Сухина В.Ф., Кислюк К.В. Практикум по философии
Подождите немного. Документ загружается.
как часть естественного права, предоставляемая гражданам
гражданскими законами. Подобно тому как вода, запертая со
всех сторон берегами, застаивается и портится, а оказавшись
на открытом пространстве, разливается и свободнее течет
туда, где находит для этого больше путей, так и граждане,
если бы они ничего не делали без приказания законов, впали
бы в апатию, но, если бы они поступили вопреки законам во
всем, государство бы разрушилось; и чем больше остается не
предусмотренного законами, тем больше у них свободы. Обе
крайности опасны: ведь законы придуманы не для
прекращения человеческой деятельности, а для ее
направления, подобно тому как природа создала берега не
для того, чтобы останавливать течение реки, а чтобы
направлять его. Мера этой свободы должна определиться
благом граждан и государства.
Гоббс Т. Основы философии. Ч.3. О гражданине // Соч.: В 2 т. –
М., 1989. – Т.1. – С.409–410; Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и
власть государства церковного и гражданского
// Соч.: В 2 т. – М., 1991. – Т.2. – С.163–164.
Схожий подход, в соответствии с которым в положении человека в
обществе разумно сочетаются свобода и необходимость, отстаивал
также и родоначальник немецкой классической философии Иммануил
Кант в своей работе «Идея всеобщей истории во всемирно-
гражданском плане».
Вопросы и задания:
1. В чем И. Кант видел необходимость для человека пребывать в
обществе, законы которого неизбежно будут ограничивать его
личную свободу?
2. Какая свобода остается человеку в рамках общества?
Величайшая проблема для человеческого рода, разрешить
которую его вынуждает природа, – достижение всеобщего
правового гражданского общества. ...общество, в котором
максимальная свобода под внешними законами сочетается с
непреодолимым принуждением, т.е. совершенно
справедливое гражданское устройство, должно быть высшей
задачей природы для человеческого рода, ибо только
посредством разрешения и исполнения этой задачи природа
может достигнуть остальных своих целей в отношении
нашего рода. Вступать в это состояние принуждения
заставляет людей, вообще-то расположенных к полной сво-
боде, беда, и именно величайшая из бед – та, которую
причиняют друг другу сами люди, чьи склонности приводят к
тому, что при необузданной свободе они не могут долго
ужиться друг с другом. Однако в таком ограниченном
пространстве, как гражданский союз, эти же человеческие
склонности производят впоследствии самое лучшее действие
подобно деревьям в лесу, которые именно потому, что
каждое из них старается отнять у другого воздух и солнце,
заставляют друг друга искать этих благ все выше и
благодаря этому растут красивыми и прямыми; между тем
как деревья, растущие на свободе, обособленно друг от
друга, выпускают свои ветви как попало и растут
уродливыми, корявыми и кривыми. Вся культура и искусство,
украшающие человечество, самое лучшее общественное
устройство – все это плоды необщительности, которая в силу
собственной природы сама заставляет дисциплинировать
себя и тем самым посредством вынужденного искусства
полностью развить природные задатки.
Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане
// Кант И. Соч.: В 8 т. – М., 1994. – Т.8. – С.17–18.
В приведенном ниже отрывке из работы Фридриха Энгельса «Анти-
Дюринг» наиболее полно сформулирована концепция «свободы как
осознанной необходимости», которая противостоит обыденным
взглядам на свободу как на ничем не ограниченный произвол.
Разумеется, что такое понимание свободы вполне подходит для
объяснения характера свободы человека в обществе, вынужденного
считаться и с законами общества, и с интересами других людей.
Вопросы и задания:
1. Почему, с точки зрения Ф. Энгельса, нельзя назвать свободным
человека, поступающего независимо от законов природы и общества?
2. На каком основании Ф. Энгельс полагает, что история человечества
представляет собой движение человека и человечества к свободе?
