Васильев Л.С. Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Подождите немного. Документ загружается.

можно понять, своеобразная проба сил в благоприятных для Фу Ча

политических условиях (смена правителей в Чу и Ци, ослабление

Цзинь).

Ситуация оказалась выгодной для У. Когда осенью 488 г.

до н.э. Лу напало на княжество Чжу, уское войско в начале 487 г.

до н.э. выступило против Лу в помощь Чжу. Сражение было выиграно

ускими войсками, которые затем осадили Лу и вынудили его подпи-

сать мирное соглашение на выгодных для У условиях. После этого,

обменявшись

заложниками, уское войско сняло

осаду

и ушло домой

[114, 8-й год

Ай-гуна;

212, т. V, с. 815 н 817]. Впрочем, из краткой

ремарки в

«Цзо-чжуань»

от 486 г. до н.э. [114, 9-й год

Ай-гуна;

212,

т. V, с. 818 и 819] явствует, что пребывание уских войск близ Лу спро-

воцировало царство Ци, находившееся в тот момент в состоянии сму-

ты и борьбы за власть, а также в военном противоборстве с Лу, обра-

титься к У за военной помощью. Однако в начале 486 г. до н.э., когда

напряжение

в Ци разрядилось, это приглашение было отменено, что

вызвало раздраженную реакцию со стороны У.

Судя по сообщениям источников, первый из походов уского Фу Ча

на

север привел к

тому,

что правителя царства У стали побаиваться а

Чжунго. Это, видимо, и было

тогда

его главной целью. Если добавить

сказанному, что усцы прорыли канал, соединивший Янцзы с рекой

Хань в районе Янчжоу, облегчив тем самым связи южных царств с

Чжунго, то станет еще более очевидным, что события

489—486

гг.

до н.э. были своего рода подготовкой для последующих действий Фу

Ча.

Назревал момент решающей схватки, о чем свидетельствует за-

пись

в «Цзо-чжуань»: «Зимой У-цзы направил нам (т.е. Лу. — Л.В.)

сообщение с требованием быть готовыми для нападения на Ци» [114,

9-й год

Ай-гуна;

212, т. V, с. 818 и 819].

В тексте

«Цзо-чжуань»

от 485 г. до н.э. кратко сказано, что Лу при-

соединилось к войскам У, Чжу и Тань, выступившим против Ци.

Именно

ходе

этой кампании пришло известие, что осажденные цис-

цы

убили своего правителя Дао-гуна. Пораженный этим известием Фу

Ча,

о чем уже упоминалось, снял

осаду

и три дня оплакивал убитого.

После

этого он попытался осадить цискую столицу с моря, но не имел

успеха

увел

свою армию [114, ] 1-й год

Ай-гуна;

212, т. V, с. 820 и

821]. Этот текст исследователи ставят под сомнение [212, т. V, с. 821]

Действительно, чувствительность Фу Ча кажется явно неоправданной,

особенно

если принять во внимание, что он воевал с Ци. Но факт ос-

тается фактом: поход в начале 485 г. до н.э. против Ци не удался

Уские войска отступили, а цисцы начали выяснять отношения с Лу, и

том числе и давний территориальный спор.

Кампания

против Лу была со стороны Ци весьма серьезной, и по

тому в 484 г. до н.э. лусцы, едва отстояв свою столицу от циски>

212

войск,

вновь соединились с армией У в ответном походе на Ци [114,

11-й год

Ай-гуна;

