Спиркин А.Г. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

184 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков

Итак, если в своих ранних работах Хайдеггер стремился вы-

строить философскую систему, то впоследствии он провозгласил

невозможность рационального постижения бытия. В более позд-

них работах Хайдеггер, пытаясь преодолеть субъективизм и пси-

хологизм своей позиции, выдвинул на первый план бытие как та-

ковое. И в самом деле, вне учета объективного бытия выяснения

его свойств и отношений, словом, без постижения сути вещей че-

ловек просто не мог бы выжить. Ведь бытие в мире раскрывается

через неотъемлемое от человека не только осмысление мира, но и

«делание», которое предполагает «заботу» .

§ 13. К. Ясперс

Карл Ясперс (1883- 1969) — выдающийся немецкий философ,

психолог и психиатр, один из основателей экзистенциализма. Для

него идею «философской совестливости» символизировали. Кант,

а идею удивительной широты кругозора — И.В. Гете, хотя в самом

начале своего философского пути он испытывал интеллектуальное

переживание выброшенности из кантовско-гетевского «культур-

ного рая». Ясперс решительно отмежевался от рационалистичес-

кой традиции в философии, связанной с Р. Декартом, И. Кантом

и Г. Гегелем, отрицал возможность развития философии как

науки. Настоящая философия, по Ясперсу, — это прежде всего сам

процесс философствования. Таким образом, он делает акцент на

принципиальной незавершенности и тем самым на открытости

процесса философского размышления, в котором вопросы преоб-

ладают над ответами: истинное философствование как раз и состо-

ит в поисках. В этом отношении Ясперс близок таким мыслителям,

как С. Кьеркегор и Ф. Ницше: они не занимались систематической

философией, т.е. не стремились привести свои философские воз-

зрения в систему. Для Ясперса идея философствования означает

и меньше, и больше, чем философия как система целостного ми-

ровоззрения. Меньше в том смысле, что она связана с опреде-

ленным «творческим ослаблением»: в наше бурное время уже нет

той духовной мощи, которая позволяла, например, Платону,

Аристотелю, Спинозе, Гегелю и др. возводить стройные мировоз-

зренческие системы из абсолютизированной «изначальности»

(эйдосы, абсолютный дух), поэтому нам должно довольствоваться

лишь фрагментарными прозрениями. А больше потому, что фило-

Гайденко П.П. Экзистенциализм и проблемы культуры. М., 1963.

§ 13. К. Ясперс 185

софствованию свойственна жизненность «экзистенциального вы-

светления» проблем бегущего времени: только философствование

дает нам шанс как-то осмыслить наполненное «бедственностью» и

«неизбывной заботой» наше существование. Дело в том, что под

существованием имеется в виду прежде всего духовное бытие лич-

ности, ее сознание. «Существование есть сознание, — писал Яс-

перс, — и я существую как сознание... Анализировать существо-

вание значит анализировать сознание»

. Ясперс полагал, что фи-

лософию нельзя ограничить, как науку, строгими рамками

определенного предмета и метода. История философии, в отличие

от истории науки, — это не процесс приращения знаний, посколь-

ку каждое крупное философское учение, подобно произведению

искусства, уникально. (Правда, в истории философии происходит

приращение категорий и методов, а сходство с историей религии

заключается в последовательном выражении разных позиций

веры.) Философия призвана дать лишь некоторые ориентиры для

поведения человека в мире, «осветить» экзистенцию и приблизить

человека к трансценденции, помочь совершить скачок к «безус-

ловному бытию», которое непостижимо для научного познания,

но имманентно присуще сознанию.

