Васильев Л.С. Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Подождите немного. Документ загружается.

десятилетий и привело к гибели

двух

кланов, земли которых поделила

между

собой четверка победителей. Согласно данным источников [85,

с, 178; 29, с. 234], потомки кланов Фань и Чжун-хан превратились в

простолюдинов: они пахали землю в чужом для них царстве Ци, а их

быки,

некогда предназначавшиеся для жертвоприношений в храме

предков, трудились на полях. Позднее трое из оставшихся кланов,

Хань, Чжао и Вэй, выступили против четвертого, Чжи, одолели его и

поделили

между

собой все царство

Цзинь.

Правда, это произошло уже

конце V в. до н.э., после завершения периода Чуньцю.

Анализируя историю политической борьбы в

Цзинь,

важно обра-

тить внимание на некоторые ее закономерности, особенно на ее впол-

не

очевидную динамику. Вначале перед нами слабое и еще недоста-

точно институционализировавшееся царство, сравнительно неразви-

тое государство, формирующееся на базе вчерашнего

удела,

к тому же

окраинного

и, видимо, еще не слишком населенного (северная часть

бассейна

Хуанхэ

в VIII в. до н.э. явно

уступала

в этом отношении юж-

ной).

Неискушенный правитель этого молодого государства счел за

благо, следуя примеру чжоуских ванов, распорядиться частью терри-

тории царства таким образом, чтобы вознаградить обделенного

судь-

бой его старшего и, возможно, почитаемого им за добродетели родст-

венника.

Этот неосторожный поступок оказался камешком, порож-

дающим лавину. Возникла почва для острых внутриполитических

интриг, причем первой жертвой их стал сам благодетель. Начались

междоусобные войны, в

ходе

которых младшая ветвь одолела леги-

тимную старшую и заняла ее место.

Именно

на этом не слишком-то обнадеживающем фоне и шел за-

тем процесс институционализации царства, причем

успехам

этого

процесса энергично способствовала активная политика Сянь-гуна,

извлекшего все необходимые уроки из длительного противостояния и

войны

родственных линий и раз навсегда зарекшийся сам и предосте-

регший своих потомков от того, чтобы возвышать и тем более щед-

рыми

пожалованиями усиливать родственные кланы. Показательно,

что именно в Цзинь — в отличие, пожалуй, буквально от

всех

осталь-

ных царств и княжеств чжоуского Китая в период Чуньцю — более,

как

правило, не создавались родственные правящему дому могущест-

венные

уделы-кланы. Ведущие кланы в

Цзннь,

особенно шесть наибо-

лее могущественных из их числа, не были родственными правителям

царства.

Из

динамики политической борьбы в Цзинь хорошо видно, что по-

сле Вэнь-гуна правители достаточно крепко держали власть в своих

руках,

причем в этом им умело помогали главы могущественных кла-

нов,

исполнявшие функции высших администраторов и вершившие

делами не только

Цзинь,

но и

всех

царств Чжунго, практически всей

Поднебесной.

Имена Чжао Дуня, Сюнь Линь-фу (позже его клан

Сюнь

получил имя Чжун-хан), Ци Кэ и Шу Сяна заслуживают в этой связи

особого упоминания. Однако вскоре после их гибели погибли и их

кланы,

исключая разве что клан Чжао, который, впрочем, уцелел лишь

благодаря случайности и был возрожден Чжао Вэнь-цзы.

Расправа с кланом Ци после успешной войны с Чу в 575 г. до н.э.

была результатом закономерной реакции правителя и ряда окружав-

ших его администраторов из числа глав кланов на чрезмерное усиле-

ние

одной из наиболее могущественных клановых групп. И хотя это

было отнюдь не первое уничтожение могущественного клана, именно

оно,

реализованное наиболее

грубо

и бывшее по сути наказанием вме-

сто награды за победу, может рассматриваться как своего рода тре-

вожный сигнал для правящего дома

Цзинь.

Суть сигнала сводилась к

тому,

что политическая борьба подспудно, а то и открыто ведшаяся

практически

всегда приняла новый облик, обрела новое качество.

