Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э.

Подождите немного. Документ загружается.

Албания в IV — VII вв

ления власти сасанидского государства над основным и наиболее удобным

путем, связывавшим восточное Закавказье с центральными областями

Ирана».

Единственный населенный пункт, подвергшийся многолетним

раскопкам и давший исключительно богатые археологические находки,—

это Мингечаур. Но тем не менее характер этого города остается не вполне

выясненным. Было ли это поселение у переправы через Куру защищено

стенами? Возможно ли в какой-то мере восстановить планировку города?

Надо надеяться, что издание генерального плана и дальнейшее изучение

всех археологических данных позволят со временем ответить и на вопрос,

не находился ли на территории Мингечаура упомянутый у Птолемея город

Хадаха.

Оборонительные стены. Дербентские укрепления

Набеги кочевников с Северного Кавказа на плодородные области

Закавказья осуществлялись, как известно, не только через перевалы и

ущелья в Главном Кавказском хребте, но главным образом вдоль

побережья Черного и Каспийского морей. Одним из наиболее удобных

путей была равнинная полоса вдоль западного берега Каспия; по этой-то

дороге издавна проникали кочевые племена с севера, несшие с собою

разорение полям и садам, разрушение городам и селениям, захват в плен

или гибель населению.

Необходимость в преграждении легкого пути вдоль равнинной полосы

Каспия была несомненно очень рано осознана. Но организация и

осуществление соответственных работ в общественных условиях рыхлого

племенного союза па ранних этапах исторической жизни Албании, да и в

начальный период формирования ее государственности (III—II вв. до н. э.)

были, конечно, задачей неосуществимой. Таковой она, по-видимому,

оставалась и в первые века пашей эры, когда народам Закавказья

приходилось одновременно обороняться от римской агрессии.

Кочевники зачастую доходили до территории Мидин-Атро-натены,

политически связанной сначала с Парфянской империей, а потом с

государством Сасанидов. Последнее, расширяя своп границы за счет стран

Закавказья, вынуждено было приняться за возведение заградительных стен,

привлекая в принудительном порядке к работе местное население и

используя местные материалы.

А. А. И е с с е н, ук. соч., стр. 29.

См. выше, стр. 142.

С. Т. Еремян. Сюния п оборони Сасанидами кавказских проходов. Изв.

Aрм.Фан СССР, 1941, № 7.

Албания в IV—VII вв.

Остатки заградительных стен, этих «плотин для удержания человеческих

волн с севера»,

дошедших до нас в разной степени сохранности, привлекли к

себе внимание путешественников уже в XVII в. (А. Олеарий

и Э. Кемпфер

) и в

XVIII в. (II. Лерхе

). Этому вопросу посвятил специальное исследование Е. А.

Пахомов, изучавший остатки стен в 1925—1932 гг.

В настоящее время известны пять линий степ, идущих от отрогов гор до моря

и пересекающих прибрежную низменную полосу: Бар-макская стена к северу от

Апшеронского полуострова; Гильгин-чайская (Шабранская) стена в 23 км к

северу от предыдущей; стена к северу от р. Самура, неподалеку от городища

Топрах-Кала; Дербентские стены и остатки стен к северу от Дербента.

Не исключена возможность, что при Сасанидах было предпринято возведение

стен и в районе Семендера в периоды временного вытеснения с этой территории

хазар, судя по остаткам стены, которые видел И. Лерхе в 1734 г.. приближаясь с

севера к городу Тарку, за три версты от него.''

Совершенно очевидно, что эти стены должны были сооружаться и известной

последовательности по мере захвата территории персами и что строительство

осуществлялось, по-видимому, начиная с юга. При этом, как правильно

указывает Е. А. Пахо.мов, каждая последующая стена уменьшала

оборонительное значение предыдущей.

Письменные источники приписывают сооружение вышеупомянутых стен

разным сасанидским царям: упоминаются Иездегерд II, Кавад и Хосров I; как

будет показано дальше, ко времени этих шаханшахов и могут быть отнесены

перечисленные стены.

