, обозначающих насильственные действия. В

свою очередь, посредством термина «нападение» в русском языке очень

часто раскрывают значение других слов, обозначают насильственные

действия. Так, слово «наброситься» определяется как «совершить

стремительное нападение, обычно с целью нанести физические

повреждения». Антонимы нападения - защита, сторона, глагола «напасть» -

I»

защитить, защититься, отбиться. *

Примечательно, что авторы, предпринявшие в свое время попытку

разграничить понятия «нападение» и «насилие», не смогли обозначить их

четких различий, объяснить, в чем именно состоит нападение, не

включающее в себя насилие. Так, В.А. Владимиров, определив разбойное

нападение «как активное противоправное умышленное действие,

предпринятое с целью завладения имуществом и создающее реальную

опасность немедленного применения насилия, опасного для жизни или

здоровья», назвал лишь такие формы составляющих, по его мнению,

нападение действий (прицеливание из засады, подкрадывание сзади с

й ножом).^ Л.Д. Гаухман к нападению отнес сближение с потерпевшим,

вступление с ним в диалог с целью создания благоприятной обстановки для

последующего насилия, безуспешную попытку ударить его.^ В.В. Векленко

усматривает нападение в набрасывании на голову потерпевшего одежды или

других предметов, чтобы лишить его возможности оценивать окружающую

обстановку/ На наш взгляд, прицеливание из засады, сближение с

потерпевшим, разговоры с ним, признавать состоявшимся нападением

проблематично. В этих случаях если и можно говорить, то только о

приготовлении к нападению, но не о нападении как «агрессивном

^^ противоправном действии» (В.А. Владимиров), поскольку никакой агрессии

как таковой виновный еще не проявил. Если же согласиться с Л.Д.

Гаухманом, что сближение с потерпевшим, разговор с ним есть нападение, то

следует признать, что с момента начала сближения, произнесения первого

слова субъектом, еще не обнаружившим умысла, не применившим для

завладения чужим имуществом насилия (физического, психического) у

потерпевшего (правда, неясно, какой именно вред - физический,

' Словарь русского языка. М.,

1958,

Т.2. С. 519; Словарь синонимов. М., 1997. С.

243,256; Словарь антонимов русского языка. М.,

1997.

С.

149-151.

Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества. С. 64,67.

•'

Гаухман

Л.Д.

Насилие как средство совершения преступления, М., 1974, С. 107.

'' Векленко

В.В.

Квалификация хищений.С.105.