в обеспечении едой и питьем — а это создавало условия для господства
богачей и императоров в таких грандиозных масштабах, как римская
мировая держава, — там возникали удивительные дороги и каналы,
способные: соперничать с нашими железными дорогами, там природа
превращалась в дойную корову, а строительное искусство — а подойник:
роскошь и великолепие богачей питались сливками, снятыми с надоенного
молока, которое доставалось простому народу уже водянистым до синевы.
Это стремление к полезности, эта роскошь, однако, приобретали у
римлян величественные формы; светлый мир Греции не был еще столь
далек от них, чтобы они (вопреки своему трезвому практицизму, с одной
стороны, и упоенностью азиатской роскошью — с другой) не
заглядывались бы время от времени на него. Поэтому для нас
на всей
римской архитектуре лежит еще величественный волшебный отсвет,
который мы принимаем за прекрасное. Но то, что дошло до нас из этого
мира, минуя колокольни средневековья, лишено красоты и
величественности; если нам еще доступно мрачное величие, как мы видим
по нашим грандиозным соборам, то мы почти вовсе лишены чувства
прекрасного. На греческих колоннах, правда, покоится весьма
изобретательно крыша истинного храма нашей современной религии —
биржи; греческие фронтоны украшают вход на наши вокзалы, и из
афинского Парфенона шагает навстречу нам сменившийся караул, но, как.
ни вдохновляют подобные исключения, они всего лишь исключения и
наша утилитарная архитектура остается мелкой и безобразной. Самое
изящное и величественное, на что способна современная архитектура,
несет на себе следы ее постыдной зависимости, ибо сами общественные
и частные потребности таковы, что архитектура, стремясь соответствовать
им, вынуждена подражать и комбинировать, но не творить. Лишь
подлинные потребности вынуждают изобретать, а подлинные потребности
нашего времени выражаются в тупом утилитаризме, им соответствуют
лишь механические устройства, но не художественные творения. За
пределами этих подлинных потребностей находится лишь потребность в
роскоши, в избыточном, и с помощью избыточного и бесполезного только
и может служить ей архитектура, повторяя архитектурные сооружения
прежних времен, творимые согласно потребности в прекрасном,
прихотливо комбинируя отдельные части этих
218