Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э.

Подождите немного. Документ загружается.

Албания в IV — VII вв.

Плодородные области, скотоводческие районы и богатые города стран

Закавказья из века в век притягивали к себе как северокавказских

кочевников, так и полукочевые племена, возвращавшиеся из этих походов с

богатой добычей, о чем свидетельствуют отдельные находки в погребениях

вождей по ту сторону Кавказского хребта.

На вопрос, через какой из перевалов или проходов проникали эти

полчища в Закавказье, ответ дает указание историка на город Халхал в

области Ути, где после переправы через Куру они расположились лагерем и

где происходила организация предстоящего военного похода. Если б они

проникли через Аланский (Дарьяль-ский) перевал, то они должны были бы

сначала появиться на территории Иберии, но в нее они устремляются уже

после остановки у Халхала. Выбор ими именно этого пункта объясняется

тем, что Халхал находился на скрещении военных и торговых путей, вед-

ших отсюда в Иберию, к Мцхете, и в Армению, к Двину и Вала-рашапату.

Следует остановиться на словах историка, сказавшего, что в лагере близ

города Халхала царь росмосоков, «избрав трех полководцев, сделал их

предводителями великих полчищ и поручил им власть над массой

одиннадцати племен. Он приказал им разделиться на три части и напасть на

Албанию, Армению и Иберию».

Число полководцев определялось темп

тремя странами, на которые собирались напасть северные народности, а что

касается указания на 11 племен, то в данной связи следует вспомнить

неоднократные упоминания именно одиннадцати горских народов,

совершавших набеги на Албанию и соседнпе с нею страны в IV и V вв.

Но

в том перечне одиннадцати племен, которые сохранил нам Елише, нет ни

росмосоков, ни товелов; возможно, что за это время произошло

разъединение и новое объединение тех или иных племен, приобретших при

этом новые названия, но возможно также, что для данного похода

объединились какие-то новые племена, обитавшие в равнинных частях за

Кавказским хребтом, и что — хотя для этого нет никаких данных, кроме

этнического наименования «рос» в слове росмосоки,— в этом походе, быть

может, впервые участвовали и славянские племена (?).

Ср. серебряную чашу с надписью армянского царя Пакора и стеклянный

сосуд, найденные в 1935 г. около станицы Даховской Майкопского района Ку-

банской области (Б. В. Лунин. Серебряная чаша и стеклянная чашка из

находок у станицы Даховской. Изв. Ростовского областного музея

краеведения, 1940), а также серебряный кубок из Алагирского ущелья (К. В.

Т р е в е р. Серебряный кубок из Урздонского ущелья в Северной Осетии.

ТОВ, т. IV. 1947).

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й, кн. I, гл, 29.

См. стр. 211.

Албания в IV—VII вв.

К сожалению, нам неизвестно, по какому принципу эти одиннадцать войск

были распределены на три части. В Албании действовал полководец Феофил,

имя которого указывает как будто бы на то, что он был христианином, по, по

словам историка, он «уверовал в бога живого» во время этого похода в

результате страха, вызванного чудесным явлением.

Если имя «Феофил» он

принял во время этого своего обращения в Албании, то высказанное выше

предположение, что в составе северных полчищ имелись и христиане, должно

отпасть.

Историк пишет об отряде Феофила, что он достиг области Арцах и напал на

область Мецкуэнк

(Мец-Когманц) — «холмистые, лесные страны албанские»

(Мардакертский район Нагорного Карабаха). После совершенных набегов войска

снова собрались в Ути. причем Феофил расположился на берегу р. Куры, «близ

гавани у разрушенного моста», а царь росмосоков перешел эту реку с востока и

встал лагерем «по ту сторону насупротив его»,

т. е. Феофила. Так как у историка

говорится, что через Куру вел мост, который в это время был разрушен, то встает

вопрос, не может ли это быть большая переправа у Мингечаура, где когда-то

имелся мост.