212, т. V, с. 822 и 825]. На сей раз в битве при Ай-

лине царство Ци было разгромлено армией коалиции. Это означало,

что первый из сильных соперников в Чжунго был повержен, а пре-

стиж Фу Ча укрепился. Желая подчеркнуть это, Фу Ча по возвращении

домой стал упрекать У Цзы-сюя за его мрачные предсказания, кото-

рые казались ему особенно нелепыми в связи с только что одержан-

ными

блестящими победами на севере. К тому же юэский Гоу

Цзянь

прибыл к нему с дарами и поздравлениями по случаю этих побед,

явно

давая понять, что не замышляет ничего дурного против теперь

уже почти всемогущего царства У. На все это У 1Дзы-сюй вновь заме-

тил, что победы на севере ничего царству У не

дадут,

тогда

как угроза

ю стороны Юэ остается. Фу Ча разгневался и послал У Цзы-сюя с

миссией в Ци. Но когда тот вернулся, Фу Ча узнал, что посол оставил

сноего сына в Ци на попечение клана Бао. Это означало уже не просто

in»чражения, но активный протест и было воспринято Фу Ча как своего

рода заговор, мятеж. У Цзы-сюю был послан меч, чтобы он покончил

с собой. Сановник так и поступил, но перед смертью просил, чтобы

сю глаза повесили на воротах столицы царства У, дабы они увидели,

как

царство Юэ уничтожит У [103, гл. 31 и 41; 71, т. V, с. 37; т. VI,

с. 19; 85, с.

218-219;

29, с. 277-278].

Разгневанный Фу Ча отказал в этой просьбе и в 483 г. до н.э. вы-

ступил с очередным походом на север. Вначале его послы стали скло-

нить

царства Лу и Вэй к соглашению [114, 12-й год

Ай-гуна;

212, т. V,

с. 827 и 829], стремясь, видимо, заставить их признать приоритет У.

Однако этот демарш не удался, оба царства отклонили сделанное им

предложение. Это, однако, не остановило Фу Ча, который в 482 г.

до н.э. добился созыва совещания

чжухоу

в Хуанчи. На совещании

Присутствовало всего несколько правителей — царств У, Лу, Цзинь и

llhiib. Однако оно имело важное значение, ибо на нем решался во-

прос о лидерстве в Поднебесной. Спор по сути шел лишь

между

двумя

царствами,

Цзинь,

чье верховенство давно уже ослабло, и У, чей пра-

нигсль находился на вершине своего могущества и рвался к тому,

чтобы формально стать гегемоном-ба.

«Цзо-чжуань» [114, 13-й год

Ай-гуна;

212, т. V, с. 830 и 833] и «Го

intl»

[85, с.

219-228;

29, с.

278-290]

весьма подробно, хотя подчас и

противоречиво описывают события, связанные с совещанием в Хуан-

чи и его результатами. Судя по имеющимся данным, Фу Ча на сове-

ШШ1ИИ

пытался вынудить Цзинь согласиться с тем, что в Поднебесной

появилось новое могущественное царство, по силе равное ему, если

чиже не превосходящее его, и что уже по одной этой причине ему,

vi кому Фу Ча, следовало бы дать

статус

гегемона. На совещании, на-

213

сколько

можно понять, присутствовал и представитель чжоуского

вана, хотя его голос в споре за лидерство слышан не был. Цзинь не

хотело

формально

уступать

первенство (речь шла о том, кто первым

поставит подпись на соглашении, кто первый вымажет

губы

кровью

перед принесением клятвы и кто поэтому

будет

считаться председа-

тельствовавшим на совещании, т.е. формально как бы владеющим

верховной властью в Поднебесной). По версии «Цзо-чжуань», оно так и

не

уступило, хотя эта версия, по словам

Д.Легта,

многими оспаривается.

«Го юй» подробно и красочно рассказывает, как Фу Ча добивался

первенства и как в разгар совещания он получил печальное известие о

том, что юэский Гоу Цзянь все-таки напал на У. Не желая, чтобы об

этом кто-либо узнал, он казнил семерых гонцов, принесших эту пе-

чальную весть, и решил дать Цзинь генеральное сражение. Цзиньцы

явно

не были к этому готовы и пошли на уступки, согласившись пре-

доставить Фу Ча формальное право первым помазать

губы

кровью.

Правда его упрекнули за то, что он самочинно стал именовать себя

ваном,

тогда

как на

деле

является лишь цзы. Фу Ча согласился офици-

ально считаться цзы и, добившись цели, т.е. формального приоритета,

отправил соответствующее послание с описанием событий и мотивов,

побудивших его добиваться лидерства в Поднебесной, чжоускому

вану, который милостиво санкционировал все происшедшее [85, с. 219-

223; 29, с.

278-284;

114, 13-й год

Ай-гуна;

212, т. V, с. 830 и 832].