Философствование, по Ясперсу, предполагает тройственное

членение, что соответствует такому же членению бытия. Первый

уровень членения бытия — предметное бытие («бытие-в-мире»),

или «существование». Это внешний уровень бытия. Перед его

лицом философствование достигает лишь «ориентации-в-мире»,

по существу это и есть экзистенция; она составляет бытийное ядро

личности. Экзистенция с особой силой открывается человеку в по-

граничных ситуациях: в состоянии тяжкого страдания, смертель-

ной болезни, острого ощущения вины и т.п. В эти моменты человек

остро испытывает чувство тревоги, осознание хрупкости и конеч-

ности своего существования. Именно тогда человек может открыть

для себя трансцендентный мир; его существование, таинственным

образом связанное со своим собственным, освещает новым смыс-

лом и человеческую экзистенцию. Второй уровень членения

бытия — это озарение, прояснение экзистенции, осознание души.

И наконец, третий уровень — чтение шифров трансценденции яв-

ляет собой глубинную задачу философствования, связанную с осо-

знанием Бога. По Ясперсу, для философствования основную цен-

ность представляют понятия метафизики, именно они выражают

1 Jaspers H. Philosophic. Berlin, 1956. Bd. 1. S. 7.

186 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков

поиски смысла бытия философской мыслью. Итогом философст-

вования выступает философская вера, и если религиозная вера

основана на откровении, то философская является результатом

размышления.

Ясперс стремился доказать, что духовный прогресс человечест-

ва, в том числе и связанный с демифологизацией, не ведет к утрате

смысла нашего бытия, но только при условии существования осо-

бого бытия, трансцендентного мысли. При этом даже скептицизм,

высвечивая границы знания, указывает вместе с тем не на ничто, а

на нечто сущее, но непостижимое; оно выступает как предмет не-

знания и, стало быть, веры, которая отличается от религиозной, в

частности от христианской, тем, что должна быть значима для всех

людей, поскольку основывается не на откровении, а на опыте, до-

ступном любому человеку. По Ясперсу, вера не противостоит разу-

му, а существует в единстве с ним, и ее нельзя рассматривать как

нечто иррациональное. Допущение полярности рационального и

иррационального лишь запутывает проблему экзистенции. Осно-

вой веры не может быть то, что в своей сущности только иррацио-

нально. Для веры мыслящего человека, человека философствую-

щего, характерно то, что она существует только в союзе со знанием:

она хочет знать то, что познаваемо, и понять самое себя. Таким об-

разом, незнание выступает не просто как своего рода субъективный

свидетель наличия таинственного вида бытия, именуемого транс-

ценденцией. Философская вера потому и вера, что трансцендентное

не может быть доказано рациональными доводами, но она потому

и философия, что все же предполагает именно какое-то знание о

трансцендентном, которое косвенно подтверждается хотя бы отри-

цательными аргументами. Следовательно, скептическое незнание

вместе с тем есть своего рода знание о существовании особого рода

бытия. Трансценденция — это таинственный предмет, по отноше-

нию к которому вера и знание оказываются слиянными. Философ-

ская вера находится как бы на границе между религиозной верой и

научным знанием. Она может рассматриваться как своего рода

«прафеномен и религии, и науки».

Однако философствование о вере не может быть знанием, ибо

она необъективируема, а представляет собой только выявление эк-

зистенции, а это есть именно мышление, а не просто эмоционально-

психологический феномен. Но такое мышление по самой своей сути

неадекватно: оно принуждено осуществлять себя в словах, направ-

ляя свою интуицию на то, что «за ними ». Ясперс различает два вида

мышления: философское, которое устремлено «за явления» и

может рассчитывать лишь на «удовлетворенность», и рациональ-

§ 13. К. Ясперс 187

ное (научное) мышление, устремленное на сами явления и выраба-

тывающее знания. Настаивая на принципиальном различии между

ними, Ясперс никоим образом не отрицает ценности знания: оно не-

обходимо и для помощи «высветляющему мышлению».