После

почти столетия, прошедшего с того момента, когда младшая

нелегитимная ветвь заняла в правящем цзиньском доме место леги-

тимной

старшей,

судьба

правящего дома вновь оказалась под угрозой

потери реальной власти. Нужны были решительные действия — и они

последовали, благо за предлогом для этого далеко ходить было не

надо.

Однако расправа с кланом Ци обернулась для Ли-гуна своего

рода бумерангом: обеспокоенные тем, что и их может постигнуть та-

кая

же участь, главы кланов Луань и Чжун-хан буквально через год

покончили

и с Ли-гуном, и с его новым фаворитом, родственником

его наложницы, которому Ли-гун вручил власть в царстве.

хотя на смену незадачливому

Ли-гуну

пришел мудрый Дао-гун и

(позиции

правящего дома в Цзинь вновь на некоторое время укрепи-

шсь,

преподанный Ли-гуном урок был хорошо усвоен влиятельными

|цзиньскими

цинами.

Именно к ним теперь надежно перешла вся

власть в царстве, после чего они начали выяснять отношения

между

собой,

тогда

как правитель царства все более очевидно превращался в

инструмент в их

умелых

и сильных

руках.

Уже при подавлении мяте-

жа Луань Ина во времена Пин-гуна это было вполне заметно: причи-

ной

мятежа был раздор

между

кланами Луань и Фань, причем после-

доиавшее за этим уничтожение клана Луань было результатом не

столько активных действий правителя (хотя следовало бы ожидать

именно

этого, ибо формально клан Луань, захвативший Цюйво, под-

мял

мятеж в

Цзинь),

сколько соотношения сил и политических союзов

между

враждующими кланами.

Вторая половина VI в. до н.э. была уже временем прогрессирую-

щего упадка власти цзиньского правящего дома, ибо подавление мя-

233

тежа и истребление клана Луань резко укрепили позиции остальных

влиятельных кланов в царстве. И сетования Шу Сяна по поводу гря-

дущего

ослабления дома

Цзинь,

высказанные им в беседе с циским

Янь

Ином,

были лишь прискорбной констатацией уже свершившегося

факта.

Шестеро глав могущественных цзиньских кланов вершили

всеми делами не только царства, но и Поднебесной, включая вмеша-

тельство в дела домена, решение проблемы луского изгнанника Чжао-

гуна и т.п, Именно они предприняли усилия для того, чтобы ликвиди-

ровать кланы Шу Сяна (Ян) и Ци и тем самым, по словам Сыма

Цяня

[103, гл. 39; 71, т. V, с. 179], еще более ослабить правящий дом (снова

стоит напомнить, что о родственной связи этих кланов с правящим

домом, упомянутой Сыма Цянем, четких данных нет).

Итак,

на смену сильному единовластному правителю царства

Цзинь

пришли могущественные шесть кланов, вершившие его дела-

ми.

И эти кланы, проявляя должную заботу о сохранении могущества

Цзинь

и его положения царства-гегемона, крепко держали власть в

своих руках и явно не желали новых потенциальных соперников. Ли-

квидировав соперников (Ян и Ци), они создали на их землях десять

уездов-сякь, управлять которыми поручили своим родственникам-

дафу.

Не вполне

ясно,

были ли эти

уезды

чем-то вроде служебных

кормлений,

как то бывало обычным в те времена, или они уже явля-

лись территориально-административными частями царства, управляв-

шимися

ответственными перед казной администраторами-чиновни-

ками.

Похоже, что новые

уезды

уже не были просто кормлениями,

доход

с которых предназначался их владельцам за

службу

этих по-

следних. Контекст сообщения

«Цзо-чжуань»

об этом [114, 28-й год

Чжао-гуна; 212, т. V, с. 725 и

727-728]

позволяет предположить, что в

задачу

вновь назначенных

дафу

входило именно служить в

уездах,

т.е,

управлять ими, получая за это, естественно, какую-то часть собранных

с населения налогов. Именно поэтому в

«Цзо-чжуань»

с особым вни-

манием

перечисляются административные достоинства вновь назна-

ченных на пост управителей

уездов

дафу

и подчеркивается для

большей солидности, что эти назначения были одобрены самим Кон-

фуцием.