Историк излагает только эти факты, но подробно рассказывает об имевшем

место чуде, обратившем Феофила в христианство, об отказе Феофила приносить

жертвы кумирам, о его гибели, по ничего не сообщает об албанском населении, о

его встрече с врагами, об исходе борьбы. Судя по тому, что царь росмосоков

возвращался с пленными и добычей и приносил благодарственные жертвы своим

богам, можно предполагать, что албаны не смогли организовать защиту своей

страны и подверглись поэтому разорению и частично гибели.

Имя Вачагана в этих главах не упоминается: видимо, события эти имели

место после его смерти (510 г.), но до большого нашествия хазар в 552 г. Н. В.

Пигулевская, по-видимому, права, относя нашествие, во время которого гунны

(не хоны) дошли до Антиохии. к 532 г., основываясь на хронике Захарии Ритора

(VI в.). у которого говорится, что в десятом году индиктиона и на шестом году

правления Юстиниана «множество гуннов пришло в ромейские области, и они

перебили тех, что нашли вне городов. Они перешли реку Евфрат и достигли

области Антиохии».

В другой главе

Моисей К а л а инк а т у й с к и й, кн. I, ГЛ. 29—30.

Там же, гл. 29.

Там же, гл. 28.

Там же, гл. .40.

С. М. К а з и е в. Об археологических раскопках в Мингечауре. ДАН

Азерб. ССР, 1946, № 10, стр. 446.

Захария Р и т о р , ук. соч., кн. VIII, гл. о (см.: Н. В. П и г у л о в с к а я

Сирийские источники по истории СССР, стр. 160).

Албания в IV—VII вв.

Захария Ритор возвращается к этому тяжелому событию, говоря о том, что

«прибыли завербованные персами гунны, большое количество народа. ОНИ

уничтожили в перебили множество крестьян земли, сожгли селения и храмы,

перешли Евфрат и дошли до Антиохии».

Это краткое описание нашествия

гуннов, прошедших через Армению и дошедших до Малой Азии, приложимо,

мне кажется к тому, что было содеяно двумя другими отрядами, с огнем и мечом

прошедшими через Иберию и Албанию. В Иберию вторгся, вероятно, Феофил, а

Албанию опустошал царь росмосоков, поскольку о нем у Моисея

Каланкатуйского сказано, что он подошел к Куре с востока,

а это не могло бы

иметь места, если бы он шел из Иберии. Так как Захария Ритор относит

нашествие гуннов на Малую Азию к десятому году индиктиона

и ко времени

после смерти Кавада

(531 г.), то Н. В. Пигулевская датирует это событие 532 г.,

т. е. тем временем, когда после Вачагана III Албанией опять управляли

персидские правители. В обеих главах, где идет речь об этом бедствии, Захария

Ритор указывает на то, что от гуннов главным образом пострадало сельское

населенпе («перебили тех, что нашли вне города», «уничтожили и перебили

множество крестьян земли, сожгли селения и храмы»); о взятии ими городов

ничего не говорится. Н. В. Ппгулевская, обратившая на это внимание, объясняет

этот факт тем обстоятельством, что гунны — народ полукочевой, слабо

владевший техникой осады городов.

Так как албанский историк тоже ничего не

говорит о взятии гуннами городов, то мы вправе предполагать, что и в Албании

пострадало главным образом сельское населенпе, не имевшее возможности

укрыться за городскими стенами.

Сопоставление приведенных выше сведении дает, мне кажется, основание

полагать, что двинувшиеся из-под Халхала три войска вернулись к берегам Куры

разновременно. Первым закончил поход в Иберию Феофнл, причем о характере

его похода историк умалчивает, останавливаясь исключительно на факте его

обращения в христианство и ограничиваясь кратким указанием на то, что «он

приказал отпустить пленных».

