Васильев Л.С. Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Подождите немного. Документ загружается.

колебавшееся

между

Чу и Цзинь царство Чжэн, чей правитель с овцой

на

поводу вышел полуобнаженным навстречу ему, и

даже

интересо-

вался священными треножниками чжоуского вана. Вершиной

успехов

Чжуан-вана была осада столицы царства Сун, где убили чуского посла

Годы правления чуского Чжуан-вана были временем наивысших

внешнеполитических

успехов

Чу. После него его сын Гун-ван потер-

пел серьезное поражение от Цзинь в битве при Яньлине в 575 г. до н.э.

Сам Гун-ван был ранен, а кроме того, погиб (по версии

«Цзо-чжуань»

покончил с собой, а по версии Сыма

Цяня

был

убит

правителем) ко-

мандовавший чускими войсками сановник Цзы Фань, выпивший по-

сле битвы вина. При сыне Гун-вана, Кан-ване

(559-545

гг. до

н.э.),

Чу были проведены некоторые реформы [114, 25-й год Сян-гуна; 212,

т. V, с. 512 и 517], Однако почти одновременно с ними начались серь-

езные внутренние неурядицы.

Неурядицы случались и прежде, включая времена Чжуан-вана, ко-

гда вспыхнул мятеж клана Жо-ао. Но после смерти Кан-вана они про-

явились в форме династийного переворота. Сын Кан-вана имел не-

осторожность сделать главой чуской администрации своего дядю Вэя,

который на съезде

чжухоу

в 541 г. до н.э. вел себя как правитель и, в

частности, громче

других

требовал наказания луского Шу-сунь Му-

цзы за нападение луского Цзи У-цзы на княжество Цзюй. Именно Вэй

по

возвращении с этого совещания убил племянника и занял чуский

трон под именем Лин-вана

(540-529

гг. до

н.э.).

Он пытался укрепить

позиции,

завоеванные царством Чу на сунском совещании

чжухоу

546 г. до н.э., и кое-чего в этом смысле добился. Именно он

хотел

было

даже

сурово наказать прибывших к нему с визитом цзиньских

сановников,

но в конце концов не решился на это. Он же вторым по-

сле своего

деда

Чжуан-гуна стал интересоваться чжоускими тренож-

никами,

а также обносил крепостными стенами северные чуские горо-

да, дабы усилить форпосты поблизости от Чжунго. Поссорившись со

своими сановниками, убив и изгнав родственников, Лин-ван плохо

кончил:

в 529 г. до н.э., когда он отсутствовал, обиженные им санов-

ники

подняли в столице мятеж, убили сына Лин-вана, а сам правитель

вынужден был скитаться по своему царству, пока не

умер

в доме од-

ного из тех, кто сжалился над ним [114, 13-й год Чжао-гуна; 212, т. V,

с.

642-643

и 648; 103, гл. 40; 71, т. V, с.

192-194].

Речь идет о той самой долгой осаде, когда сунцы поедали детей. Как уже упоми-

налось,

не лишенный великодушия Чжуан-ван (он, в частности, простил униженного

им

чжэнского правителя, вернув ему царство без всяких условий) снял осаду после

выхода к нему из осажденного города сунского Хуа Юаня, которого он на сев раз не

только не взял в плен (а именно бегство пленного Хуа Юаня от чжэнцев было причи-

ной

войны чусцев с Чжэн и Сук), но н, выслушав со вниманием, отпустил.

262

Правителем стал брат Лин-вана, Пин-ван

(528-516

гг. до

н.э.).

Его

правление также сопровождалось внутренними неурядицами, но не-

сколько

иного рода. Все началось с того, что Пин-ван взял себе пред-

назначавшуюся его старшему сыну Цзяню невесту из

Цинь.

