Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э.

Подождите немного. Документ загружается.

Албания в IV—VII вв.

стигло тебя разом множество народов языческих с страшными зверями,

разнообразными знаменами, многозвучными трубами, страшным воем,

лесом копий, лучезарными мечами, золотыми щитами и с крепкими

дротиками. . . безбожники хотели с корнями вырвать божественные стези

твои; дважды и трижды они были побеждаемы, но не устыдились».

Этому

описанию вражеского нашествия с упоминанием военных значков или

штандартов в виде «страшных зверей»,

знамен, звуков труб,

воинственного воя нападающих Гют в другом отрывке противопоставляет

стойкость, проявленную Ваче и албанами, сохранившими отцовскую веру,

«отечественное предание, утвержденное Урнайром».

Он пишет: «Отече-

ская вера страны твоей сохранилась, церкви остались устроенными,

часовни в мире, священники в священстве, жертвы на алтарях». Интерес

представляет также перечисление наук этого времени. Восхваляя Ваче, Гют

восклицает: «Как мне словами рассказать о том, что выше слова, о том,

чего четырехстихийныи мир наш не в состоянии выразить. Это удел не

всех, а тех, которые предались с жаром наукам,— численной, землемерной,

астрономической, врачебной».

Албанский историк упоминает царя Ваче II в главе «Книга имен

властителен, показывающая ряд их от Иафета до третьего Вачагана».

(Более подробно о Ваче говорится в другой главе).

Моиссй

Каланкатуйский ведет его род от «храброго Вачагана, который происходил

от великого рода Аршакидов», и помещает его в этом ряду на девятое

место, между Арсвагеном и Вачаганом III. Без всякой связи с предыдущим

он в конце главы как бы попутно замечает, что «Ваче по повелению

Пероза, царя персидского, построил великий город Перозапат, который

называется теперь Пар-тав"— город, ставший с этого времени столицей

Албании.

^481—484 годы являются периодом восстаний пародов Закавказья

против усилившегося к этому времени гнета со стороны персов,

осуществлявшегося через марзпанов и персидские гарнизоны. Борьба

Пероза с эфталнтамп истощала персидскую казну; в связи с этим бремя

налогов, выплачиваемых армянами, албанами и иберами, возрастало; для

усиления персидского налогового аппарата наследственные привилегии

местных нахараров подвергались все

Там же.

К. П. Т р е в е р. Сасанидский серебряный штандарт. ТОВЭ, т. III, 1940.

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й , кн. I, гл. 10.

Там же, гл. 15.

5 Там же, гл. 10.

М k h i t а г d'A i r i v a n k. Histoire chronologique. Перевод на франц.

яз.: М. Brosset. Memoires de l' Academie imp. des Sciences de St.-Peters-bourg,

Vll ser., t. XIII, № 5, 1869, p. 68.

Албания в IV — VII вв.

большему ущемлению — все эти обстоятельства подготовляли почву для

восстания.

Тяжелая обстановка, сложившаяся при Перозе, ярко охарактеризована два

века спустя Себеосом (VII в.), который пишет: «В годы царствования

персидского царя Пероза исчезли всякие власти, и порядки, и христианские

законы, и наступили такие бедствия, преследования и оскорбления нахараров,

что они сверглп с себя иго подданства: Вахан Мамиконян восстал, изгнал персов

и насильственно захватил власть».

Первыми подняли восстание иберы. Царь их Вахтанг Горгасал убил главу

проперсидской группировки иберских феодалов питиахша Варскена и стал

готовиться к военным действиям. Армяне в это время изгнали персов из

пределов Армении, разбили в 481 г. персидские войска около сел. Акори, а затем

вторично нанесли им поражение в 482 г., при Нерссхапате, недалеко от

Аварайрского поля, овеянного славой 451 г.

В это же время восстали и албаны, но об обстоятельствах этого события, о

ходе восстания в текстах историков данных не имеется, кроме попутного

замечания Лазаря Парбского о том, что когда весть о «страшном восстании» в

Иберии дошла до армян, «многие из них в это время находились в стране

Албании, в походе против восставшего гарнизона(?). Во главе этого войска стоял

Зармихр Хазаравухт, а марзпаном Армении был Атер-Вшнасп Османтян».