О царе росмосоков, грабившем сельское

население Албании, сказано больше: «Сам великий царь росмосоков

Захария Р и т о р. ув. соч., кн. IX. гл. 6.

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й, кв. I, гл. 30.

Захария Р и т о р , ук. соч., кн. VIII, гл. 5.

Там же, кн. IX, гл. 6.

Н. В. П и г у л е в с к а я . Сирийские источники по истории СССР,

стр. 68.

Там же.

М о и с е й Кал а н к а т у й с к и й, кн. I, ГЛ. 30.

Албания в IV—VII вв.

с войсками СВОИМИ возвращался из набегов с многочисленными пленными и с

великолепной добычей».

Что касается третьего войска из числа тех, которые формировались около

Халхала, то оно провело в походах больше времени, чем остальные, и дошло до

Антиохии. Этот отряд был завербован персами и в качестве наемников включен

в персидское войско, ведшее войну с Византией. Об этом говорит Захария

Ритор,

об этом же можно судить по словам Прокопия, отмечающего между

прочим, что это были гунны-савиры, «самый воинственный народ», что в

количестве трех тысяч человек под начальством перса Мермерия они были

направлены в Армению, а затем вторглись в «землю роменскую».

В это время

два других отряда, как говорилось выше, закончив походы, подошли к Куре, где

и произошла трагедия с Фео-филом и христианами его отряда.

Принимая во внимание, что гунны, росмосоки и товелы, прорвавшись через

Дербентские укрепления, охранявшиеся в это время персами, могли угрожать и

самой Персии, то понятным становится, что отряд, наиболее близко

подошедший к персидским границам, был завербован персами и направлен

подальше от Персии, в области Малой Азии под начальством персидского

военачальника.

Остается неясным, что произошло у Албанских (Дербентских) ворот:

опрокинули ли кочевники персидские сторожевые отряды, охранявшие этот

проход, или же они были ими пропущены в расчете на то, что своими набегами

на страны Закавказья они ослабят армян, иберов и албанов, мешавших им в их

борьбе с Византией.

В середине VI в., в правление Хосрова I Ануширвана в Персии и Юстиниана

I в Византии, Албания подверглась вновь страшному нашествию с севера, а

именно нападению хазар, принесшему неисчислимые бедствия. Об этом в

«Истории Албании» говорится выразительно, но предельно кратко: «Страна

наша подпала под власть хазар; церкви и писания преданы были огню. Тогда во

второй год Хосрова, царя царей, в начале армянского летоисчисления,

пере-

несли престол патриарший из города Чора в столицу Партав ввиду хищнических

набегов врагов креста господня».

Партав, основанный якобы по повелению

сасанидского царя Пероза, т. е. во второй половине V в.,

в названный сначала

Перозапатом, за истекшие

Там же.

Захария Р и т о р, ук. соч., кн. IX, гл. 6.

Про к о п ий К е с а р и йский. Персидские войны, кн. I, гл. 15.

Начало армянского летоисчислении — 551 г.

М о и с е й К алан к а т у й с

к и й, кн. II, гл. 4.

По Моисею Каланкатуйскому (кн. I, гл. 15), Партав был основан царем

Албания в IV—VII вв

60—70 лет быстро, видимо, превратился в большой город; в середине VI в. он

называется уже столицею.

В этой связи следует заметить, что Маркварт считал появление хазар

исторически засвидетельствованным лишь с 585 г., основываясь на данных

сирийских источников; при Хосрове I, по его мнению, впервые появляются на

Кавказе тюрки, которых зачастую неправильно называют хазарами.

В данной

работе нет основания останавливаться на этом вопросе, но интересно отметить,

что албанский историк, говоря о перенесении патриаршего престола из Чора в

Партав вследствие нашествия хазар, указывает дату — второй год царствования

Хосрова, царя царей.