Экзистенция релятивирует и в смысловом отношении ограни-

чивает вещное «бытие-в-мире». Но и сама экзистенция существен-

ным образом ограничена, причем эта ее ограниченность (в отличие

от эмпирической ограниченности человеческих знаний, сил и воз-

можностей) не только не негативна, но и содержательно-позитивна

и потому не может быть от нее, так сказать, «отмыслена» в акте

интеллектуального абстрагирования, а принадлежит самому ее

бытию: она есть лишь постольку, поскольку соотносит себя с дру-

гой экзистенцией и с трансценденцией. Соотнесенность экзистен-

ции с другой экзистенцией осуществляется в акте коммуникации,

а соотнесенность ее с трансценденцией — в акте веры. Коммуни-

кация, по Ясперсу, — это универсальное усдовие человеческого

бытия. Она буквально составляет его всеохватывающую сущность.

Все, что есть человек и что есть для человека, обретается прежде

всего в коммуникации. Вне коммуникации немыслима и челове-

ческая свобода со всеми ее степенями. Недаром в лексиконе Яс-

перса термин «коммуникация» означает глубоко истинное, лич-

ностное общение «в истине». Коммуникация есть центральное по-

нятие не только этики и аксиологии, но и гносеологии и вообще

всего миропонимания Ясперса, она возводится им в ранг критерия

философской истины и отождествляется с разумом. Согласно Яс-

персу, мысль философски истинна в той мере, в какой «промыс-

ливание этой мысли» помогает коммуникации. Разум тождествен

неограниченной воле к коммуникации. Поскольку разум в своей

всеоткрытости устремлен на Единое во всем сущем, он противо-

действует прерыванию коммуникации, но именно она «дарит» че-

ловеку его подлинную сущность. Ясперс афористично и очень

тонко замечает: «Я один не есть самость для себя, но становлюсь

таковой во взаимодействии с другой самостью». Этим подчерки-

вается социальная сущность человека. Социальное, интеллекту-

альное и моральное зло есть, по Ясперсу, прежде всего глухота к

«окликанию» со стороны чужой экзистенции, неспособность к

дискуссии, принимающая облик противоразумного фанатизма, но

также и поверхностного, обезличенного массового общения, без-

надежно отравленного ядом демагогии.

Второй предел, на который наталкивается и благодаря которо-

му приходит к себе экзистенция, — это, как уже говорилось,

трансценденция. Она выступает как абсолютный предел («абсо-

188 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков

лютно-объемлющее») всякого бытия и мышления: трансценден-

ция «столь же неумолимо существует, сколь и не может быть уви-

дена, пребывая непознанной». Если «бытие-в-мире» есть «Все», а

экзистенция противостоит «Всему» на правах «Единственного»,

то трансценденция бытийствует во «Всем» и в «Единственном»

как их объемлющее «Единое». Перед лицом трансценденции

мышление принимает свой третий облик — облик метафизики. Но

мыслить трансценденцию можно лишь весьма неадекватным об-

разом, «вмысливая» ее в предметное. Вера не есть знание, которым

я обладаю, но «уверенность, которая меня ведет». Идеал философ-

ской веры у Ясперса подчас представляется модернизированным

вариантом кантовского идеала религии в пределах одного только

разума. Однако Ясперс острее, чем Кант, ощущает границу, гро-

зящую философской вере опасностью переродиться из высокой

надпредметности в пустую беспредметность и тем самым утратить

характер субстанции. Это вынуждает философскую веру «просить

помощи» у своей, казалось бы, преодоленной сестры — у религи-

озной веры. По Ясперсу, религия, чтобы остаться правдивой, нуж-

дается в «совестливости философии», а философия, чтобы остаться

наполненной, нуждается в субстанции религии.

Ясперс придерживается принципа историзма, который приоб-

рел у него аксиологический характер: для всемирной истории по-

стулируются универсальный смысл и смысловая связь времен.

Вера Ясперса в возможность общечеловеческой коммуникации в

пространстве и во времени поверх всех культурных барьеров связа-

на с его исключительно интимным и прочувствованным ощущени-

ем философской традиции как братства мыслителей всех времен.

