Спивак Д.Л. (отв. ред.) Фундаментальные проблемы культурологии : В 4 т. Том IV: Культурная политика

Подождите немного. Документ загружается.

Т. Г. Чернобаева 90

свободного времени. Э. Д. Вильховченко отмечает, что в современном производстве «объеди-

нены два важных процесса: повышение уровня личностного развития работников, которые

вливаются в производство, привнося в него свои ценности и запросы, и то их совершенствова-

ние, которое обуславливается самим новым производством. Исходя из доминировавшего пре-

жде характера труда, исследователи-марксисты не без основания отождествляли возможно-

сти многостороннего развития человека исключительно или прежде всего с досугом. Теперь,

однако, нарастающая гуманизация труда превращает его в новый источник личностного раз-

вития работника»19. Становясь более удовлетворяющим, приносящим чувство гордости и ро-

ста, современный труд будет сближаться с не-трудом, характеризуя со своей стороны качест-

во жизни. Предпосылки для этого уже существуют: у граждан западных стран стали меняться

ценностные ориентации — преобладающее внимание к материальному благосостоянию и фи-

зической безопасности уступило место заботе о качестве жизни. В то же время мерилом само-

го труда и всей жизни человека все больше становится свободное время.

Явное усиление указанных тенденций, по мнению зарубежных социологов, психологов и

экономистов, свидетельствует об уменьшении утилитарной заинтересованности человека в

труде, о замещении материалистических ориентиров трудовой деятельности «постматериа-

листическими», о повороте человека от поисков средств к существованию к ориентации на

«внутренний мир»: желанию самореализации, поиску нового опыта и новых ощущений, лич-

ностному самосовершенствованию, участию в процессе выработки решений (У. Митчелл,

Ч. Хэнди, А. Маслоу и др.). Анализируя эти тенденции, российский экономист В. Л. Инозем-

цев пришел к выводу о том, что в современных условиях эксплуатация в классическом пони-

мании этого феномена невозможна20.

Следует отметить, что ценность труда не является одинаковой в различных культурах.

Оригинальность каждой из культур заключается, прежде всего, в ее собственном способе ре-

шения проблем, перспективном размещении ценностей, которые являются общими для всех

людей. Наиболее значимые ценности — сущностное ядро национальной культуры — явля-

ются самыми устойчивыми и утрачиваются только в случае полного распада национально-

го самосознания, производные же от них подвержены постоянным кризисам, сравнительно

легко размываются, трансформируются. Так, например, отношение к труду в русской куль-

туре рассматривается как отражение базовых ценностей русского народа — религиозности,

открытости культуры, доброты, противоречивости, стремления к идеалу, склонности к жер-

твенности, бескорыстию. Однако, несмотря на вторичный характер отношения к труду по

сравнению с культурообразующими ценностями, необходимость труда как средства сущест-

вования определяли его важность для оценки репутации человека. Умелому, трудолюбивому

человеку прощалось многое: тяжелый характер, пьянство, непорядочность и даже воровство,

по крайней мере до тех пор, пока отношение к труду укладывалось в рамки стереотипов21.

Основными составляющими устойчивого стереотипа неуважительного отношения к труду

19 Вильховченко Э. Д. Социально-профессиональное развитие человека // МэиМО. 1997, № 9. С. 87.

20 Иноземцев В. Л. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М.,1998. С. 346–357

21 См.: Этика и организация труда в странах Европы и Америки: Древность, Средние века, современ-

ность. М., -1997. С. 299.

Ценность труда в современной культуре 91

является представление о неспособности русских к систематическому труду и — как следст-

вие этого — лености. С одной стороны, это связано с невозможностью полностью распоря-

жаться результатами своего труда, что понижает заинтересованность в труде. Отсутствие

«промышленного духа», свойственного Европе и Америке, связано с тем, что при исполь-

зовании крепостного труда не удается объективно оценить затраты и прибыли, а правиль-

ное счетоводство — первое условие всякого промышленного предприятия (результатом кре-

постного права стало и полное исчезновение чувства нравственного достоинства человека

и гражданина). С другой стороны, сложившийся стереотип трудовой деятельности связан

с интересами русского человека (стремление к совершенству и чрезмерная чуткость ко всем

недочетам, что вызывает охлаждение к начатому делу и отвращение к продолжению его). От-

рицательные стороны своего отношения к труду русские преодолевают силой воли, осозна-

вая имеющиеся недостатки, «повинуясь чувству долга». Наблюдается также представление о

красивом труде, труде как наслаждении. Таким образом, выявляется закономерным, что для

русского общества на первом месте стоят идеалы, а лишь потом земные блага.