наконец, логическим завершением описываемого процесса поли-

тической борьбы в Цзинь стала ожесточенная схватка

между

шестью

сильнейшими,

приведшая к ликвидации

трех

кланов и разделу царства

между

тремя уцелевшими (Чжао, Хань и Вэй). Они в V в. до н.э. соз-

дали новые царства, где уже было немного уделов-кланов, а террито-

рия

подразделялась в основном на уезды, которыми управляли от

имени

центра его чиновники, назначавшиеся и сменявшиеся, полу-

чавшие за свою административную деятельность плату из казны или,

714

во всяком случае, за счет казны и с ее санкции (хотя, впрочем, про-

должали существовать и владения типа кормлений). Все эти процессы

происходили на фоне прогрессирующего ослабления и в конечном

счете гибели правящего дома Цзинь, представители которого посте-

пенно

лишались не только реальной власти, но и возможности хотя

бы формально, на правах сюзерена, вмешиваться в дела могуществен-

ных цзиньских

цинов.

Резюмируя, можно сказать, что динамика политической борьбы в

самом крупном и влиятельном из царств чжоуского Китая периода

Чуньцю в общем и целом напоминала события в доме Чжоу несколь-

кими

веками ранее: от всевластия правящего дома (несмотря на ин-

триги, заговоры и конфликты) к его постепенному ослаблению и уси-

лению вассальных уделов-кланов, к деградации правителей и разделу

территории царства

между

правителями этих уделов, превратившихся

самостоятельные государства. Разница — но весьма существен-

ная

— лишь в том, что правящий дом Цзинь не имел сакральной свя-

тости, обусловленной доктриной небесного мандата, и потому у него

не

было шанса уцелеть хотя бы в форме небольшого домена. Однако

крушение дома Цзинь — точнее, переход власти в царстве к новым

кланам

даже

раскол царства на три большие части — не

следует

расценивать как свидетельство неудачной модели эволюции. Напро-

тив,

цзиньская модель — речь идет лишь о политическом ее аспек-

те — была вполне жизнеспособной, и длительное благополучное су-

ществование

трех

царств, Хань, Чжао и Взй, после исчезновения

Цзинь

говорит именно об этом.

Расцвет

и деградация

правящего дома Ци

В отличие от Цзинь царство Ци было гегемоном лишь несколь-

ко

десятилетий, пришедшихся на годы правления

Хуань-гуна

(685-

643 гг. до

н.э.)*

До того из событий, на которые обратил внимание

Сыма

Цянь

и которые интересны с точки зрения рассматриваемой в

данной

главе темы, стоит напомнить лишь о том, что,

будучи

уделом

сподвижника Вэнь-вана и У-вана чжоуского Тай-гуна, это царство

ранее

других

стало не только фактически слабо зависимым от цен-

тральной власти чжоусцев, но- и относительно богатым, прежде всего

за счет торговли рыбой и солью. Можно напомнить также о том, что в

IX в. до н.э. оклеветанный соседом циский

Ай-гун

был живьем сварен

столице Чжоу [103, гл. 32; 71, т. V, с.

4\-42\.

Оба сообщения свиде-

235

тельствугот

в пользу того, что царство Ци рано стало сильным и пре-

тендовало на независимость, а это в те времена еще не оставалось

безнаказанным.

Разумеется, Ци, как и прочие

уделы,

трансформиро-

вавшиеся в самостоятельные царства, время от времени сотрясали

внутренние смуты, связанные прежде всего с династийными спорами

разборками. Это было и вскоре после трагической гибели

Ай-гуна,

самом конце IX в. до н.э., во времена циского Ли-гуна. Но главная из

них пришлась на рубеж VIII—VII вв. до н.э., когда к власти пришел

Сян-гун

Надо

сказать, что Сян-гун — как о нем рассказывают источники —

отнюдь не был образцом добродетельного правителя. Помимо крово-

смесительной связи с сестрой и обид, нанесенных близким сановни-

кам,

за ним числились и многие

другие

грехи, включая и убийства.

