Соловцов А. Жизнь и творчество Н.А.Римского-Корсакова

Подождите немного. Документ загружается.

в значительной мере, и самый тип обучения. В ре-

зультате, например, пианист, окончивший консерва-

торию, не был подготовлен к педагогической деятель-

ности, к работе аккомпаниатора и т. д., то есть не

имел как раз тех навыков, которые крайне важны для1

рядового музыкального труженика и далеко не столь

существенны для концертирующего артиста. Дать мо-

лодому музыканту эти необходимые навыки Рим-

ский-Корсаков и считал первоочередной задачей кон-

серватории.

Широкий профессионализм — та основа, которая,

по мнению Римского-Корсакова, даст возможность

выдвинуться и крупным исполнителям, и компо-

зиторам.

«Молодые люди с выдающимися способностями

могут достичь с помощью ее («онсерватории. — А.С.)

и до степени блестящей виртуозности в игре на ин-

струменте или пении. Высшие курсы консерватории

образовывают концертных виртуозов» '. «Учите /играть

и петь и не закрывайте остального от желающих им

воспользоваться, и все будет достигнуто. Когда будут

учить играть и петь, то те, у кого есть для этого

божья искра, начнут и импровизировать... экспромты,

ноктюрны, романсы, увертюры, симфонии, кантаты и

оперы, т. е. сочинять»

К композитору, к музыканту, создающему музыку,

Римский-Корсаков предъявляет особо высокие требо-

вания; «...может ли быть композитор со средними му-

зыкальными способностями? Положительно не может.

Музыкальные способности композитора последней ру-

ки, в смысле будущего значения его в истории искус-

ства, должны возвышаться над уровнем средних спо-

собностей. Самые незначительные композиторы Запа-

да были крупные музыкальные таланты. Те средние

способности, которые дают нам «орошего оркестрово-

го исполнителя или добросовестного учителя на фор-

тепиано, недостаточны для композитора... Без круп-

' «Н. А. Римский-Корсаков. Полное собрание сочинений»,

т. II, стр. 199.

'Там же, стр. 210.

Horo музыкального таланта композитор есть аб-

сурд»'.

Говоря о развитии композиторского музыкального

таланта в стенах консерваторий, Римский-Корсаков

обращает особое внимание на два обстоятельства.

Первое —максимальное приближение учебных заня-

тий с молодыми композиторами к тому, чем им при-

дется заниматься в их практической музыкальной дея-

тельности.

«Композиция есть художественная жизнь,— гово-

рит Римский-Корсаков,— и ученье должно всеми си-

лами стараться походить на эту жизнь О музыкан-

тах, прошедших его школу, Римский-Корсаков пишет:

«Из одних учеников вышли видные деятели, из дру-

гих ничего не вышло; но, присматриваясь к натурам

учеников и к их последующей деятельности, я пришел

к тому, что настоящ,ие, видные деятели из них выра-

батывались при счастливых условиях их практической

музыкальной жизни и при помощи той части програм-

мы консерваторского ученья, которая наиболее напо-

минает действительную практическую музыкальную

жизнь»

Вторая мысль Римского-Корсакова, которой он

придает не меньшее значение, — мысль о там, что пе-

дагог должен помочь ученику найти свой самостоя-

тельный путь в искусстве.

«Профессор должен угадать склонности и стрем-

ления ученика. Если ученик стремится к камерной

музыке — квартету, трио и т. д. — не надо ему мешать

и делать из него композитора опер и симфоний; если

он стремится к фортепиано, к романсу и песне, к ба-

лету, к симфонии или кантате, пусть он и сочиняет,

развиваясь в этом направлении»'*.

Как претворялись эти принципы в педагогической

практике Римского-Корсакова? Об этом мы узнаём

из воспоминаний его учеников. В этих воспоминаниях

' «Н. А. Римский-Корсаков. Полное собрание сочинений»,

т. II, стр. 193.