Изменение исторической действительности приводит к быстрому «размыванию» идеалов

труда в реальной жизни и практика труда может прийти в резкое противоречие с устойчи-

выми идеалами. Наблюдаемые в современном постиндустриальном обществе перемены от-

ражают переход от давно укоренившейся ориентации на ценности работы, индивидуальных

достижений и долга к новой структуре ценностей, в которой доминируют ценности удоволь-

ствия, самореализации, индивидуального развития. Разграничение на «материалистичес-

кие» и «постматериалистические» ценности позволяет описать сложность происходящих

перемен: и в личной, и, все больше, в профессиональной сфере, ценности самореализации

и развития собственной личности накладываются на традиционные ценности долга и при-

нятия своего назначения, переплетаются с ними, оттесняют их на задний план22. Традици-

онные представление русского народа о нравственной ценности труда (хотя только физи-

ческого) влияют на процесс становления новой системы ценностей (однако в противоречие

вступает традиционно невысокая социальная роль интеллектуального труда). Устанавлива-

ется также новое равновесие между рабочим временем и досугом (или развлечением). Таким

образом, на формирование трудовой этики русского общества влияние оказывают, с одной

стороны, сложившиеся веками стереотипы, а с другой — изменяющиеся и все более распро-

страняющиеся ценности западной культуры.

T. G. Chernobayeva

Value of Labour in the Modern Culture

Attitude towards labour is considered as the reeion of the Russian people basic values: religi-

osness, culture openness, self-contradiion, riving for ideals, tendency to sacrice, unselshness.

However, in ite of the secondary charaer of the labour attitude comparing to the culture form-

ative values, necessity of labour as a mean of subsience determined its importance for person’s

22 Ленк Х. Трудовая этика: неизбежность перемен? // Человек. 1998, № 5. С. 35–43.

Т. Г. Чернобаева 92

reputation evaluation. Dicult nature, hard drinking, dishonourableness and even ealing can be

forgiven to a skilled and diligent person, at lea till the attitude towards labout is in the ereotype

limits. Basic element of the able ereotype labour charaer is idea of the Russian people inabili-

ty to syematic work, and as a consiquence of it — laziness, inselshness, tendency for animation

and elevation of even the harde work. Changing of intencive work with long periods of re and

doing nothing gave a reson for blaming Russians for laziness and carelessness. From one side it is

conneed with the impossibility to take charge of the own work results what reduces the intere

in labour, from the other — with the Russians interes (riving for perfeion and excessive sen-

sivitiveness to all defes leads to the less enthusiasm towards the arted work and nally — to the

aversion for its continuation). Disadvantage of the labour attitude Russians overcome by their will

power, being aware of the exiing disadvantages and «obeying the call of duty». Also the idea of

the ne labour, labour as a source of pleasure is noticed. Church formed ideal of ascetic and unself-

ish labour. It is revealed to be natural that for Russian society ideals take the r place and earth-

ly blessings go much aer.

Changing of hiorical reality results in quick «washing out» of labour ideals in real life and prai-

cal work can come to great contradiion with able ideals. Changes observed in modern poindus-

trial society ree the transition from long ago ingrained orientation to the labour values, individu-

al achievements and duty to the new values ruure in which values of pleasure, self-aualization

and individual development are dominant. Delimitation of values on «materialiic» and «poma-

terialiic» allows to describe the complexity of exient changes in both personal and increasingly

more in professional eld. Self-aualization and individual development values are imposed upon

traditional values of duty and own deination exeption; they get mixed up with the r ones and

push them aside to the backgroung. Russian people traditional ideas of moral values of labour (yet

only physical one) inuence the process of new value syem formation (though social role of intel-

leial labour, which traditionally is of minor importance, enters into coni). Also new balance be-

tween working and free time is obtained. us, forming the new labour ethics is inuenced by er-

eotypes exiing through centures from one side and conantly changing and reading values of

Weern culter from the other one.

В. М. Адров

Астраханский государственный университет

информационные аспеКты современной Культурной трансформации

Под современной культурной трансформацией мы понимаем изменения в материальной,

духовной и социальной культуре (включая в последнюю и политическую культуру), кото-

рые происходят в современном обществе — в первую очередь в наиболее развитых странах.