Добившись желаемого, Фу Ча поспешил домой. Как явствует из

«Цзо-чжуань», его столица в тот момент была занята юэскими вой-

сками,

но с приближением Фу Ча они ушли. Более того, усталые вете-

раны

северного похода получили время и возможность расслабиться и

отдохнуть

[85, с. 224; 29, с. 284]. Дабы иметь время укрепиться, Фу Ча|

отправил в Юэ посла с предложением мира и богатыми подарками

Как

повествует «Го юй», после страшного поражения от Фу Ча а|

494 г. до н.э., когда лишь неслыханные унижения спасли Юэ от гибе-

ли,

Гоу Цзянь решительно переменился. Он принял всю вину за слу-

чившееся на себя, горько покаялся перед подданными за свои прегре-]

шения,

начал вести скромный образ жизни,

думать

о людях и о про-

цветании

царства, включая заботу об увеличении населения и припа-

Древнекитайская

традиция, хорошо известная едва ли не каждому грамотному!

китайцу, воспевает юэского Гоу

Цзяня

как своего рода символ человека, верного своЛ

ему

делу,

делу

жизни. Р.В.Вяткин в комментарии к главе Сыма

Цяня

о Юэ специально!

подчеркнул, что образ Гоу Ц*яня стал в Китае хрестоматийным и олицетворял

готов»

ность к отмщению любой ценой. Легенда повествует, что Гоу каждую ночь клал топор \

под голову и вешал над собой мешок с желчью, дабы во время сна горечь ее капель все

время напоминала о позоре и необходимости мщения [103, гл. 4J; 71, т. VI, с. 284,

примеч.

17]. Эту легенду вполне подтверждают сведения, сохранившиеся в источнИ'

ках, в частности в «Го юе».

ов. В политике Гоу Цзянь действовал крайне осторожно и не торо-

пясь,

внимательно прислушиваясь к советам приближенных, в первую

очередь мудрого Фань Ли.

Сентенции

Фань Ли, все время поучавшего правителя и утвер-

ждавшего, что время для решительной схватки еще не наступило, что

Небо

еще не подало своего знака, буквально переполняют страницы

повествования о царстве Юэ. Правда, все они очень неконкретны, так

го из текста невозможно понять, когда именно и почему Фань Ли и

Гоу Цзянь все-таки решили наконец попытать счастья [85, с. 237; 19,

< 301-302]. Между тем из гораздо менее многоречивых, но более

конкретных

записей «Цзо-чжуань» [114, 13-й год Ай-гуна; 212, т. V,

830 и 832] явствует, что это произошло летом 482 г. до н.э., как раз

|| гот момент, когда Фу Ча далеко на севере добивался от

чжухоу

при-

шания

своего лидерства в Поднебесной.

В текстах есть некоторые противоречия при описании событий,

последовавших за возвращением Фу Ча. «Го юй» утверждает, что Фу

Чл спокойно возвратился и даже решил дать отдых своим ветеранам, а

имеете с ними и всему народу, для чего он начал переговоры о мире с

И)>.

Однако Гоу Цзянь по совету сановников решил на мир не идти и

юювиться к войне [85, с. 224-225; 29, с. 284-285]. Версия о предло-

жении

уским Фу Ча мира подтверждается и Сыма Цянем [103, гл. 31;

/I,

т. V, с. 38], но он утверждает, что юэский Гоу Цзянь принял пред-

<южение о мире [103, гл. 41; 71, т. VI, с. 20]. Похоже на то, что в дан-

ичм случае истина на стороне Сыма

Цяня.

Во всяком случае сообще-

ний

о столкновениях У с Юэ до 478 г. до н.э. в текстах нет.

В 478 г. до н.э. Гоу Цзянь начал новую военную кампанию против

V Вначале он имел успех, и войска Фу Ча потерпели серьезное пора-

жение,

как о том сообщается в «Цзо-чжуань» [114, 17-й год Ай-гуна;

'12, т. V, с. 848 и 849]. Однако затем кампания, насколько можно су-

шть, приняла характер затяжной позиционной войны. «Го юй» пове-

тует,

что Гоу Цзянь вел эту войну три года [85, с. 238; 29, с. 302].

Материалы «Цзо-чжуань» свидетельствуют о том, что кампания тяну-

niicb еще дольше, причем перевес явно склонялся на сторону Гоу Цзя-

||>|.