Однако заговор и насильственная смерть правителя возмутили цисцев,

которые не приняли в качестве правителя его убийцу, приходившего-

ся

ему кузеном. Тот был вскоре

убит,

и вот здесь-то и пришла пора

вернуться в Ци бежавшим от Сян-гуна в соседние царства принцам,

его сыновьям. Первым вернулся домой и занял трон отца Сяо Бай —

тот самый, в которого стрелял соратник второго сына Гуань Чжун,

попавший

стрелой в пряжку на поясе и решивший, что он убил сопер-

ника

своего хозяина. За этим последовала история с возвращением и

прощением

Гуань Чжуна, ставшего отныне слугой Сяо Бая, или Ху-

ань-гуна циского, первого в чжоуском Китае гегемона-бя.

Таким

образом, интриги и заговоры были едва ли не обычным де-

лом в правящем доме Ци вплоть до воцарения

Хуань-гуна,

который

тоже пришел к власти после очередной интриги и сопровождавшего

ее заговора. За этим, однако, последовал сорокалетний период ста-

бильности и процветания не только Ци, но и всего чжоуского Китая,

заботу о котором взяли на себя

Хуань-гун

и Гуань Чжун. Можно ска-

зать, что эти десятилетия были вершиной могущества древнекитай-

ского царства Ци — того могущества, корни которого продолжали

питать это территориально крупное и сильное царство и после этого

на

протяжении ряда веков. Но величия, подобного

тому,

какое было

при

Хуань-гуне, царство Ци более никогда не достигло. Его история

после смерти могущественного гегемона была чередованием

смут

стабильности, подъемов и следовавших за ними периодов упадка. Что

же касается правящего дома Ци, клана Тай-гуна, то его

судьба

была

О Сян-гуне циском уже немало было сказано в

первой

главе, где упоминалось o6j

адюльтере

между

ним и его единокровной сестрой, выданной замуж за луского

XyaHi

гуна,

но страстно влюбленной в его брата. Жертвой этой кровосмесительной стран

стал ее муж, луский

Хуань-гун,

убитый во время визита в Ци силачом Пэн

Шэном|

Вскоре после этого Сян-гун сам стал жертвой заговора недовольных им сановников.

236

еще более печальной: после

Хуань-гуна

в нем практически не было

заслуживавших уважения правителей (исключением, да и то с оговор-

ками,

можно считать лишь длительное время правившего Цзин-гуна),

а последние из их числа свыше века были марионетками в руках мо-

гущественного клана Тянь, со временем захватившего циский трон.

Политическая

борьба в Ци, во многом сходная с тем, что было в

Цзинь,

отличается, естественно, некоторым своеобразием. Главное, на

что стоит в этой связи обратить внимание, — это преобладание в цар-

стве после

Хуань-гуна

достаточно длительных периодов внутриполи-

тической нестабильности, чего нельзя сказать о

Цзинь.

Нестабиль-

ность дала о себе знать сразу же после смерти

Хуань-гуна,

вызвавшей

острую борьбу

между

его сыновьями за власть. Несколько его сыно-

вей поочередно становились правителями Ци, о чем подробно гово-

рится

у Сыма

Цяня

[103, гл. 32; 71, т. V, с. 50-52], но все они были

слабыми и безответственными государями, как, впрочем, и сын по-

следнего из них, Цин-гун, который допустил оскорбление цзиньского

посла Ци Кэ, что повлекло за собой поставивший царство на край

гибели карательный поход 589 г. до н.э.

Выше уже упоминалось о том, что оскорбление посла могло быть

результатом внутренней интриги в Ци, хотя характер и цели ее в лю-

бом

случае

неясны. Можно добавить к этому, что сам правитель в

ходе

военной схватки, приведшей его царство к поражению, вел себя

достойно, хотя ему и пришлось переодетым бежать из своей колесни-

цы,

затем захваченной неприятелем. Стоит вспомнить и о том, что он

не

только извлек уроки из своих ошибок, но и попытался их испра-

вить, включая проведение реформ в Ци и извинения, принесенные

Цзинь

(с предложением цзиньскому правителю именоваться ваном).

Сыма

Цянь

оценивает Цин-гуна высоко, считая его добродетельным и

достойным уважения [103, гл.32; 71, т. V, с. 54]. Сын и преемник

Цин-гуна, Лин-гун

(582-554

гг. до

н.э.),

попытался использовать дос-

тижения

отца для дальнейшего укрепления политических позиций Ци.

