Соловцов А. Жизнь и творчество Н.А.Римского-Корсакова

Подождите немного. Документ загружается.

Никак нельзя, однако, принять «всерьез» это пре-

дисловие. Оно обходит — конечно, намеренно!—всю

•сатирическую сторону оперы. Оно заключает в себе

явные противоречия и неясности (речь идет, напри-

мер, о «живущем и поныне» волшебнике; но ведь

Звездочет-то убит!). Явная цель предисловия — от-

влечь внимание от основного содержания оперы,

неправомерно сделав главным действующим лицом и

центром событий Звездочета.

Чье же внимание хотел отвлечь Вельский? На

этот вопрос весьма четкий ответ дает письмо Рим-

ского-Корсакова, по мысли которого, очевидно, и бы-

ло написано предисловие. «Не забудьте,— писал Рим-

окий-Короаков Вельскому,—что предисловие Ваше к

«Петушку» необходимо и даже нарочито для цензу-

ры» '. Опираться на предисловие Вельского в истол-

ковании замысла «Золотого петушка» нет никаких

оснований. Оно не может служить базой и для

понимания образа Шемаханской царицы. Мы можем

лишь еще раз повторить, что облик ее загадочен и,

при определенности некоторых черт, противоречив.

Вполне естественно, что загадочна и роль второго

фантастического персонажа оперы — Звездочета.

Прежде всего надо указать на двойственность его

облика. Как и в пушкинской сказке, он принимает

участие в развитии событий. Помимо этого Звездочет ,

дважды выступает перед занавесом с обраще-

ниями к зрителям: в начале оперы (во вступлении)

и в конце ее (в заключении). Эти обращения ;не име-

ют сюжетно-логической связи с функциями Звездоче-

та в развитии действия. Это, несомненно, своего рода

«предисловие»2 и «послесловие» от автора. С этими

выступлениями связана первая из двух основных тем

Звездочета:

' Цит. по книге: А. Н. Римский-Корсаков. Н. А. Рим-

ский-Корсаков. Жизнь и творчество, вып. V, стр. 150.

2 Римский-Корсаков даже предполагал вступление назвать

предисловием. См.: А. Гозенпуд. Н. А. Римский-Корсаков.

Темы и идеи его оперного творчества, стр. 182.

'589

Jig Moderalo aetal

fl ^ t 6-

кол . дув. На . у . Koii т>И . яоа

i 'II ' '

дар аа . о . би . чай . иый.

Музыкальный рисунок ее нарочито механичен.

Это не облик живого человека. Это маска. Пожа-

луй, маска, надетая автором. Приведенная тема зву-

чит, .впрочем, не только во вступлении и в заключе-

нии. Она сопровождает и появления Звездочета в

первом и третьем актах, однако лишь в оркестре. В

партии же самого Звездочета в этих сценах звучит

вторая из его основных тем:

jjg . Moderalo asaal

II I ji lO I I

Сла _ вен будь, лн. кий царь!

Тема эта отчетливо указывает на какую-то связь

между Звездочетом и Шемаханской царицей. Трудно

сказать, говорит ли тематическое родство лишь об

общем «происхождении» Звездочета и царицы —из

неведомой волшебной восточной страны, или же оно

намекает на какую-то «координацию действий», на-

правленную против Додона. В этой сюжетной линии

опера Римского-Корсакова так же загадочна, как и

сказка Пушкина.

В число фантастических персонажей входит и по-

дарок Звездочета — волшебный Золотой петушок. С

ним связана очень яркая, запоминающаяся тема. Она

звучит в двух вариантах, незначительно отличающих-

ся один от другого. Первый — успокоительный крик

Петушка (иа пушкинские слова):

2J1 Allegro ^

т ^ к Р, Р || И I ' Р I

К« . ри . ки' к» . р» . ку . ку'

Г"7"'|1 г Y ^ I

Цар.ет>у1, ле . «а а» 6о . ку'

'590

Второй вариант—тревожный крик Петушка (сло-

ва Вельского; Пушкин не дает слов тревожного кри-

ка):

'^^Allegrc аана!

р- В

к»

г g Р: ^

р» -

Кн . ри

(attory^poeoy

j Р Т Л р

ку . ку!

(Л tempo)

I Г ^

шсь, йуль на - че ну!