Т а м

же, стр. 202.

'Там же, стр. 189.

а м же, стр. 202.

'540

перед нами встает облик Римского-Корсакова и как

педагога и как человека.

Особо ценны воспоминания М. Ф. Гнесина. На них

мы и будем опираться в первую очередь в характе-

ристике Римского-Корсакова — человека и педагога.

«Драгоценной чертой Римского-Корсакова в отно-

шении к работам учащихся было полное отсутствие

равнодушия. Он очень старался быть возможно более

сдержанным и объективным в оценке работ, но по су-

ществу отношение его всегда было страстным. И пра-

во же, несмотря на то, что порой он бывал способен

чересчур жестоко отозваться о работе, иной же раз —

перехвалить то, что уж очень приходилось ему по вку-

су,— именно такой его подход к делу, насыщенный

страстностью и убежденностью, давал учащимся не-

сравненно больше, чем либеральное равнодушие мно-

гих руководителей»^.

«...РимскийнКорсакоБ,— пишет Гнесин,— в проти-

воположность тому, что думают о нем многие, наслы-

шанные о его строгости, умел быть внимательным

к индивидуальности ученика» Он «был необыкно-

венно разнообразным в занятиях с учениками и в об-

ращении с ними: это-то и было драгоценно, ибо здесь

сказывались в учителе богатство души и интеллекта

человека и художника...

Есть ученики, которые по складу их характера

нуждаются в большом участии учителя в процессе их

работы над сочинением. Это вопрос именно характе-

ра... И я помню одного из таких учеников, с которым

Николай Андреевич упорно работал, помогая букваль-

но такт за тактом в сочинявшейся увертюре» В дру-

гих случаях Римский-Корсаков ограничивался сове-

тами общего характера, не вмешиваясь в детали.

Помогая своим ученикам в их творческих поисках,

хотя бы и на путях, лично' ему не близких, Римский-

' М. Ф. Г н е с и н. Мысли и воспоминания о Ц. Д. Рчмском-

Корсакове, стр. 198—199.

^ Т а м же, стр. 200.

^ Т а м же, стр. 119.

Корсаков всегда решительно восставал против бес-

форменности, против искусственности, надуманности.

«Для Римского-Корсакова всегда важнее было

решить: есть ли что-нибудь сверхобычное в произве-

дении молодого композитора, нечто выросшее из серь-

езной внутренней потребности и переходяш,ее через

рамки привычного вследствие неизбежности, или же,

быть может, это одна лишь погоня за последним сло-

вом моды... Мы нередко бывали у него «на подозре-

нии». И некоторым из нас (мне в частности) — что

поделаешь! — приходилось выслушать иной раз до-

вольно ядовитые замечания... Но ведь в своей насто-

роженности он был прав»'.

Вполне понятно, что Римский-Корсаков, творче-

ство которого так органически связано с народным

искусством, пробуждал внимание к нему и у своих

учеников.

«Замечателен интерес, — рассказывает Гнесин,—

который проявлял Римский-Корсаков к народным ме-

лодиям, приносимым в класс разнонациональными

его учениками. Как охотно высказывался он об осо-

бенностях этих мелодий, какую проявлял чуткость

при помощи в их обработке, поощряя в этой работе и

русских, и украинцев, и латышей, и эстонцев, и ар-

мян, и евреев!» ^

Не только авторитет великого художника, не толь-

ко вдумчивость и чуткость педагога влекли к Рим-

скому-Корсакову молодых композиторов. «Особен-

ности его натуры,—тишет Гнесин, — сделали его

руководителем, овоего рода воспитателем композитор-

ской молодежи... Римский-Корсаков был образцом

ответственности, самодисциплины и работоспособнос-

ти. Не было случая, чтобы он без серьезных к тому

оснований пропустил урок в консерватории, он ус-

певал еще больше работать как композитор и не

пропускал при этом ни интересных концертов, ни

спектаклей, ни даже репетиций. Все это поражало

' .М. Ф. Гнесин. Мысли и воспоминания о Н. Д. Рцмскдм-

Корсакове, стр. 205.