Б а р м а к с к а я и Ш и р в а н с к а я с т е н ы

Е. А. Пахомов в 1925 г. обследовал местность к северу от Апшерона, где

горы подходят близко к морю и круто спускаются к нему, оставляя

береговую полосу в 1.75 км. У подножия высо-

II. II. Щ е б л ы к и н . Памятники азербайджанского зодчества эпохи

Низами, стр. 8.

Adam О 1 е а г i u s. Voyages en Moscovie, Tartaric et Perse, t. I. Amster

dam, 1747, pp. 522, 542—543.

Engelbert K a m p f c r . Amoenitates exoticae. Lemgo. 1712.

J. J. Lore he. Eebens- und Reisegeschichte. Halle. 1791, SS. 30—38,

46, 304—305.

E. А. П a x о м о в. Крупнейшие памятники сасанидского строительства

в Закавказье. Проблемы истории материальной культуры, № 9—10, 1933.

J. J. Lе г с h е, 1. с, S. 30. — Об этой стене см. дальше стр. 286.

Е. А. II а х о м о в. Крупнейшие памятники сасанндского строительства в

Закавказье, стр. 47.

Албания в IV—VII вв.

кой скалы Беш-Бармак на склонах гор видны остатки стен укрепления или

крепости, сложенной из дикого камня небольших размеров.

От склонов гор

к морю тянутся два параллельных «глиняных вала» на расстоянии 220 м

друг от друга, причем у берега они сохранились на большую высоту (2.5—3

м). Здесь эти две стены «соединяются с таким же поперечным валом»,

говорит Е. А. Пахомов, но остается все же неясным, на каком расстоянии от

моря находятся остатки этого соединительного поперечного вала. Между

валами — следы построек (всхолмины). На территории стен много

кирпичей «сасанидского типа» и фрагментов красно-глиняных кувшинов,

позволяющих датировать валы сасанидскпм временем, как на это указывает

Е. А. Пахомов. Эта стена или вал упомянута уже в «Армянской географии

VII в.» под названием Хорс-вэм, т. е. Хурсанская скала.

На это обратил

внимание С. Т. Еремян, полагающий, что стена отделяла от Ширвана страну

Хурсан, как в VII в. назывался нынешний Хизинскнй район Азербайджана.

Масуди (X в.), говоря о сооружениях, возведенных Хосровом Ану-

ширваном в Ширване, упоминает «каменную стену, называемую Бармакп»,

но, принимая во внимание то, что Бармакские стены являются самыми

южными из числа «длинных стен», перегораживающих Каспийское

побережье, и что за ними идут еще другие, а также то, что он называет

Ширван, можно предположить, что речь у него идет не о Бармакской, а о

Ширванской стене. Письменная традиция, по-видимому, постройку всех

оборонительных стен приписывала Хосрову I, тогда как устное местное

предание все крупные сооружения относит к Александру Македонскому.

Ширванская (Шабранская) стена носит в настоящее время название по р.

Гильгинчаю, с ущельем которой она связана. Эта стена намного

значительнее Бармакской по своей протяженности (от моря до гор 6 км, а и

общем — вместе с идущей в горах стеною —

В 1036 г. здесь побывал А. Олеарий, поднимавшийся на вершину

скалы

и описавший остатки этого «очень древнего» сооружении (в его время обращен

ного в открытый каравансарай) из больших тесаных камней, образующих четы

рехугольник, длина сторон которого 42 фута, с круглыми башнями по углам

и со сводчатыми воротами (О 1 е а г i u s, 1. с, pp. 542—543, рис. к стр. 543).

Кладка из «дикого камня небольших размеров», которую в 1925 г. видел Е. А. Па

хомов, была, по-видимому, возведена в более позднее время. Древние стены

и ворота видел в 1734 г. И. Лсрхе, зарисовавший общий вид Бармакской

скалы (J. J. Lerche 1. с, S. 40, рис. к стр. 40) и отметивший, находясь

снова в Бармаке в 1747 г., что каравансарай «все больше и больше

разрушается»

(1. с, S. 308).