В мотиве Петушка можно обнаружить родотво с

темой его первого владельца — Звездочета (гармо-

ническая основа обеих тем — разбитые трезвучия).

Однако характер крика Петушка, напоминающего

фанфарный (Возглас, естественно, совершенно иной,

чем загадочный лейтмотив Звездочета.

Тема Петушка, как и другие темы оперы, полу-

чает многостороннее развитие. Она звучит мягко, поч-

ти нежно, когда Додон засыпает, уверенный, что под

охраной волшебной птицы ему не угрожает внезап-

ная опасность. Лейтмотив Петушка превращается в

торжественные фанфары, когда приближается шест-

вие Додона и Шемаханской царицы. Но тот же мотив

звучит необычайно резко, когда жители Додоновой

столицы в смятении ожидают нашествия врага:

223 Allegro assai

" плтл

г-'' г j

Трувы

и JJJMm-/^

i if 'f 'f f f 1

III- f г f у rJ ^^

p-L-Li [ 'hH

^—i-iu—J—[ ''

1 'r

'591

J ^LUj ULyi'im'y^Cjjj

LLLu

u u

Гармоническая основа этого фрагмента — часто

встречающийся у Римского-Короакова увеличенный

лад. Но здесь увеличенные гармонии приобретают

крайне жесткий характер в результате применения

больших септаккордов, включающих в себя увели-

ченное трезвучиеЭти септаккорды представляют

собой своего рода лейтгармонию угрожающей, злоб-

ной трансформации лейтмотива Петушка. Звучание

этих гармоний исключительно мрачное, зловещее —

особенно в сцене, где Петушок клюет Додона. Здесь

сопоставлены рядом два больших септаккорда с уве-

личенным трезвучием

224

Увеличенные гармонии достигают еще большей

резкости и мрачности в сцене смерти Додона. Здесь

два увеличенных трезвучия появляются уже не ря-

дом, а одновременно®:

' Здесь это большие септаккорды с повышенной квинтой;

они появляются на каждой третьей четверти нечетных тактон.

В первом такте это септаккорд ces — es — g—b (в обращении),

в третьем es — g — h — d, в пятом g — h — dis — fis (в обра-

щении). Легко заметить, что эти септаккорды (в основном виде)

расположены, в свою очередь, по звукам увеличенного трезвучия.

^ В состав одного септаккорда входит увеличенное трезву-

чие a — cis — eis; в состав другого — с — е — gis. Заметим, что

и увеличенные трезвучия находятся в полутоновом соотно-

шении.

' И здесь увеличенные трезвучия (fes — as —с и es — g — h)

даны в полутоновом соотношении. Именно этим создается чрез-

'592

Звездочет —

С. Я. Лемешев.

Постановка

Большого театра

Если внимательно вслушаться в гармонические

«жесткости» последней корсаковской оперы, в транс-

формации лейтмотива Петушка, в ту грозовую атмо-

вычайная резкость и мрачность необычного аккорда, применен-

ного Римским-Корсаковым в сцене смерти Додона. Характер т а -

кого сочетания увеличенных трезвучий иной, чем сочетания

двух увеличенных трезвучий на расстоянии целого тона, как в

сцене, где Леший схватывает Мизгиря (см. пример 39). Там гар-

мония скорее пугающая, а в сцене смерти Додона поистине

страшная. Законна аналогия с сочетанием трех увеличенных

трезвучий в «Кащее бессмертном> («Трясут черепами...>—см.

пример 184). Но в «Кащее» это мрачный штрих, а в «Золотом

петушке» — драматургическая кульминация.

'593

сферу, которой проникнута музыка некоторых сцен, в

особенности финальной сцены, если вдуматься в

смысл этих мрачно-зловещих музыкальных красок,

то станет ясно их значение. Автор «Золотого петуш-

ка» выступает против Додона и Додонова мира не

только о беспощадным сарказмом, не только с про-

тивопоставлением прекрасного (противоречивого, но

все же прекрасного!) образа Шемаханской царицы

поистине «скотскому» облику Додона. Музыка «Золо-

того петушка» говорите грозной силе, нависшей

над Додоновым миром. Пусть эта сила, в соответ-

ствии со сказочной формой оперы, символизирована

прежде всего в волшебном подарке Звездочета. Слу-

шателю ясно, что музыка Римокого-Корсакова пред-

сказывает гибель Додонову миру, иначе говоря,—

самодержавию.