Главным фактором, порождающим эти изменения, является, без сомнения, становление ин-

формационной эпохи (the information age). А это значит, что если информационные аспекты

любой культурной трансформации, происходившей в прошлом, представляли собой лишь

одну из ее необходимых, но второстепенных характеристик, то в нынешних условиях имен-

но информационные аспекты такой трансформации выдвигаются на первый план, стано-

вясь ключевыми в ее анализе.

Основное понятие, используемое нами, — «информация» может рассматриваться как в

функциональном, так и в атрибутивном плане. Мы будем придерживаться второго подхо-

да, понимая информацию как меру разнообразия, различия. Это предполагает связь инфор-

мации и с фундаментальным понтяием тождества, что вполне корреспондируется с комму-

никативным смыслом, интуитивно предполагаемым в ее содержании. Атрибутивный взгляд

на информацию вовсе не исключает функционального подхода к ней, наоборот, предполага-

ет данный подход, когда информация становится необходимым инструментом управления в

сложных динамических системах — биологических, социальных и технических. Атрибутив-

ный подход к природе информации предполагает ее существование во всем материальном

и духовном мире и является одним из важных аргументов в пользу правомерности сущест-

вования так называемой «большой истории» (the big story) — современной парадигме, рас-

сматривающей природу и общество, а соответственно и их истории, не в противопоставле-

нии друг другу, а в принципиальном единстве.

Наступление информационной эпохи весьма уверенно можно датировать последним де-

сятилетием прошлого века. Об этом свидетельствует не только массовое распространение

наиболее характерного явления информатизации общества — компьютеризации всех сто-

рон его жизни, но и целый ряд других процессов, таких как развитие теле- и видеосетей с их

безбрежным массивом дисков CD и DVD, тотальное перекрытие всех территорий радиове-

щанием, наконец, обвальное распространение мобильной телефонной связи. Контент-ана-

лиз периодической печати (в перую очередь научной) этого десятилетия также свидетельст-

вует в пользу указанной выше датировки.

Характерными чертами процесса информатизации современного общества является не-

прерывное динамичное техническое совершенствование всех указанных информационных

систем, а также их сетевой характер. Вообще сетевой принцип организации любой деятель-

ности, начиная с производственной, — знаковый момент общественной жизни современ-

ности, имеющий далеко идущие последствия для современного человека. Он позволяет, в

частности, как бы «перешагивать» отсталость некоторых стран (а также некоторых соци-

альных слоев и отдельных людей) и включать их в процесс современной информатизации,

В. М. Адров94

имеющий источник в недрах наиболее развитых в культурном и техническом отношении

стран.

Информатизация современного общества не остается чисто техническим явлением, как

бы мощно именно эта, техническая, сторона не бросалась в глаза при ее исследовании. В ее

условиях и под ее влиянием формируется новаая культура (в начале, возможно, в виде неко-

ей субкультуры), в своей стуктуре и своей феноменологии сильно отличающаяся от сущест-

вовавшей ранее. Остановимся на некоторых чертах этой трансформации.

Прежде всего, несколько соображений о самой информации. Наряду с другими двумя

фундаментальными предметными факторами человеческой деятельности — веществом и

энергией — информация и раньше была включена в материальное и духовное творчество

человека. Во всяком случае, в общественной истории четко прослеживается цепочка пос-

ледовательного проявления в качестве центрального производственного звена сначала ве-

щества, затем энергии, а теперь — информации, в связи с чем современнный способ про-

изводства иногда называют информациональным. Это не значит, однако, что указанные

выше вещество и энергия теряют в современном производстве всякое значение, дело в дру-

гом: сейчас стало ясно, что по крайне мере в ближайшем будущем дальнейшее удовлетво-

рение человеческих потребностей, рост его благосостояния и другие подобные цели про-

гресса, а, может быть, и само выживание человечества могут быть достигнуты только на

пути совершенствования именно информационной составляющей производства. Не слу-

чайно информационная отрасль все годы своего интенсивного развития стремится к тому,

чтобы получение, хранение, переработка и передача информации требовали все меньших

затрат вещества и энергии. Тенденция к снижению вещественных и энергетических затрат

на производство и переработку единицы информации — генеральная линия информатиза-

ции общества. Информация как бы убегает от вещества и энергии. Не надо забывать, что, в

отличие от последних, «информационный пирог», по образному выражению, вошедшему в

современное употребление, становится тем больше, чем больше его «едят». Это фундамен-

тальное свойство информации придает ей особую ценность с точки зрения перспектив че-

ловеческой цивилизации.