К. П. П а т к а н о в, ук. соч., стр. 30—31.

С. Т. Е р е м я н. Сюния и оборона Сасанидами кавказских проходов,

стр. 34—35.

М а с у д и. Золотые луга. См.: Н. А. К а р a у л о в, ук, соч . СМОМПК,

вып. XXXV1II, Тифлис. 1908, стр. 59.

Албания в IV—VII вв.

30 км). Е. А. Пахомов обследовал этот вал в 1031—1932 гг.

и установил начало

его в 5 км к северу от устья Гильпшчая (эта река выходит из гор на равнину в 23

км к северу от Бармакской стены), неподалеку от протока, соединяющего оз.

Ах-Зыбир с морем.

Е. А. Пахомов описывает вал следующим образом. Прямая линия невысокого

вала идет от моря на протяжении 1 км до сел. Келаны, здесь высота его достигает

5—6 м. Через каждые 60—70 шагов имеются остатки башен в виде возвышении

(1—2 м) над валом. За сел. Келаны направление вала несколько меняется, и, не

доходя до предгорий, стена заканчивается около угла большого четырех-

угольного сооружения (остатки замка?). Бугор в середине этого укрепления и

всхолмленность почвы говорят об имевшихся здесь зданиях. Стена построена из

сырцового кирпича (42x42x12 см) на глинобитном основании. Кирпичи

положены на глине правильными рядами (местами сохранилось до 30 рядов

кирпичей), а толщина стены 8 м. На всем протяжении вала, от моря до гор, лежат

обломки обожженного кирпича и красноглиняной посуды (без поливы), которые

Е. А. Пахомов датирует сасанидским временем.

Е. А. Пахомову удалось обнаружить и обследовать и нагорную часть этой

стены, которая идет по хребту, то теряясь, то опускаясь в ущелье, и доходит до

крепости Чирах-Кала.

Эта стена сложена из сырцовых кирпичей (до Кала-

Бопну), а затем на протяжении 10 км из камня, местами имеются

четырехугольные башни (230X Х275 см). У крепости Чирах-Кала эта стена

заканчивается, упираясь в круглую башню на скале.

Местное предание называет часть этого вала (от моря до гор) «Искендер-

Самты», приписывая постройку Александру Македонскому. Упоминание у

Масуди «каменной стены» в Ширване (о чем говорилось выше) должно, по-

видимому, относиться к этой стене.

Точными данными о времени построения Бармакской и Ширванской стен мы

не располагаем. Но, принимая во внимание, что Сасаниды могли начать

продвижение на север только после договора 387 г., т. е. после разделения сфер

политического влияния между РИМОМ И Ираном, наиболее вероятным

представляется, что возведение этих двух стен осуществлялось в V в., может

быть, при Иезде-герде II (438—457 г.), который, как известно, уделял много

внимания странам Закавказья, пытаясь подчинить себе Армению, Албанию и

Грузию. Действительно, письменные источники связывают стену с именем

сасанидского царя Иездегерда II. Так, Моисей Калан-

К.А. П а х о м о в . Крупнейшие памятники сасанидского строительства

в Закавказье, стр. 40—43, рис. на стр. 41 и 40.

Там же, стр. 43, рис. на стр. 43

См. выше, стр. 269. — В 1747 г. Ширванскую стену осмотрел и вкратце описал

II. Лерхе (J . J . L с г с h e, 1. с, SS. 307—308).

Албания в IV—VII вв.

катуйский сообщает, что албаны и пришедшие им на помощь армяне

восстали против персидского владычества и пошли войной «на крепость,

построенную Пездегердом при вратах хонов, которою насильственно

владели персы. Они взяли и разрушили крепость».

О разрушении около 452 г. крепости «при вратах хонов» подробнее

рассказывает современник этих событий Елише. Хоны, придя на помощь

восставшим против персов армянам, грузинам и албанам, разрушили какие-

то заграждения и напали на северные области Персии. «Царь [Издегерд II]

был крайне удручен не только разорением страны и из-за потерь в войсках,

но еще больше тем, что была разорена та пограничная крепость, которую,

начав издавна, только-только что могли достроить и которая теперь, будучи

с легкостью взята, была разрушена, причем не было даже надежды на ее

восстановление».