Не в воображаемой независимости от законов природы
заключается свобода, а в познании этих законов и в
основанной на этом знании возможности планомерно
заставлять законы природы действовать для определенных
целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к
законам, управляющим телесным и духовным бытием самого
человека, – два класса законов, которые мы можем отделять
один от другого самое большее в нашем представлении,
отнюдь не в действительности. Свобода воли означает,
следовательно, не что иное, как способность принимать
решения со знанием дела. Таким образом, чем свободнее
суждение человека по отношению к определенному вопросу,
с тем большей необходимостью будет определяться
содержание этого суждения; тогда как неуверенность,
имеющая в своей основе незнание и выбирающая будто бы
произвольно между многими различными и противоречащими
друг другу возможными решениями, тем самым доказывает
свою несвободу, свою подчиненность тому предмету, который
она как раз и должна была бы подчинить себе. Свобода,
следовательно, состоит в основанном на познании
необходимостей природы господстве над нами самими и над
внешней природой; она поэтому является продуктом
исторического развития. Первые выделявшиеся из животного
царства люди были во всем существенном так же
несвободны, как и сами животные; но каждый шаг вперед на
пути культуры был шагом к свободе.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. –
2-е изд. – М., 1961. – Т.20. – С.116.
В работе известного психолога и неофрейдиста Эриха Фромма
«Бегство от свободы» показано, что достижение человеком свободы в
результате общественного прогресса может иметь для него и весьма
неожиданные на первый взгляд негативные последствия.
Вопросы и задания:
1. Почему, в отличие от доиндустриального общества, внешне
совершенно свободный человек современного индустриального
общества охвачен чувством бессилия и тревоги?
2. Что подразумевает Э.Фромм под «анонимной властью»? В каких
формах она навязывает себя человеку?
3. Добровольно или принудительно попадает человек под
«анонимную власть» современного общества? Что он приобретает и
что теряет, находясь под этой властью?
4. С помощью каких иллюзорных средств человек современного
общества цепляется за свою свободу?
5. Выскажите свою точку зрения: когда человек был более свободен:
в доиндустриальном обществе, когда находился под полной внешней
властью государства, церкви и своего социального коллектива, или
когда он попал под «анонимную власть» современного общества?
...современный человек, освобожденный от оков
доиндустриального общества, которое одновременно и
ограничивало его, и обеспечивало ему безопасность и покой,
не приобрел свободы в смысле реализации его личности, то
есть реализации его интеллектуальных, эмоциональных и
чувственных способностей. Свобода принесла человеку
независимость и рациональность его существования, но в то
же время изолировала его, пробудила в нем чувство бессилия
и тревоги. Эта изоляция непереносима, и человек
оказывается перед выбором: либо избавиться от свободы с
помощью новой зависимости, нового подчинения, либо
дорасти до полной реализации позитивной свободы,
основанной на неповторимости и индивидуальности каждого
<...>.
Это выглядит так, будто в личной жизни ни внешние, ни
внутренние авторитеты уже не играют сколь-нибудь
заметной роли. Каждый совершенно «свободен», если только
не нарушает законных прав других людей. Но обнаружива-
ется, что власть при этом не исчезла, а стала невидимой.
Вместо явной власти правит власть «анонимная». У нее
множество масок: здравый смысл, наука, психическое
здоровье, нормальность, общественное мнение; она требует
лишь того, что само собой разумеется. Кажется, что она не
использует никакого давления, а только мягкое убеждение.
Когда мать говорит своей дочери: «Я знаю, ты не захочешь
идти гулять с этим мальчиком», когда реклама предлагает:
«Курите эти сигареты, вам понравится их мягкость», –
создается та атмосфера вкрадчивой подсказки, которой
проникнута вся наша общественная жизнь. Анонимная власть
эффективнее открытой, потому что никто и не подозревает,
что существует некий приказ, что ожидается его выполнение.
В случае внешней власти ясно, что приказ есть, ясно, кто его
отдал; против этой власти можно бороться, в процессе
борьбы может развиться личное мужество и независимость...
В случае анонимной власти исчезает и приказ. Вы словно
оказываетесь под огнем невидимого противника: нет никого,
с кем можно было бы сражаться <...>.