Из сообщения-от 475 г. до н.э. [114, 20-й год Ай-гуна; 212, т. V,

• 852 и 853] вытекает, что в критический для У момент (когда столи-

ки

была осаждена войсками Гоу Цзяня) цзиньский сановник Чжао

М)н

послал своего представителя к Фу Ча обсудить сложившееся

положение,

напомнив о соглашении в Хуанчи и о совместной ответст-

MI'HHOCTH

У и Цзинь за дела в Поднебесной. Юэсцы пропустили по-

пицца из

ЦЗИНЬ

В осажденную столицу. Из сообщения о беседе явст-

вует,

что Фу Ча уже был готов к поражению, однако оно пришло не

Неясно,

снял ли Гоу Цзянь осаду после визита в осажденную

215

столицу Фу Ча цзиньского посланца. Похоже, что снял, ибо едва ли

осада могла тянуться так долго. Только два

года

спустя, зимой 473 г.

до н.э., Юэ наконец принудило Фу Ча к капитуляции и фактически

уничтожило царство У. Фу Ча покончил с собой [114, 22-й год Ай-

гуна;212,т.У,с.854].

Решительно расправившись с Фу Ча и У

, Гоу Цзянь обратил вни-

мание

на север. Его посланцы стали активно вмешиваться в дела

Чжунго, о чем свидетельствуют некоторые из последних по времени

сообщений

«Цзо-чжуань». Из материалов Сыма

Цяня

явствует, что на

рубеже

70-60-х

годов V в. до н.э. юэский Гоу Цзянь сумел созвать

даже

совещание

чжухоу,

на котором добился признания своего лидер-

ства. Как в свое время Фу Ча, он известил об этом чжоуского вана,

который

санкционировал все случившееся [103, гл. 41; 71, т. VI, с. 21].

На

этом заканчиваются наиболее существенные события периода

Чуньцю. Разумеется, помимо главной канвы событий в хронике «Цзо-;

чжуань»

и в «Го юе» сохранилось великое множество более мелких,]

нередко весьма существенных для понимания сути происходивших в\

чжоуском Китае процессов или для демонстрации характеров отдель-

ных действующих лиц. Этих побочных рассказов хватило бы на ряд]

специальных монографий на различные темы, относящиеся как к на-

чальному, так и к завершающему периоду Чуньцю.

Например,

рассказ о добившемся цели юэском Гоу Цзяне заканчи-

вается у Сыма

Цяня

любопытной новеллой о его верном советника]

Фань

Ли, получившем в награду земли и немало золотых монет и раз-

давшем все это друзьям и односельчанам. Переселившись на новое!

место, Фань Ли вновь разбогател и обзавелся сыновьями, один из

которых из-за глупости и жадности стал причиной смерти

другого,!

провинившегося,

но рассчитывавшего за золото получить помилова*

ние

[103, гл. 41; 71, т. VI, с. 24-27]. Новелла интересна как свидетель*

ство заметных перемен в

структуре

общества (вместо аристократов

их связями на передний план выступают богачи с их золотом), причер

эти

перемены были характерными для сменявшего Чуньцю периода

Чжаньго.

Но

изложение

даже

основных событийных линий заняло в том<

три объемистые главы, что побудило автора многое сократить ли(

опустить вовсе. Не стремясь объять необъятное, обратимся теперь

главам, в которых предполагается дать более подробную оценку

некоторый

аналитический обзор событий и всего образа жизни люде(

всей структуры общества периода Чуньцю.

Рассуждения на

тему

о том, что Гоу Цзянь

будто

бы колебался по поводу того,:

стоит ли примириться с Фу Ча, который униженно молил о прощении, не выглядя!

правдоподобно (см. [85, с. 239; 29, с.

302-303;

103, гл. 41; 71, т. VI, с. 20-21]).

216

ГЛАВА 4

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКАЯ

БОРЬБА

ОСНОВНЫХ

ЦАРСТВАХ

ЧЖОУСКОГО

КИТАЯ

(политический

аспект

моделей эволюции)

Задача четвертой главы — проанализировать огромный материал,

Приведенный

в первых

главах,

расставить необходимые акценты и, не

опасаясь неизбежных при этом повторов, добиться того, чтобы мате-

риал

«заговорил»

и рассказал об эпохе Чуньцю все то, что можно о

ней

узнать. Для этого, опираясь на проделанную еще Сыма Цянем

систематизацию данных

всех

доханьских источников, необходимо

выявить процессы, которые источниками не артикулированы, но тем

не

менее видны практически любому внимательному читателю.

