Волков Ю.Г. Регионоведение: Учеб.пособие

Подождите немного. Документ загружается.

закреплено в ст. 70 Конституции Республики Дагестан:

«Республика Дагестан сохраняет за собой право на

изменение своего государственно-правового статуса на

основе волеизъявления дагестанского народа».

Правовая коллизия с федеральным законодательством в

вопросе толкования содержания суверенности Российской

Федерации в целом и ее субъектов нашла свое выражение и

в конституционных документах Северной Осетии. О

приоритетном праве Конституции Республики Северная

Осетия над Конституцией Российской Федерации говорится в

п. 3 ст. 4 Основ конституционного строя республики: «В

случае невыполнения Российской Федерацией обязательств,

взятых на себя в соответствии с Конституцией Российской

Федерации и Федеративным Договором по отношению к своим

субъектам, Республика Северная Осетия оставляет за собой

право в своих интересах самостоятельно осуществлять

соответствующие полномочия». При этом, очевидно, также

подразумевается возможность односторонней оценки

действий Российской Федерации по выполнению своих

обязательств перед республикой.

В ст. 7 Конституции Республики Ингушетия по сути дела

также декларируется приоритет республиканского

законодательства над общероссийским: «Законы и иные

нормативно-правовые акты органов государственной власти

и управления Российской Федерации правомерны на

территории Республики Ингушетия, если они не

противоречат суверенным правам Республики Ингушетия».

Подобный подход проявляется не только на уровне

конституционных документов республик. Даже в Законе

Республики Адыгея «Об основах организации и деятельности

местного государственного управления и местного

самоуправления в Республике Адыгея на переходный период»

в ст. 1 говорится: «Компетенция, порядок организации

деятельности местных органов государственного управления

в Республике Адыгея регулируются Законом Российской

Федерации «О местном самоуправлении в Российской

Федерации», иными законодательными актами Российской

Федерации и Республики Адыгея в части, не противоречащей

настоящему Закону».

С проблемой толкования понятия «суверенитет» тесно

связан вопрос реализации права федеральных органов

власти на осуществление своих полномочий на всей

территории Российской Федерации, включая и территории

суверенных республик в ее составе. В частности, это

право на создание своих представительств и

территориальных (региональных) органов и назначение

соответствующих должностных лиц, предусмотренное в ст

77.2 Конституции Российской Федерации, согласно которому

федеральные органы исполнительной власти и органы

исполнительной власти субъектов Федерации должны

стремиться к образованию единой системы исполнительной

власти в Российской Федерации. Однако на практике

создание и деятельность подобных структур встречает

сопротивление руководства республик, как, например, в

случае с Временной Администрацией и Кавказской

межрегиональной прокуратурой в зоне осетино-ингушского

конфликта, или желание поставить эти органы в

максимальную зависимость от республиканских властей.

С проблемой толкования понятия «суверенитет» также

связаны вопросы обеспечения государственной

безопасности, законности и правопорядка, требующие

сохранения в Российской Федерации властной вертикали и

безусловно-

го единоначалия. Такой установке явно противоречат,

например, ст. 54 и 97 Конституции Республики Ингушетия,

согласно которым ее Президент «вводит чрезвычайное

положение в отдельных регионах или на всей территории

Республики Ингушетия в случае угрозы суверенитету и

территориальной целостности Республики Ингушетия или для

обеспечения безопасности ее граждан с незамедлительным

сообщением об этом Парламенту Республики Ингушетия»,

даже не информируя © своих действиях федеральные органы

власти. Из контекста Конституции явствует, что

обеспечение безопасности и территориальной целостности

республики предусмотрено осуществлять за счет внутренних

ресурсов (с точки зрения законодательства Российской

Федерации «незаконными вооруженными формированиями»).

Таким образом, реальная правовая база региональной

политики в республиках, находящихся в пределах Южного

федерального округа, свидетельствует о сложившейся

тенденции создания национальных государств в составе

Российской Федерации, не стремящихся к сохранению

единого правового конституционного пространства

Российской Федерации.