Коротко говоря, индивид перестает быть самим собой; он
полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему
общепринятым шаблоном, и становится точно таким же, как
все остальные, и таким, каким они хотят его видеть. Исчезает
различие между собственным «я» и окружающим миром, а
вместе с тем и осознанный страх перед одиночеством и
бессилием. Этот механизм можно сравнить с защитной
окраской у некоторых животных: они настолько похожи на
свое окружение, что практически неотличимы от него.
Отказавшись от собственного «я» и превратившись в робота,
подобного миллионам других таких же роботов, человек уже
не ощущает одиночества и тревоги. Однако за это
приходится платить утратой своей личности...
Психологический робот живет лишь биологически,
эмоционально он мертв; он двигается, как живой, но тем
временем жизнь его, словно песок, уходит сквозь пальцы.
Современный человек изображает удовлетворение и
оптимизм, но в глубине души он несчастен, почти на грани
отчаяния. Он судорожно хватается за все индивидуальное, он
хочет быть «не таким, как все», ведь нет лучшей
рекомендации для чего бы то ни было, чем слова «что-то
особенное». Нам сообщают имя железнодорожного кассира, у
которого мы покупаем билет; сумки, игральные карты и
портативные приемники «персонализированы» инициалами
их владельцев. Все это свидетельствует о жажде
«особенного», но это, пожалуй, последние остатки
индивидуальности. Современный человек изголодался по
жизни, но поскольку он робот, жизнь не может означать для
него спонтанную деятельность, поэтому он довольствуется
любыми суррогатами возбуждения: пьянством, спортом или
переживанием чужих и вымышленных страстей на экране.
Что же означает свобода для современного человека?
Он стал свободен от внешних оков, мешающих поступать в
соответствии с собственными мыслями и желаниями. Он мог
бы свободно действовать по своей воле, если бы знал, чего он
хочет, что думает и чувствует. Но он этого не знает; он
приспосабливается к анонимной власти и усваивает такое
«я», которое не составляет его сущности. И чем больше он
это делает, тем беспомощнее себя чувствует, тем больше ему
приходится приспосабливаться.
Фромм Э. Бегство от свободы. –
М., 1989. – С.8, 144–145, 159, 212–213.
Выход из создавшегося положения можно найти в реализации идеала
позитивной свободы, какой ее видит русский философ Николай
Бердяев в работе «Смысл творчества».
Свобода не есть царство произвола и случая в отличие от
царства закономерности и необходимости... Свобода есть
мощь творить из ничего, мощь духа творить не из природного
мира, а из себя. Свобода в положительном своем выражении
и утверждении и есть творчество.
Бердяев Н. Смысл творчества // Бердяев Н. Философия свободы. Смысл
творчества. – М., 1989. – С.369–370.
РАЗДЕЛ 17
ОСНОВНЫЕ ТЕОРИИ
ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО ПРОЦЕССА
История не делает ничего, она «не обладает никаким
необъятным богатством», она «не сражается ни в каких
битвах!» Не «история», а именно человек,
действительный, живой человек – вот кто делает все это,
всем обладает и за все борется. История – не что иное, как
деятельность преследующего свои цели человека.
Маркс К., Энгельс Ф.
Святое семейство.
План
1. Линейно-прогрессивное направление.
2. Циклическое направление.
3. «Этнокосмологическая гипотеза» Л. Н. Гумилева.
Теоретический итог:
– сформулируйте сущность основных линейно-прогрессивных и
циклических теорий философско-исторической мысли;
– выскажите свою точку зрения на то, какой – гуманистический или
антигуманистический – характер носит каждое из рассмотренных
направлений.
Философский словарь: Л.Н.Гумилев, история, культура,
цивилизация, прогресс, А.Тойнби, О.Шпенглер, К. Ясперс.
Основные теории историко-культурного процесса представлены в их
наиболее распространенной классификации.
Линейно-прогрессивное направление основывается на убеждении,
что различные государства, народы и культуры вписаны в русло
единого всемирно-исторического процесса, который проходит ряд
одинаковых для всех своих составляющих стадий на пути к
окончательному торжеству на Земле общества свободы,
справедливости, равенства и всеобщего материального благосостояния.