После

этого он отправил

Цзяня

в один из северных городов и казнил его

наставника

У Шэ с сыном. Другой сын У Шэ, знаменитый У Цзы-сюй,

бежал в царство У. Начались острые конфликты

между

Чу и У. Хотя

Пин-ван

сделал все что в его силах, чтобы стабилизировать положе-

ние

в Чу (восстановил позиции зависимых от Чу правителей

Чэнь

Цай,

провел серьезные реформы и заручился в

результате

доверием

населения),

он не сумел противостоять ускому

Гуану,

будущему

Хэ

Люю, и потерпел ряд поражений.

При

его сыне от юной циньской жены, Чжао-ване

(515-489

гг.

до

н.э.),

власть в Чу взял сановник Цзы Чан, расчистивший путь Чжао-

вана к трону. В источниках он предстает мелким вымогателем и него-

дяем. Именно на него была возложена вина за новое поражение Чу от

У и вынужденное бегство Чжао-вана, которого, как мы помним, спас

экспедиционный

корпус циньского

Ай-гуна,

который, хотя и не сразу,

вмял мольбам чуского посла и, памятуя о родстве, согласился помочь

Чу. При сыне Чжао-вана, Хуэй-ване

(488-432

гг. до

н.э.),

реальным

правителем Чу стал сановник Цзы Си. Он вернул в Чу высланного в

свое время сына Пин-вана

Цзяня

(Бай-гун

Шэна),

но тот вскоре попы-

гался совершить дворцовый переворот и был

убит.

После этого пози-

ции

чуского Хуэй-вана укрепились, и он стал совершать успешные

походы на соседей, аннексируя некоторых из них. Надо заметить, что

тгому

помогли войны Юэ с У, отвлекшие У от походов на Чу и тем

резко

изменившие политическую ситуацию на юге чжоуского Китая в

V в. до н.э.

Из

всего сказанного явствует, что активность царства Чу в период

Чуныдю во многом была связана с его внутренней силой и с выдаю-

щимися

способностями некоторых из его правителей. Случались в Чу

шговоры и дворцовые перевороты, но такого всевластия могущест-

нспных

кланов, какое было характерно для Цзинь или Ци, здесь (как и

11,инь) не было: Эпизод с кланом Жо-ао был именно эпизодом, мно-

гому научившим правителей Чу. И если не принимать во внимание,

что Чу играло весьма значительную роль в политической жизни

Чжунго периода Чуньцю,

тогда

как о вмешательстве

Цинь

в дела

Чжунго сведений мало, то в остальном оба эти крупные царства были

несьма сходны

между

собой. Они были близки

друг

другу

своим ис-

чодным полуварварским статусом, ощущением не столько

даже

пол-

ной

независимости от чжоуского вана, сколько собственной силы.

Они

жили во многом по-своему, хотя при этом всегда ориентирова-

263

лись на высокий стандарт Чжунго. Словом, оба царства принадлежали

некоей особой модели эволюции или, во всяком случае, к специфи-

ческой модификации цзиньско-циской модели.

Сущность этой модификации сводилась к

тому,

что периферийные

сильные царства, несколько запаздывая в своем развитии, не были

знакомы

с той мощной центробежной силой феодализма, которая с

такой энергией проявляла себя в рамках Чжунго, включая такие цар-

ства, как Цзинь и Ци. Именно поэтому

даже

влиятельные сановники и

кланы,

на которые опирались и вынуждены были опираться правители

Чу и

Цинь,

были в общем и целом намного слабей тех, что сформиро-

вались в царствах Цзинь и Ци. И это сыграло свою важную роль в

истории эволюции Цинь и Чу. Обратим теперь более пристальное

внимание

на то, как

следует

оценить вычлененные уже модели поли-

тической эволюции и их модификации.

Сопоставление

моделей

политической эволюции царств

в период

Чуньцю

Все изложенное позволяет выделить и проанализировать основные

модели эволюции различных царств чжоуского Китая периода Чунь-

цю.