2 Т а м же, стр. 20§.

'542

молодежь и невольно заставляло каждого подтяги-

ваться» '.

Живой облик Римского-Корсакова встает перед

нами в следующих строках воспоминания М. Ф. Гне-

сина.

«Несмотря на всеми отмечаемую внешнюю «суро-

вость» Николая Андреевича, на служебную аккурат-

ность в исполнении своих обязанностей (Римский-

Корсаков никогда не пропускал уроков и не опазды-

вал), он даже внешним своим обликом всегда вносил

большое оживление в твердо сложившийся уныло-го-

родской консерваторский быт. Очень высокий и пря-

мой, с сильным грубоватым басовым голосом, он был

виден и слышен издалека. Худое его лицо с двойной

парой очков, на расстоянии казавшееся неизменно

суровым, вблизи поражало резкой и быстрой сменой

выражения. Чаще всего серьезное « задумчивое (изо-

бличающее вблизи прозрачную голубизну глаз), оно

вдруг становилось улыбающимся, смеющимся, пол-

ным юмора, иногда загоралось гневным воодушев-

лением. Под влиянием разговора по вопросам искус-

ства, художественной или общественной жизни, оно

вообще необыкновенно одушевлялось. Морщины и

складки то сглаживались, то сильно подчеркивались,

играя большую роль в резкой мимике его лица»

Воспоминания учеников сохранили нам облик

Римского-Корсакова таким, каким он бывал в стенах

консерватории. Хочется дополнить эти воспоминания

фрагментами из мемуаров близких людей, хорошо

помнящих Римского-Корсакова в его домашней, се-

мейной жизни. Это мемуары сына и дочери компози-

тора — В. Н. Римского-Корсакова и С. Н. Троицкой.

Приведем несколько интересных штрихов из этих

воспоминаний.

«Держался Николай Андреевич прямо, ходил бы-

стро, крупными шагами, движения его были спокой-

' М. Г н е с и н. Римский-Корсаков в консерватории. Газета

«Музыкаж, 1937, № 22.

' М. Ф. Г не си и. Мысли и воспоминания о Н. А. Римском-

Корсакове, стр. 194—195.

'543

Н. А. Римский-Корсаков

в своем кабинете. 90-е годы

ными, но энергичными и уверенными. Так и помнится,

например, как он выходил на концертную эстраду ре-

шительным, но неторопливым шагом. Торопливости

в его движениях, как и в работе и во всей деятель-

ности вообше, никогда не замечалось. Какая-то ис-

ключительная внутренняя организованность позволяла

ему успевать выполнять бездну дела без всякой спеш-

ки и без опозданий... лицам, не знавшим Николая Ан-

дреевича близко, внешность его, особенно в последние

10—15 лет его жизни, представлялась суровой и не-

приступной... Нам же, детям его, лучше, чем кому-ли-

бо, известна мягкость его xaipaiKTepa, нежная любовь

к нам и ласковое обращение» (из мемуаров В. Н.

Римского-Корсакова)

«(Ни один из портретов Николая Андреевича не

передает той редкостной доброты, которая была его

отличительной чертой. Я не люблю поэтому портре-

тов отца; на всех он представляется каким-то суро-

' «Н. А. Римский-Корсаков.

Письма», т. II, стр. 152.

'544

Исследования. Материалы.

вым и строгим, в то время как мы — дети его —

31наем, что это был человек исключительной доброты

и деликатности.

Отец любил всех нас, детей, одинаково. Постоян-

но мы все чувствовали его заботу и внимание. Не-

смотря на то, что он всегда был очень занят — сочи-

нял, оркестровал, аранжировал, преподавал, репети-

ровал и т. д., он всегда находил время неустанно за-

ботиться о семье. Отец не сторонился никаких домаш-

них забот и мелких обязанностей домашней жизни...