Из этого текста видно, что одновременно с восстанием в Иберии восстал

гарнизон (?) в Албании, по-видимому местный, потому что против него

выступили стоявшие в Армении персидские войска, в состав которых были

включены и армянские отряды, возглавленные Зармихром, вероятно, армянином,

а верховное командование осуществлял марзпан Атер-Вшнасп Османтян, тоже

армянин. Последнее можно заключить не только на основании его родового

имени, но и по следующим словам Лазаря: «Армяне, оставшиеся христианами,

которые в это время составляли часть войска, гораздо больше страдали от

ревности этих подлых армянских князей, гордых своим отступничеством, чем от

проявлений насилия со стороны персидских полководцев. Узнав о восстании

царя иберов, сердца их наполнились радостью».

Эти слова историка несколько

освещают историческую обстановку, на фоне которой возникло и протекало

восстание в Албании, подавленное, очевидно, силами персов, хотя определенных

сведений об этом не имеется. Персидские гарнизоны во всяком случае в Албании

оставались, иначе трудно было бы объяс-

С о б е о с. История. Ереван, 1939, гл. VI.

Л а за р ь П а р б с к и й. ук. соч., гл. 58 по изд.: V. L a т g 1 о i s, I. с, p.

326.

Там же.

Албания в IV—VII вв.

нить бегство персидского полководца Михрана из Иберии именно в Албанию.

Дело в том, что когда Вахтанг Горгасал в 482 г. просил армян о помощи, то в

числе благоприятствующих восстанию обстоятельств было его сообщение о том,

что, «узнав о приближении армян, Михран бежал из пределов Иберии и,

охваченный страхом, искал убежища в стране Албании».

Восстание в Албании достигло, видимо, больших размеров, потому что после

воцарения в Персии Валарша в 484 г. марзпан Михран, докладывая царю о

положении дел в Закавказье, между прочим заметил, что «если бы армяне были

на нашей стороне, то ни иберы, ни албаны никогда не посмели бы поднять

восстание».

Неудачная война Пероза с эфталитами, одновременные карательные

экспедиции против народов Закавказья, в том числе и против албанов, разорение

и обнищание населения, бросавшего землю и скот и спасавшегося в горах,

уменьшение тем самым поступления податей из Закавказья, приводившее к

новым репрессиям,— все это обусловливало длительность восстания в Албании,

Армении и Иберии вплоть до 485 г., когда после гибели Пероза в 484 г. в Персии

воцарился Валарш (485—488 гг.), «который не нашел ничего в сокровищнице

персидской, а землю опустошенной».

Тяжелая политическая и экономическая

обстановка, которая сложилась в Иране и попытки Валарша восстановить

разрушенное войнами сельское хозяйство

вынудили его заключить с народами

Закавказья мир (Нварсакский мир, по названию селения) и пойти на

значительные уступки, которые C. Т. Еремяном сформулированы следующим

образом: были восстановлены привилегии армянской, иберской и албанской

знати и оставлен в нерушимости принцип иерархии нахарарских родов;

верховным судьей и сюзереном наха-раров мог быть лишь сам царь;

устанавливалась свобода верования; Сасаниды обязывались не навязывать

христианам маздеизм, а христиане не должны были обращать в свою веру

огнепоклонников.

Размеры повинностей и податей были, по-видимому, также

сокращены.

VI век в истории народов Закавказья ознаменован рядом новых исторических

факторов, связанных с событиями в двух соседних великих державах — в

Персии и Византии, продолжавших соперничество за мировое господство, и с

появлением нового государ-

Там же, гл. 62, стр. 336.

Там же, гл. 75, стр. 353.

И е ш у С т и л и т. Хроника, § 18. См. перевод: Н. В. П и г у л е в-

с к ая. Месопотамия на рубеже V —VI вв. н. э. М.—Л., 1940, стр. 134.

Т аb а г i. 1. с, SS. 133 — 134.

История СССР с древнейших времен до образования древнерусского го-

сударства, чч. Ш —IV. Изд. ИИМК АН СССР, М.—Л., 1939, стр. 120.

Албания в IV—VII вв.

ственного образования к северу от Кавказского хребта, в нижнем Поволжье и

северном Дагестане,— Хазарского царства.

Из крупных явлений социального порядка, повлиявших на страны Закавказья,

следует назвать маздакитское движение в Иране и те социальные явления в

Византии, которые под оболочкой религиозных разногласий между

монофнзитами и халкедонитами распространились и на Закавказье, и на

Переднюю Азию. Революционное движение, возглавленное в конце V в. Мазда-

ком, ставило своей целью достижение имущественного равенства и равенства

перед законом, а также равенства в семейном быту. Это крестьянское движение,

к которому примкнули и ремесленники, связанное несомненно с манихейством

и продолжавшееся около сорока лет (488—528/9 гг.), не могло на протяжении

этого времени не отразиться и на жизни народов Закавказья, хотя бы в видоизме-

ненной форме.