Здесь говорится о каких-то только что отстроенных

стенах, замыкавших с севера подчиненную персам в середине V в.

территорию Албании. О Дербенте речи идти не может, так как он

крепостью становится только со времен царя Кавада (488 г. и сл.),

начавшего возводить здесь новую линию заградительных стен.

Следовательно, имеется в виду какая-то стена южнее, быть может,

Бармакский вал, возведение которого, если к нему относятся слова Елише,

закончилось незадолго до 452 г.

Обращает на себя внимание название этого укрепления — «пахак

хонов», т. е. «оборона от хонов». Это название приводится в выше-

приведенном тексте Моисея Каланкатуйского, в соответственном рассказе

у Елише

и у Лазаря Парбского. Последний указывает на «пахак стены,

который находится между владениями албанов и хонов».

Стена эта, как говорилось выше, вскоре после окончания постройки была

разрушена, поэтому персам после отражения нашествия хонов нужно было

заново строить оборонительные стены, которые они теперь несколько

отодвинули на север. Началась постройка новой линии —

Шабранской_(Гильгинчайской) стены, которую заканчивали, быть может

уже при Перозе (459-484гг.)

Третья линия заградительных стен проходила к северу от р. Самура, у

выхода на равнину р. Рубас, где горы близко подходят к морю. Эта стена,

вернее — ее остатки, в настоящее время еще не обследована и поэтому не

описана, но упоминания о ней имеются у ряда исследователей.

В 1747 г.

эту стену видел И. Лерхе про-

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й, кн. II, гл. 2.

л и ше, ук. соч., стр. 129. — См. стр. 208, 211—213.

См.

стр. 277.

Ел и ш е, ук. соч., стр. 99.

Л а з а р ь П а р б

с к и й, ук. соч., стр. 66.

Е. А. П а х о м о в. Крупнейшие памятники сасанидского

строительства в Закавказье, стр. 43; 11. П. Щ е б л ы к и н. Памятники

азербайджанского

Албания в IV—VII вв.

ездом из Дербента в Баку. На карте, озаглавленной «Каспийское побережье от

Бунака до Куры. 1747», эта стена показана идущей от моря в горы на протяжении

около 80 верст, между pp. Мелукент и Рубатер (Рубас). Перейдя «речку Рубатер»,

пишет Лерхе, «на которой расположено селение Араблар, в котором с древних

времен живут якобы арабы, [мы проехали] 15 верст и еще 5 верст до леса около

древней высокой стены, которая начинается в 6 верстах ниже у моря, около

Муллакента, и поднимается высоко вверх в горы. Местами высота ее достигает

20 саженей. Говорят, что ее построил Александр Великий на границе между

персами и татарами, но впоследствии он повелел вывести высокую стену у

Дербента, которая через горы доходит до Черного моря».

Хотя протяженность

(80 верст) и высота стен (около 40 м) представляются преувеличенными, рассказ

этот все же крайне интересен, поскольку мы из него узнаем, что в XVIII в. эта

очень высокая, некогда пограничная стена продолжала еще существовать и что,

по изустной традиции, возведение ее предшествовало постройке дербентских

степ.

Эта третья ЛИНИЯ оборонительных стен была построена, возможно, в

царствование Кавада (488—531 гг.), сорокачетырехлетнее правление которого

ознаменовалось большим строительством, в частности в Закавказье. К этой стене

следует, по-видимому, относить слова «Армянской географии» о «длинной стене

Апзут-Кават до болот Альминон (?) и до моря»,

т. е. о стене, идущей от моря в

глубь страны до каких-то болот.