Первая из них — модель Цзинь и Ци. Для нее были характерны

ранняя

и сравнительно успешная институционализация сильной вла-

сти правителя, хотя достижение этого было связано с длительными

внутренними неурядицами и ожесточенной династийной борьбой.

Успех

проявился в том, что в первой половине Чуньцю именно Ци и

Цзинь

были сильнейшими в Поднебесной, а самые известные и

могу-

щественные из их правителей стали первыми гегемонами

-6а.

В обоих

царствах близкие правящему дому родственные кланы не занимали,

как

правило, решающих позиций в системе администрации, что спо-

собствовало сохранению эффективной власти правителя. Однако в

доме Цзинь, наученном горьким опытом длительной борьбы старшей

младшей линий правящего дома за власть, эта политика проводи-

лась четко и вполне осознанно,

тогда

как в Ци она была, насколько

можно судить по имеющимся материалам, лишь результатом сло-

жившихся обстоятельств. Несмотря на все это, правящие дома в обоих

царствах постепенно ослабевали, а их прерогативы постепенно при-

сваивали себе наиболее преуспевавшие могущественные кланы.

В борьбе с этими кланами правящий дом Цзинь проявлял несколь-

ко

большую энергию, уничтожив многих из них. Однако в огромном

264

царстве Цзинь кланов было слишком много, а по мере ослабления и

уничтожения одних за их счет усиливались другие, что и способство-

вало дальнейшему упадку правящего дома. В Ци борьба правящего

дома с могущественными кланами шла менее энергично, да их и было

меньше,

что не помешало, а быть может, и способствовало одному из

них достаточно быстро сосредоточить в своих руках огромную силу.

В любом

случае

итог был однозначным для правящих домов Ци и

Цзинь:

оба они в V в. до н.э. лишились власти и сошли с политической

сцены,

будучи

замещены другими, из числа наиболее сильных кланов.

Модификацией

этой же модели эволюции

следует

считать разви-

тие царств

Цинь

и Чу. Оба они, и особенно

Цинь,

несколько отставали

развитии от Цзинь и Ци, что явно пошло им на пользу. Отставание, о

котором идет речь, проявило себя, в частности, в том, что медленнее

шел процесс создания внутри царств сильных уделов-кланов, в ре-

зультате

чего аристократические кланы, особенно в

Цинь,

не противо-

стояли открыто правящему

дому,

а когда такое все же случалось

(эпизод

с кланом Жо-ао в Чу), правящий дом находил в себе силы

решительно пресечь подобного рода акции и сохранить свои прерога-

тивы. Насколько можно судить по данным источников, чуская моди-

фикация

модели была ближе к цзиньско-циской, ибо в Чу имели место

не

только мятежи и уничтожение сильных кланов, но и периоды все-

иластного правления тех или иных из их числа, особенно в конце

1уньцю, когда это царство было ослаблено войнами с его соперником

'. Похоже, что в

Цинь

такого не было, а наиболее известные из глав

ижятельных кланов активно и охотно сотрудничали с правителями.

*)то особенно заметно на примере правления Му-гуна, приблизившего

себе ряд выходцев не только из неродственных, но и вообще

чуждых

Цинь

сановников, что и позволило именно им создать эти влиятель-

ные

кланы.

Оба варианта первой модели имели свои плюсы и минусы. Плюсом

1иньско-циской

модификации были свойственные ей темпы эволю-

ции,

включая темпы феодализации и начавшейся вслед за ней дефео-

мализации,

минусом — связанное с этим прогрессирующее ослабле-

ние

правящих демов, так и не позволившее им пережить нелегкий

процесс трансформации. Впрочем, для внутренней силы и политиче-

. ной роли царств как таковых (а в

случае

с Цзинь — для

трех

царств,

пришедших ему на смену) это обстоятельство вплоть до конца Чунь-

ню

не было слишком важно. В период Чжаньго государства, которые

пришли

на смену прежнему

Цзинь,

равно как и Ци, были по-прежнему

• шм.ны и благополучно пережили кризис, связанный с внутренней

фипсформацией.