Византийские историки (Феофан, Малала, Агафий, Прокопий), как и

сирийские (Нешу Стилит — современник событий) и армянские (Елише, Лазарь

Парбский, Себеос), описывающие события *—VI вв., ничего не говорят об

отражении этого движения в общественной жизни народов Закавказья; будучи

представителями феодальной знати, светской и духовной, или связанные с нею,

они, может быть, сознательно умалчивают о маздакитском движении,

поколебавшем устои общества и потому подлежавшего быстрейшему забвению.

Только у одного из армянских авторов, у Моисея Хоренского, писавшего в

конце V—начале VI в., т. е. в разгар маздакнтского движения, можно усмотреть

косвенные высказывания, связанные, как мне кажется, с этими событиями. Автор

описывает упадок общества после падения династии Аршакидов и

патриаршества из дома св. Григория, дает уничтожающую характеристику учите-

лям веры, монахам, епископам, ученикам, народу, воинам, князьям и судьям и

заканчивают вдруг словами: «Прибавьте ко всему этому смуты со всех сторон

согласно тому, как сказано: „нет мира для нечестивых"». Какие он имеет в виду

смуты, из текста не явствует, неопределенно и глухо звучит также

заключительная часть, носящая название «Плач. . .», где автор, видимо,

суммирует события, происходившие не только на территории Армении, и где

отдельные высказывания как бы противоречат друг другу. С одной стороны, он

пишет: «Цари царят жестокие, злые, налагающие большие, тяжелые бремена,

дающие приказания невыносимые. Начальники равнодушные ко всему и

безжалостные. Друзья — изменники;

Манихейство официально било разгромлено в конце III в., но оно полу-чило

широкое распространение в Средней Азии в последующие века

Албания в IV—VII вв

враги — усилившиеся. —Вера продана за суетную жизнь.— Нет числа

разбойникам, нападающим со всех сторон.— Дома разорены, имущества

расхищены». Из этой части следовало бы, что речь идет о тяжелом

состоянии разоренных народных масс, которых притесняют «цари»,

«начальники» и «разбойники». Но непосредственно вслед за этими словами

Моисей Хоренский продолжает: «Оковы для начальников, темницы для

вельмож, отведение в плен [людей] благородных, бесчисленные бедствия

для простого народа.— Взятие городов, разрушение крепостей, разорение

селений, пожар зданий.— Голод продолжительный, повсюду болезни и

смерть многоразличные. — Забыто служение богу и впереди — ад».

И в

этой части есть противоречивые факты. Взятие городов, пленение

начальников и бедствия простого народа могли бы свидетельствовать о

нашествии чужеземного войска, принесшего эти бедствия, но последняя

фраза «Забыто служение богу и впереди — ад» могла бы говорить о

бедствиях другого рода, о тяжелых фактах, сопутствовавших

маздакптскому движению в Персии, а может быть, и перекинувшемуся в

страны Закавказья, в частности в Атрпатакан, Албанию и Армению.

Историк албанов, Моисей Каланкатуйский, как указывалось выше, имени

Маздака тоже не произносит и о связанном с ним большом социальном

движении не упоминает. Но при внимательном ознакомлении с текстом,

посвященном послемаздакитскому десятилетию, встречаешься с

некоторыми высказываниями автора, не связанными друг с другом и

производящими впечатление либо остатков какого-то текста, основная

часть которого выпала или изъята, либо намеков на что-то общеизвестное.

Имею в виду короткую главу, в которой сообщается, что албанский

католикос Тер-Абас изгнал еретиков из Албании после получения письма

от армянского католикоса Иоанна II (533—551) «об утверждении веры».

В этой главе сообщается, что «католикос албанский произвел строгое

расследование. . . и изгнал из Албании скверных учителей: Фому

лицемерного, псалмопевца Илию, Бнота и Ибаса и других, подобных им.

Изгнали их в отдаленные земли и восстановили мир».

Что касается изгнанных из Албании «скверных учителей», то сириец

Ибас (Hibha) является лицом, известным в истории борьбы несториан с

монофизитами в V в. Будучи приверженцем Нестория, он являлся главою

богословской школы в Эдессе и епископом этого города; Эфесский собор

449 г. низложил его и требовал от него отре-

М о и с е й Х о р е н с к и й , кн. III, гл. 67 («Плач. . .»)