«Золотой петушок» — новый этап в развитии

оперного мастерства Римского-Корсакова. Лейтмо-

тивная система, обычная для «орсаковских опер, в

«Золотом петушке» получила широкое, многосторон-

нее применение. По типу драматургии «Золотой пе-

тушок» ближе всего к «Кащею»; но и от этой оперы

он отличается большей непрерывностью музыкально-

сценического развития. В «Золотом петушке» нет са-

мостоятельных сцен, которых так много в «Снегуроч-

ке» и «Царской невесте». Единственный вокальный

эпизод «Золотого петушка», который смог войти в

концертный репертуар,— песня Шемаханской царицы

^«Ответь мне, зоркое светило»). Такой тип драматур-

гии связан с особенностями сюжета и с .вокальным

стилем — в основном речитативным,—1К0Т0рый господ-

ствует в музыке Додонова царства.

Партитура «Золотого петушка» — одно из высших

достижений Римского-Корсакова в области оркест-

ровки. Инструментовка «Золотого петушка» блестя-

ща, колоритна и чрезвычайно богата. Оркестр под-

черкивает и изысканность музыкального образа Ше-

маханской царицы, и уродливость Додонова царства.

В оркестре «Золотого петушка» легко различимы не-

которые лейттембры. Первая тема Звездочета в ор-

кестре появляется в «звенящих» звучаниях арфы, ко-

'594

локольчиков, деревянных духовых и pizzicato струн-

ных. С образом Шемаханской царицы связаны коло-

ритные звучности кларнета и гобоя. Тема Петушка

в оркестре обычно .поручается трубе (или трубам).

В отличие от ряда других опер Римского-Корсако-

ва, в «Золотом петушке» нет самостоятельных чисто

оркестровых эпизодов. Симфонические фрагменты из

«Золотого петушка», часто исполняемые в концертах

и по радио, представляют собой обработки вокально-

оркестровых сцен оперы. Римский-Корсаков сделал

оркестровые переложения двух эпизодов «Золотого

петушка» — вступления и «Шествия». Особенно заме-

чательно «Шествие» — красочная картина возвраще-

ния Додона с невестой. Нового тематического мате-

риала в «Шествии» почти нет; зато многообразно

трансформируются знакомые темы Додонова царст-

ва и Шемаханской царицы. Фантастично звучит груз-

ный мотив:

Allegro alia marcia , ^

' ' I ^ rfi

® в в • • * •

и слушатель не сразу понимает, что это приняв-

шие новый облик томные фиоритуры Шемаханской

царицы.

Колоритна музыка, сопровождающая появление

карликов,— быстрый, «семенящий» мотив флейт и

гобоев в сопровождении pizzicato струнных:

И здесь можно уловить родство с музыкой Шема-

ханской царицы (хроматизмы и ломаные большие

терции в верхних голосах).

'595

Остроумно музыкальное изображение великанов—

«исполинские шаги» по септимам грозно «рявкаю-

щих» тромбонов (в унисон с другими духовыми и

струнными в низком регистре):

Allegro alia marcia

J2.4 к- Ui

Хроматизмы верхнего голоса опять-таки напоми-

нают о принадлежности великанов к «двору» Шема-

ханской царицы.

«Золотой петушок» — смелое и гневное обличение

царизма средствами музыкально-театрального иокуо-

ства. Это обличение было бы еще острее и сильнее,

если бы либреттист во всем щел навстречу пожела-

ниям .композитора.

Вернемся к вступлению и заключению, где Зве-

здочет обращается к зрителям явно, как уже говори-

лось, от лица автора. Во вступлении Звездочет обра-

щается к зрителям со следующими словами:

Я колдун. Наукой тайной

Дан мне дар необычайный,

Вызвав тень, в пустую грудь

Жизнь волшебную вдохнуть.

Здесь пред вами старой сказки

Оживут смешные маски.

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

Последнее двуотишие завершает, как известно,

сказку Пушкина. Намек, о котором говорит двусти-

шие, достаточно ясен. Пушкин дает понять, что про-

стодушная, на первый взгляд, фантастика сказки о

волшебной птице несет в себе глубокую идею; идея

эта, несомненно,— осуждение произвола и жестоко-

сти царской власти. То же значение имеет пушкин-

ское двустишие и во вступлении к опере Римского-

Короакова. Автор предупреждает зрителейчмушате-

'596

лей, что за игрой «смешных масок» скрывается со-

всем не смешной, а глубокий замысел.