Не исключено, однако, что кризис сыграл опреде-

лимую роль в их

судьбах

и — как знать? — быть может,

даже

в ко-

265

нечном

счете определил их

неудачу

в ожесточенной междоусобной

борьбе конца Чжоу.

Плюсом циньско-чуской модификации была сохранявшаяся на

протяжении

всего периода феодализации ощутимая сила власти пра-

вящего дома и вообще центра. Минусом — некоторое запаздывание в

темпах эволюции, наиболее проявлявшееся в

Цинь.

Если принять во

внимание

события следующего за Чуньцю периода Чжаньго, то ока-

жется, что плюсы в данном

случае

были более весомы, нежели мину-

сы.

Не случайно поэтому сильному и удачно реформированному Шан

Яном

царству

Цинь

суждено было объединить Китай и создать импе-

рию,

пусть

даже

очень кратковременную. Словом, напрашивается

вывод: замедленные темпы эволюции в эпоху феодализации и ускоре-

ние

их после дефеодализации

следует

считать оптимальным для раз-

вития.

Оптимальность этого пути сводится прежде всего к сохране-

нию

и постоянному укреплению эффективной власти правящего дома

любых обстоятельствах.

Вторая модель политического развития в период Чуньцю пред-

ставлена группой сравнительно небольших, в политическом плане

безусловно второразрядных царств. К ним относятся царства Сун и

Лу, Вэй и Чжэн, а также некоторые другие, в том числе домен вана.

Здесь тоже отчетливо видны различные модификации. К первой из

них относятся Сун и Лу с их претензиями и привилегиями, а так-

же домен вана. Для

трех

упомянутых государственных образований

(домен в нашем анализе должен восприниматься как государственное

образование типа Сун или Лу, несмотря на его исключительный

статус)

характерна явно выраженная тенденция к осознанному замед-

лению достаточно быстро шедшей политической эволюции. Апелля-

ция

к высокочтимой традиции, к прошлому была своего рода доми-

нантой

для каждого из них. Отсюда и явная склонность к созданию

системы родственных кланов — так было прежде, так должно быть и

теперь. И хотя в домене вана эта склонность менее заметна (воз-

можно,

просто потому, что в нашем распоряжении очень мало соот-

ветствующих данных), она все же способствовала ускорению процес-

са феодализации, т.е. в конечном счете ослаблению реальной власти

правителей, что было особенно заметным в Лу и домене вана.

Преимуществом этого варианта эволюции была традиция, которая

позволяла вполне осознанно развивать

культуру

письменного текста и

апеллировать к славному прошлому. Но для государственных образо-

ваний

этого варианта не было политических перспектив. Они были

обречены на политическое угасание и если долго не становились объ-

ектами неприкрытой аннексии со стороны сильных, так именно пото-

му, что имели высокочтимые всеми традиции.

266

Вторая модификация этой модели — слабые и мало чем выделяю-

щиеся

царства типа ВэЙ, Чжэн. В своем развитии они кое-чем напо-

минают первую, ибо тоже склонны были создавать родственные уде-

лы-кланы,

представители которых, особенно в Чжэн, забирали в свои

руки реальную власть. Сходство и в почитании традиций, к которым

то и дело апеллировали и в Вэй, и особенно в Чжэн, где эталоном в

этом смысле справедливо считалась политика мудрого Цзы Чаня .

Однако на этом

сходство

и кончается. Отличием царств этого вариан-

та было отсутствие у них общепризнанных привилегий, которые были

у Сун и Лу, не говоря уже о домене. И эта разница оказалась для них

роковой.

Она сблизила их

судьбу

с судьбой тех царств и княжеств

чжоуского Китая периода Чуньцю, которые достаточно быстро и не-

чаметно канули в

Лету.