Когда мы все вышли из детского возраста, мы,

разумеется, стали ограждать отца от каких бы то ни

было хлопот и дел домашнего порядка, чтобы не от-

влекать его от творчества. К этому времени у нас на-

ладился свой домашний ансамбль, благодаря тому,

что мы все играли на разных инструментах, а я и моя

сестра Надя, кроме того, пели. Отец очень любил на-

ше домашнее музицирование. Трудно понять, как он

мог заниматься творческой работой, будучи всегда

окружен шумом и суетой большой семьи, в которой

были и маленькие дети К тому же мы все учились

музыке, играли и пели» (из мемуаров С. Н. Троиц-

кой) 2.

«Если бы непосвященный человек вошел в рабо-

чий кабинет Николая Андреевича, то он не сразу, по-

жалуй, мог бы определить, кто в нем работает. Ему

ясно было бы, что работает в нем представитель ка-

кой-то интеллигентной профессии, но кто именно —

юрист ли, литератор,— он с первого взгляда не ска-

зал бы. Всмотревшись, он увидел бы на стенах порт-

реты знаменитых композиторов и из этого мог бы

заключить, что и хозяин помещения — сам музыкант.

Но дело в том, что в рабочем кабинете Николая Ан-

дреевича отсутствовала одна «маленькая» деталь —

рояль...

Отсутствие рояля в кабинете Николая Андреевича

не было особенностью квартиры на Загородном прос-

' В последние годы — внуки Николая Андреевича.

^ «Н. А. Римский-Корсаков. Исследования. Материалы, Пись-

ма», т. II, стр. 152, 155.

18 Н. А.

Римский-Корсаков

545

пекте. Так было и в других квартирах, которые я пом-

ню, и, вероятно, ранее, со времени перехода отца от

холостой жизни к семейной. Именно этим, то есть се-

мейной жизнью, и объясняется такое положение. Ро-

яль Николая Андреевича не мог бы служить «предме-

том общего пользования» для семьи, если бы он на-

ходился в кабинете, а на покупку второго инструмен-

та долгое время не хватало средств...

На столе несколько письменных принадлежностей;

двойная чернильница золоченой бронзы и на ней зо-

лотая ручка—^ подарок дядн Надежды Никола-

евны— Владимира Федоровича Пургольда. Этой

золотой ручкой, подаренной на память о первой по-

становке «Майской ночи», впоследствии были написа-

ны все произведения Николая Андреевича до «Золо-

того петушка» включительно... Во время работы на

столе появлялись кипы листов нотной бумаги, свеже-

исписанные листы партитур, груды корректур и пр.

Но как только кончалась работа, на столе воцарялся

образцовый порядок, все раскладывалось по папкам,

картонкам или убиралось от случайных любопытных

взоров в ящики стола...

Отец никогда не прерывал своей работы, ни утром,

ни вечером. Даже чтение книг, газет всегда носило

характер какой-то работы, всегда за письменным сто-

лом, а просматривание или изучение нового музыкаль-

ного произведения или чтение и подготовка к испол-

нению в симфонических концертах партитур тоже

происходили за письменным столом или за роялем

в гостиной» (из мемуаров В. Н. Римского-Корса-

кова)

Огромный природный талант, пламенная, возник-

шая в юности и сохранившаяся до последних дней

любовь к музыке, высокие идеи, вдохновлявшие Рим-

ского-Корсакова на протяжении его долгого творче-

ского пути,—-это, конечно, основное, что сделало ав-

тора «Псковитянки», «Снегурочки» и «Китежа» вели-

ким мастером искусства. Но в творческих достижени-

' «Н. А. Римский-Корсаков. Исследования. Материалы.

Письма», т. II, стр. 157—160.