По Ясперсу, пока человек философствует, он ощущает свою связь с

сокровенно-открытой цепью свободно ищущих людей. Наличие

этой связи времен гарантируется особым «осевым временем», вы-

явившим универсальный смысл истории. Чтобы спасти человечес-

кую сущность, находящуюся в XX в. на грани гибели, мы должны

обновлять свою связь с «осевым временем» и возвращаться к его из-

начальности, подыскивая новые средства для неизменно утрачи-

ваемой и вновь обретаемой истины. Трудам Ясперса свойственны

идеи глубокого гуманизма и озабоченность: как спасти человечест-

во от тоталитаризма — этой главной опасности XX в., ввергающей

людей в кровавые революции и истребительные войны

См.: Аверинцев С.С. Ясперс // Философская энциклопедия. Т. 5. С. 620—622;

Миронова Я. Ясперс // Современная западная философия: Словарь. М., 1991; Со-

временный экзистенциализм. М., 1966.

§ 14. Ж.П. Сартр

189

§ 14. Ж.П. Сартр

Жан Поль Сартр (1905—1980) — французский философ и пи-

сатель, представитель экзистенциализма. Характерной чертой фи-

лософских воззрений Сартра является то, что по большей части они

воплощались в образы художественных произведений, хотя у него

были и собственно философские труды. Основные проблемы его фи-

лософских размышлений — суверенность сознания, смысл бытия и

онтологический статус личности, специфичность человеческого су-

ществования как «принципиальной неполноты» и самосознатель-

ности, случайности нашего бытия в мире, проблема открытости и

«событийности истории» и мира. Особое внимание Сартр уделил

проблеме свободы воли, в трактовке которой он проявил явный

максимализм, считая, что каждый человек, обладая свободой воли,

несет ответственность за все, что творится в мире. Тут ответствен-

ность не увязывается с «мерой причастности» к событиям. В своих

философских суждениях Сартр отталкивался от идей Р. Декарта,

С. Кьеркегора, 3. Фрейда, Э. Гуссерля и М. Хайдеггера.

В работах «Воображение» (1936), «Воображаемое» (1940) Сартр

рассматривает феномен вообр (Жения как средство отрыва сознания

от мира и полагание несуществующего. После анализа проблемы

выдающимися умами прошлого, в частности, И. Кантом, рассужде-

ния Сартра по этому вопросу выглядят, мягко говоря, не очень про-

фессиональными. То же можно сказать и об описании им самосо-

знания, которое он трактует как некую «прозрачность» для субъек-

та сознания. Это явное упрощение: мы не так уж прозрачны для

самих себя. Сартр говорит о «пустом сознании» — это противоречит

научной и философской традиции и самой сути дела, а кроме того,

и утверждению самого Сартра: фактичность сознания должна быть

постоянным уделом личности. Нельзя согласиться и с идеей Сартра

о том, что человек, выбирая свою эпоху, выбирает и себя в ней. Все

это значительно сложней. Человек не выбирает эпоху. Сартр впада-

ет в преувеличение возможностей человека, исходя из того, будто

бы человек постоянно строит сам себя вплоть до мельчайших дета-

лей и что человеку будто бы ничего не дано, и он сам должен посто-

янно встраивать свою фактичность в свой универсум. Сартр тонко

подметил, что человек всегда «натыкается» на свою ответствен-

ность и что у него нет «алиби» (но ведь в каких-то случаях оно есть).

Верно, что человек постоянно осуществляет «суверенный выбор» в

своих поступках и вообще в поведенческих актах. Для политичес-

ких воззрений Сартра характерно смешение несмешиваемого: по-

зиций гуманизма, демократизма и левого экстремизма. Неудачна и

190 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков

его попытка синтеза марксизма и экзистенциализма. И. Фихте, как

мы уже упоминали, сказал: «Каков человек, такова и философия».

В этом много правды. А. Хюбшер так характеризует личность и ос-

новные экзистенциалистские принципы Сартра. Я позволю себе

привести эту любопытную характеристику.