Нет никакого сомнения, что при возведении всех перечисленных стен

основной рабочей СИЛОЙ являлось местное население, насильственно

привлекаемое персидскими правителями; на постройке стен могли быть

использованы и военнопленные. Так, например, в IV в. военнопленные греческие

каменотесы и кладчики пользовались доброй славой в Албании, судя по словам

албанского царя Урнайра, который перед сражением сказал своим

военачальникам: «...когда мы заберем в плен греческие войска, то многих из них

надо оставить в живых, мы их свяжем в отведем в Албанию и заставим их рабо-

тать как гончаров, каменотесов и кладчиков [стен] для наших городов, дворцов и

других нужд».

Персидские цари привлекали византийцев к работам по возведению

крепостных стен не только при Урнайре в IV в., но и в последующее время, и

не только как военнопленных, но и в составе, зодчества эпохи Низами, стр.

8, Н. Г. Горча кова, Р. К. Мель и И. П. Щ е б л ы к и н. Архитектура

Азербайджана до V в. н. э. Сб. «Архитектура Азербайджана эпохи Низами»,

М,—Баку, 1947, стр. 28 и др.

J. J. Le г с he, 1. с, S. 304.

К. П. П а т к а н о в, ук. соч., стр. 31.

Фавст Б у з а н д, ук. соч., кн. V, гл. 4.

Албания в IV—VII вв.

быть может, вспомогательных отрядов, которыми византийские

императоры оказывали содействие Сасанидам. Когда восставшие против

персов в середине V в. албаны обратились за помощью к армянам, то

решено было прибегнуть к помощи императора Феодосия II и ему послано

было письмо с просьбой «помочь в великой опасности».

Но Феодосий в

это время умер, воцарился Маркиан, «который не поддержал союза, а по

нраву своему был единомышленным с язычниками».

По словам Елише,

Маркнан тогда же, отправив посла к персам, заключил с ними договор о

союзе.

О помощи, оказанной Маркианом персам, в источниках не

говорится, но косвенные данные позволяют предполагать, что он помог

Иездегерду II в укреплении кавказских проходов.

В этой связи большой интерес представляет рассказ армянского

историка Левонда (VIII в.) о строительных работах по возведению стены,

производившихся, по-видимому, в V в., поскольку речь идет О

византийском императоре Маркпане (450—457 гг.). Левонд. сообщая о

событиях своего времени, рассказывает, что халиф Сулейман (715—717 гг.)

«на втором году своей власти собрал много войск, дал его под начальство

полководца Маслама и послал к воротам Каспийским. Придя, они дали

сражение войскам гуннов, которые [были] в городе Дарбанде, разбили их и

прогнали; и, разорив, разрушили крепостные стены этой крепости

[цитадели]. II когда разрушали стену крепости, то нашли в ее основании

большой камень, на котором имелась надпись такого содержания:

"Маркиан, самодержец, косарь построил город, эту башню [или «эти

башни»] с большим количеством талантов из своих сокровищ [средств]. и в

последующее время сыны Исмаила разрушат это и на свои средства снова

построят". И когда нашли эту надпись, то [арабы] остановили разрушение

этой стены, и, поставив на это мастеров, снова построили разрушенную

стену. А сам Маслама, взяв множество войск, прошел через пахак Чора,

распространил набег по стране хонов и, отправившись, расположился

лагерем близ Таргу, города хонов».

Так как Левонд писал о событии, имевшем якобы место в начале VIII в.,

то можно полагать, что какая-то греческая надпись с именем Маркиана

была действительно в это время найдена. Оставляя в стороне вопрос о том,

где именно могла быть найдена надпись V в., нужно отметить, что рассказ

этот носит, судя по содержанию его, весьма легендарный характер. Тем не

менее само упоминание имени Маркнана в связи с надписью строительного

характера под-

М о и с ей К а л а н к а т у й с к и й, кн. II, гл. 2.

Там же.

Е л и ш е, ук. соч., стр. 73.

Л ев о и д, ук СОЧ.. гл. 7 (перевод И. А. Орбели).

18 К. В. Тревер

Албания в IV—VII вв.

тверждает в какой-то мере высказанное выше предположение о помощи

строительными отрядами, которую на территории Албании персам оказывали

византийцы. Надпись Маркиана, с другой стороны, могла появиться и в

результате оказанной им финансовой помощи, благодаря которой была

сооружена определенная часть укрепления. Строительные армянские надписи

такого характера известны и для I в. н. э. (надпись в Гарни), и для XII—XIII вв.