Одновременно в массовом правовом сознании населения

республик Юга России складывается новое «суверенное

мировоззрение», в котором абсолютизируются правовые

нормы, установления, институты, обеспечивающие права

этносов, а право нации становится высшей, вневременной

ценностью. Фактически идет процесс реформации

национально-государственного устройства Российской

Федерации снизу, что всегда чревато конфликтами и

жертвами. Так, уже сегодня недостаточность ныне

действующих правовых форм регуляции национальной жизни

на федеральном уровне на практике оборачивается

неравенством прав нетитульного населения республик Юга

России, что приводит к вытеснению русских из сфер

управления и престижных социальных ниш, и, в свою

очередь, влечет рост социальной межнациональной

напряженности и «исход» русскоязычного населения из этих

республик Северного Кавказа.

177

2. ОБЫЧНОЕ ПРАВО

Обычное право - это неписаные правовые нормы, которые

сложились в результате традиционного применения одних и

тех же правил к однородным случаям жизни. Нормы обычного

права складываются исторически и носят естественный

характер. К их основным признакам относятся:

1) обязательность на основании традиции или какого-либо

авторитета;

2) действие по аналогии во всех однородных случаях;

3) повелительно (обязывающий)- предоставительный

характер (требование обязанностей предусматривает

предоставление прав);

4) устойчивость.

Важнейшей характеристикой обычного права является его

многосубъектность, отражающая права различных уровней.

Сакральным субъектом права выступает община —

самоуправляющийся коллектив, обеспечивающий соблюдение

норм обычного права. Ассоциированные надстроечные группы

(союз общин, союз племен и т.д.) создают свою систему

обычного права за счет обычно-правовых норм союзников.

Субъектами норм обычного права выступают также семья и

индивид (в качестве родича, общинника, члена семьи). К

сфере регламентирования обычного права относят:

отношения властвования (статус старейшин),отношения с

соседними общинами и народами; брачно-семейные

отношения; имущественные отношения, включая земельные;

договорные и обязательственные отношения; уголовные

преступления (четко не разграниченные с гражданско-

правовыми отношениями); процессуальные отношения.

Сложившуюся правовую ситуацию на Юге России можно

определить как этнический полиюридизм. Этнический

полиюридизм — это правовая ситуация, при которой

сосуществуют системы обычного и позитивного права в

полиэтничном социокультурном пространстве. Частью

обычного права народов Северного Кавказа, принявших

ислам, является шариат, который находится в

противоречивых отношениях с адатами. В настоящее время

наряду с нормами

178

адатно-шариатного права действуют нормы «позитивного

права» — современного российского законодательства.

Исторически можно выделить четыре основных этапа

становления этнического полиюридизма на Юге России (по

критерию становления и функционирования судебной

системы):

I. Этноправовой плюрализм, который сложился в результате

судебной реформы, проводимой российским государством в

60-е гг. XIX в. Его суть заключается в двуединстве

государственного и местного адатно-шариатного

законодательства. Так, в этот период основным

политическим направлением в Республике Северная Осетия-

Алания было административное введение российского

законодательства (вследствие принадлежности большинства

осетин к православной конфессии). Однако неофициально

продолжали функционировать третейские суды, использующие

нормы адата для ypeгyлировaния уголовных и гражданских

дел. В Кабардино-Балкарии этноправовой полиюридизм

проявлялся в большей степени, чем в Северной Осетии

благодаря постепенному реформированию местного обычного

права. Это находит выражение в сосуществовании адатно-

шариатной и российской правовых систем (60-е гг. XIX в.

— 20-е гг. XX в.), что связано с созданием переходных

судебных органов (горские словесные и сельские суды),

где наряду с нормами позитивного права применялись

обычно-правовые (уголовные преступления против личности

и собственности) и шариатские (гражданские и семейно-

наследственные иски) нормы. Таким образом, этноправовой

плюрализм — распространение имперского законодательства

и легализация адатно-шариатного судопроизводства.

II. Политический полиюридизм включает три политических

направления, существовавших до 1929 г. и связанных с

правовым реформированием на Северном Кавказе: сохранение

адата и медиаторского суда; сохранение шариата и

расширение сферы его применения; полная ликвидация

адатно-шариатного судопроизводства и формирование новых

судебных институтов, основанных на советском

судопроизводстве. Так, в Северной Осетии произошла

резкая ликвидация адатно-шариатного судопроизводства, и

активное внедрение советского судопроизводства

осуществлялось при поддержке населением советской

власти. Третейские суды были воссозданы в виде

примирительных комиссий, а шариатские сохранились

вследствие признания приверженности северокавказских

горцев исламу. В Кабардино-Балкарии осуществилась замена

традиционных юридических институтов советскими с целью

достижения формального компромисса между советской

администрацией и религиозно-адатным судопроизводством.