М о и с е й К а л а н к а т у й с к н й , кн. II, гл. 8.

Там же, гл. 7.

Там же, гл. 8.

Албания в IV—VII вв.

чения от несторианства.

Он умер в 457 г., т. е. за сто лет до времени

деятельности армянского католикоса Иоанна II (533—551 гг.), с именем которого

Моисей Каланкатуйский связывает изгнание из Албании Ибаса.

Речь может идти о каком-то проповеднике, тоже носившем имя Ибаса и

жившем в первой половине VI в., но более вероятно, что имеется в виду какой-

либо из последователей Ибаса, которые, после того как византийским

императором была закрыта школа в Эдессе и члены ее изгнаны, широко

разошлись по странам Передней Азии и продолжали свою проповедническую

деятельность. Они могли появиться и в Албании, где христианство сравнительно

недавно стало пускать корни (преимущественно среди знати) и где

последователи Ибаса продолжали, быть может, связывать свое учение с его

именем.

Сложнее обстоит вопрос с названным вместе с Ибасом неким Бнотом. Из

числа лиц, являвшихся в первые века распространения христианства в Передней

Азии носителями религиозных учений, оппозиционных к христианству и

зороастризму и потому причисляемых к «еретикам», может быть назван и

манихеец Бундос, который при Диоклетиане начал проповедовать сначала в

Риме, а потом в Иране свое находившееся в противоречии с официальным мани-

хейством учение.

«Бундос» было, по мнению А. Кристенсена, его прозвищем, а

не именем, так как пехлевийское bavandagh, армянское bovandak означает

«совершенный».

Если Малала (491—578 гг.) прав и Бундос находился в Риме при

Диоклетиане, т. е. на рубеже III и IV вв., то на Востоке, куда он направился из

Рима, его деятельность могла протекать в первой половине IV в., т. е. за два с

лишним века до изгнания еретиков из Албании и за два века до написания

Малалой его хроники. Возможно, что и в данном случае мы имеем дело с одним

из продолжателей учения Бундоса—Бавандака, появившимся в Албании в целях

насаждения здесь одного из течений манихейского толка,

но не исключена

возможность, что Моисей Каланкатуйский в данной главе по памяти приводил

имена «лжеучителей», живших за два и три века до него, но приурочивал их к

недавним событиям VI в.

J. L а Ь о u r t. Le christianisme dans l'empire perse. Paris, 1904, p. 131,

133. Ср.: A. C h r i s t e n s e n . L'lran sous les Sassanides. Copenhague, 1944,

p. 291.

A. Christensen, I.c., pp. 337—338 (см. ссылку на: M a 1 a 1 a s.

Migne. Patrologia graeca, t. XCVII, p. 465).

A. C h r i s t e n s e n , 1. c, p. 339, n. 5 (ссылка на Залемана и Ниберга).

А. К р и с т е н с е н (A. C h r i s t e n s e n , 1. с, pp. 338—339) усматри

вает в Бундосе предтечу Маздака-Зарадушта из Фарса.

Албания в IV—VII вв.

Как бы то ни было, упоминание Бнота и Ибаса у албанского историка

представляет большой интерес, так как, с одной стороны, говорит о

знакомстве его с событиями предшествующих веков, а с другой —

характеризует общество Албании IV—VI вв., где на фоне древних местных

религиозных верований, которых придерживались широкие слои

населения, шли распри между насадителями христианства и зороастризма с

их «еретическими» течениями — манихейством и несторианством.

Другой отрывок, также с содержанием главы не связанный, имеется в

следующей главе, озаглавленной «О восстании народов варварских и о

некоторых происшествиях всемирных бедствий, случившихся в стране

нашей».