Он

сумел пресечь интриги при дворе, поддержав мать и ее сожите-

ля

Цин Кэ в борьбе с соперниками и резко выступив против влиятель-

ных кланов Го-, Гао и Бао. Ослабив могущество этих кланов, он вы-

звал из Вэй находившегося там в

бегах

Цуй Чжу и назначил его глав-

ным

министром. Цуй Чжу был человеком решительным и властным,

так

что под его руководством политический авторитет Ци быстро

окреп.

Похоже, однако, что это вскружило голову Лин-гуну. Он, в

частности, явно переоценил свои возможности, когда бросил вызов

Цзинь.

Судя по сообщению Сыма

Цяня

[103, гл. 32; 71, т. V, с. 54], в

663 г. до н.э. циский Лин-гун вознамерился было сам созвать совеща-

ние

чжухоу,

что, как хорошо известно, было прерогативой царства-

237

гегемона, т.е.

Цзинь.

результате

последовала серьезная военная экс-

педиция

цзиньцев против Ци в 555 г. до н.э. Вскоре после этого Лин-

гун умер, успев, однако, перед тем ввергнуть царство в очередную

серьезную внутреннюю

смуту.

Дело в том, что умиравший Лин-гун — как то не раз случалось в

феодальных

структурах

того времени — отстранил старшего сына от

наследования в пользу малолетки от любимой наложницы. ЦуЙ Чжу,

однако,

после смерти правителя решил посадить на трон старшего,

который

сразу же казнил малолетнего претендента и его воспитателя

из

клана Гао. Затем новый правитель, Чжуан-гун

(553-548

гг. до

н.э.),

вмешался в цзиньские дела, поддержав мятежный клан Луань и тем

самым вновь обострил отношения с

Цзинь.

Мало того, ему полюби-

лась жена всемогущего Цуй Чжу, и он сумел вступить с нею в связь.

Тогда Цуй Чжу, о чем уже шла речь, заманил Чжуан-гуна в хитро уго-

тованную для него ловушку и расправился с ним, причем никто,

даже

мудрый Янь Ин, не посочувствовал погибшему. Правда, сам Цуй Чжу

был за это убийство всеми осужден и вскоре пал жертвой интриги и

погиб,

освободив место главного министра для виновника его неудач

Цин

Фэна.

Впрочем, Цин Фэн торжествовал недолго. Уже в 545 г. до н.э. он

был изгнан, а ведущие позиции в царстве Ци заняли представители

дома Тянь

(Чэнь),

более уже не выпускавшие из своих рук контроль за

событиями в царстве. Именно об этом и говорилось в знаменитой

беседе циского Янь Ина с цзиньским Шу Сяном в 539 г. до н.э., в ко-

торой шла речь о том, что Ци вскоре станет вотчиной клана Тянь

(Чэнь).

Этот клан сыграл решающую роль в погашении очередной

внутренней смуты, начавшейся с раздоров в клане Цзы в период дли-

тельного правления циского Цзин-гуна

(547-490

гг. до

н.э.).

Судя по

содержанию беседы Цзин-гуна и его советника Янь Ина по поводу

необходимых реформ, быть столь щедрым и привлекательным для

цисцев,

как это мог позволить себе богатый клан Тянь, циский прави-

тель уже просто не имел возможности, о чем и скорбел.

На

рубеже

V-IV вв. до н.э. в условиях прогрессирующего ослабле-

ния

Цзинь циский Цзин-гун заметно активизировал свою внешнюю

политику, вступая в коалиции с соседями или

даже

вмешиваясь в

распри

между

влиятельными цзиньскими кланами. Однако эта поли-

тика

дивидендов Ци не приносила. А после смерти Цзин-гуна клан

Тянь

вновь заявил о себе как о единственной реальной силе в царстве.

Именно

он подобрал нового правителя и представил его на пиру с

участием важнейших сановников царства. Сыма

Цянь

подробно опи-

сывает сложные перипетии с выбором нового наследника, связанные с

предсмертной волей Цзин-гуна, который привычно высказался в поль-

238

зу малолетнего сына от любимой наложницы, и с борьбой старших

сыновей

за их легитимные права. За каждым из претендентов стояли

влиятельные кланы, враждовавшие

друг

с другом, так что победа кла-

на

Тянь была не слишком легкой [103, гл. 32; 71, т. V, с. 59-61]. Как

бы то ни было, но победа еще более упрочила позиции этого клана —

хотя после своего воцарения Дао-гун

(488-485

гг. до н.э.) заявил, что

намерен

управлять царством самостоятельно.