При этом полномочия медиаторского суда были ограничены,

но создана разветвленная сеть шариатских судов

различного уровня, которые не были востребованы местным

населением. В итоге была предпринята попытка создания

новых судебных органов с использованием методов

традиционного судопроизводства, которые плохо прижились

в кабардинском обществе. Таким образом, для этого этапа

было характерно установление и доминирование советского

судопроизводства, дополняемого нормами обычного права.

III. Политический моноюридизм предполагает два периода

своего развития с 1929 по 1980-е гг. На первом этапе (с

1929 г.) советская власть осуществляет перелом в

правовой идеологии и политике в регионе. Было полностью

запрещено адатно-шариатное судопроизводство и внедрены

советские судебные органы, то есть утверждение единой

правовой системы сопровождалось латентным существованием

норм обычного права. Так, с 20-х по 40-е гг. XX в. в

Республике Северная Осетия-Алания ужесточение советской

судебной системы сопровождалось ее укреплением и

приспособлением осетин к условиям советского

судопроизводства. В Кабардино-Балкарии при жестком

запрете (вплоть до уголовной ответственности)

использования норм обычного права их влияние сохранилось

в виде неформального давления местного населения

(сельской общины) на процесс урегулирования конфликтов в

советском народном суде.

На втором этапе (в 1950—1980-е гг.) в республиках

Северного Кавказа происходит возрождение традиционного

судопроизводства по причине ослабления центрального и

республиканского контроля. Формируется вариант

северокавказской идеологии правового плюрализма. В его

основе лежит использование советских, адатных и

шариатских норм в рамках единого правового поля. Как

следствие возникает правовой симбиоз, взаимная правовая

адаптация местных правовых норм и советского права в

единой социокультурной среде. В Северной Осетии

третейское посредничество продолжает осуществляться

неофициально, а «полезные» нормы адата используются

советскими судебными органами. В Кабардино-Балкарии

произошла трансформация советского судопроизводства,

выразившаяся в формировании полулегального адатно-

шариатного судопроизводства. По-прежнему сохраняется

неформальное влияние местной сельской общины на

деятельность и решения советского суда, а судьи не

препятствуют рассмотрению споров в медиаторском суде.

Итак, главной тенденцией этого этапа является

утверждение единой правовой системы, внедрение

советского судопроизводства с латентным существованием

норм обычного права.

IV. На современном этапе (с 1990-х гг.) в республиках

Северного Кавказа оформляется этнический полиюридизм.

Однако конституционно и в Северной Осетии, и в

Кабардино-Балкарии сегодня функционирует единая

моноюридическая правовая система. На практике при

приоритетной роли российского законодательства

продолжают сохраняться традиционные правовые обычаи без

их легализации. В настоящее время в Северной Осетии

региональные политические элиты ориентированы на

применение норм российского законодательства при

сохранении нейтралитета к отдельным нормам местного

права. В Кабардино-Балкарии утвердился умеренный и

радикальный полиюридизм. Региональная политическая,

правоохранительная, правоприменительная и религиозная

элиты выступают за признание норм адата и шариата без их

легализации. Однако руководители Духовного управления

мусульман в перспективе допускают возрождение

легализованных норм шариата. Позиция же центра не

предполагает введения специфических норм в Уголовный и

Гражданский кодексы в соответствии с Договором РФ и

Кабардино-Балкарской Республики.

181

Итак, по мнению ряда специалистов, обычное право

необходимо рассматривать не как атавизм, а постоянный

фактор правового развития общества. Обычное право

постоянно развивается вместе с эволюцией любого

общества, как неотъемлемый компонент жизни

соответствующего народа и включенных в него сообществ. С

интегративными и миротворческими нормами обычного права

связывают дополнительные возможности гармонизации

межэтнических отношений.