Если он имеет в виду Хос-рова I, то второй год его

приходится на 532—533 гг.,т. е. на то время, когда Закавказье наводнили гунны

(о чем только что говорилось). Если же имеется в виду Хосров II, то второй год

его правления приходится на 591 г., и перенесение патриаршего престола проис-

ходило бы шесть лет спустя после первого появления хазар на Кавказе, если

соглашаться с Марквартом. Но какие-то набеги северных племен все же должны

были иметь место и в предшествующее время, так как в мирном договоре 562 г.

между Хосровом и Юстинианом упоминаются Каспийские ворота и какой-то

проход или перевал как об этом сообщает Менандр.

через который персы

пропускали северные кочевые и полукочевые народы, направляя их на страны

Закавказья и Византию. У Менандра говорится: «Записано постановление

первое, что через теснину перевала (?), называющегося Хорутзон, и [через]

Каспийские ворота не разрешать проход персам, гуннам, аланам и другим

варварам для проникновения на [территорию] римского владычества»

Из текста этого постановления видно, что переходу через означенные

теснины способствовали персы, пользовавшиеся северными племенами для

ослабления своих противников.

Обращает при этом на себя внимание, что в перечне народов, проникавших с

севера, на первом месте стоят персы; по всей вероятности, имеются в виду те

персидские отряды, которые посылались за Кавказский хребет для вербовки

наемников и организации их

I. Marquart, I. с, S. 105.

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й, кн. II, гл. 4.

J . M a r q u a r t . I с,

SS. '105—106. См.: М е n a n der Prot, fragm. 11. Изд. С. Muller, FHG, IV. 212-а.

Там же.

Албания в IV— VII вв.

отрядов; имя одного из таких персидских военачальников нам известно —

упомянутый в связи с событиями 532 г. Мермерий.

Перевал или проход упоминается только в этом тексте Менандра. Маркварт

полагает, что речь идет о Дербентских воротах, а что Каспийскими воротами по

традиционной ошибке и здесь названы ворота Аланские, или Дарьяльские.

Но

мне кажется, что такая ошибка, вполне возможная и засвидетельствованная у

античных авторов первых веков нашей эры, когда западные народы только

начинали знакомиться с Кавказом и его народами, маловероятна у писателей VI

в., когда кавказские и особенно закавказские народы уже были втянуты в ход

международных исторических событий. Представляется более вероятным, что в

этот период под Каспийскими воротами следует понимать Дербентский проход,

а под тесниной Хорутзон, быть может, один из многих других перевалов,

ведущих с Северного Кавказа и из северного Дагестана на территорию

Азербайджана и Грузии, особенно в бассейне рек Аварского Койсу: перевал

Химрик в Чара-Сальдпставп (последний — через Кабалу), Ниникосцихе (к сел.

Кидеро в Дагестане) и др.

Отожествление прохода Хорутзон с Дербентом или Чором, по-моему,

отпадает и в том случае, если сопоставить это название с древнеармянским

«хорадзор», что означает «глубокое ущелье», «теснина», «пропасть», а эти

понятия к Дербентскому проходу не приложимы. Приходится поэтому,

повторяю, полагать, что «Хорутзон» являлось наименованием одного из горных

перевалов в восточной части Кавказского хребта.

Выше говорилось об объединении в середине VI в. и административно-

военном отношении трех стран Закавказья в один «кустак», управляемый

персидским марзпаном. Эта мера, как и налоговые тяготы, новая система

обложения, а также раскол между светской и духовной знатью, внесенный

передачей духовенству сбора налогов, и недовольство светских феодалов этой

мерой, посылка населения в дальние страны для производства строительных

работ, изнурительные работы на месте и возраставшая эксплуатация населения

со стороны феодалов — все это привело к большому восстанию в Армении,

Иберии и Албании в 571—572 гг.