Хюбшер так пишет о Сартре:

«Этот низенький, коренастый человек с широким, сильным ртом, тяжелым

носом и в толстых очках, который сделал в первое послевоенное время парижское

«Кафе де Флор» храмом, где проповедовал свое мрачное евангелие, пользуется

двумя орудиями: философией и художественным творчеством. От своего двоюрод-

ного деда Швейцера он не перенял почти ничего. В 20-х гг. он жил в Берлине, здесь

теоретически познакомился с Гегелем, Хайдеггером и Ясперсом и не отрекается от

связи с ними. Но уже первое из его крупных сочинений — «Тошнота» — это роман

и одновременно работа философа, умеющего писать о бытии и небытии, о Декарте

и гуманизме, сопровождающего теоретическое мышление непрерывной писатель-

ской и критической работой. В смене различных обликов главные действующие

лица романов и драм не только служат для наглядного изложения его размышле-

ний, но также, наоборот, несут в себе материал для дальнейшего развития его

мировоззрения. Влияние Сартра основывается на этой гибкости и многостороннос-

ти творчества. Он вывел экзистенциализм философии, он соединил его общие черты

С литературой — в той мере, в какой можно говорить о единстве французского

экзистенциализма в основном вопросе: есть да. еще сверх существования трансцен

дентность, воздействующая на область экзистенциального и дающая ей смысл?..

Сартр отвечает на этот вопрос отрицательно. Для него, как для Кьеркегора и

Хайдеггера, человеческому существованию принадлежит страх, неуверенность в

будущем, всеобщая бессмысленность жизни. Во все новых вариантах он показы-

вает отрицательные стороны жизни. Как современный Вергилий, он ведет читателя

долгим путем через свой ад, проявляя странную склонность к дряблому, испорчен-

ному, гнойному, к крови и экскрементам, к бесчисленному множеству омерзитель-

ных, тошнотворных признаний. Здесь есть мелкий чиновник, который стреляет,

не целясь, в группу прохожих, побуждаемый к этому неопределенно!! ненавистью

к человечеству: здесь есть женщины, которые не могут противостоять влиянию

сумасшедшего, презренного мужчины: одна из них сама спасается бегством в мир

безумия, другая возвращается к. ненавистному мужчине, который не может ей дать

ничего, кроме низменной эротики. И здесь есть, наконец, сам герой «Тошноты»,

который, почувствовав отвращение к малому камешку, перенес это чувство на весь

мир, — и после этого произнес большой дифирамб, восхваляя это достигнутое им

новое знание жизни. Сартр ищет другого решения, чем Хайдеггер. Человек брошен

в мутную бессмысленность существования: и все же лишь в этом мире отрицатель-

ного, бессмысленного он может добиться свободы, не зависеть ни от кого и ни от

чего. «Бытию-в-себе-вещей» противостоит «для-себя-бытие-человека» — их разде-

ляет ничто, небытие. Тело человека, поскольку оно стало объектом, связывает его

с бытием в себе. Но в своем личном существовании он есть чистое «для себя», бытие