если проделать все это, то многое может проясниться. Окажет-

ся,

в частности, что именно для периода Чуньцю была характерна

Определенная динамика — политическая, социальная, экономическая,

Культурно-идеологическая и т.п. Суть ее заключается в том, что обще-

ство находилось в состоянии серьезной трансформации, вызванной к

Жизни

многими различными причинами, характерными как для

чжоу-

ского Китая в целом, так и для

всех

составлявших его царств и кня-

жеств в отдельности. Трансформация имела многосторонний характер

[И

протекала глобально, широким фронтом. Трудно сказать, что здесь

было причиной и что следствием, ибо все было тесно взаимосвязано и

Взаимообусловлено. Поэтому стоит начать с того, что выходит во

всех

[Текстах на передний план.

Речь идет прежде всего о внутриполитической истории в рамках

^Каждого из сравнительно немногочисленных царств, сыгравших су-

щественную роль в жизни чжоуского Китая в период Чуньцю, точнее,

острой династ"ийной и межклановой борьбе, а также о противо-

стоянии

могущественных кланов власти центра. Разумеется, при этом

онедует учитывать и борьбу

между

царствами, включая описанные в

первых

главах

многочисленные войны, карательные походы, споради-

ческие набеги, сопровождавшиеся дипломатическими переговорами,

сколачиванием временных коалиций, перемириями, заключением

двух-

и многосторонних договоров и т.п. Однако доминантой периода

Чуньцю была внутриполитическая борьба с ее интригами, заговорами,

кризисами

и постоянными междоусобицами. Она была типична имен-

217

но

для периода Чуньцю — в отличие, например, от следующего за

ним

периода Чжаньго, когда главной была борьба

между

царствами

внутренне сильными и стабильными, уже давно не раздираемыми

междоусобицами.

Постоянная

политическая борьба в условиях сосуществования не-

скольких соперничающих

друг

другом

больших и меньших по раз-

мерам и силе государств, достаточно тесно связанных

между

собой

историческими судьбами и культурными традициями, — вполне есте-

ственное явление; нормально и то, что такого рода политическая

борьба спорадически принимает формы военных столкновений: как

известно — по формуле К.Клаузевица — война есть продолжение

политики

иными средствами. Вне ее верхи общества, которые опреде-

ляли

параметры и динамику его эволюции, существовать просто не

могли, ибо сами условия политического бытия требовали от них по-

стоянной

и целеустремленной борьбы. Но сочетание этой борьбы с

острыми междоусобными внутриполитическими конфликтами со-

ставляет специфику лишь определенного типа обществ — тех, что

обычно именуются феодальными. Оставив пока более подробный

разговор о феодализме в период Чуньцю в стороне, стоит заметить,

что для описываемого типа структуры в чжоуском Китае внутриполи-

тическая борьба была жизненно необходимой формой существования,

своего рода борьбой за выживание и преодоление соперников, за про-

цветание знатной аристократической семьи и укрепление удела-клана,

за усиление государства и сохранение хотя бы некоторого порядка в |

Поднебесной.

Трудно говорить о том, как обстояли дела в этом смысле в

дочжоу-

ское время. Насколько можно судить по имеющимся данным, с пе-1

риода Шан — точнее, с аньянской его фазы, когда документированная [

писаная

история сменила в бассейне

Хуанхэ

эпоху китайской предыс-

тории,

— вся жизнь сравнительно небольшого коллектива шанцев]

протекала на фоне непрерывных столкновений его с соседями, быст-

рыми

темпами трибализовавшимися и заимствовавшими многие эле-1

менты шанской культуры, едва ли не в первую очередь вооружение и|

военное

искусство. О столкновениях

между

шанцами данных сравни-

тельно мало. Но если опираться на анализ М.В.Крюкова [48а, с. 14-1

17],

таковые все-таки имели место, что вполне согласуется с сущест-[

вующими представлениями о характере шанского общества и

госу-

дарства.