В контексте всего сказанного совершенно не случайным выглядит тот факт, что информа-

ция становится в современном обществе фактически главной культурной ценностью. Мож-

но говорить о возникновении нового типа человека, а именно, — «человека информацион-

ного» (homo informaticus). Его характерными чертами являются не столько большой запас

информации, этакое «всезнайство», сколько знание того, где и как эту информацию можно

быстро получить. «Человек информационный» владеет всеми информаицонными система-

ми, которые ему предоставляет современная техника, испытывает постоянную потребность

в информации, погружен в информационное поле постоянно: на производстве, в творчестве,

на досуге, в спорте, в общении и т. д. Информационная культура создает виртуальный мир,

в значительной мере замещающий мир реальный. «Информационный человек» испытыва-

ет потребность в этом вторичном мире едва ли не в большей степени, чем в мире первичном.

Это отношение к миру обращено не только собственно к самим современным информаци-

онным системам, но и вообще ко всему бытию. Мир для «информационного человека» ста-

новится полионтичным. Различие между «информационным человеком» и традиционным

Информационные аспекты современной культурной трансформации 95

оказывается в четком резонансе с межпоколенными различиями. («информационный чело-

век», чаще всего, — человек молодой).

Оценивая кратологические последствия перехода современного общества к информаци-

онной эпохе, необходимо обратить внимание на важнейшее обстоятельство, порождаемое

этой эпохой — доступность информационных ресурсов для широких слоев общества, для

масс. Чем бы ни порождалась эта доступность — ростом образования, дешевизной инфор-

мации и средств ее получения, изменением образовательных технологий — она вносит зна-

чительные коррективы в область властных отношений. В первую рочередь расширяется по-

тенциал демократизации власти и сокращается возможность существования тоталитарных

режимов. Вместе с тем многими исследователями высказываются опасения, что такая ситуа-

ция создает широкие возможности манипулирования общественным сознанием и, как след-

ствие, поведением электората даже в условиях демократических процедур. Страхи эти, надо

полагать, сильно преувеличены. Дело в том, что любая власть и народ, население, образуют

сложную единую систему, где складывается (особенно в условиях информационного обще-

ства) взаимная обусловленность их поведения. Любой успешный властный режим только в

том случае и успешен, если он способен улавливать сигналы, идущие от масс. В этом взаим-

ном «приспосабливании» совершенствуется политическая культура общества, и можно со-

гласиться, например, с М. Кастельсом, который считает, что информатизация общества ве-

дет к окультуриванию власти.

Трансляция культуры от поколения к поколению представляет собой главное, если не

единственное, содержание и смысл системы образования. Информатизация общества не

только предоставляет для образования совершенные технические средства, но и вторгает-

ся в само его содержание, провоцируя и ускоряя коренную его перестройку. В современной

культуре происходят глубокие внутренние процессы, связанные с ее трансформацией. Мы

свидетели и участники завершения того порядка, который установился в свое время с прихо-

дом эпохи Просвещения. Порядок этот означал, в частности, разделение на «высокую» и «низ-

кую» культуру (этого мы коснемся ниже), а в образовании — установление классно-урочной

системы, связанной с именем Яна Амоса Коменского и предметной структуры обучения.

Можно назвать по крайней мере два обстоятельства, «взламывающих» этот порядок в со-

временных условиях. Во-первых, это — возникновение широко доступного информацион-

но-образовательного пространства, усиливающего возможность самостоятельного удовлет-

ворения образовательных потребностей, что для обучения является наиболее естественным

(достаточно вспомнить еще Сократа с его идеями пайдейи и майевтики). Во-вторых, сложив-

шийся к концу прошлого века факт, состоящий в том, что человек в большинстве случаев в

силу «стремительно надвигающегося будущего» (Э. Тоффлер) по нескольку раз в жизни ока-

зывается «бесполезным» для производства и вообще для своего общественного существова-

ния. Ему приходится включаться, и неоднократно, в процесс собственной «утилизации» (от

латинского utilis, то есть полезный), главнейшей составляющей которого становится получе-

ние нового образования. Впервые складывается система так называемого непрерывногооб-

разования.

В этих условиях формируется принципиально новая технология образования, предполага-

ющая самостоятельный выбор обучающимся «траектории» обучения. Роль субъективногой

В. М. Адров96

фактора, который всегда присутствует при трансляции культуры от поколения к поколеню,

в данном случае усиливается. Демпфирующим средством в этом случае выступает педагог,

учитель, который в новых условиях не исчезает, но роль которого принципиально меняется:

из учителя-предметника он постепенно превращается в руководителя и консультанта в оке-

ане культуры. Он становится тьютором (tutor), подготовка которого становится новой про-

блемой для новой образовательной системы.