Несмотря на такое заглавие, глава эта начинается вовсе не с

«восстаний народов варварских», а с вводных слов: «О дивная повесть,

которую я намерен возгласить вслух вселенной, ближним и дальним. Не

похожи на нее описания разных войн и смут прежних годов,

совершившихся у разных народов». Но никакой дивной повести после

этого введения автор не излагает. Он приводит две евангельские цитаты

(предсказание о войнах) и затем пишет: «И так погрузились мысли мои и

рассеялись намерения мои во всемирных поражениях, и я забыл порядок

рассказа, которому я намеревался положить основание и рассказать о вре-

менах и событиях, совершившихся в Албании, по слову пророка: „Я забыл

есть хлеб свой от гласа своих рыданий"». Можно было бы предположить,

что под «временами и событиями» подразумеваются «восстания народов

варварских», но автор говорит: «. . . оставим на время страх и ужас, еще нас

объемлющий, возвратимся к делу, ибо видим многих, желающих слышать,

какие поражения нанесли нам бесчисленные орды варваров, окружающих

нас». Вот этими словами и ограничивается рассказ о «восстаниях народов

варварских», а также о «происшествиях всемирных бедствий, случившихся

в стране нашей». Так как глава заканчивается словами о намерении в

следующих главах начать рассказ с событий, имевших место на 35-м году

правления персидского царя Хосрова II, т. е. в 625 г., то становится ясным,

что здесь автор собирается перескочить через много десятков лет,

поскольку изгнание «скверных учителей» имело место при Абасе, в первой

половине VI в. и поскольку события времени Хосрова II никак не связаны с

«гражданскими (?) войнами» первой половины VI в., о которых говорится в

восьмой главе.

Представляется весьма вероятным, что и здесь автор чего-то не

дорассказал или пропустил, или что-то впоследствии выпало: содержание

главы ее заголовку не соответствует. Совсем чужерод-

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й , кн. II, гл. 9.

Албания в IV—VII вв.

ными в тексте девятой главы предстают имеющиеся там слова о «философских

сочинениях, напитанных земным духом», об «искусных и красноречивых

рассказах иноземцев». Албанский историк, быть может, говорит здесь о

сочинениях манихейских и маздакит-ских, к которым применима была бы

характеристика их как «философских сочинении, напитанных земным духом» и

«искусно и красноречиво» составленных иноземцами. Сочинения Маздака и его

последователей существовали, но все они были преданы огню в те дни, когда

Хосров Ануширван, будучи еще наследником, жестоко казнил как Маздака, так и

его приверженцев.

Из приведенных выше выписок видно, что и Моисей Хоренский, и Моисей

Каланкатуйский воспринимали маздакитское движение как величайшее

бедствие, которое когда-либо постигало людей. В связи с этим обращает на себя

внимание и оценка, даваемая Табари, арабским историком IX в.,

революционному движению Маздака: «Все люди попали в общую беду; о таком

[бедствии] никогда еще не было слыхано».

Эти слова Табари мною приводятся

для обоснования моего предположения об отзвуках маздакитского движения в

трудах армянского и албанского историков, хотя в них и сделана попытка

замолчать это большое событие.

Полагая, что учение Маздака подняло народные массы не только в Иране, но

и в странах Закавказья, приходится предполагать, что эти страны должны были

испытать и последствия этого движения, выразившиеся в ряде реформ,

проведенных Хосровом Анушир-ваном, главным образом военно-

административного и налогового порядка. Ликвидировано было внутреннее

самоуправление в этих странах; с этого времени они были подчинены

персидскому правителю, который ведал всеми сторонами жизни закавказских

народов. Армения, Иберия, Албания и Атрпатакан были объединены в одну

военно-административную единицу, а именно в «северный кустак».

При Хосрове был закончен начатый еще при Каваде «учет всех полей, долин

и гор»

и была проведена перепись населения; на основании этих данных были

определены земельный налог и подушная подать, которая теперь взималась не

только натурой, но и деньгами, что вызывало большое недовольство населения.

В Византии в это время правили император Анастасий (491 — 518 гг.),

Юстин I (518—527 гг.) и Юстиниан I (527—565 гг.). В начале VI в. в Византии

шла своего рода гражданская война — борьба партий цирка, зеленых и синих,

являвшихся двумя противоборствующими политическими течениями.

Юстиниану удалось на время

Т a b a r i, 1. с, S. 154.

Там же, стр.

241—242 и сл.

Албания в I V— VII вв.

подавить эту борьбу враждебных друг другу политических партий, чтобы

сосредоточить силы на борьбе с Персией, которая в этот период велась

главным образом из-за Иберии: персы пытались присоединить не только

Картлию, но захватить и Лазику, чтобы выйти к Черному морю в оттуда

угрожать Византии. Борьба эта продолжалась много десятилетий, от поры

до времени прерываясь перемириями пли кратковременными периодами

мира. «Вечный мир», заключенный между Византией и Персией в 532 г.,

дал народам Закавказья только короткую передышку, так как в 542 г. в

Лазике опять появились персидские войска, и война снова разгорелась.

На фоне вышеописанной международной обстановки протекала в

первой половине VI в. историческая жизнь народов Закавказья, в частности

Албании.