В западной юридической антропологии сохранение

традиционной правовой системы параллельно с формально

действующим законодательством объясняется стремлением

традиционного общества предохранить себя от социального

разделения. Наличие в современных условиях этнического

полиюридизма как сосуществования систем позитивного и

обычного права западные исследователи объясняют через

количественное измерение связи между принуждением и

договором: чем выше выбор в пользу принуждения, тем

меньше степень регулирования социальных отношений

договором. Положительной тенденцией является выбор

обществом принуждения как свидетельство доверия праву и

публичной власти. Сторонники концепции приоритета

договорных отношений обращают внимание на принцип

добровольного обязательства, который характерен для

традиционных обществ. Его суть заключается в том, что

стороны могут договориться относительно применения нормы

обычного права. Однако зарубежные исследователи

полагают, что в перспективе общемирового развития

общества утвердится лишь система позитивного права, то

есть доминирующей тенденцией социального развития

является унификация как выравнивание правовых систем по

единому, рациональному основанию.

Анализ развития систем позитивного и обычного права на

Юге России показал, что здесь намечается не столько

тенденция к унификации правовой системы, сколько их

сосуществование по принципу дополняемости. Хотя духовные

лидеры и различные национальные движения выдвигают

лозунги суверенизации республик, однако это не находит

поддержки в лице региональной политической

элиты в связи с отсутствием достаточных ресурсов для

самостоятельного развития в республиках. Поэтому можно

выделить две полярные тенденции развития этнического

полиюридизма на Юге России:

1) насильственное утверждение норм позитивного права и

отказ от норм обычного права при укреплении вертикали

власти и, как следствие, выравнивание единого правового

пространства;

2) легализация норм обычного права при сохранении

договорных отношений и суверенизации республик.

3. ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

Органы государственной власти — это субъекты

государственной власти, которые осуществляют конкретные

государственно-властные полномочия, обеспечивающие

реализацию функций государства, характеризуются

определенным порядком создания и соответствующим

порядком деятельности. Каждый орган государственной

власти создается в соответствии с установленным

конституцией, законами или другими нормативно-правовыми

актами порядком. Решения органа государственной власти

носят обязательный характер для участников

правоотношений и в случае необходимости подкрепляются

принудительной силой государства. В совокупности

полномочия органа государственной власти образуют его

компетенцию (круг предметов ведения), подчеркивающую его

самостоятельность как отдельного, но соподчиненного

звена государства. Деятельность органов государственной

власти осуществляется в установленных правовыми актами

формах и методах. Органы государственной власти не могут

действовать изолированно друг от друга. Эффективно

реализовывать функции государства им позволяет

объединение в систему органов государственной власти.

Специфика России заключается в том, что она является

федеративным государством с большим числом субъектов и

сложной системой разграничения предметов ведения и

полномочий между разными уровнями органов государ-

183

ственной власти. Проблемное поле, связанное с

формированием и функционированием системы органов

государственной власти, подлежит анализу в двух

аспектах. В вертикальном — изучаются проблемы

соподчинения федеральных и региональных органов власти,

разграничения полномочий и предметов ведения

(определение компетенции) между федеральными органами

власти и органами власти субъектов РФ; функциональной

комплементарности органов власти субъектов Федерации и

территориальных подразделений федеральных органов

исполнительной власти. В горизонтальном аспекте

рассматриваются проблемы дифференциации объема

полномочий, баланса ветвей власти; функциональной и

демократической сообразности тех или иных органов на

одном уровне государственной власти.

Единообразие системы органов государственной власти на

региональном уровне призвана обеспечить ч. 1 ст. 77

Конституции РФ, устанавливающая два требования к органам

государственной власти субъектов РФ: 1) соответствие

основам конституционного строя РФ;

2) соответствие общим принципам организации

представительных и исполнительных органов

государственной власти, установленным федеральным

законом. Такие принципы были установлены в Федеральном

законе от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах

организации законодательных (представительных) и

исполнительных органов государственной власти субъектов

Российской Федерации», новая редакция которого была

принята 4 июля 2003 г. (№ 95-ФЗ). С одной стороны новый

Федеральный закон урегулировал практику заключения

договоров о разграничении полномочий, определив принципы

заключения соответствующих соглашений и порядок

утверждения договоров. С другой стороны — установил

необходимость соответствия конституций (уставов),

законов и иных нормативно-правовых актов субъектов

Российской Федерации данному Федеральному закону, тем

самым инициировав и санкционировав процесс приведения в

соответствие федеральному законодательству

законодательных норм субъектов РФ.

Активность федерального законодателя в последние годы,

направленная на урегулирование проблем, связанных с

разграничением полномочии и предметов ведения,