Завершая

сопоставительный анализ, важно обратить внимание на

го,

что пока еще намечены только предварительные очертания слож-

ного и многогранного исторического процесса. Взяты лишь политиче-

ские—

для начала анализа, впрочем, едва ли не наиважнейшие —

параметры. Они в состоянии дать хотя и существенные, но далеко не

исчерпывающие сведения о том, что представлял собой чжоуский

Китай

периода Чжаньго, как именно и в каком направлении протекал

процесс его эволюции.

' Относительно политики и личности чжэнского Цзы Чаня стоит сделать оговорку.

(Ьчитая

традицию и демонстрируя явно конфуцианские по их

духу

добродетели (за

по

удостаивался похвалы Конфуция), он в то же время выступал за решительные

:формы,

никак

не сочетавшиеся с традициями. В иных условиях, в более крупном и

Значимом

для

судеб

древнего Китая царства Цзы Чань, возможно, сыграл бы роль

преобразователя, изменившего политическую ситуацию по меньшей мере в Чжунго.

По

судьба

не отвела ему этой роли. И Цзы Чань остался интересным и противоречи-

ем, но так и не сумевшим изменить ход событий политическим деятелем периода

'Чуньцю.

ГЛАВА 5

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ

СТРУКТУРА.

ПРАВИТЕЛИ

ФЕОДАЛЬНАЯ

ЗНАТЬ

Из

предыдущих глав явствует, что социально-политическая струк-

тура

чжоуского Китая была буквально до мелочей сходна с тем выра-

ботанным на средневековом европейском материале теоретическим

эталоном,

который специалисты привычно именуют феодализмом.

Этот эталон, как о том уже шла речь в первом томе, не имеет ничего

общего с так называемой феодальной формацией из понятийного

аппарата марксистского истмата. Оговорка такого рода необходима и

крайне

важна, ибо китайская марксистская историография обычно ]

настаивает на том, что в чжоуском Китае феодализм существовал

именно

как формация.

Не

вступая в спор с априорными построениями на

тему

о форма-

ции,,

способе производства, базисе или надстройке и хорошо зная им

цену, я тем не менее склонен не только согласиться с тем, что соци-

ально-политическая

структура

чжоуского Китая была именно фео-

дальной, но

даже

и настаивать на этом. Собственно, здесь нет предме-

та для спора. С этим согласны практически все исследователи. Доста-

точно напомнить об объемистой главе «Феодализм» в капитальной

монографии

классика американской синологии Г.Крила [174, с. 317-

387] или о статье

другого

маститого американского синолога Д.Боддс

«Феодализм в Китае» [151, с. 49-92].

Вообще-то, если оставить в стороне догматику истматовских по-

стулатов, нет ничего удивительного в том, что и марксистские, и не-

марксистские исследователи равно говорят о чжоуском феодализме:

ведь изучается специалистами один и тот же феномен. Однако общ

ность позиций при всем том более кажущаяся, нежели реальная. Спе

циалистам хорошо известно, что, оперируя одним и тем же термином,

марксисты вкладывают в него прежде всего жестко догматизирован-

ные

истматом представления об историческом процессе (феодализм

идет на смену рабовладельческой формации и, в свою очередь, сменя-

ется капиталистической — соответственно и спор идет в первую оче-

редь о том, когда и как эта гипотетическая смена формаций произош-

ла),

тогда

как остальные исследователи озабочены совершенно иным:

какой

была чжоуская феодальная

структура,

почему она была именно

такой,

столь сходной со средневековой западноевропейской, и как

она

эволюционировала. Именно эта разница в сфере интересов, в самом

подходе

к проблеме и ее исследованию и определяет несходство

не

только в позициях, но и в характере исследований, в их итоговых

ре-

зультатах.

Из

сказанного

ясно,

что в синологии

существует

ряд серьеж

проблем, связанных с изучением

структуры

чжоуского общества

государства.