'546

ях Римского-Корсакова очень большую роль сыграли

и важнейшие черты его натуры: свойственное ему

чувство высокой ответственности, необычайное трудо-

любие, поразительная организованность в работе. Эти

качества Римского-Корсакова могут служить поучи-

тельным примером и для каждого художника, и для

работника любой другой профессии.

Человек передовых воззрений и непоколебимой

твердости убеждений, художник прогрессивных твор-

ческих устремлений, ненавидевший насилие и угнете-

ние, Римский-Корсаков ясно понимал, что враг свобо-

ды и культуры в России — самодержавие. Мы знаем,

что против самодержавия Римский-Корсаков высту-

пил как художник в своей опере «Кащей бессмерт-

ный». Римскому-Корсакову в его творческой деятель-

ности не раз приходилось сталкиваться с невежеством

и произволом царских чиновников и «августейших» —

так презрительно называл он членов царской семьи.

Мы знаем об инциденте, связанном с постановкой

«Ночи перед рождеством», и о судьбе «Садко», кото-

рый долгое время не мог появиться на сценах лучших

русских оперных театров. С горечью писал Римский-

Корсаков (в конце девяностых годов) о дирекции им-

ператорских театров, «преисполненной чиновниками и

подверженной могущественным и нежелательным

влияниям свыше, против которых трудно бороться»

Римскому-Корсакову приходилось выносить нападки,

а порой и настоящую травлю реакционных критиков

Ростислава и Фаминцына, а позднее М. М. Иванова и

Н. Ф. Соловьева.

Вполне понятно, что революционные события

1905 года глубоко взволновали Римского-Корсакова.

А после Кровавого воскресенья 9 января он стал, ло

собственным его словам, «ярко-красным» Несколько

' Письмо Н. Ф. Финдейзену от 19 августа 1899 года. Цит.

по книге: М. Янковский. Римский-Корсаков и революция

1905 года, стр. 12.

? См.: В. В. Ястребцев. Воспоминания, т. 2, стр. 324.

18. 547

времени спустя революционные события затронули и

самого композитора.

Тотчас после 9 января в петербургских высших

учебных заведениях начались студенческие забастовки

в знак протеста против действий царского правитель-

ства. Начались волнения и в Петербургской консер-

ватории. Непосредственный повод их был такой.

В консерватории учился, на правах вольнослушателя,

игре на корнет-а-пистоне некий Манец, солдат музы-

кальной команды одного из полков, находящихся

в Петербурге. После Э января, придя на очередной

урок, он стал хвастливо рассказывать, что принимал

участие в расстреле рабочей демонстрации.

Возмущенные студенты потребовали, на сходке,

исключения Манца из консерватории. Дирекция отка-

залась выполнить требования студентов. За первой

сходкой последовали другие. Вопрос о студенте —

участнике расстрела отошел на второй план (да и

сам Манец, видимо, предпочел больше не появляться

в консерватории). На сходке шла речь и о порядках

в консерватории, и о бесправии учащихся, и о поли-

тическом положении в стране.

М. Ф. Гнесин рассказывает о многолюдной сходке,

состоявшейся в стенах консерватории. «Первым, ка-

жется, выступил Анатолий Дроздовначинающий

пианист и одновременно студент-юрист Петербургско-

го университета. Незадолго до того Дроздов побывал

в Париже, где прослушал семинар по политической

экономии под руководством В. И. Ленина. В консер-

ватории его еще совсем не знали. Конечно, никто не

знал и того, что основные установки в его выступле-

нии и проект предложенной им резолюции принадле-

жали большевистской фракции петербургского сту-

денчества.

Эффект его речи, взволнованной и ораторски яр-

кой, был необычайным. Теперь даже трудно себе пред-

ставить, какое потрясающее впечатление производили

' А. Н. Дроздов, впоследствии известный пианист, педагог

и музыкальный лектор. Одно время — профессор Московской кон-

серватории.

'548