У Себеоса имеется несколько строк, посвященных этому восстанию в

Армении. Он сообщает, что после марзапанства Вахана Мами-коняна и затем его

брата марзпаном был назначен перс. «В 41-м году царствования Хосрова, сына

Кавада, Вардан [владетель Мами-конянов] восстал и в согласии со всеми

армянами вышел из подчинения персидскому царству. Внезапно напав на

[персидского марзпана] Сурена в городе Двине, они умертвили его, захватили

много

J. Marquart, I. c .. SS. 105—106.

Албания в IV—VII вв.

добычи и пошли на службу к грекам».

Армяне успешно отразили

последовавшее за этим нападение персов, возглавленное, по словам

Себсоса, самим Хосровом Анутирваном. Так как им при этом пришлось

прибегнуть к помощи Византии, то Юстин II стал претендовать на

присоединение и восточной части Армении к Византин, что привело к

большой 20-лотней войне между Персией и Византией, от чего

пострадали в первую очередь народы Закавказья.

Моисей Каланкатуйский об этом событии не рассказывает, но зато у

Себсоса имеется сообщение, связанное с этими событиями и

характеризующее обстановку жизни феодальной знати, которой

приходилось иногда выбирать между Византией и Персией. Так,

«владетель Сюнийской земли восстал и отделился от армян и просил

персидского царя Хосрова, чтобы он архивы

Сюнийской земли перенес из

Двина в город Пайтакаран и их город внес в границы Атрпатакана, чтобы

имя армян было снято с них. Приказ был приведен в исполнение».

По словам Себеоса, это событие предшествовало восстанию 571 г., и

поэтому его следует рассматривать не как протест против Византии,

воспользовавшейся восстанием, чтобы подчинить себе и восточную

Армению, а как факт выбора могущественным сюний-ским феодалом в

качестве своего сюзерена Хосрова Ануширвана. Но так как Себеос пишет,

что «перед этим Вахан, владетель Сюнийской земли, восстал», то мы

имеем дело с отложением одного из армянских феодалов, пожелавшего в

податном отношении перенесения (?) города Пайтакарана «в границы

Атрпатакана», как сказано у историка. Себеос, надо думать, ошибался,

написав «Атрпа-такан», так как Пайтакаран в это время входил в состав

Албании. Эту ошибку можно объяснить тем, что после объединения всех

закавказских стран в единую военно-административную единицу граница

между Албанией и Атрпатаканом на первых порах не была уточнена,

поскольку все эти страны возглавлялись одним и тем же персидским

марзпаном, в данном случае князем из рода Суренов. сидевшим в Двине.

Особенно важны в этом сообщении Себеоса указание на кадастровые

списки Сюнийской земли, хранившиеся в Двине, и факт перенесения их из

Двина в Пайтакаран, свидетельствующие о том, что Сюния

в податном

отношении подчинялась в это время Атрпа-такану.

Себ еос, ук. соч., гл. VI.

Т. е. налоговые кадастры.

С е б е о с , ук. СОЧ., гл. VI.

С. Малхасян (см.: Себеос, ук. соч., стр. 150—151) указывает, что

«владетели Сюния по численности выставляемой ими конницы занимали

первое место среди других нахараров» и что у Сюнии вообще было

«обособленное, бо-

Албания в IV—VII вв.

20-летняя война между Персией и Византией, сопровождавшаяся

разрушением городов и селений Закавказья и принесшая разорение населению,

закончилась в 591 г. новым разделом Армении. Хосров II уступил Маврикию

большую часть Армении, оставив себе Васпуракан, Сюник и область Двина; к

Византии отошла и часть Иберии (Картли) до Тбилиси.

Об Албании во время

заключения этого договора, по-видимому, речи не было, во всяком случае

источники ничего о ней не говорят. Она оставалась в это время под

верховенством персов; марзпан персидский, сидевший в Пар-таве, продолжал

собирать налоги, принуждая население производить большие строительные

работы, изнурявшие страну, в собирая местное ополчение, когда имели место

очередные набеги или нашествия северных племен. В это время идет

грандиозная работа по сооружению дербентских стен, начатых постройкой в

начале VI в.; все тяжелые работы по добыче, доставке, обтеске и укладке камня

выполнялись не только местным населением, но и рабочей силой, привезенной

из отдаленных областей страны, судя по словам Моисея Каланкатуйского.