(надписи в Ани). В них сообщалось, что при таком-то царе или правителе таком-

то или средствами такого-то возведена башня или часть стены.

Весьма возможно, что при постройке Бармакской стены («пахака хонов»)

стоимость какой-то части укрепления была выкуплена Маркнаном, союзником

Иездегерда П. Левонд же мог отнести этот рассказ к Дербенту, так как стена

Иездегерда II к VIII в. уже утратила свое былое значение.

Д ер б е н т с к о с укреп л е н и е

Древнее название того поселения, на месте которого впоследствии выросла

крепость Дербент, нам неизвестно. Что касается названия этого географического

пункта в период римской экспансии на Восток, то мною выше

высказаны

некоторые соображения, позволяющие относить именно к «Каспийским

воротам» (Дербенту) слова Тацита о «clausrta Caspiarum»,

против которых, быть

может, был направлен подготовлявшийся Нероном в 68 г. поход. Иосиф Флавий,

писавший в том же I в., называет эти Каспийские ворота,

т. е. тем же термином,

как Светоний («ad Caspias portas»)

и Кассий Дион.

Таким образом, греко-

язычные и латиноязычные авторы I—II вв., говоря о Каспийском (Дербентском)

проходе, применяют термины portae, т. е. «двери», «ворота (городские и

крепостные)», «проход», «вход»; Тацит же применяет более точный термин —

claustra, т. е. «засов», «запор», «преграда», «вал», «пограничная крепость», что

дает основание предполагать, что во второй половине 1 в. н. э. здесь уже суще-

ствовали какие-то стены или укрепления. Имеются также основания полагать,

что эти же Каспийские ворота упоминает еще один римский автор I в. н. э.—

поэт Лукан, применяющий тот же термин

К. В. Т р е в е р. Очерки по истории культуры древней Армении.

Л.,1953,стрю206

См. стр. 122 и сл.

Та ц и т. История, кн. I, гд. 6.

Иосиф Ф л а в и й. Иудейские древности, кн. XVIII, гл. 4, 97.

Св е тон и й.

Жизнь двенадцати цезарей. Нерон, гл.19

Кассий Дион. Римская история, кн. LXIII

гл. 8, 1.

Албания в IV—VII вв

Caspia claustra.

Но у Птолемея, писавшего веком позже, Каспийские ворота

на карте и в перечне городов и селений отсутствуют. У него названы и на

карте показаны Албанские ворота, но не у моря, а в горном хребте (?). Это

должно объясняться тем, что Птолемей дает местные наименования

населенных пунктов и что Каспийские ворота у местного населения могли

носить иное название. Одни исследователи сопоставляют их с Албана,

другие — с Гелда, исходя из слов Страбона о том, что к северу от албанов

обитали гелы, по имени которых их главный город и мог якобы носить на-

звание Gelda.

Это предположение представляется не лишенным основания,

но выяснение этого вопроса — одна из многих задач археологов, которые,

надо надеяться, установят, находилась ли Птолемеевская Гелда на

территории Дербента или, быть может, севернее его, как предполагает

Кислинг, локализующий Гелду между pp. Самуром и Судаком, в 300

стадиях (около 60 км) к северу от Самура.

Все вышесказанное дает основание полагать, что в I в. н. У. Каспийский

проход, самой природой как бы предназначенный для удобного перехода с

Северного Кавказа в Закавказье, быть может, был уже укреплен какими-то

валами, хотя местность эта летом, когда дули северо-восточные ветры,

часто заливалась водою, если сообщение Тацита " относится к этой части

побережья, а не к Бармаку.

В. В. Бартольд, указывая на отсутствие у нас конкретных сведений о

наличии на территории Дербента укреплений в римское время, отмечает

здесь исключительное плодородие почвы (виноградники и фруктовые сады

доходят почти до моря), что должно было обусловить раннее заселение

этой местности.