Дао-гун был

убит

во время осады циской столицы войском царства

У, причем обстоятельства его смерти не очень ясны и позволяют

предположить, что в этом убийстве был замешан опять-таки клан

Тянь.

По его воле несколькими годами спустя, в 481 г. до н.э., был

убит

сын и преемник Дао-гуна, Цзянь-гун, который перед смертью, по

словам Сыма

Цяня,

горько сожалел о том, что не прислушался к сове-

там своего приближенного Цзы Во и не уничтожил этот всемогущий

клан

[103, гл. 32; 71, т. V, с. 63; 103, гл. 46; 71, т. VI, с. Ш]. Впрочем,

есть серьезные сомнения по поводу того, сумел ли бы он добиться

желаемого,

даже

если бы решился на это в свое время. А после убий-

ства Цзянь-гуна едва ли не все последующие циские правители были

не

просто ставленниками, но и фактически игрушками в руках клана

Тянь,

поставившего под свой административный контроль львиную

долю царства и сохранявшего за собой этот

статус

еще около века,

пока

он не был официально признан чжоуским ваном правящим до-

мом Ци.

Как

и в

Цзинь,

политические перипетии в Ци демонстрируют

вполне очевидную динамику событий. Вначале — достаточно долгий

период институционализации царства, выросшего на основе сильного

удачливого

удела

в условиях все более очевидной по мере ослабле-

ния

дома Чжоу политической независимости правителей Ци. Кульми-

нацией

этого процесса был политический конфликт в борьбе за трон,

принявший,

однако, иные формы, чем в

Цзинь.

Соперничество брать-

ев за трон во времена Сян-гуна и его сыновей длилось не слишком

долго и не было столь драматичным, как в

Цзинь.

А успехи Хуань-

гуна были более впечатляющими, нежели достижения цзиньского

Сянь-гуна, уничтожившего соперников и завоевавшего ряд соседних

государств, и Вэнь-гуна, ставшего гегемоном-бо. Зато весьма резким и

болезненным

для Ци было снижение его

статуса

после смерти Хуань-

гуна, чего не случилось в Цзинь после Вэнь-гуна.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что преобладавшие в Ци

неродственные по отношению к правящему дому аристократические

кланы

не были, насколько можно судить, столь могущественными и

независимыми

в своих поступках, как кланы в

Цзинь.

Если в Цзинь

практически

сразу после Вэнь-гуна власть попала в руки способного

239

администратора Чжао Дуня (а потом переходила к другим министрам,

как

правило, тоже отличавшимся государственной мудростью), то в

Ци

после

Хуань-гуна

таких министров не оказалось, по меньшей мере

до Цуй Чжу. А так как природа, включая социально-политическое

пространство, не терпит пустоты, то функции отсутствовавших спо-

собных министров пытались поочередно исполнять правители сосед-

них царств. После того как первый из сыновей

Хуань-гуна,

побыв у

власти лишь три месяца, умер, сунский Сян-гун, сам мечтавший о

статусе

гегемона, стал вмешиваться в циские дела. Под предлогом

выполнения

воли покойного

Хуань-гуна,

который поручил именно

ему поставить на трон одного из своих сыновей, он добился этого.

Однако его ставленник, правивший под именем Сяо-гуна, тоже власт-

вовал недолго

(642-633

гг. до

н.э.).

Вслед

за тем сын вэйского прави-

теля вмешался в дела Ци и убил, по сведениям Сыма

Цяня,

наследни-

ка

Сяо-гуна, расчистив путь к цискому трону

другому

сыну Хуань-

гуна, Чжао-гуну [103, гл. 32; 71, т. V, с. 51].