В военном столкновении, которому предшествовала длительная|

подспудная борьба чжоуского Чана,

будущего

Вэнь-вана, за полити-

ческое преобладание в бассейне

Хуанхэ

(имеется в виду прежде всег

его работа по созданию антишанскоЙ коалиции), государственное

218

образование Шан потерпело крах. На смену ему пришло военно-

политическое объединение Чжоу, правители которого в сложившихся

нелегких для них обстоятельствах сделали все, что в их силах, дабы

! осподство Чжоу в Поднебесной не подвергалось сомнению со сторо-

ны

поверженного противника и многочисленных не очень-то надеж-

ных союзников. И надо отдать им — прежде всего

Чжоу-гуну

и его

помощникам

— должное: созданная их усилиями доктрина небесного

мандата надежно обеспечила власть чжоуских ванов

даже

в условиях

ее длительного, медленного упадка и почти полной деградации. Одна-

ко

именно раннечжоуские правители,

будучи

не в состоянии постро-

ить централизованное государство, вынуждены были создать систему

уделов,

усугубившую

децентрализацию чжоуского Китая

. Вот поче-

му, хотя характерный для начала Чжоу страх немногочисленных

чжоусцев за их господство после реализации доктрины небесного

мандата ушел в прошлое, политическая борьба стала усиливаться.

Правда, она постепенно начала принимать иные формы, понемногу

опускаться на более низкий уровень, превращаться в борьбу внутри-

политическую, хотя это произошло далеко не сразу.

Если

не считать драматического периода правления Ли-вана в се-

редине IX в. до н.э., когда против него поднял мятеж могущественный

>-хоу,

а после подавления этого мятежа силами удельных правителей,

нассалов вана, сам Ли-ван был изгнан с трона, остальные чжоуские

правители политической борьбы не вели, они были как бы выше

того. Лишь некоторые из них вмешивались, причем неудачно, в дела

пюих вассалов, но это не было нормой. Единственной формой поли-

ческой борьбы, которой дом вана при всем его желании сохранить

мандат Неба избежать не мог, была борьба внутридинастийная, т.е.

спорадические выступления близких родственников вана, претендо-

иавших на его престол или на право наследования ему. Остальные

формы

выпали на долю его вассалов-

чжухоу,

а также их вассалов из

числа наследственной знати.

Зато на уровне этих

чжухоу,

как и на уровне наследственной знати,

цин-дафу^

политические столкновения» часто переходившие в воен-

ные,

уже с VIII в. до н.э. стали почти естественной нормой существо-

нания,

что характерно для

всех

феодальных структур. Период Чуньцю

был одной из особенно развитых и в своем роде совершенных из их

числа. Поэтому неудивительно, что в

VII—VI

вв. до н.э. в чжоуском

Хотя степень централизации раннего Чжоу была, очевидно, преувеличена

Крилом, назвавшим это

государство

империей [174], нельзя недооценивать того, что

йыло сделано для создания административной структуры первыми чжоускими прави-

гслями, начиная с Чжоу-гуна. Имеется в

виду,

в частности, формирование определен-

ных правовых норм с системой наказаний и штрафов. Об этом писал Крил, его дело

продолжают синологи нового поколения

[177J.

219

Китае

социальные верхи общества не мыслили себя вне политики.

Этим они разительно отличались, скажем, от индийской знати того

времени,

которая в аналогичной ситуации постоянных междоусобиц

между

соседними и всегда соперничавшими

друг

другом

государст-

вами бассейна Ганга на передний план всегда выдвигала не политиче-

ские,

а религиозные соображения. Естественно, что древнеиндийские

письменные

памятники оказались почти ничем не похожими на древ-

некитайские:

другое

общество,

другие

интересы, иной облик социаль-

ной

структуры, иные ценности и, как итог, иные по характеру и со-

держанию записей источники. И это при всем том, что в

Индии,

как и

Китае, было немало войн, в том числе воспетых в героическом эпо-

се,

которого в древнем Китае как раз не было.

Я не случайно остановил внимание читателя на древней

Индии.

Сравнение

показывает, что сами по себе политическая децентрализа-

ция,

военное соперничество и

даже

войны не порождают феодальной

структуры как таковой. Но зато там, где, как в чжоуском Китае, такого

типа

структура

предстает во всей своей яркой и многообразной реаль-

ности,

внутриполитическая борьба в ее различных проявлениях не

только доминирует, но и захватывает умы, является своего рода

квинтэссенцией

бытия и соответственно находит красочное отраже-

ние

в источниках.