«Если присмотреться к истолкованиям истории такого рода, – пишет
знаменитый русский философ С.Л.Франк, – то не будет карикатурой
сказать, что в своем пределе их понимание истории сводится едва ли не
всегда на такое ее деление: 1) от Адама до моего дедушки – период
варварства и первых зачатков культуры; 2) от моего дедушки до меня –
период подготовки великих достижений, которые должны осуществить
в мое время; 3) я и задачи моего времени, в которых завершается и
окончательно осуществляется цель всемирной истории» (Франк С. Л.
Духовные основы общества. – М., 1992.– С.30). Зародившись еще в
христианской теологии истории Аврелия Августина и сформировавшись
в эпоху Просвещения, до середины ХХ ст. линейно-прогрессивное
направление было вевропейской культуре господствующим.
Корни циклического направления уходят в мифологическое
сознание, видевшее в круговороте природных явлений образец
процессов в общественной жизни и сожалевшее об ушедшем «золотом
веке» в истории человечества. Оно рассматривает историко-культурный
процесс как смену некоторого числа уникальных и неповторимых
цивилизаций, культур и т.д., каждая из которых проходит полный цикл
периодов существования – от «рождения» до «смерти».
Причину исчерпанности к середине ХХ в. устоявшихся взглядов на
историко-культурный процесс чаще всего усматривают в их
несоответствии историческим реалиям этого самого величественного и
одновременно самого драматического столетия вписьменной истории
человечества:
С одной стороны, развитие современного западного общества, к
которому прилагались в первую очередь линейно-прогрессивные
теории, продемонстрировало углубление и разрастание тех проблем и
противоречий, разрешение которых виделось со времен Просвещения
конечной целью исторического прогресса. Это легко
продемонстрировать на примере идеала свободы. Казалось бы,
демократизация политической системы западного общества, создание
эффективной системы социальной защиты, автоматизация основных
произведственных процессов должны были полностью освободить
человека, создать условия для наиболее полного раскрытия его
духовного потенциала. Вместо этого мы получили потребителя,
ориентированного на пассивное потребление все возрастающего
объема материальных благ в зависимости от веяний моды или умелых
рекламных кампаний, отказавшегося от созидательной социальной
работы в пользу удовлетворения индивидуальных вкусов.
С другой стороны, мы видим разрушение свойственных прежде всего
восточным культурам цикличности, замкнутости и самодостаточности
их существования в результате «модернизации» по западным образцам.
Как следствие – заметный подъем фундаментализма в его крайних
формах политического экстремизма и международного терроризма,
который можно рассматривать как своеобразную «защитную реакцию»
этих обществ на болезненную ломку освященного тысячелетней
традицией уклада жизни.
Однако, на наш взгляд, несостоятельность названных направлений
коренится, скорее, в их чрезмерной теоретичности и абстрактности,
ограниченности индустриальным обществом Западной Европы того
материала, на основе которого они создавались. В течение же XIX и XX
столетий произошло без преувеличения взрывообразное расширениe
поля исторического исследования как «вширь», так и «вглубь».
«Вширь» это поле увеличилось за счет сбора фактического материала
по истории и культуре многих стран и народов Азии, Африки, Латинской
Америки и Океании, доселе оставашегося неведомым европейцам, и
детализации первобытной и раннецивилизационной истории
человечества. Его расширение «вглубь» было связано с
совершенствованием методологии исторического исследования и
включением в него таких пластов и срезов жизни любого общества, на
которые до этого практически не обрашалось внимание (культурная
специфика, материальный уклад повседневной жизни, особенности
мышления и мировосприятия). Именно в рамках такого расширившегося
поля эти теории оказываются поверхностными и устаревшими.