Ясно также, что эти проблемы во всей мировой синоло-

гии так или иначе увязываются с феодализмом как феноменом (или

формацией) и соответственно с общепринятой «феодальной» терми-

нологией. Стоит напомнить и о том, что феодализм как всеобъемлю-

щая

система государственно-административных и социально-семей-

ных связей стал формироваться по меньшей мере с начала эпохи Чжоу

особенно ощутимо после того, как первые чжоуские ваны создали

несколько десятков

уделов

(феодов), переданных в управление

во

владение их близким родственникам и союзникам. Быть может,

сле-

довало бы говорить и о протофеодальных

чертах

в административной

социально-политической

структуре

эпохи Шан. Но проследить

та

более убедительно продемонстрировать их практически невозможно

из-за специфичности источников, почти полностью обошедших

вни-

манием как раз те региональные подразделения, которые функцио-

нально могли бы быть сопоставлены с вассальными

уделами

Щ-

ских ванов.

Чжоуская феодальная система,

будучи

в какой-то степени обязан-

ной

своим существованием шанской социально-политической струк-

туре,

служившей для чжоусцев во многих отношениях образцом,

единственным эталоном для подражания, складывалась во

всех

конкретных формах, с важными деталями и особенностями, нормами

институтами, достаточно медленно и постепенно (это, в частности,

тщательно и всесторонне было изучено Г.Крилом; см. [174]). Собст-

венно,

именно на этот нелегкий процесс ушло не менее

двух-трех

веков,

практически весь период Западного Чжоу. Фундаментом системы

были уже упомянутые

уделы,

а в качестве замедлявшего процесс

ин-

тегрирующего, фактора выступал великий принцип безусловного са-

крального авторитета чжоуского вана, сына Неба. Обладая небесным

мандатом, ван олицетворял высшее единство чжоусцев и их безуслов-

ное верховенство в Поднебесной, причем именно этот немаловажны!

факт противодействовал сепаратизму

удельных

властителей, будушик

владетельных феодалов, наследственных аристократов постепенно

дезинтегрировавшегося и феодализировавшегося чжоуского Китая.

Противоборство централизованной администрации и сепаратист-

ских тенденций все усиливавшейся удельной знати в начале эпохи

269

Чжоу было не слишком заметным. Капитальное монографическое

исследование Г.Крила показало, что в то время власть вана, его бли-

жайших помощников и чиновников была достаточно эффективна.

Кроме

того, чжоуский аппарат власти опирался на весьма серьезную

военную силу: ван имел в своем распоряжении 14 армий в

двух

сто-

лицах. Далеко не случайно тот же Г.Крил в подзаголовке своей моно-

графии

использовал термин «империя», хотя империей западночжоу-

ский

Китай явно не был. Централизованным же и достаточно сильным

ранним

государством он, безусловно, был. Однако не слишком долго.

Сила

централизованного правительства была ощутимой и

даже

для

всего чжоуского Китая жизненно необходимой до тех пор и постоль-

ку, пока и поскольку

уделы

были слабыми и внутренне еще не офор-

мившимися

административными и военно-ленными образованиями, а

удельные правители ощущали себя скорее уполномоченными вана,

его наместниками, нежели самовластными властителями в децентра-

лизованном

государстве. Как о том уже достаточно подробно шла

речь в первом томе, сила чжоуского центра ослабевала по мере того,

как

обретали немалую самостоятельность наиболее крупные

уделы,

чьи правители в

ходе

ожесточенных междоусобных войн превраща-

лись в могущественных феодалов, а затем и в наследственных прави-

телей фактически независимых от вана царств и княжеств.