Последнее подтверждается археологическими данными.

Л у к а н. Фарсалия, кн. VIII, стих 222 (Лукав, по-видимому, не раз-

личал, как и многие другие авторы, этнических терминов alani и albani).

См.: 10. К у л а в о в с к и й. Аланы по сведениям классических и

византийских писателей. Киев, 1899, стр. 9.

Абас-Кули-ага Б а к л а н о в , Гюлистан-Ирам, стр. 10; Encyclopaedia

Britannica, vol. VIII, Cambridge, 1910, p. 64.

С. А. Кова л е в с к и й. Карта Птолемея в свете исторической геогра-

фии Прикаспия. Изв. Всесоюзн. Географ, общества, 1953, т. 85, вып. 1, стр.

33— 34.

К i ess 1 i ng, Gelda. PWK.

T а ц и т. Анналы, кн. VI, гл. 33. — В. Н. Левиатов на этом основании

исключал возможность существования здесь во времена Тацита каких-либо

укреплений (В. Н. Л е в и а т о в . Азербайджан с V в. до н. э. но III в. н. э.

ИАН Азерб. ССР, 1950, № 1, стр. 84), с чем никак нельзя согласиться.

W. В а г t h о 1 d, EI, «Derbend», p. 965.

Отчеты об археологических разведках в районе Дербента еще не опу-

бликоваyы.

Албания в IV—VII вв.

У Прокопия Кесарийского, византийского историка VI в., говорится «который в

древности назывался Каспийскими воротами».

В этом наименовании можно

было бы усмотреть соответствие армянскому Col, Cor — «ущелье». В греческом

тексте Агафангела, между прочим, в связи с событиями IV в. упоминается

«проход... называемый укрепление Зуар(?)»

, через него против персов были

пропущены хоны. Чор (в греческой транскрипции «Зуар») назван у Моисея

Хоренского (V в.—нач. VI в.) в его рассказе о набеге «басилов и хазаров»

и о

помощи, оказанной Шапуром II византийскому императору Констанцию (337—

361 гг.) в борьбе с северными народами, перешедшими ворота Чор и

обосновавшимися на ряд лет в Албании.

У Моисея Каланкатуйского «Чор» тоже упоминается, а именно в связи с

захватом его хазарами в 624 г.

В армянском оригинале текста Агафангела это наименование отсутствует, из

чего можно заключить, что оно было добавлено переводчиком, пли уточнившим

топонимическое название, или переводившим текст по другому списку.

Возможно, что название «Чор» вошло в употребление лишь в V в., во всяком

случае оно имеется у Моисея Каланкатуйского в рассказе о гибели «великого

города Чор и его дивных стен».

Но остается неясным, следует ли под Cor подразумевать только «ворота»,

проход или же, в более широком понимании, всю территорию той области, на

которой находились Дербентские укрепления.

Что касается персидского наименования «Дарбанд», под которым этот

географический пункт дошел до наших дней, то впервые в письменных

источниках оно встречается в VII в. в «Армянской географии», в которой

говорится, что «в этом месте хребет подходит к морю, где находится стена

Дербента, что означает «связь» и «ворота» города Чорского прохода, великой

твердыни, построенной среди моря».

В этом тексте интересно указание на

построение стон в море (об этом см. дальше), а также упоминание в одном

предложении обоих наименований — «Чор» и «Дербент», что позволяет, по-

моему, высказать предположение, что название «Чор» относилось ко всему

району Дербента, а в узком смысле — к городу у устья Самура.

П р о к о п и й К е с а р и й с к и й . Готская война, кн. IV, гл. 3.

А г а ф а ц г е л, гл. II, § 10 (FUG, vol.V, pars I, p. 180); J. M а г q u a r t.

Eransahr. . ., S. 101.

M о и с е й X о р е y с к и , кн. II, гл. 65.

Там же, кн. III, гл. 12.

Моисей К а л а н к а т у йский, КН. II, гл. 11.

К. П. П а т к а н о в, ук. соч., стр.30.

Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - III в

Подождите немного. Документ загружается.