Выше мы упомянули деление на «высокую» и «низкую» культуру, типичную для ренес-

сансного порядка. Порядок этот дожил и до наших дней. Однако та самая информационная

доступность, а также ряд других факторов (мода, рост благосостояния, необходимость со-

циальной «утилизации» и др.) приводит к не совсем ожидавшимся результатам. Среди них

«схлопывание» расстояния между элитной и элитарной культурой, с одной стороны, и массо-

вой культурой, «ширпотребом», который как-то вдруг, с выносливостью сорняка, буквально

заполонил практически все жизненное пространство общества. Сопровождается этот про-

цесс массовым производством заменителей, эрзаца, широкого распространения в культур-

ном пространстве имитации, иллюзорности, оккультности и мистики, виртуальности, так

называемой деконструкции, адаптации высоких образцов к уровню массового потребителя,

пародийности (в лучшем случае). Причем касается это не только материальной, но и духов-

ной культуры. Внимательный наблюдатель должен сразу заметить, что перечисленные здесь

характеристики суть не что иное, как признаки постмодернизма, этого «гадкого утенка» со-

временного общественного развития. Во многих публикациях звучит тревога о возможных

культурных утратах на этом пути, ищутся способы как-то воздействовать на процесс, что-

то запретить и т. д. Безусловно, не одна только информатизация общества «повинна» в явле-

ниях постмодернизма, причины здесь глубже и фундаментальнее, но она тоже создала усло-

вия для его прихода.

Думается, однако, что надо прекратить «зажимать нос» и морщиться от наступивше-

го «бескультурья» хотя бы потому, что все эти непривычные и, возможно, кому-то не-

приятные вещи объективны, а приверженцы их составляют большую часть общества.

Как выразился недавно один из русских кинорежиссеров, «всякий китч простодушен и

не лжив». Ситуация напоминает ту, что смоделирована в «Поэме о великом инквизито-

ре» в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». В нашем случае требуется спо-

койный и непредвзятый анализ происходящего, попытка понять истинный вектор все-

го этого движения.

Нам представляется, что ситуация «отделенных культур» поддерживалась до недавне-

го времени внешними средствами: сословными, цензовыми, институциональными, эко-

номическими, образовательными, которые имели историческое оправдание, но которые

в нынешних условиях по ряду не зависящих от нас причин исчезли, растворились. Это

не значит, что структурирование культуры, в том числе деление ее на высокую и «мас-

совую», исчезло или оно утратило свою актуальность. Это структурирование само по се-

бе может рассматриваться в качестве своего рода антиэнтропийного, информационного

потенциала, и уже поэтому быть полезным для культуры в целом. Однако теперь необхо-

димо найти внутренние средства для этого. Какие? Это непростой вопрос для дальней-

ших размышлений.

Информационные аспекты современной культурной трансформации 97

V. M. Adrov

e Information Aes of the Modern Cultural Transformation

 e modern epoch turns an information into the main cultural value: from the high iritual as-

pirations to things of the everyday life.

 e informatization of the power is the precondition of the increase its cultural.

 e information nets extend the simplicity of the culture for the all people. As a result the high

culture draws closer to the low culture, the mass culture lls all life ace, it is extends into culture

the subitute, the imitation, the illusion, the virtuality, the adaptation, the parody and the fear of

the manipulation into the cultural eld.

Л. Н. Беляева

Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена,

Санкт-Петербург

глобальный английсКий языК КаК отражение лингвистичесКого

и Когнитивного своеобразия его носителей

Вхождение нашей страны в общемировую и, более узко, в общеевропейскую «глобальную

деревню» ставит вопрос об описании культуры народов, ее населяющих, в совершенно осо-

бую плоскость. Объединительные тенденции, характерные для современного мира в целом и

современной Европы в частности привели к распространению особого варианта английско-

го языка: языка типа lingua franca или глобального английского языка. Выбор именно этого

языка в качестве языка международного общения определяется целым рядом условий разви-

тия Европы, а также отказом после второй мировой войны от того языка, который в нача-

ле ХХ века был «эсперанто Восточной Европы» — немецкого. Понятие глобальный англий-

ский язык введено в научный оборот недавно и основным аспектом его рассмотрения до сих

пор является объяснение того факта, почему именно английский язык выступает в функции

языка международного общения.