В .заключении Звездочет произносит:

Вот чем кончилася сказка.

Но кровавая развязка,

Сколь ни тягостна она.

Вас тревожить не должна.

Разве я лишь да царица

Были здесь живые лица,

Остальные — бред, мечта.

Призрак бледный, пустота...

Эти строки вызывают у слушатлея недоумение.

Во вступлении автор словами Звездочета обращает

внимание слушателя на глубокий подтекст оперы-

сказки. Заключение же, вместо того чтобы разъяс-

нить идею подтекста, пытается убедить слушателя,

что никакого скрытого замысла в опере нет.

Противоречие это, достаточно явное, объясняется

разногласиями между либреттистом .и композитором.

Весьма показательна переписка по поводу текста за-

ключения между Римским-Корсаковым и Вельским.

Первоначальный план оперы не предполагал заклю-

чения с появлением Звездочета. Лишь написав оперу

(в эскизах), Римский-Короаков решил завершить ее

последним появлением Звездочета. В письме Рим-

ского-Короакова к Вельскому мы читаем:

«Милый, хороший, добрый, превосходный Влади-

мир Иванович. Сделайте так: по окончании послед-

него хора' со словами — «Что даст новая заря» бы-

стро опускается антрактовая занавесь и выходит

Звездочет; обращаясь к публике, он говорит, что по-

казал ей смешные маски и она может идти спать «до

зари» и «до летуха». ...Дорогой! Сделайте! Вы су-

меете сделать, как всегда, превосходно, а какая чу-

десная рамка выйдет для нашей небылицы! И по му-

зыке кругло, да и по идее хорошо; а там, пусть себе

запрещают или пропускают конец,— какое нам дело?

' Хор жителей Додоновой столицы, оплакивающих убитого

царя.

'597

Да и не запретят: ведь мы предлагаем публике спать

до зари и петуха, а когда они придут— неизвестно,

следовательно, мы самые «благонадежные люди». Го-

лубчик, Владимир Иванович, согласитесь! Когда я

сказал свою мысль Андрею и Надежде Николаевне—

они весьма одобрили, а я сам в |В0схищении. Восхи-

титесь (И Вы. Жду ответа»

Мысль Римского-Корсакова ясна: в период реак-

ции 1907 года он говорит о неизбежном приходе

«зари» и «петуха» — то есть новой революции!

На горячее письмо Римского-Корсакова последо-

вал совсем не такой ответ, какого ожидал компози-

тор. Вельский не захотел понять мысль Римского-

Корсакова и предпочел истолковать ее как желание

композитора «закончить оперу шутливым аккордом»^.

Для эпилога Вельский написал и прислал Римскому-

Корсакову приведенный нами текст. Римского-Корса-

кова очень огорчил отказ Вельского, ио настаивать на

своем варианте он, очевидно ценя сотрудничество по-

стоянного либреттиста, не стал. «Ин быть по-Ваше-

му»,—с грустью писал он Вельскому^.

Римскому-Корсакову не пришлось увидеть «Зо-

лотого петушка» на сцене. Директор императорских

театров В. А. Теляковокий предполагал поставить

«Петушка» в Большом театре в ближайшем сезоне,

однако встретил препятствия, с которыми не мог, да,

вероятно, и не захотел бороться. «Что касается «Зо-

лотого петушка»,— писал Теляковский Римскому-

Корсакову,— то дело обстоит неблагополучно, Мо-

сковский генерал-губернатор против постановки этой

' Цит. по книге: А. Н. Р и м с к и й-К о р с а к о в. Н. А. Рим-

ский-Корсаков. Жизнь и творчество, вып. V, стр. 143—144.

2 Та м же, стр. 144.

' Есть основания предполагать, что Римский-Корсаков все же

настоял, в непосредственных переговорах с Вельским, на своем

варианте текста заключения. Однако цензурой текст заключения

не был пропущен. После этого Вельский, видимо, восстановил

предложенный им текст (см. об этом: А. Н. Римский-Кор-

саков. Н. А. Римский-Корсаков. Жизнь и творчество, вып. V,

стр. 152).

'598