Как говорилось выше, албанский царь Ваче II около 401 г. отрекся от

престола, и Албанией после этого правили персидские марзпаны. Моисей

Каланкатуйский так описывает этот период: «От Ваче до благочестивого

Вачагана в продолжение 30 лет Албания оставалась без царя, потому что

злобный и нечестивый царь персидский [Пероз] неистовствовал, как

бешенный пес, хотел уничтожить все царства мира, совершенно поколебать

церкви, искоренить религию христианскую и утвердить в своем царстве

гнусное бесопочп-тание».

Далее историк сообщает, что одним из приемов,

с помощью которых сасанидский царь обращал в зороастризм армянских,

иберских и албанских вельмож, была угроза «угона в плен в чужие страны

в горькое рабство» их жен и детей. Одних принуждали насилием, других

подкупали дарами; в стране строились пиреи, распространялись различные

секты. Гонение на христиан понудило многих знатных албанов принять

зороастризм, в числе отрекшихся от христианства был и один из

представителен албанского царского дома — Вачаган, племянник

отказавшегося от царства Ваче П.

Когда после гибели Пероза воцарился в Персии Валарш (484— 488 гг.),

то, по словам Каланкатуйского, «жители Албании, снова соединившись в

одно царство,

взяли из детей царских храброго, мудрого, рассудительного,

прнличного(?) и высокого ростом Вачагана, сына Иездегерда, брата Ваче

(II), царя албанского, возвели его на престол с помощью Валарша. царя

персидского».

Из этих слов видно, что стремившийся к умиротворению

Валарш согласился па восстановление царской власти в Албании,

прерванной после Ваче II около 461 г. Когда Валарш прекратил

насильственное обращение в зороастризм в «дал повеление, чтобы каждый

твердо хра-

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й , кн. I, гл. 16.

Об этом см. стр. 219.

М о и с е й К аланк а т у й с к и й. кн. I. гл, 17.

15 К. В. Тревер

Албания в IV—VII вв.

нил свою веру, по желанию своему»,

то Вачаган, следуя, вероятно, не только

своей склонности к христианству, но по внутриполитическим соображениям,

отрекся от учения магов, запретил постройку храмов огня, а «колдунов, чародеев

и жрецов [огня]» он «топил или изгонял».

Эти меры он, по словам историка,

провел сначала в Арцахе, где зороастризм, по-видимому, пустил более глубокие

корни, а затем, как пишет албанский историк, в Гамбече

и в самой Албании. В

связи с открывшейся возможностью исповедовать христианство, Вачаган, по

преданию, учреждал школы, вел борьбу с сектами И занимался церковным

строительством.

В начале VI в. имело место большое нашествие северо-кавказских народов на

страны Закавказья. Об этом событии рассказывает Моисей Каланкатуйский,

сообщая о «царе росмосоков с его войсками, с полчищами товельскими(?),

собравшем также все войска хо-нов» И прорвавшем, по-видимому, Дербентские

укрепления, чтобы «рассыпаться по области утиев и расположиться лагерем

около города Халхал».

Этнические термины «росмосоки» и «товелы». только в

этом тексте встречающиеся, не могут быть должным образом истолкованы;

наиболее вероятным представляется, что мы имеем дело с племенными

наименованиями, что данный набег был организован и возглавлен этими

малоизвестными племенами, входившими, возможно, в разноплеменный в

разноязычный аланский союз, и что для данного похода эти народности

объединились с хо-нами. В состав войска входили племена, принявшие

христианство, судя но тому, что часть их возглавлялась полководцем по имени

Феофил, исповедовавшим христианство и потому отказавшимся выполнить

приказ царя росмосоков о поклонении и принесении жертв языческим кумирам.

За это он поплатился жизнью вместе «с 30 воинами и сонмом священников».

Эти племена, по-видимому, незадолго до этого приняли христианство, так как

историк говорит, что с ними находилось «множество других обращенных».

Главы, посвященные этим событиям и наполненные агиографическими данными,

представляют большой интерес, так как они дают хотя и весьма общее, но тем не

менее ясное представление о составе тех северокавказских племен, которые

начиная с I в. не переставали врываться в страны Закавказья и далее — в

Персию, Месопотамию Я римские, затем ромейские области Малой Азии.

Там же.

Гамбсч — вероятно, побережье р. Иоры (?), в древности Камбечан.

М о и с е й К а л а н к а т у й с к и й, кн. I, гл. 29.

Там же, гл. 30.

Там же.

Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - III в

Подождите немного. Документ загружается.