В то же время, этот лингвистический феномен требует особого рассмотрения не только в

аспекте собственно лингвистических характеристик, особых универсалий, но и в аспекте от-

ражения особенностей языков, носители которых используют глобальный английский язык

для профессионального общения и/или обучения, а также когнитивных характеристик, кар-

тин мира и культур, отражаемых этими языками.

В Европе выбор английского языка для осуществления быстрой и полноценной коммуни-

кации сопровождается осознанным стремлением наиболее полно сохранить языки и куль-

туру различных народов. Но даже при сохранении девяти основных европейских языков в

качестве официальных языков Европейского Союза английский язык является языком меж-

дународного общения, с которого и на который переводится основная масса документов и

литературы. Аналогичную ситуацию мы видим и у нас в стране: сегодня использование рус-

ского языка как языка метрополии сопровождается осознанным стремлением сохранить и

описать языки и культуру народов, населяющих Россию.

В то же время реальное владение английским языком как языком межнационального об-

щения является условием вхождения народов нашей страны в новое сообщество, единое на-

учное и образовательное пространство, условием поддержания мобильности образования

для всех его участников, а описание культур и языков средствами английского языка приоб-

ретает особую актуальность и важность. В частности, одним из важнейших условий реали-

зации Болонского процесса является мобильность участников процесса обучения в высшей

школе: возможность работать и учиться в условиях другого университета, другого учебного

плана и непривычной структуры.

Все остальные составляющие и характеристики этого процесса — системы зачета кре-

дитных единиц, национальные особенности нострификации ученых степеней и званий,

сопоставимость учебных достижений и квалификаций и т. п., все это только способы,

Глобальный английский язык как отражение лингвистического и когнитивного своеобразия 99

позволяющие обеспечить свободу передвижения и научного обмена, распространение

информации и толерантность по отношению к иным (чужим и чуждым) культурам, цен-

ностям и идеям. С точки зрения любого Европейского университета основой и условием

академической мобильности является знание английского языка студентами и преподава-

телями, обеспечивающее языковую компетенцию на уровне говорения, аудирования, чте-

ния и письма.

На этом фоне возникает вопрос о том, какой английский язык обеспечивает это межкуль-

турное взаимодействие. Сегодня принято выделять три круга стран, использующих язык,

который мы называем английским:

«традиционные» страны, в которых английский язык является основным языком (США, •

Великобритания, Ирландия, Канада, Австралия и Новая Зеландия — оставляя в стороне

вопрос об английском языке местных аборигенов), т. е. английский язык, владение кото-

рым предполагает умение пользоваться всем арсеналом идиоматических выражений, ме-

тафор и культурных аллюзий;

страны, в которых распространение английского языка связано с колониальным влады-•

чеством, это страны, в которых английский язык остался в числе языков государственных.

Знание этого языка как второго позволяет осуществлять общение в многоязычных и по-

ликультурных обществах этих стран (Сингапур, Индия, Малавия и более 50 других), это,

как правило, гибридные формы английского языка, но не пиджины и не формы креоль-

ских языков;

расширяющийся круг стран, для которых этот язык признан языком межнационального •

общения. В этом случае глобальный английский язык или lingua franca представляет со-

бой некую редуцированную и стандартизованную форму английского языка, считающу-

юся достаточной для межкультурного и научно-технического взаимодействия.

Если вслед за Э. Сепиром рассматривать язык как символический ключ к культуре, пу-

теводитель в социальную действительность, «руководство к пониманию культуры» и учи-

тывать, что главной формой передачи этнокультурной информации является слово, лекси-

ческая система, позволяющая проводить обмен культурными сведениями, то исследование

английского языка как языка-посредника между культурами является чрезвычайно важной

задачей.

Поскольку глобальный английский язык представляет собой новое и активно развиваю-

щееся явление, особое внимание должно уделяться разработке методов анализа различных

его особенностей: лингвистических и когнитивных. Особенности родных языков носителей

глобального английского языка отражаются в нем как в неком зеркале, при этом важно от-

делить те элементы английского языка, которые являются устойчивыми и сохраняются не-

зависимо от родных языков тех, кто им пользуется, от особенностей лексики, морфологии и

синтаксиса, возникающих в результате влияния родных языков. Соответственно, при ана-

лизе глобального английского языка интересны два аспекта:

исследование интерференции родного языка на язык английский на уровне лексики, мор-•

фологии и синтаксиса и выявление связанных с этой интерференцией особенностей, кото-

рые в свою очередь определяют методы и приемы перевода текстов с глобального англий-

ского языка на другие языки, а также особенности создания и развития информационных