Поэтому, если классические теории историко-культурного процесса
строились абстрактно и умозрительно и только затем прилагались к
конкретному фактическому материалу, то нынешние теории историко-
культурного процесса ориентированы на то, чтобы охватить своими
теоретическими конструкциями как можно более широкий фактический
материал. При том, что в таких теориях, которые мы бы обозначили как
«цивилизационно-волновые», нет общепринятой схемы истории
всемирного масштаба, в них формулируются следующие исходные
принципы для обобщения историко-культурного материала:
а) история человечества хотя и имеет определенное направление,
однако неравномерно охватывает им разные народы, культуры и
государства, а потому представляет собой череду «взлетов» и
«падений» различных народов, культур и государств в разные эпохи и в
разных местах;
б) на каждом из витков этого процесса сохраняется некоторая
преемственность, ушедший виток не исчезает в «никуда», он
продолжает жить в новой эпохе в виде техники и технологии, культуры
и мировоззрения людей;
в) не существует единого ритма всемирно-исторического процесса,
он выстраивается из цепочки «критических точек» (точек бифуркации)
как для отдельных народов, так и для целыхэпох, когда существуют
равновероятные альтернативы пути их дальнейшего движения либо
вперед, либо назад, выбор впользу конкретных путей часто носит
случайный характер;
г) особенностей в социально-экономическом и политическом строе,
духовной жизни разных стран и народов больше, чем общих для них
черт;
д) решающее влияние на историческое развитие оказывает развитие
техники и технологии;
е) на историко-культурный процесс в заметной мере влияют также
«естественные» – природно-космические факторы.
17.1ЛИНЕЙНО-ПРОГРЕССИВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Классическим образцом линейно-прогрессивной теории ис-
торического процесса является философия истории Гегеля,
составляющая органическую часть его знаменитой системы. Гегель
полагал, что коль скоро ход истории разумен, то в нем имеет место
развертывание его Абсолютной Идеи о совпадении разумного и
действительного. Другое дело, что «…всемирная история есть вообще
проявление духа во времени, подобно тому как идея, как природа,
проявляется в пространстве» (Гегель Г. В. Ф. Философия истории // Соч.
– М.-Л., 1935. – Т. 8. – С. 69). Посему именно в истории Идея
окончательно осознает саму себя, превращается в Абсолютный дух.
Философии истории Гегель посвятил специальный курс лекций,
отрывки из которого предлагаются вашему вниманию.
Вопросы и задания:
1. Какая основная «духовная идея» составляет содержание истории?
2. Назовите три основные ступени осознания духом самого себя. В
деяниях каких народов, государств или цивилизаций проявляет себя
дух на каждом из этапов? В чем состоит степень осознанности духом
самого себя на каждом из рассмотренных вами этапов?
3. Объясните, почему этот казалось бы чисто духовный процесс,
составляющий сущность истории, раскрывается в конкретных
исторических событиях.
4. Что, по вашему мнению, подразумевает Гегель под «хитростью
разума»? Каким образом упомянутая «хитрость» заставляет историю
совершаться разумно?
5. Несмотря на то, что сам Гегель считал историю совершающейся по
воле Бога, между традиционным христианским провиденциализмом и
гегелевской философией истории существует принципиальная
разница. В чем, по вашему мнению, она может заключаться?
6. Что же, с точки зрения Гегеля, представляет собой прогресс в
истории?
…философия истории означает не что иное, как мыслящее
рассмотрение ее <…>.
Но единственною мыслью, которую привносит с собой
философия, является та простая мысль разума, что разум
господствует в мире, так что, следовательно, всемирно-
исторический процесс совершался разумно <…>.
…из рассмотрения самой всемирной истории должно
выясниться, что ход ее был разумен, что она являлась
разумным, необходимым обнаружением мирового духа, – того
духа, природа которого, правда, всегда одна и та же, но
который проявляет эту свою единую природу в мировом
наличном бытии <…>.
Прежде всего мы должны обратить внимание на то
обстоятельство, что интересующий нас предмет – всемирная
история – совершается в духовной сфере. Мир обнимает
собою физическую и психическую природу; физическая
природа также играет некоторую роль во всемирной истории,
и мы уже в самом начале обратим внимание на эти основные