Словом,

царству Ци после

Хуань-гуна

явно не везло. Даже варвары

ди и те осмелились напасть на него в период правления Чжао-гуна, в

627 г. до н.э. А после смерти Чжао-гуна его сын Шэ оказался, по вы-

ражению того же Сыма

Цяня,

«одиноким и слабым» [103, гл. 32; 71,

т. V, с. 52],

тогда

как дядя наследника, очередной из сыновей Хуань-

гуна, сумел добиться симпатий ключевых фигур царства. Он и убил

Шэ,

заняв его место под именем И-гуна. И все это для того, чтобы

спустя несколько лет рассориться с теми, кто его поддерживал, полу-

чить от некоторых из них прозвища

«Отрубатель

ног»

и «Похититель

жен»

за свои непродуманные поступки и пасть жертвой заговора на

четвертом

году

правления. Именно после этого убийства к власти

пришел вызванный из Вэй последний, пятый сын

Хуань-гуна,

проси-

девший на троне без особых приключений и

успехов

около десяти лет,

после чего трон достался его сыну Цин-гуну.

О Цин-гуне уже шла речь. Это тот из циских правителей, кто

хоть

попытался восстановить престиж царства Ци, хотя и не слишком в

этом преуспел. Ошибки и неудачи в начале его правления были связа-

ны

с интригами при его дворе.

Ведь

именно в

результате

этих интриг

влиятельные кланы Го и Гао сумели отстранить от руля правления

царством сановника Цуй Чжу. Сын и наследник Цин-гуна Лин-гун, в

отличие от отца, доверился Цуй Чжу, который, однако, как уже было

упомянуто, покончил с ним, когда тот стал наведываться к его жене.

Начиная

с Цуй Чжу в Ци, несмотря на внутренние распри на

верхах,

стала намечаться определенная политическая стабилизация, которая

заметно окрепла при сыне Чжуан-гуна, Цзин-гуне, занимавшем трон

около

60 лет.

240

Казалось

бы, именно теперь некоторые политические успехи, дос-

тигнутые усилиями Цин-гуна и Лин-гуна и особенно Цуй Чжу, могли

дать свои плоды, в

результате

чего Ци вновь получило возможность

выйти на политическую авансцену по меньшей мере в пределах Чжун-

го,

особенно если

учесть

очевидно прогрессировавшее в эти годы

ослабление Цзинь. Но не

тут-то

было! Даже активная помощь мудрого

Янь

Ина уже мало что могла изменить. Время было упущено, а власть

стала перетекать к клану Тянь.

Именно

в этом разница

между

Цзинь и Ци оказалась наиболее су-

щественной.

В Цзинь вражда

между

кланами, при всей ее деструк-

тивности для каждого из них, долго не наносила заметного вреда цар-

ству

в целом и дому его правителя, пусть и терявшего реальную

власть. В Ци дело отнюдь не свелось просто к ослаблению престижа и

влияния

правящего дома. Борьба кланов достаточно быстро привела к

абсолютному превалированию одного из них, Тянь, который и стал

практически

вершить всеми делами царства. Поэтому, при всем

сход-

стве генеральной модели политического развития Цзинь и Ци (бурный

наполненный интригами процесс институционализации власти пра-

вящего дома в начале Чуньцю, первые заметные успехи в масштабах

всей Поднебесной с последующим ослаблением власти правителей и

усилением позиций соперничающих кланов), разница

между

ними

оказалась весьма заметной и была не в пользу правящего дома царства

Ци,

деградировавшего после

Хуань-гуна

достаточно быстрыми тем-

пами,

хотя и с некоторыми спорадическими попытками реверсий.

Учитывая эту существенную разницу, тем не менее стоит в заключе-

ние

констатировать, что модель политического развития в Цзинь и Ци

была сходной. Сходство заключалось прежде всего в том, что оба

царства развивались весьма динамично, а связанные с этой динамикой

новации

воспринимались легко, как нечто само собой разумеющееся.

Едва ли не основным элементом динамики и новаций стала в обоих

ведущих

царствах чжоуского Китая периода Чуньцю практика вы-

движения на передний план неродственных правителю кланов, сыг-

равшая в конечном счете позитивную роль в их

судьбах

(что, впрочем,

не

бесспорно). Иначе в этом плане выглядела модель эволюции в не-

которых

других

царствах, прежде всего в Сун и Лу.

Судьба

царств Сун и Лу

Между этими двумя сравнительно небольшими царствами было

немало общего. Начать с того, что каждое из них претендовало на

особый, причем очень высокий

статус

в рамках Поднебесной и имело

241