Последний сообщает нам о «дивных стенах, для построения которых цари

персидские изнурили страну нашу, собирая зодчих и изыскивая разные

материалы для создания великого строения, которое соорудили между горой

Кавказом и великим морем восточным».

В конце VI в. или в самом начале VII в. в Албании возвышается феодальный

род Михранидов, владетелей области Гардман (в нын. Казахском районе). По

Моисею Каланкатуйскому, они были якобы переселенцами, прибывшими в

Албанию, спасаясь от кары Хосрова II, мстившего за убийство своего отца, а род

Михранидов был как-то замешан в это дело. Албанский историк пишет: «Мпхр,

родственник Хосрова, обратившись в бегство, взял с собою часть народа, около

30 000 семейств. Перейдя в страну албанов, он вступил в область Ути, близ

великого города Партава».

Историк далее сообщает, что Михр хотел

«отправиться дальше к хазарам и пристать к ним» — намерение вполне

понятное, так как Албания управлялась персами и пребывание здесь было не

безопасным. Но Хосров, прислушавшись к мнению знатных своих вельмож,

которые предупреждали его, что Михран может причинить ему иного

беспокойства, если соединится с врагами персов, написал ему такое письмо:

«Родной брат

лее независимое от центральной Армении положение как в гражданской, так и в

церковной жизни. Здесь дольше, чем где-нибудь в другой части Армении,

просуществовало феодальное устройство в лице карабахских меликов».

С. Т. Ерем я н. Атлас к книги «История армянского народа», карта

V—VII вв.

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й, кн. П, гл. 11.

Там же, гл. 17

Албания в IV—VII вв.

мой, не удаляйся от меня неприязненно. Если ты не благоволишь жить со

мною, то возьми себе там, куда простирается моя власть, столько земли для

жительства, сколько успеют пройти ноги твои».

Историк сообщает далее,

как посланец нагнал Михрана в Гардмане и что здесь-то Михран и

остановился, поселился и в прекрасной местности построил город

Михраван, а затем постепенно он и его преемники ценою коварства по

отношению к местным князьям завладели всей Албанией в «ПОДЧИНИЛИ

себе также дикие народы Кавказа». В этом рассказе много неясного и

недосказанного.

Исторически достоверным может считаться только рассказ о том, что в

конце VI в. в Албании появляется новая царская или княжеская династия,

которой подчинены не только народы Албании, но и «дикие народы

Кавказа», т. е. какие-то горские племена северной Албании (нагорный

Дагестан). Совсем не ясна роль персидского марзпана в это время:

продолжал ли он, хотя бы номинально, управлять страною, или эта

должность была упразднена. Остается, по-моему, открытым и вопрос, не

является ли весь рассказ о переселении Михрана, о его родстве с Хосровом,

о письме последнего и прочем генеалогической легендой, созданной

впоследствии и включенной уже переписчиками в рассказ историка. Не

имеем ли мы тут дело с захватом власти местным гардманеким владетелем

(может быть, с помощью персов), уничтожившим представителей

армянских княжеских родов, владевших землями в этой области. Историк в

рассказе своем говорит о враждебности Михрана к древнему армянскому

роду Ераншахиков (владетели Арцаха), членов которого он почти

поголовно истребляет. Все это дает основание думать, что в сохраненном у

автора предании мы имеем дело с отзвуками борьбы между

арменизованными албанскими и армянскими феодальными родами за

захват сюзеренных прав над феодальной Албанией.

Правнук Михрана по имени Вардан построил в три года крепость

Гардман.