Можно

наметить несколько основных форм этой борьбы. Первая и

самая интеллектуально яркая, обычно красочно и в деталях расписан-

ная

в источниках, — это политическая интрига. В чжоуском Китае

периода Чуньцю именно этот вид скрытной придворной борьбы пре-

обладал и давал наиболее ощутимые результаты. Описанием различ-

ного рода политических интриг при дворах

чжухоу

в первой половине

Чуньцю и внутри уделов-кланов во второй буквально насыщены со-

общения

«Цзо-чжуань». О том же говорится в «Го юе», а также в ла-

коничных

текстах Сыма

Цяня

(подробнее см. [59а]). Впрочем, интри-

га, обычно имевшая своей главной целью династийный переворот или

смену наследника, была своего рода мягкой формой политической

борьбы, никогда не оторванной от

других

форм. Напротив, она обыч-

но

легко и незаметно переходила в иную, более жесткую и кровавую

форму, в заговор.

Речь идет не о том, что скрытная дворцовая интрига, связанная

чаще всего борьбой за право наследования или за престол, была вовсе

бескровной.

Без крови дело не обходилось практически никогда. Име-

ется в виду несколько иное: в

случае

элементарной и тем более

удав-

шейся

интриги обычно устранялся (уничтожался либо изгонялся) за-

конный

наследник, а его место занимал новый. Или свергался с пре-

стола один правитель, а освободившийся трон занимал специально

220

иызывавшийся

из эмиграции родственник изгнанного, имевший более

или

менее легитимные права на престол. Нередко выбор нового пра-

пителя или наследника зависел от могущественных интриганов вроде

унского Хуа Ду. Естественно, дело могло обойтись без крови, но

могла и пролиться кровь какого-либо заупрямившегося или сопротив-

иявшегося наследника или кандидата на изгнание. Однако в любом

лучае

при этом дело обычно обходилось малой кровью, страдал лишь

один

человек, реже несколько, с ним связанных. Иначе все выглядело,

если интрига с самого начала замышлялась как заговор.

В этих нередких случаях в нее обычно вовлекалось несколько

влиятельных должностных лиц либо ближайших родственников того,

против которого интрига была направлена. Разрабатывались детали

шговора, и независимо от того, завершался ли он успешно или терпел

неудачу,

в итоге всегда текло немало крови. Уничтожались и изгоня-

лись целые группы представителей влиятельной знати, служивших

опорой

того, кто был мишенью или, наоборот, инициатором заговора.

11орой, как то было в царстве Ци в середине VI в. до н.э. с Цуй Чжу,

шговор сопровождался контрзаговором, так что все царство длитель-

ное

время буквально тряслось от кровавых разборок на

верхах.

Если

заговор и по объему потрясений для общества, и по количе-

ству

пострадавших был как бы второй стадией политической борьбы,

то третьей такого рода стадией становились кровавые междоусобицы

различных царствах и княжествах, столь обычные в период Чуньцю.

Нередко начинались они с тайной интриги (как то было при уничто-

жении

могущественного клана Ци в царстве

Цзинь),

плавно перете-

кавшей

в хитроумный заговор, а который, как правило, вовлекались

многие (в

случае

с цзиньским Ци от правителя до шпионов-

соглядатаев). По получении необходимого компромата начинался

заключительный этап всей комбинации, сводившийся к истреблению

клана.

Междоусобицы могли разгораться и по иным сценариям. Ино-

гда они, как в

случае

с мятежом чуского клана Жо-ао или попыткой

незадачливого луского Чжао-гуна в открытой схватке с всемогущим

кланом

Цзи вернуть власть в царстве, завершались крупномасштаб-

ным

военным столкновением. Но практически почти в любом

случае

Начинались

они с тайной интриги, а затем плавно перемещались с

одной

стадии на

вторую

(заговор) и со второй — на третью (открытая

политическая схватка).

Все рассмотренные выше формы и стадии внутриполитической

Оорьбы часто протекали не только на фоне, но и в тесной взаимосвязи

с войнами

между

царствами, которых в период Чуньцю было весьма

много.

Нельзя сказать, что все они были связаны с интригами, загово-

рами и внутренними междоусобицами. Совсем напротив, многие из

221