же само себя отрицает; посредством акта отрицающего обоснования человеческое

существо отрывается от лона бытия — оно получает свободу, которая путем сво-

бодного выбора делает бытие определенным бытием. Так неожиданно возвращается

шопенгауэровская противоположность между объектом и субъектом — правда,

сниженная с высоты критики познания до уровня, не отягощенного критически-

познавательным осознанием бытия. Неисписанный лист бумаги — таков человек

в начале своей жизни. Ему встречаются все новые, все изменяющиеся ситуации,

§ 14. Ж.П. Сартр

191

и его сущность образуется в зависимости от того, как он их преодолевает. Его

сущность — это то, что он умеет делать из своего существования во встречающихся

ему ситуациях. Его «для-себя-бытие» заключается в постоянном проектировании

своей самости. «Человек есть лишь то, что он делает», — так написано в драме

«При закрытых дверях», и это буквально повторяется в маленькой брошюре о

гуманизме. Орест в «Мухах». до того как он действительно вмешивается в трагедию

Атридов, страдает, угнетаемый чувством бесприютности, и не потому, что у него

нет определенной жизненной сферы и прочных традиций, — это-то представляется

преимуществом — но потому, что он не совершил ни одного поступка, который

мог бы быть началом формирования личности. Лишь после того, как он убил свою

мать, его жизнь начинается как собственно его существование. Симона де Бовуар,

жена и самая продуктивная ученица Сартра, дает в драме «Ненужные рты» другой

пример: она пытается доказать, что героизм и трусость — это не особенности или

свойства, а роды действия, разного рода употребления, даваемые действующим

человеком своему еще не определившемуся существованию. Он обременен безгра-

ничной свободой, но также и безграничной ответственностью. Человек, как говорит

Сартр в своем главном сочинении, «осужден на свободу» (эта фраза повторяется в

«Путях свободы»).

Что такое свобода? У Декарта она состоит в свободе разума от всех внешних

оков, у Сартра она находится в сфере человеческого существования, она «творчес-

кая активность» — и ничего более. Над существованием нет какого-либо закона,

императива, детерминизма. Все, в чем раньше видели свободу, предопределение,

нечто навязанное извне, человек принимает по свободному выбору — он сущест-

вует, лишь поскольку он выбирает. Разумеется, он все вновь впадает в экзистен-

циальный страх, являющийся его жизненной стихией. Любовь, половая страсть,

мазохизм, садизм, ненависть, равнодушие — все это отчаянные попытки скрыться

от безжалостной свободы, сочетать браком «для-себя-бытие» (в отвратительной

слизи) с «бытием-в-себе». Однако свобода должна быть принимаема в одиноком

героизме, без переклички с другими, без помощи, без метания по сторонам в по-

исках средств спасения, освобождающих оправданий. У Сартра перед глазами по-

зиция древних стоиков, сопротивляющихся своим непоколебимым равнодушием

нападкам враждебного мира и сохраняющих даже в несчастье сознание своего

превосходства. Все вновь из нашего наличного бытия возникает наше человеческое

бытие, и именно это имеется в виду, когда экзистенциализм атеиста Сартра требует,

чтобы за ним признали достоинства и долг гуманизма.

Известно странное отражение его учения в «кабачках экзистенциалистов » в Сен-

Жермен-де-Пре: мода на платье — клетчатые рубашки, которые носят поверх брюк,

полосатые носки, узкие брюки, длинные волосы на затылке, странно подстрижен-

ные бороды; танцевальный стиль винных погребков, давящая знойная духота негри-

тянской музыки и коктейлей. Но все это просто выражение необузданной жажды

оригинальности и свободных радостей жизни, одно из милых безумств вечного Па-

рижа, мода, над которой вряд ли еще продолжают светить звезды Сартра.

Сартр уже не сидит теперь в «Кафе де Флор». Он ест мало, пьет еще меньше и

почти не курит. Каждое утро он работает в своей комнате для занятий на улице

Бонапарта и исписывает лист за листом. На его рояле лежит раскрытая партитура

Баха. Секретарю с провалившимися щеками поручено держать на расстоянии до-

кучливых посетителей» .

Вот каким оригиналом был Жан Поль Сартр,

Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1962. С. 209—212.

192 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков

§ 15. Позитивизм О. Конта

Позитивизм — философское направление, утверждающее, что

источником подлинного, «положительного» (позитивного) знания

могут быть лишь отдельные конкретные (эмпирические) науки и

их синтетические объединения, а философия как особая наука не

может претендовать на самостоятельное исследование реальности.