Затем Моисей Каланкатуйский перечисляет потомков этого

Вардана: Варазмана, Шушик и Вараз-Григора, родившего Вараз-Перожа,

Джываншера, Езуд-Хосрова и Варазмана. Таким образом, от Михрана,

начавшего властвовать в Албании якобы

Там же.

Иначе смотрит на этот вопрос В. В. Бартольд (Место прикаспийских

областей D истории мусульманского мира. Баку, 1925, стр. 25), который

считает, что в лице Михранидов в Албании «вновь восстанавливается

албанская национальная династия, во персидского происхождения»; но

едва ли династия «персидского происхождения» может быть названа

национальной и албанской.

Мои с е й К а л а н к а т у й с к и й, кн. II, гл. 17. — Крепость Гардман

— это Хузашен (в нын Казахском районе Азербайджана), упоминаемый в

«Хронике Сумбата» (см.: С. Т К р с м я н. 1) Заметки к тексту «Хроника

Сумбата». ИАН Арм. ССР. 1941, № 9, стр 28-29; 2) Торговые пути

Закавказья в эпоху Сасанидов (по Tabula Peutingeriana). ВДИ. 1939, № 1,

стр. 84 и сл.).

Албания в IV— VII вв.

около (500 г., и до Джываншера (636—669 гг.) сменилось семь правителей, что

представляется маловероятным и укрепляет меня в предположении, что историю

с прибытием Михрана откуда-то извне следует считать легендарной

генеалогической справкой, вероятно позже добавленной; в противном случае

время появления на исторической арене Албании Мнхрана следует отодвинуть

вглубь на полвека, а может быть, и больше.

Моисей Каланкатуйский, как говорилось, называет строителем крепости

Гардман правнука Михрана — «Вардана храброго»,

а в главе, посвященной

собору, созванному Вачаганом III в Алуэне в 488 г. (?), говорится о Вардане

храбром, владетеле Гардмана, как участнике собора, приложившем свой

перстень к постановлениям собора.

Здесь речь идет, очевидно, об одном из

предков Мнхрана, жившем в V в.

Коснулись ли Албании события, связанные с восстанием персидского

михранида Бахрама Чубина против Хосрова II, подробно описанные Себеосом,

мы не знаем. Полагаю, что борьба между Бахрамом, которого Себеос называет

Михрвандаком, на территорию собственной Албании не переходила, хотя

основное сражение между восставшей частью персов и пришедшими на помощь

Хосрову византийскими и армянскими войсками происходило на территории

Атрпатакана, в области Варарат.

В приведенном у Себеоса письме Бахрама Чубина к армянскому нахарару

Мушеху, написанном до решающего сражения и поражения Бахрама, он, между

прочим, укоряет армян за их помощь Сасанидам: «Я не боюсь собравшихся

греческих попов, которые идут на меня, но вы, армяне, не ко времени

показываете любовь к своим господам. Не дом ли Сасана прекратил ваше

царство и захватил вашу страну, и почему ваши отцы восставали против него,

выходили из повиновения ему и до сих пор воевали за свою землю...».

Бахрам в этом письме обещает армянам в случае их перехода на его сторону

оставить им «всю землю армянскую до Кавказа и до ворот Албанских», т. е.

говорит о той территории Албании, которая была подчинена персидскому

марзпану, так как в это время (590 г.) Михраниды, по-видимому, дальше

Гардмана свою власть еще не простирали. Поражение Бахрама Чубина и

возведение на престол с помощью Византии Хосрова II привели к заключению в

591 г. мирного договора, по которому, как говорилось выше,

произошел второй

раздел Армении.

Моисей К а л а н к а т у й с к и й, кв. II, гл. 17.

Там же, кн. I, гл. 26. — См. стр. 296.

С е б е о с, ук. соч., гл. IX.

Там же.

См. стр. 234.

Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - III в

Подождите немного. Документ загружается.