Ослабление власти центра стало заметным с IX в. до н.э., причем

кульминационным

пунктом его были годы правления самовластного,

но

непопулярного Ли-вана, в 842 г. до н.э. изгнанного из столицы и

замененного регентами (гун-хэ). Именно на его долю выпало первое

из

зафиксированных в источниках вооруженное противоборство с

могущественным вассалом

Э-хоу,

которого сам Ли-ван со всеми его

14 армиями так и не сумел одолеть (успеха добились лишь выступив-

шие

против

Э-хоу

вассалы вана). Неудачи Ли-вана попытался

учесть

его сын Сюань-ван, однако и он уже не мог добиться

успеха.

Сильное

централизованное государство чжоуских ванов безвозвратно

уходило

прошлое. А на смену ему шла феодальная децентрализованная поли-

тическая система соперничавших и воевавших

друг

другом

царств и

княжеств,

каким стал чжоуский Китай после вынужденного переме-

щения

на восток внука Сюань-вана — Пин-вана.

Длительное правление Пин-вана

(770-720

гг. до н.э.) было време-

нем

радикальной перестройки всей системы политических взаимоот-

ношений

в чжоуском Китае. Правда, теоретически ван оставался выс-

шим

сувереном, что было отражено, в частности, в знаменитом тезисе

из

песни «Шицзина» (№205): «Широко вокруг простирается небо

вдали, но нету под небом ни пяди нецарской земли. На всем

берегу,

что кругом омывают моря, повсюду на этой земле только

слуги

царя»

270

[74, с. 280]. Однако в реальности и особенно очевидно в сфере адми-

нистративно-политических взаимоотношений этот царь (в данном

случае

в русском переводе имеется в виду именно ван) после его пе-

ремещения

на восток, в Лои, более уже не был верховным вершите-

лем

судеб

Поднебесной, каковыми справедливо считались первые

чжоуские правители. Он имел реальную власть лишь в рамках своего

домена — сравнительно небольшого анклава вокруг Лои, и имен-

но

это означало, что те полвека, которые Пин-ван провел на троне,

были десятилетиями завершения процесса феодализации в чжоуском

Китае.

Словом,

именно после Пин-вана в истории Китая наступил феода-

лизм как система политической раздробленности, междоусобиц

удельных властителей, господства вассально-сюзеренных и аристо-

кратических клановых связей, а также многих

других

характерных как

раз для такого типа

структур

элементов и признаков. Речь идет о том,

что так хорошо известно на примере западноевропейского средневе-

ковья

и считается своего рода классическим эталоном феодализма.

Нечто очень близкое к этому эталону наглядно предстает перед чита-

телем со страниц первых глав данного тома, и именно об этом и пой-

дет речь далее. Однако все последующее изложение необходимо пред-

варить некоторыми важными замечаниями.

Дело в том, что развитая феодально-удельная система в чжоуском

Китае

была кратковременной. Только достигнув расцвета к VII в.

до н.э., она вступила примерно в VI в. до н.э. в полосу постепенного

упадка. Дефеодализация чжоуского Китая заняла ряд веков, следы

феодальной структуры давали о себе знать и в следующий за Чуньцю

исторический

период Чжаньго. Однако первые и весьма заметные

признаки

дефеодализации тем не менее хорошо видны именно в VI в.

до н.э., во второй половине периода Чуньцю.

Практически

это означает, что весь последующий анализ призван

раскрыть перед читателем весьма сложную динамику перемен в

структуре, которая, казалось бы, только-только установилась и внача-

ле

никак

не выглядела уже готовой к радикальным переменам. Между

тем на

деле

все было именно так. Установившиеся связи феодально-

удельного типа, столь восхищающие любителя стройных эталонных

форм

своей безупречностью, оказались настолько недолговечными,

что буквально через сто-полтораста лет после того, когда можно было

бы говорить об их расцвете, они стали

хоть

и медленно, но достаточно

заметно трансформироваться. Источники свидетельствуют о том, что

феодальная

структура

в середине 1тыс. до н.э. быстрыми темпами

эволюционировала в сторону дефеодализации. Вот эту-то эволюцию

нам

и придется в последующем изложении постоянно иметь в

виду.

271