Основателем этого направления является Огюст Конт (1798—

1857), еще в 30-х гг. XIX в. он ввел этот термин. Положительная

философия, согласно О. Конту, может стать единственной твердой

основой для социальной организации, благодаря которой прекра-

тится кризис, так долго испытываемый наиболее цивилизованны-

ми нациями. Не нужно доказывать, продолжает он, что миром

управляют и двигают идеи или, другими словами, что весь соци-

альный механизм основывается окончательно на мнениях. Имен-

но умственное безначалие является основанием великого по-

литического и нравственного кризиса современных обществ. Дей-

ствительно, величайшее зло состоит в глубоком несогласии,

существующем в настоящее время между умами относительно

всех основных начал, твердость и определенность которых есть

первое условие истинного общественного порядка. До тех пор,

пока отдельные умы не примут единогласно известного числа

идей, способных образовать общую социальную доктрину, народы,

несмотря на всевозможные политические паллиативы, необходи-

мо останутся в революционном состоянии, допускающем только

временные учреждения. Столь же очевидно, что, когда соединение

умов в едином общении принципов будет достигнуто, из него про-

истекут все потребные учреждения без всяких важных потрясе-

ний, так как величайший беспорядок уже уничтожится одним еди-

ным фактом. Таким образом, получается, что произвести «соеди-

нение умов в едином общении принципов» и через это доставить

«твердую основу для социальной реорганизации и для действи-

тельно нормального порядка вещей» и составляет назначение по-

зитивизма.

По утверждению Конта, взгляд на общее умственное развитие

человечества, результатом которого является позитивизм, свиде-

тельствует о том, что существует основной исторический закон

(составляющий открытие Конта, по мнению его самого и всех его

последователей). Согласно этому закону, каждое из наших глав-

ных понятий, каждая отрасль наших познаний проходит последо-

вательно через три различных теоретических состояния: состоя-

ние теологическое, или состояние вымысла; состояние метафизи-

§ 16. Неопозитивисты 193

ческое, или абстрактное; состояние научное, или положительное.

Другими словами, человеческий ум по своей природе употребляет

последовательно в каждом из своих изысканий три метода, харак-

тер которых существенно различен и даже радикально противопо-

ложен: сначала метод теологический, потом метафизический и,

наконец, положительный. Отсюда три рода философии, или общих

систем, обнимающих явления в их целом и взаимно исключаю-

щихся: первая система есть необходимая точка отправления чело-

веческого ума; третья — твердое и окончательное состояние, а вто-

рая служит лишь переходом. При этом для позитивизма в соответ-

ствии с его же принципом не существует других настоящих наук,

кроме естествознания, изучающего явления внешнего мира.

Если вдуматься в суть позитивизма во всех его разновидностях,

то следует сказать: это реальность развития философской мысли.

В какой-то степени это форма выражения определенной неудовле-

творенности традиционными классическими философскими сис-

темами, зауженное видение лишь отвлеченности от реального про-

цесса научного знания, прежде всего точного, математизирован-

ного естествознания. Позитивистские устремления выражают

попытку усилить опору на достижения науки, доходя до их отож-

дествления. Словом, эта тенденция усиления связи философии и

конкретных наук каждый раз и у всех позитивистов постоянно

абсолютизируется, начиная с позитивизма О. Конта. Слабая сто-

рона позитивизма во всех его формах связана с подменой собствен-

но-философского предмета и метода конкретно-научными предме-

том и методом. Это направление, хотя и называется по самому

смыслу слова положительным, но содержит в себе немало отрица-

тельных моментов. Позитивизм, начиная уже с Конта, отрицает

почти все предшествующее развитие философии и по существу на-

стаивает (у кого в большей, у кого в меньшей степени) на тождестве

философии и науки, а это непродуктивно. Философия по самой

своей сути (и предмету, и методу) является самостоятельной об-

ластью знания, опирающейся на весь массив культуры, в том

числе и на естествознание, и на общественные науки, и на искус-

ство, и на житейский опыт человечества.

§ 16. Неопозитивисты

Как особое философское направление, неопозитивизм получил

широкое распространение в англоязычных странах. Его наиболее

известными представителями являются Р. Карнап, А. Айер,

7-927